Стороны мобилизуют силы

Между падением форта Самтер и первым крупным сражением прошло более трех месяцев. Это время было заполнено необычайно активной деятельностью обеих сторон. Назовем только основные их шаги. Поскольку на призыв Линкольна от 15 апреля откликнулось множество добровольцев в разных концах страны (некоторые пробирались на Север даже из мятежных штатов), перед правительством Союза встала сложнейшая проблема: во что одеть и чем вооружить эту массу людей. Пришлось спешно направлять губернаторам штатов разъяснения, сколько именно человек требуется от каждого штата. Но горевшие желанием немедленно отомстить коварным мятежникам за раскол страны молодые парни и зрелые отцы семейств быстро превысили эти квоты. Необходимо учитывать и такой фактор: Линкольн ограничил этот добровольный призыв трехмесячным сроком службы, так что многим она рисовалась в виде короткой прогулки на Юг, покорения трусливых и самоуверенных джонни (так в годы войны северяне снисходительно называли южан; те же именовали их традиционным "янки") и триумфального возвращения домой.

Линкольн продолжал действовать. Понимая, что низкий промышленный потенциал Юга вынудит мятежников обратиться за вооружением и товарами к Англии, Франции и другим европейским державам, президент 19 апреля объявил о морской блокаде всего побережья южных штатов - от Южной Каролины до Техаса. В эти же дни стало известно, что 17 апреля Виргиния заявила о сецессии и присоединении к Конфедерации, а Арканзас и Северная Каролина близки к такому же решению (официально оно было принято в этих штатах 6 и 20 мая). Поэтому Линкольн 27 апреля расширил сферу действия блокады и на эти штаты. 3 мая президент обнародовал декларацию о призыве новых добровольцев, но теперь уже сроком на три года: к тому времени стало ясно, что за три месяца война вряд ли закончится.

Впрочем, на Юге это поняли еще раньше. 6 марта Конфедерация объявила о наборе 100 тыс. добровольцев с годичным сроком службы. Руководство мятежников и их сторонники на Севере предпринимали и иные энергичные шаги, прежде всего в плане вербовки новых союзников из числа штатов, еще не занявших определенной позиции. В равной мере и Север был заинтересован в сохранении как минимум нейтралитета таких штатов.

Речь идет о так называемых "пограничных" штатах - Мэриленде, Миссури, Кентукки и Теннесси (а также о западной части Виргинии, где рабовладение не прижилось и было много сторонников Союза). В этих штатах преобладал рабовладельческий способ ведения хозяйства, но в силу ряда причин - прежде всего из-за соседства с территорией Севера - они традиционно избегали излишне острых конфликтов с ним. Будущая позиция "пограничных" штатов в войне ввиду их крайне выгодного стратегического расположения (в самом центре страны!) была исключительно важна. К. Маркс, ставший, как и Ф. Энгельс, первым историком и аналитиком этой войны, сказал об этих штатах: "Кто ими владеет, тот и господствует над Союзом"^*.

^* (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 30. С. 238.)

Наиболее важной для Севера была проблема Мэриленда. Из его территории некогда был выделен федеральный столичный округ Колумбия с городом Вашингтоном. Легко представить, что могло получиться, если бы столица США оказалась внутри территории мятежного штата. Именно Мэриленд тотчас после сдачи Самтера стал ареной противоборства сторон. 19 апреля в его столицу - Балтимор вошел 6-й массачусетский полк - первое из соединений добровольцев, промаршировавшее от Бостона, где оно было сформировано, до Балтимора (в то время эти города не были связаны железной дорогой), чтобы оттуда на поездах доехать до Вашингтона.

Но в Балтиморе еще до прибытия добровольцев начались беспорядки: на улицах собирались толпы, распевавшие поспи и гимны мятежников. Намереваясь преградить дорогу добровольцам, сторонники южан даже устроили на одной из улиц баррикаду. Страсти накалялись. Когда на улицах показались отряды добровольцев, толпа пришла в неистовство; сторонники мятежников швыряли в солдат камнями, били палками, подожгли мост, через который предстояло следовать массачусетсцам. В конце концов добровольцам пришлось открыть огонь и штыками проложить себе путь к вокзалу.

В итоге стычки на улицах Балтимора 6-й полк потерял четырех человек убитыми и 36 получили ранения. Среди горожан, как позднее сообщила балтиморская полиция, было девять убитых и много раненых. Президент Конфедерации Дэвис в телеграмме от 22 апреля просил губернатора Виргинии Дж. Летчера: "Поддержите Балтимор, если возможно. Мы пошлем вам подкрепления"^*. А насмерть перепуганный губернатор Мэриленда Хикс отправил Линкольну телеграмму: "Волнение устрашающе. Не посылайте больше сюда войск"^**.

