Кампания на Полуострове

Итак, генерал Макклеллан всю осень, а затем зиму готовил свою армию к "сокрушительному удару". Стараясь сохранять спокойствие, Линкольн периодически напоминал "Маку" о необходимости активных действий. Об ответах генерала на такие призывы мы уже писали. В итоге Потомакская армия (к началу 1862 г. ее численность дошла до 170 тыс. человек!) стояла у ворот Юга, защищаемых куда меньшими силами, и не двигалась с места. Но вина в этом, разумеется, лежала не на армии, а на командующем.

Однако терпение Линкольна было не беспредельно. Выведенный медлительностью "Наполеона" из себя, он 27 января 1862 г. издал военный приказ № 1 (по конституции США президент в военное время автоматически становится главнокомандующим, хотя Линкольн справедливо считал, что этот пост должен занимать профессионал), которым Макклеллану предписывалось начать наступление в Виргинию не позднее 22 февраля - в день рождения Джорджа Вашингтона, чтимый в США наравне с главными национальными праздниками. Генералу пришлось спешно готовить план наступления. Логика подсказывала, что основным объектом атаки должен стать Ричмонд, но как лучше подобраться к нему? Генералу было предложено два вариапта: по суше, через печально памятный Манассас, или же морским путем, перевезя на судах Потомакскую армию к низовьям реки Джемс, где северяне с начала войны удерживали мощный форт Монро. В неприемлемости первого варианта Макклеллан с Пинкертоном уже отчасти сумели убедить страну.

Поэтому Макклеллан склонился ко второму варианту, передав о своем намерении Линкольну и новому министру обороны Эдвину Стэнтону, сменившему на этом посту 13 января Симона Камерона (того Линкольн снял за ряд несуразных поступков и отправил посланником в Санкт-Петербург). Попутно отметим, что Макклеллан сразу же невзлюбил Стэнтона, интригуя против него так же активно и изощренно, как совсем недавно против генерала Скотта. Позднее, в мае 1862 г., Макклеллан писал жене о Стэнтоне: "Думаю, что он самый отъявленный негодяй, которого я когда-либо встречал, либо слышал и читал о таковом"^*. Но "отъявленный негодяй", в личности которого, впрочем, много неясного (в частности, по некоторым данным, он даже был причастен к заговору, приведшему к убийству Линкольна в апреле 1865 г.^**), довольно быстро разобрался в "тактике" Макклеллана и вместе с Линкольном постоянно "подстегивал" генерала к более решительным действиям, впрочем, без особого успеха.

^* (Цит. по: Hendrick В. F. Lincoln's War Cabinet. Boston, 1946. P. 295.)

^** (Критический обзор этих данных см.: Черняк Е. Б. Судьи и заговорщики: Из истории политических процессов на Западе. М.. 1984. С. 219 - 246.)

На предложение Макклеллана о крупномасштабном десанте в форт Монро Линкольн ответил замечанием, характеризующим его как профессионального стратега, хотя он прежде не сталкивался с военным делом. Линкольн спросил Макклеллана, не окончится ли его затея катастрофой: ведь, по заверениям генерала, в районе Булл-Рана стояла примерно 120-тысячная армия мятежников, и было бы легкомысленно оставлять ее наедине с беззащитным Вашингтоном. Действительно, история войн, и в частности гражданской войны в США, убедительно доказывает, что объектом удара (если речь идет не о конкретном случае, а о постоянной стратегической цели) должен быть не какой-либо - независимо от степени его важности - географический пункт, а основные силы противника.

В ответ Макклеллан засыпал президента и Стэнтона множеством доводов, аргументов, цифр, и в итоге его план (морская операция) был одобрен. Линкольн, правда, поставил обязательное условие: у столицы должна остаться определенная часть Потомакской армии (конкретное число войск не называлось) на случай попытки мятежников атаковать ее. "Наполеон" немедленно возразил, что в таком случае он не успеет подготовить "ослабленную" армию к 22 февраля, и выговорил себе неопределенный срок для "дополнительной" подготовки.

