ПОЛОЖЕНИЕ ТРУДЯЩИХСЯ НА ЮГЕ США. В 20-х гг. XX в.

Приводимый ниже отрывок взят из книги А. Шлезингера «Кризис старого порядка 1919 - 1933», изданной в США в 1957 г. А.Шлезингер - противник коммунизма и принадлежит к либеральным буржуазным историкам. Однако и он не может не признать чрезвычайно тяжелых условий, в которых живут трудящиеся в США.

Город Гастонию в штате Северная Каролина называли столицей текстильной промышленности Юга. Мужчины, женщины и дети из беднейших районов Каролины жили в страшной тесноте в шатких бараках на окраине Гастонии. Они работали на предприятиях этого города. На самой большой фабрике они получали в среднем менее 9 долларов за полную рабочую неделю длительностью 66 часов. Многие женщины работали в ночных сменах. Четырнадцатилетние девочки-подростки обслуживали по два станка с четырьмя рядами веретен. Они находились на ногах по 11 часов 6 дней в неделю, а получали за работу по 4 доллара 95 центов в неделю. Рабочие в Гастонии никогда не вылезали из долгов в фабричных лавчонках. Среди них росло недовольство, и они нуждались только в руководстве. Упадок АФТ оставил после себя вакуум, и смелые люди могли заполнить его.

Когда коммунисты, профсоюзные организаторы появились в Гастонии в 1929 году, они нашли рабочих - глубоко религиозных англо-саксов и выходцев из горных районов по происхождению ирландцев - готовыми вступить в профсоюз почти с религиозным благоговением. Однако попытка организовать его встретила сначала отпор предпринимателей, вспыхнула стачка.

Эллу Мей Виггинс часто видели в стачечных пикетах. Ей было 29 лет, она была матерью девяти детей и работала в ночной смене. Когда ее дети начали хиреть, задыхаясь от кашля, она не решилась оставить их на попечение 11-летней дочери. Однако мастер отказался перевести ее на работу в дневной смене, чтобы она могла сама присмотреть за ребятишками. Элла Мей ушла с работы. У нее не было денег на лекарства, в отчаянии мать смотрела, как умерло четверо из ее детей. Черпая силы в своем горе, Элла Мей стала оратором среди рабочих. Ее лицо покрыли морщины, щеки втянулись, однако искренний голос звучал ясно и правдиво в печальных строфах незамысловатых баллад.

«Мы уходим из наших домов по утрам, 
Мы целуем на прощание наших детей.
Но пока мы, как рабы, служим хозяевам,
Дети плачут без матерей». 

В сентябре, когда стачка продолжалась уже шестой месяц, Элла Мей ехала в грузовике на профсоюзное собрание. Вооруженная толпа заставила водителя съехать с дороги. Один из людей, остановивших грузовик, поднял ружье и выстрелил. Элла Мей задохнулась от удивления. «Боже мой, они застрелили меня», и упала на дно кузова грузовика.

«И это за наших маленьких детей, 
Для нас так дорогих. 
Но ни до нас, ни до них 
Хозяевам нет дела». 

Мелкие капли дождя падали на открытую могилу. Вокруг в молчании стояли рабочие. Пять маленьких детей Эллы Мей образовали одинокую группу, а тем временем дешевый гроб был опущен в могилу. Когда первые комья красной земли упали на доски гроба, друг Эллы Мей закончил ее балладу:

«Послушайте меня, друзья, 
Они боятся нашего союза, 
Сплотимся же, друзья, 
И добьемся создания здесь профсоюза». 

A. Sch^'esinger, The End of Old Order, N. Y., 1957, p. 118 - 119.