^* (Davis J. The Rise and Fall of the Confederate Government. N. Y., 1881. Vol. 1. P. 300.)

^** (BG. Vol. 1. P. 80.)

Балтимор продолжал бурлить. Едва массачусетский полк покинул город, толпа разгромила вокзал, в ряде мест перегородила или разрушила пути, несколько паровозов были сброшены в реку. Вашингтон, по сути дела, оказался отрезанным от северных штатов и остался лицом к лицу с мятежным Югом. Игнорируя просьбу Хикса, Линкольн распорядился ввести в Балтимор другие только что набранные подразделения, и порядок в городе был восстановлен. Правда, железнодорожное сообщение Вашингтона с Севером возобновилось только к 13 мая, так как вконец растерявшийся Хикс приказал во избежание новых инцидентов поджечь железнодорожные мосты. После этого правительство Союза неизменно держало в Мэриленде достаточное количество войск, что и обеспечило вынужденный нейтралитет этого штата в войне. Уже 27 апреля 57 законодателей мэрилендской ассамблеи проголосовали "против" сецессии; "за" - лишь 13 человек^*.

^* (Hansen H. Op. cit, Р. 35.)

Еще сложнее обстояло дело в Миссури и Кентукки. Губернатор Миссури К. Джэксон, выступивший за сецессию еще при избрании Линкольна президентом, в феврале 1861 г. попытался протащить решение об отделении через ассамблею штата. Однако голосование дало неожиданный для Джэксона результат: 89 законодателей были "против", "за" - только один. Тем не менее па призыв Линкольпа о добровольцах губернатор откликнулся 17 апреля следующей телеграммой: "Ваше предписание, по моему суждению, является незаконным, антиконституционным и революционным по своей цели, бесчеловечным и дьявольским и не может быть исполнено. Ни единого человека штат Миссури не предоставит для проведения любого подобного бесовского крестового похода"^*.

^* (TY. Vol. 1. P. 66.)

Но пассивного сопротивления Джэксону было недостаточно, и он решил во главе милиции штата пробиться в расположение мятежников, а потом с их помощью "освободить" Миссури. Под теми или иными предлогами губернатор уволил из рядов милиции сторонников Союза, быстро превратив ее в свое послушное орудие. К началу мая Джэксон собрал около 1 тыс. этих милиционеров в лагере на окраине Сент-Луиса, намереваясь захватить городской арсенал, где хранилось 60 тыс. винтовок. При удаче этого предприятия губернатор мог бы легко вооружить своих сторонников в штате и без помощи мятежников решить вопрос о принятии сецессии. Во главе милиционеров Джэксон поставил опытного генерала Д. Фроста.

Федеральный гарнизон Сент-Луиса, насчитывавший в то время всего несколько десятков человек, возглавлял генерал Фрэнсис Блэйр-младший, который еще в марте через своего брата, министра связи в кабинете Линкольна, сообщил президенту об опасениях за судьбу арсенала. Линкольн прислал Блэйру подкрепления во главе с молодым, решительным капитаном Натаниэлом Лайоном. Блэйр и Лайон в дополнение к гарнизону вооружили примерно тысячу жителей Сент-Луиса (почти исключительно немецкого происхождения), в лояльности которых к Союзу они были уверены. С помощью этих ополченцев все оружие из арсенала перевезли в соседний Иллинойс, где не было подобной угрозы.

Разъяренный Джэксон сумел через своих агентов раздобыть оружие в Новом Орлеане и в ящиках с надписью "мрамор" быстро переправить его в лагерь милиционеров, который честолюбивый губернатор назвал своим именем.

Охрана лагеря Джэксон была усилена, впускали только "своих". Блэйр и Лайон подозревали, что милиционеры замышляют какую-то акцию, но силой проникнуть в лагерь у них не было никаких оснований, к тому же это немедленно объявили бы насилием над гражданскими свободами. Между тем, по некоторым сведениям, на И мая Фрост намечал поднять с помощью милиционеров мятеж. 9 мая через лагерь Джэксон неспешно проехала неприметная коляска с какой-то старой дамой, укутанной в шаль. Лицо ее скрывала темная вуаль, свисавшая с широкополой шляпы. Когда спустя некоторое время у дома Блэйра остановилась эта же коляска, изумленные прохожие увидели, как дама легко спрыгнула на мостовую и из-под ее длинного платья на мгновение показались шпоры кавалерийских сапог! "Дамой" был не кто иной, как сам Лайон, добывший таким путем неопровержимые факты противозаконной деятельности милиционеров Фроста.