Затем произошла примечательная история. Поскольку Макклеллан явно не собирался трогаться с места, Линкольн 8 марта потребовал, чтобы операция была начата не позднее 18 марта. Но уже на следующий день, 9 марта, армия Дж. Джонстона неожиданно... ушла с позиций у Булд-Рана и, перейдя реку Джемс, расположилась на ее южном берегу. Как стало известно позднее, разведка мятежников узнала о плане Макклеллана, а их командование варанее блокировало возможные пути атак из форта Монро. Интересно, что при торжественном вступлении частей Потомакской армии в пустые траншеи, оставленные накануне противником, обнаружилось несоответствие размеров бывшего лагеря южан тому числу их войск, которое постоянно называл Макклеллан. Несложные подсчеты показали, что там находилось примерно 45 - 50 тыс. человек. И тогда президент снял Макклеллана с поста главнокомандующего (11 марта), правда, мотивировав это тем, что в связи со сложной операцией в тылу противника генерал не может занимать одновременно и свой бывший пост, так как главнокомандующий должен находиться в Вашингтоне и координировать действия всех вооруженных сил Союза.

В эти же дни произошло еще одно событие, вначале повергшее Север в панику, но в считанные часы обернувшееся бурной радостью. 8 марта эрзац-броненосец южан "Виргиния" (захватив годом раньше на верфи г, Норфолка фрегат северян "Мерримак" и переименовав его, мятежники обшили корпус судна толстым листовым железом) атаковал флотилию северян, стоявшую на Хэмптонском рейде, в устье реки Джемс, и нанес ей серьезнейший урон. Казалось что бронированное чудовище вот-вот прорвется в русло Потомака и появится у стен Вашингтона. Однако уже на следующий день, 9 марта, "Виргинию" атаковало маленькое, юркое судно северян "Монитор", также обшитое железом, но по конструкции являв шееся шагом вперед, ставшее, по сути дела, прообразом цельнометаллических броненосцев. Повредив гигант, "Монитор" вынудил его отступить. Не исключено, что и этот эпизод стал одной из причин смещения Макклеллана, так как до спасительного появления "Монитора" положение в течение нескольких часов выглядело весьма угрожающим, а "Наполеоп" явно по был готов отстоять столицу.

После бесконечных проволочек Макклеллан 17 марта начал погрузку своих войск на суда, чтобы затем высадиться на небольшом Виргинском полуострове (американцы, говоря об этой войне, именуют его просто Полуостровом, так поступим и мы) в междуречье Джемса и Йорка. Остается загадкой, каким образом Макклеллан, по образованию военный инженер, мог пойти на столь безрассудный шаг: на этом узком пятачке Потомакская армия, лишившись возможности маневра (слева и справа были реки, позади - Атлантика, а впереди - мощная виргинская армия), оказывалась в ловушке, в которую явилась добровольно.

Все, что произошло дальше с Потомакской армией на Полуострове, представляет интерес лишь как наглядная иллюстрация к нелепым и сумбурным действиям многих командующих Севера, особенно на начальном этапе войны. После сложного "круиза" части Потомакской армии в начале апреля стали высаживаться в форте Монро и занимать стратегически безнадежные позиции на Полуострове, с которых самонадеянный Макклеллан собирался атаковать сверхукрепленный Ричмонд. Именно там 4 апреля он получил необычно резкую телеграмму от Линкольна, в которой президент сообщал, что, поскольку Макклеллан не выполнил данных ему указаний по защите Вашингтона, то он, Линкольн, своей властью главнокомандующего задержал в Александрии уже готовый к отправке корпус Макдоуэлла и направил его в район Манассаса.

