Влияние побед Советской Армии на определение американской стратегии

В Сицилии двум союзным армиям потребовалось 38 дней, чтобы не разгромить, а прогнать две слабые немецкие дивизии с острова. На советско-германском фронте в течение одной недели было остановлено и потерпело сокрушительную неудачу гитлеровское наступление под Курском, начавшееся 5 июля. В нем принимало участие 50 отборных германских дивизий, оснащенных новейшей техникой и имевших сильную поддержку с воздуха. Этому наступлению гитлеровское руководство придавало решающее значение. Накануне его Гитлер подчеркнул: «Неудачи не должно быть!» Кейтель указал командующим: «Мы должны начать наступление из политических соображений». В приказе по войскам Гитлер настаивал: «На направлении главного удара должны использоваться лучшие соединения, лучшее оружие, лучшие командиры... Победа под Курском должна явиться факелом для всего мира». Факел был зажжен, и в его огне сгорели лучшие дивизии гитлеровской Германии.

Неслыханное поражение Германии под Курском оказало глубокое воздействие на обстановку на всех фронтах второй мировой войны. В Вашингтоне и Лондоне, говоря словами Лиддел-Гарта, видели, что «русское наступление стало все больше походить на прилив огромного 1600-километрового побережья». Не за горами было то время, когда волна докатится до Германии. Блистательные победы советских армий показали, что сильнейшей военной державой мира является Советский Союз, способный в одиночку нанести конечное поражение агрессорам. Англо-американским правящим кругам приходилось все более считаться с исполинской мощью Советских Вооруженных Сил.

В конце августа 1943 г. в канадском городе Квебеке состоялась очередная конференция высших политических руководителей и представителей военного командования Соединенных Штатов и Великобритании. Американскую делегацию возглавлял Рузвельт, британскую — Черчилль. Агентство Рейтер сообщало о причинах поспешного созыва совещания: «Скорее летние победы Красной Армии, чем англо-американские успехи в Тунисе и на Сицилии, обусловили необходимость быстрого пересмотра планов союзников». Американский комитет начальников штабов, трезво признав второстепенное значение операций США и Великобритании в глобальной стратегии антифашистской коалиции, попытался оценить будущие политические последствия войны. Рекомендации комитета, рассмотренные в Квебеке, гласили: «По окончании войны Россия будет занимать господствующее положение в Европе. После разгрома Германии в Европе не останется ни одной державы, которая могла бы противостоять огромным военным силам России. Правда, Великобритания укрепляет свои позиции на Средиземном море против России, что может оказаться полезным для создания равновесия сил в Европе. Однако и здесь она не будет в состоянии противостоять России, если не получит соответствующей поддержки. Выводы из вышеизложенного ясны. Поскольку Россия является решающим фактором в войне, ей надо оказывать всяческую помощь и надо прилагать все усилия к тому, чтобы добиться ее дружбы. Поскольку она безусловно будет занимать господствующее положение в Европе после поражения держав «оси», то еще более важно поддерживать и развивать самые дружественные отношения с Россией». Дальнейшее подтверждение этим выводам американские стратеги усматривали в обстановке, сложившейся в войне на Дальнем Востоке и Тихом океане. Предвидя тяжелые сражения на этом театре, где союзники пока не приблизились на расстояние удара к японским островам, комитет указывал: «Если войну на Тихом океане придется вести при недружественной или отрицательной позиции России, трудности неимоверно возрастут и операции могут оказаться бесплодными».

Американский комитет начальников штабов в связи с бесконечными поисками альтернативных решений политического курса в отношении СССР 16 мая 1944 г. представил Государственному департаменту развернутое объяснение мотивов своей позиции. Основное содержание документа — констатация «революционных изменений в соответственной военной силе государств», явившихся следствием «феноменального роста» мощи СССР. «После войны, — указывал комитет, — в мире останутся три великие державы — США, Великобритания и СССР. В случае конфликта между двумя последними разница в военных силах, которые они выставят на континенте Европы, будет в нынешних условиях такова, что ее не сможет преодолеть наше вмешательство на стороне Великобритании. С учетом военных факторов — людских ресурсов, географических условий и особенно нашей способности перебросить силы через океан и развернуть их на континенте — мы сможем успешно защитить Великобританию, однако мы не сможем нанести поражения России. Другими словами, мы окажемся в войне, которую нельзя выиграть». Отсюда прямой вывод, сделанный в документе, — конфликт с СССР смертельно опасен для США и Великобритании, необходимо продолжить сотрудничество с Советским правительством.

На Квебекской конференции американская делегация настояла на том, чтобы в 1944 г. провести вторжение через Северо-Западную Францию. Решение это было встречено в штыки англичанами, которые согласились с ним только на словах. Черчилль по-прежнему отстаивал балканский вариант второго фронта. В Соединенных Штатах критики политики Рузвельта по сей день указывают, что была якобы совершена фатальная ошибка. Однако американское правительство и штабы знали, чего они добивались: выявившееся огромное военное преобладание Советского Союза неизбежно привело бы к освобождению Западной Европы советскими войсками, в то время как англо-американцы, если бы они последовали советам Черчилля, неизбежно застряли бы на Балканах и в Альпах. Выступив за открытие второго фронта во Франции, США стремились предотвратить такой исход. У. Липпман писал в 1950 г.: «Предположим, мы вторглись бы на континент с юга... Не значило бы это, что русские войска вошли бы в пределы всей Северной Германии, включая Вестфалию, Голландию, Бельгию и Люксембург, а быть может, и в самую Францию до нашего прихода туда?.. В 1942 и 1943 гг. я был твердо убежден в правильности стратегии Черчилля. Это было в то время, когда казалось невероятным, что русская армия может продвинуться в Европу... Но когда стало очевидно, что предстоит вторжение (Советской Армии) в Германию, я изменил мнение и понял, что Стимсон и Маршалл были в сущности правы как раз с точки зрения политики дальнего прицела, отличной от непосредственной военной точки зрения, когда они стремились ввести мощные англоамериканские силы в Западную Германию».

Поскольку эта американская стратегия отвечала требованиям широких народных масс провести вторжение через Ла-Манш, ее было нетрудно изобразить как искреннее желание помочь Советскому Союзу. Однако претворение в жизнь американской стратегии, намеченной в Квебеке, произошло не сразу. Английское правительство воспользовалось событиями в бассейне Средиземного моря и сделало отчаянную попытку добиться ее пересмотра в пользу балканского варианта второго фронта.