На следующее утро, 10 мая, внушительный отряд ополченцев-немцев (судя по всему, число их не превышало 1 тыс.) приблизился к воротам лагеря и возглавлявший его Лайон приказал часовым пропустить их. Те попросили капитана предъявить полномочия на вход в лагерь, на что Лайон с достоинством ответил: "Одну минуту". Он сделал знак ополченцам, и те расступились, обнажив дуло тяжелого орудия, направленное на оторопевших часовых. Все так же спокойно Лайон предложил милиционерам сдаться, пригрозив открыть огонь, а ополченцы развернулись в цепь для атаки. 635 милиционеров были вынуждены сдаться, и их под конвоем отправили в городскую тюрьму.

По дороге арестованные жалобно взывали к жителям города, умоляя спасти их от казни и пыток. Неподалеку от тюрьмы группа горожан попыталась освободить милиционеров, но Лайон приказал открыть огонь, и толпа немедленно разбежалась; 28 человек при этом было убито. Любопытная деталь: это столкновение на улицах Сент-Луиса с разных точек наблюдали два будущих героя войны - еще не знакомые друг с другом Улисс Грант и Уильям Шерман. Первый оказался в городе, занимаясь набором добровольцев для штата Иллинойс, а второй в то время жил в Сент-Луисе и возглавлял там... компанию, ведавшую городской конкой. Заметим также, что всех арестованных на следующий же день вместо ожидаемых "пыток" отпустили по домам, разумеется, отобрав у них оружие и, как водится, взяв обещание никогда не воевать против Союза. В Вашингтоне известия из Сент-Луиса встретили с радостью, а главнокомандующий федеральными войсками престарелый генерал Уинфилд Скотт присвоил Лайону звание бригадного генерала.

Однако ситуация в Миссури была далеко не безоблачной: сразу же после ликвидации лагеря Джэксон вместе с рядом членов ассамблеи и освобожденными милиционерами (естественно, о своем "обещании" они забыли, едва выйдя за ворота тюрьмы) доплыл на пароходах по Миссури до столицы "своего" штата Джефферсон-Сити, намереваясь там поднять население на мятеж против Союза. В качестве аргумента теперь выдвигался расстрел ополченцами Лайона "мирных, беззащитных жителей". Что ж, на многих это производило впечатление. В частности, С. Прайс, занимавший пост губернатора до Джэксона и в начале войны решительно выступивший против сецессии, узнав о "кровавой расправе", предложил свои услуги Джэксону, за что и получил от него звание генерала.

Созванная Джэксоном ассамблея осудила действия Блэйра и Лайона, а также облекла губернатора чрезвычайными полномочиями. Генерал-южанин Б. Маккалоч, командовавший силами мятежников в Арканзасе, уже двинул на поддержку Джэксона свои части. Но Лайон, опередив Маккалоча, явился в Джефферсон-Сити с войском, и Джэксону все в той же компании снова пришлось бежать. 17 июня Лайон настиг его у Бунвилла и нанес довольно чувствительное поражение. Джэксон бежал к границе с Арканзасом, навстречу частям Маккалоча. Спешно созванный Блэйром конвент в Сент-Луисе объявил этого генерала новым губернатором, а изменника Джэксона - предателем.

Теперь о Кентукки, губернатор которого Б. Мэгоффин с самого начала конфликта поддерживал рабовладельцев. Едва узнав про призыв Линкольна о добровольцах, он отправил в Вашингтон телеграмму, сообщавшую, что "Кентукки не предоставят войск для греховной цели - подчинения братских южных штатов"^*. Это крайне обеспокоило вашингтонскую администрацию: Кентукки клином врезались в территорию Севера, как бы намереваясь расколоть его, и отход этого штата к мятежникам мог повлечь за собой расчленение Союза. Линкольн сказал в этой связи: "Надеюсь, что Господь за меня, по и Кентукки должны быть за меня"^**. Однако большинство законодателей штата, к счастью, выступали за единство Союза, против сецессии. И Мэгоффин выбрал компромиссный вариант: он обратился к населению с призывом соблюдать нейтралитет, т. е. не откликаться ни на северные, ни на южные воззвания о наборе добровольцев. 24 мая ассамблея Кентукки официально объявила о нейтралитете штата. Впоследствии Кентукки дали ряд воинских соединений Союзу, хотя и на Юг бежало немало "добровольцев".

^* (Ibid. P. 65.)

^** (Pratt F. Ordeal by Fire. An Informal History of the American Civil War. L., 1950. P. 15.)

Что же касается четвертого "пограничного" штата - Теннесси, то его власти еще 7 мая заключили военный союз с Конфедерацией, а 8 июня было объявлено, что по результатам проведенного в штате референдума (104 019 избирателей высказались "за" сецессию, 47 238 - "против"^*) Теннесси выходит из состава Союза и примыкает к Конфедерации. Итак, борьба за "пограничные" штаты завершилась явно в пользу Союза. Кроме того, Конфедерация вскоре потеряла и западную часть Виргинии.

^* (Hansen H. Op. cit. P. 34.)