Этот шаг президента был вызван не только нарушением данного Макклелланом обещания, но и малоприятным для Союза изменением военной ситуации в Долине (напомним, что так именуется долина реки Шенандоа), где армия генерала-северянина Натаниэла Бэнкса несколько раз была разбита меньшими по численности частями энергичного и решительного Джэксона Каменная Стена. Особенно чувствительным для северян было поражение у Кэрнстауна (23 марта), после получения известия о котором Линкольн и распорядился изъять из Потомакской армии свыше 30 тыс. человек, чтобы разместить их на пути возможного наступления мятежников на Вашингтон. Зная об умелом, стремительном маневрировании южан, Линкольн допускал, что части Дж. Джонстона без особых усилий сумеют при желании возвратиться в район Булл-Рана и занять исходные позиции.

Макклеллану пришлось смириться с потерей части своего войска, зато он получил на случай неудачи "неопровержимую" отговорку: в самый решающий момент ему помешали, отобрав лучший корпус. Вот с такими, отнюдь не боевыми настроениями генерал Макклеллан приступил к так называемой кампании на Полуострове, вызывающей и по сей день у специалистов много споров. Но даже защитники Макклеллана сходятся на том, что генерал в этой кампании сделал множество ошибок, упустил серию отличных возможностей для того, чтобы если не завершить войну "одним ударом" (так любил пророчить себе сам Макклеллан), то, во всяком случае, нанести серьезный урон основным силам противника. Этого не случилось. Высадившись на Полуострове, части Потомакской армии беспомощно топтались там, хотя быстрый марш, возможно, и позволил бы им добиться определенного успеха. Если подходить всерьез к официально провозглашенной Макклелланом основной задаче операции - штурм и захват Ричмонда! - то следует заметить, что в первые дни кампании перед ним находились всего две относительно серьезные преграды на пути к Ричмонду: речушка Уорвик и более или менее укрепленный мятежниками г. Йорктаун. Однако три мощных корпуса Потомакской армии около месяца стояли без движения перед этими "препятствиями", а командующий армией даже не делал попыток наступать. Это было прямым ударом по интересам Союза.

Уже после окончания войны, когда стали публиковаться многочисленные мемуары и сборники официальных отчетов о действиях обеих сторон на полях сражений, выяснилось, что под Йорктауном южане откровенно издевались над Макклелланом. Обороной города руководил геперал Дж. Магрудер, который еще в годы учебы в Вест-Пойнте обожал ставить любительские спектакли, был буквально фанатиком сцены. Но его лучшая постановка пришлась на военную весну 1862 г. Внушительные длинные траншеи и прочие укрепления на подступах к Йорктауну, так напугавшие Макклеллана, были рассчитаны минимум па 50-тысячное войско. Магрудер же настолько ловко разместил там 15 тыс. солдат, что "маленький Наполеон" принял их за 100-тысячное войско, о чем и доложил в Вашингтон. Орудий у Магрудера почти не было, но он решил эту проблему просто: все брустверы были утыканы... бревнами, покрашенными в темно-серый, "пушечный" цвет. А несколько настоящих орудий Магрудер разместил так, что огонь, казалось, велся отовсюду. И в довершение всего "режиссер" выделил специальную группу в несколько тысяч человек, которая по разработанным Магрудером же маршрутам целыми днями маршировала туда-сюда, поднимая клубы пыли и создавая у Макклеллана и его храбрецов-генералов полную иллюзию огромной массы войск.

Мистификация была настолько искусной, что северяне не распознали ее даже с помощью наблюдательного аэростата, привязываемого за веревку подальше от передовой, чтобы снайперы противника чего доброго не прострелили его оболочку. Однажды командир 5-го корпуса, генерал Фитц-Джон Портер сам решил понаблюдать за позициями южан из гондолы, но внезапный порыв ветра порвал веревку, и насмерть перепуганного генерала целый день (это было 11 апреля) носило прямо над позициями мятежников. К счастью, несколько их выстрелов были неудачными, а потом ветер переменился и возвратил незадачливого генерала к своим. Характерно, что и Портер, летая над частями Магрудера, не сумел заметить инсценировки. Впрочем, говорят, что генерал был настолько напуган, что вообще не высовывался из гондолы. А Макклеллан сделал "решительный" шаг - строго-настрого запретил генералам и полковникам впредь лично проводить воздушную разведку.

