Глава двадцать четвертая. Нет, это был не обморок
12 апреля 1945 года
...Хассетт принес подготовленный текст. Письмо получилось вежливое и дипломатически тонкое. "Берн" трактовался в нем как мелкий инцидент на фоне того главного, что связывало в этой войне Соединенные Штаты и Советский Союз:
Благодарю Вас за Ваше искреннее пояснение советской точки зрения в отношении Бернского инцидента, который, как сейчас представляется, поблек и отошел в прошлое, не принеся какой-либо пользы. Во всяком случае, не должно быть взаимного недоверия, и незначительные недоразумения такого характера не должны возникать в будущем. Я уверен, что когда наши войска установят контакт в Германии и объединятся в полностью координированном наступлении, нацистские армии распадутся".
Рузвельт дочитал письмо до конца и тщательно вывел тушью свою полную подпись.
- Отправь! - сказал он Хассетту, протягивая ему письмо.
Потом посмотрел на часы.
- В нашем распоряжении, - обратился он к усердно работавшей своими кистями Шуматовой, - пятнадцать минут. Не больше.
Шуматова пришла в отчаяние. Она все еще билась над складками на накидке президента и цветом его галстука. Кто знает, согласится ли президент позировать ей и завтра?..
...В это мгновение голову президента пронзила острая боль. Та же боль в затылке, что и утром, только гораздо сильнее. Люси показалось, что президент сник и сидел в своем кресле совсем не так, как несколько минут назад.
Неугомонная Шуматова тоже заметила это, быстро подошла к Рузвельту и укоризненно сказала:
- Вы опять изменили позу, господин президент.
Она старательно разгладила новые складки, появившиеся на накидке, и вернулась на свое место.
- Очень болит голова... - глухо сказал Рузвельт. Он закрыл глаза. Лицо его исказила гримаса страдания. И все же никто еще не понимал, что с ним происходит. Даже когда его рука упала с подлокотника и безвольно свесилась.
Маргарет Сакли спросила:
- Ты что-нибудь уронил?
Президент открыл рот, но не произнес ни звука.
- Франклин, что с тобой?! - с дрожью в голосе воскликнула Люси и подбежала к Рузвельту.
Маргарет Сакли отбросила свое вышивание и тоже вскочила с места.
- Что с тобой?! - уже во весь голос крикнула Люси.
Но Рузвельт был без сознания и только тяжело, с хрипом дышал.
Шуматова бросилась вон из комнаты. Первым, кого она увидела, был Бири, сотрудник охраны президента.
- Врача, врача! - истерически закричала Шуматова. - Скорее врача. У президента обморок!"
Но это был не просто обморок... Уже не первый год смерть ловила этого человека, бросившего ей вызов. Подтачивала его физические силы. Подстерегала на море и в воздухе. Вилась над ним в Тегеране, в Ялте, пытаясь не упустить мгновения, когда спазм сжимал кровеносные сосуды президента, надеялась, что он уже не оправится после очередного головокружения или удушья... И наконец лишила его сознания.
...Президент неподвижно лежал на кровати, издавая страшные хрипы. У его изголовья стоял Говард Брюнн.
Телеграфные провода, радиоволны несли в Вашингтон отчаянные призывы:
- Скорее!.. Скорее!.. Врачей! Еще врачей! Президент умирает...
Из Вашингтона Росс Макинтайр позвонил в Атланту доктору Джеймсу Поллину, одному из ведущих терапевтов страны. В старой машине, знавшей лучшие времена, доктор Поллин за час сорок минут преодолел семьдесят миль, отделявших Атланту от Уорм-Спрингз.
Впоследствии он вспоминал: "Президент был на грани смерти, когда я добрался до него. Он обливался холодным потом, лицо было пепельно-серым, и дышал он с трудом... Пульс едва прощупывался".
На этот раз победа - проклятая победа! - осталась за смертью.
На прикроватной тумбочке, у изголовья Рузвельта, остался лежать недочитанный детектив Картера Диксона. Книга была раскрыта на семьдесят восьмой странице, где начиналась глава под названием "Шесть футов земли".
...Билл Хассетт пригласил в свой коттедж Мерримэ - на Смита, Роберта Никсона и Гарольда Оливера - трех корреспондентов, сопровождавших Рузвельта в Уорм-Спрингз.
- Джентльмены! - медленно проговорил он. - Мой печальный долг состоит в том, чтобы сообщить вам, что сегодня в три часа тридцать пять минут президент скончался...
На следующее утро в Москве американский посол Аверелл Гарриман попросил, чтобы его срочно принял Сталин.
Войдя в кремлевский кабинет, посол произнес только одну фразу:
- Маршал, вы уже знаете, что президента Рузвельта нет в живых..,
Несколько секунд Сталин молча смотрел на Гарримана. Потом отвернулся к окну. Сломал папиросу и бросил ее в пепельницу. И снова перевел взгляд на посла.
- Это большая... огромная потеря, - сказал он. И, медленно разведя руками, тихо произнес: - Что делать?..
Гарриман стоял, опустив голову. Он не знал, как понимать этот вопрос. Как чисто риторический? Или же Сталин советовался с ним?
- Маршал - не поднимая глаз, сказал Гарриман, - одной из последних печальных мыслей президента была мысль о Сан-Франциско, о том, что вы решили не посылать туда своего министра иностранных дел. Может быть, теперь в память о президенте...
- Министр поедет в Сан-Франциско, - прервал посла Сталин.
Франклин Делано Рузвельт
СКОНЧАВШИИСЯ 12 АПРЕЛЯ ПРЕЗИДЕНТ СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ АМЕРИКИ ФРАНКЛИН ДЕЛАНО РУЗВЕЛЬТ являлся ОДНИМ ИЗ КРУПНЕЙШИХ И ПОПУЛЯРНЕЙШИХ ПОЛИТИЧЕСКИХ АМЕРИКАНСКИХ ДЕЯТЕЛЕЙ НА ПРОТЯЖЕНИИ ВСЕЙ ИСТОРИИ СТРАНЫ.
Франклин Делано Рузвельт
...РУЗВЕЛЬТ УЧАСТВОВАЛ В КОНФЕРЕНЦИЯХ ТРЕХ ЛИДЕРОВ ВЕЛИКИХ ДЕРЖАВ - В ТЕГЕРАНЕ В 1943 ГОДУ И В КРЫМУ В 1945 ГОДУ. ПРОГРЕССИВНЫЙ ОБРАЗ МЫСЛЕЙ РУЗВЕЛЬТА, ЕГО НЕПРИМИРИМОСТЬ К ФАШИСТСКОЙ АГРЕССИИ И СТРЕМЛЕНИЕ ОБЕСПЕЧИТЬ БЕЗОПАСНОСТЬ МИРА В БУДУЩЕМ НЕМАЛО СПОСОБСТВОВАЛИ УСПЕХУ ЭТИХ ИСТОРИЧЕСКИХ КОНФЕРЕНЦИЙ.
ВНЕЗАПНАЯ СМЕРТЬ РУЗВЕЛЬТА ВЫЗОВЕТ СКОРБЬ ВО ВСЕХ СВОБОДОЛЮБИВЫХ СТРАНАХ.
|
ПОИСК:
|
При использовании материалов сайта активная ссылка обязательна:
http://usa-history.ru/ 'История США'