В целом первые три месяцы войны (до середины июля), обычно "пробегаемые" исследователями как этап якобы малозначительный, при внимательном рассмотрении оказываются интереснейшим периодом, в сумбуре и хаосе которого, в постоянно возникающих и рушащихся планах, надеждах и начинаниях все могло бы повернуться по-другому, пойти иным путем.

Когда в первые дни президентства Линкольн постоянно обращался к министрам, сенаторам и другим видным лицам с просьбой "что-нибудь предложить", он нередко слышал в ответ нелепости. Впрочем, были и разумные предложения. Например, главнокомандующий У. Скотт в письмах генералу Дж. Макклеллапу от 3 и 21 мая, еще не подозревая, что обращается к своему преемнику, сформулировал так называемый план "Анаконда". Этот план предполагал создание сети кордонов по линии реки Огайо и наступление 60-тысячной армии северян вниз по течению Миссисипи. В совокупности с морской блокадой это привело бы, как полагал Скотт, к постепенному сдавливанию и "удушению" Конфедерации. План "Анаконда", пожалуй, излишне резко критикуется в историографии, на деле же изъяны кроются но столько в нем, сколько в отсутствии у Севера сил для таких операций в начале войны.

Тем временем неизбежность, неотвратимость жестоких, кровопролитных боев становилась все очевиднее.

К началу войны па Севере проживали 22 млн человек, на Юге - лишь 9 млн, из них 3,5 млп составляли пегры-рабы. Значительным было и экономическое превосходство Севера, хотя в известной степени оно было связано с доходами от сельскохозяйственной продукции Юга (промышленность в южных штатах практически отсутствовала). Тем не менее Юг, объективно более слабая сторона, с первых же дней войны повел себя крайне воинственно, его представители па всех уровнях высказывались в категорическом и непримиримом тоне. Южане явно готовились драться не на жизнь, а па смерть, драться до победы, под которой более решительные из них понимали военный разгром Севера, а остальные - "всего лишь" жесткую оборону границ Конфедерации, чтобы северяне ничем не могли нарушить ее политическую и социально-экономическую структуру.

И напротив: Север, резонно чувствовавший себя более сильным, уверенный в казавшихся ему неисчерпаемыми ресурсах, не торопился в бой, наивно считая, что победа гарантирована ему и так. Да и неясная перспектива какого-то (они еще и представить не могли, какого именно!) числа жертв и разрушений, крупных материальных затрат не вдохновляла деловых, экономных северян на немедленную драку. Что ж, определенные основания для такой беспечности у северян были, возможно даже в большей степени, чем это принято считать. По мнению большинства исследователей, лучшая и преобладающая часть американского офицерства сразу же после сецессии уволилась из армии и отправилась в родные южные штаты. Цифры говорят об обратном: из 1108 офицеров, состоявших в армии США на начало 1861 г., лишь 313 (чуть более 28%) подали в отставку и затем вступили в различные армии Юга^*. Практически все они были южанами и не без определенной логики заявляли, что никто не заставит их воевать против родного штата. Итак, реальное соотношение налицо: 795 офицеров остались на Севере.

^* (Adams M. С. C. Our Masters the Rebels. A Speculation of Union Military Failure in the East, 1861-1865. Cambridge (Mass.), 1978. P. 61.)

Миф о том, что чуть ли не все федеральные офицеры "сбежали" на Юг, отчасти был порожден отдельными яркими примерами такого рода. Главный из них связан с биографией самого известного генерала Конфедерации урожепца Виргинии Роберта Ли. В начале 1861 г. он выступил против сецессии южных штатов. В то время полковник Ли временно командовал Техасским округом. После сецессии Техаса (1 февраля) он докинул этот пост и уехал к семье в Арлингтон, на границе Виргинии и федерального столичного округа Колумбия. 28 марта Линкольн назначил Ли командиром 1-го кавалерийского полка регулярных войск, а 18 апреля главнокомандующий Скотт пригласил Ли к себе и предложил занять его пост. Скотт пояснил, что сам он уже стар и боится не справиться со сложнейшими задачами военного времени. Но Ли отказался, а уже 22 апреля губернатор Виргинии Летчер предложил ему командовать всеми вооруженными силами штата в звании генерал-майора. Ли согласился. В те апрельские дни время надежд и иллюзий для обеих сторон подходило к концу. Страшная, жестокая война, о которой, как говорят сами американцы, помнят даже грудные дети, родившиеся много десятилетий спустя, уже стучалась в ворота страны, провозгласившей себя самой демократической, самой свободной, самой процветающей на земле, не интересуясь, что думают об этом другие нации. И вот теперь самонадеянные соотечественники сходились лицом к лицу на полях сражений, чтобы огнем орудий и винтовок устроить кровавую проверку всем этим лозунгам, в неоспоримости которых американцы до тех пор не сомневались.