Тем не менее армия Макклеллана продолжала стоять в относительной близости от Ричмонда, и это беспокоило руководство мятежников. К тому же из Долины пришли сведения, что северяне намерены бросить почти всю группу Бэнкса к Манассасу, откуда она вместе с частями Макдоуэлла двинулась бы на Ричмонд с севера. Это грозило Конфедерации катастрофой, и южане решили нанести упреждающий удар. Джэксон, временно ушедший из Долины, немедленно был возвращен туда. При его армии находился тогда и генерал Ли, официально занимавший должность военного советника при штабе президента Дэвиса. Узнав, что для соединения с Бэнксом и последующего наступления на Ричмонд движутся с запада и части Фремонта (его, как уже отмечалось, вновь вернули на фронт: у северян не хватало командующих, так что считаться с их качеством не приходилось), Джексон и Ли решили, не дожидаясь соединения этих двух групп, разгромить их поочередно.

8 мая стремительным, внезапным ударом Джэксон разбил передовые отряды Фремонта близ деревушки Макдоуэлл, в отрогах Аллеганских гор. И сразу же после этого войско Джэксона ринулось на Бэнкса. Тот немедленно отступил, но Джэксон в конце концов нагнал его и дважды подряд, у Фронт-Ройала и у Винчестера (23 и 25 мая), нанес северянам чувствительные поражения. Соотношение потерь было шокирующим для общественного мнения Севера: у Фронт-Ройала Джэксон потерял в общей сложности менее 50 человек, а северяне - 904. При Винчестере баланс потерь был более "пристойным" для Севера: более 2 тыс. человек (южане - 350)^*. Кроме того, южане захватили в этих двух сражениях до 10 тыс. винтовок, несколько орудий, битком набитые продовольствием и военным снаряжением склады, лошадей, обозы... Части Бэнкса в панике бежали к Харперс-Ферри, где и переправились за Потомак.

^* (Boatner M. M. Op. cit. P. 318, 937.)

В итоге Линкольн был вынужден проститься с идеей двойного наступления на Ричмонд и остановить уже вышедший было в поход корпус Макдоуэлла у г. Фредериксберга. Была сделана попытка "расправиться" с Джэксоном, но тот, умело маневрируя среди превосходивших по численности войск северян, сумел 8 июня разгромить Фремонта у Кросс-Киз, а 9 июня - группу генерала Дж. Шилдса в Порт-Рипаблик. В итоге довольно короткой кампании (с 30 апреля по 9 июня) Джэксон и его 18-тысячное войско не только выстояли против преследовавших их северян, имевших в общей сложности до 70 тыс. войск, но и сумели изрядно потрепать их. Эта, как может показаться, локальная кампания внесла серьезные коррективы в планы северян: идея натиска на Ричмонд еще и с севера рухнула, а Макклеллан получил новые основания ссылаться на "отсутствие помощи", что не позволяло рассчитывать и на его столь ожидаемый всем Севером удар.

А чем же вообще занимался в то время Макклеллан? Широко известив страну о "падении" Йорктауна, который южане из тактических соображений оставили вообще без боя в ночь на 4 мая, генерал медленно двинулся вперед. На западном берегу Уорвика северян ждал "сюрприз": мятежники поставили на пути их продвижения крохотные мины, изобретенные генералом Габриэлом Рейнсом. Впрочем, Макклеллан быстро "изобрел" средство борьбы с минированием - приказал прислать к нему группу пленных южан, которых он заставлял разминировать проходы для Потомакской армии.

К 25 мая северяне оказались у железнодорожной станции Фэйр-Оукс, в 7 милях к северо-востоку от Ричмонда. Уже без всяких биноклей можно было разглядеть колокольни церквей столицы мятежников. Правда, путь северянам преграждала широкая река Чикахомини, но южане, отходя, не успели уничтожить мосты через нее, да и саперы Макклеллана уже навели несколько понтонных мостов. Оставалось только переправиться и начать штурм города, чего трусливый командующий вовсе не собирался делать.

Вместо этого он вновь стал сообщать в Вашингтон, что, по данным его разведки (т. е. все того же Пинкертона!), Ричмонд защищают не менее 200 тыс. мятежников, хотя реально, учитывая и силы городского ополчения, столицу Конфедерации защищали в те дни 63 тыс. человек. Характерно, что сами мятежники считали положение безнадежным, правительство распорядилось упаковать архивы и личные вещи, чтобы в любой момент начать эвакуацию. Лишь генерал Дж. Джонстон, уже имевший дело с "Наполеоном", верил, что можно не только отогнать, но и разгромить его.

31 мая, когда Макклеллан наконец решился начать переправу через Чикахомини, южане нанесли сильный удар, причем направили его на части, уже форсировавшие реку. К счастью, к ним на помощь, не дожидаясь приказа Макклеллана, пришли войска с северного берега, что и спасло Потомакскую армию от серьезного разгрома. В двухдневном бою у Фэйр-Оукс (так он назван на Севере, а южане именуют его по названию маленького селения - Семь Сосен) мятежники потеряли 6134 человека, северяне - 5031^*. В сражении был тяжело ранен и надолго выбыл из строя один из военных лидеров мятежников, генерал Дж. Джонстон, пытавшийся сам повести в атаку войска, когда его план начал срываться. У Макклеллана были все основания продолжать натиск (мятежники не верили, как показывает переписка их руководства, в возможность спасти Ричмонд), но он вновь остановился, хотя и сообщил в Вашингтон о "грандиозной победе".

^* (Ibid. P. 273.)

После ранения Джонстона президент мятежников Дэвис назначил на его место генерала Ли, и тогда же, 1 июня, виргинские войска, защищавшие Ричмонд и прилегающие районы, получили название армии Северной Виргинии, остававшейся до конца войны главной армией Юга. Ли сразу же приступил к действиям, бросив в тыл Макклеллана мощную кавалерийскую группу Джеймса Стюарта (чаще его называли просто Джебом). В мастерски проведенном рейде (с 12 по 15 июня) Стюарт совершил своеобразный круг едва ли не по всему периметру обороны северян, выяснив при этом их примерную численность, позиции и намерения. На основе этих данных Ли решил повторить прием Джонстона - разгромить северян по частям, используя их разделенность рекой (Макклеллан все еще не удосужился переправить всю армию на северный берег).

Известив о своем плане Джэксона Каменная Стена, Ли предложил ему нанести одновременный удар по флангу северян. 26 июня началась битва, продолжавшаяся семь дней, и потому вошедшая в историю как Семидневная битва. Несмотря на все усилия мятежников, на мощную фланговую атаку Джэксона, северяне защищались умело, мужественно, переходили в контратаки, и если бы не постоянные приказы Макклеллана об отходах, наскоки Ли и Джэксона были бы отбиты и Потомакская армия смогла бы продолжать наступление на Ричмонд. Но Макклеллан, как обычно, использовал активные действия противника как очередной повод к остановке и отступлению. Линкольн и Стэнтон, уже привыкшие к "тактике" командующего, отказывали ему в систематических просьбах о подкреплениях, резонно указывая, что у него вполне достаточно войск. Обвиняя за это администрацию, Макклеллан 28 июня, еще в ходе Семидневной битвы, писал Стэнтону: "Если я и спас эту армию сейчас, то, говорю Вам откровенно, я не обязан благодарностью ни Вам, ни любым другим лицам в Вашингтоне. Вы сделали все, что могли, чтобы принести эту армию в жертву"^*.

^* (Williams H. Op. cit. P. 41.)

Вот любопытный эпизод. Когда в процессе битвы генералы Ф. Кирни и Дж. Хукер обнаружили, что перед их частями стоят лишь слабые заслоны противника, они немедленно доложили об этом Макклеллану, поскольку тот требовал все решения согласовывать с ним. Но вместо ожидаемого приказа об атаке эти генералы получили... распоряжение Макклеллана об общем отходе! Тогда Кирни и Хукер сами прискакали к Макклеллану и стали доказывать, что отступление ничем не обосновано. Раздраженный тем, что его "обеспокоили", Макклеллан наотрез отказался отменить приказ об отступлении, и возмущенный Кирни набросился на пего с кулаками. Офицеры штаба оттащили его, но пару раз ударить "Наполеона" эмоциональный генерал все же успел. Характерно, что Макклеллан никак не наказал Кирни, лишь повторив: отменять свой приказ он не собирается.

Отступив в ходе Семидневной битвы, Макклеллан остановился на северном берегу Джемса, близ Малверн-Хилла, где мятежники нанесли ему еще один удар, завершивший эту битву. И у Малверн-Хилла дело могло бы обернуться по-другому: солдаты и офицеры Потомакской армии, мало-помалу приобретая и усваивая боевой опыт, сражались отважнее, смелее, нередко сами рвались в бой вопреки запретам командующего. Но Макклеллан и на этот раз приказал отступать. В итоге Семидневной битвы мятежники потеряли в общей сложности 20 614 человек, северяне - 15 849^*, причем особенно чувствительные потери армия Северной Виргинии понесла именно у Малверн-Хилла. Характерно, однако, что при заметном перевесе общих потерь у мятежников, они потеряли лишь 875 человек пленными, а северяне, постоянно отступавшие по милости Макклеллана, - более 6 тыс. человек!

^* (Dupuy R. E. and Т. N. Op. cit. P. 140.)

Население Юга сперва было шокировано потерями, но о них довольно быстро забыли, так как северяне откатились от Ричмонда миль на 20, и теперь Потомакская армия оказалась в своего рода ловушке - в небольшом лагере близ устья Джемса. А население Севера и его администрация не могли понять, что же происходит: Макклеллан по своему обыкновению сообщил о "грандиозной победе", потерь мятежники понесли заметно больше, так почему же Потомакская армия так позорно отступила, когда дошла, по сути дела, до ворот Ричмонда?

Все это вновь указывало республиканской администрации Союза на необходимость решительных перемен как в руководстве военными операциями, так и в общем подходе к военной и внутренпей политике. Это касалось прежде всего самого президента Линкольна, авторитет которого возрастал, а власть в годы войны была почти неограниченной. Политический анализ ситуации военных лет не входит в задачу автора данной работы, а представить его бегло было бы несерьезно и самонадеянно по отношению к этому сложнейшему, многоплановому процессу. Понять ситуацию тех непростых лет, понять сложный комплекс проблем, стоявших тогда перед Линкольном и его администрацией, можно лишь, если по-пытаться максимально вникнуть, вжиться в них, образно говоря, прорваться сквозь время. Только в этом случае мы осознаем, что нельзя, неправомерно проецировать взгляды наших дней на давно прошедшие времена с их иной психологией, не всегда понятными нам традициями и этическими нормами.

Спустя месяц после полупобеды-полупоражения северян при Малверн-Хилле Маркс емко выразил суть ситуации, в которой находилась администрация Линкольна, и предсказал дальнейшее развитие событий: "Мы присутствовали пока лишь при первом акте гражданской войны - войны, которая велась по-конституционному. Второй акт - ведение войны по-революционному - еще впереди"^*.

^* (Маркс К, Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 15. С. 542. )

Летом 1862 г. Север, его администрация стояли на пороге этого акта.