Джефферс (Jeffers), [Джон] Робинсон

Джефферс (Jeffers), [Джон] Робинсон (10.I.1887, Питтсбург, Пенсильвания - 20.I.1962, Кармел, Калифорния) - поэт. В течение полувека выпустил более двух десятков поэтических сборников: первый - "Кувшины и яблоки" (Flagons and Apples) - в 1912 г., последний - "Начало и конец" (The Beginning and the End) - опубликован посмертно (1963). Родился в семье преподавателя пресвитерианской теологической семинарии. Получил образование в частных лицеях Швейцарии и Германии. После возвращения на родину работал некоторое время в Вашингтонском университете, занимался медициной, зоологией, лесоводством. В 1914 г. Джефферс поселился "на краю континента" (так называется одно из его ранних стихотворений), в небольшом калифорнийском поселке Кармел. Там на скале, нависшей над океаном, он своими руками построил каменный дом-башню, где и прожил всю жизнь.

Начинал Джефферс в традиционном романтическом духе, подражая английским и американским поэтам второй половины XIX в. Эксперименты в поэтике, которыми увлеклись многие современники, его не заинтересовали. Вслед за У. Уитменом развивал традиции библейского стиха, в основе которого лежит принцип ритмической эквивалентности удлиненных строк. Таким свободным, порой приближающимся к ритмизованной прозе стихом написаны повести "Фамарь" (Tamar, 1924), "Чалый жеребец" (Roan Stallion, 1925), "Женщины на Пойнт-Сур" (The Women at Point Sur, 1927), драматическая поэма "Башня, возвышающаяся над трагедией" (The Tower Beyond Tragedy, 1925), которые принесли ему известность. Наиболее плодотворная пора Джефферса - конец 20-х и особенно 30-е гг. За это время им было опубликовано 13 стихотворных книг. После выхода сборника "Озлись на солнце" (Be Angry at the Sun, 1941) поэт писал сравнительно немного.

Творчество Джефферса представляет собой оригинальное явление в американской поэзии нашего столетия, отстоящее от ее магистральных направлений. Едва ли можно говорить о сколько-нибудь заметной эволюции поэта: стихотворения, написанные в 20-е гг., почти невозможно отличить от написанных 30 лет спустя. Раз найдя свою тему и стиль, поэт в дальнейшем не изменял своей манере.

Философско-эстетические взгляды Джефферса сформировались под воздействием получившей распространение после первой мировой войны концепции "кризиса гуманизма". Знакомство с философией истории О. Шпенглера укрепило в сознании поэта мысль, что отчужденность и взаимная жестокость, ставшие, как он полагал, нормой человеческих отношений,- закономерный результат развития "денежной цивилизации", которую он объявил "врагом человека" и которой, вслед за Шпенглером, предрекал неминуемую гибель. Все поэтическое творчество Джефферса - мрачно-торжественная похоронная песнь "современному человеку". Основной порок своей эпохи Джефферс определял понятием "интроверсия", которое заимствовал у К. Г. Юнга и переосмыслил на свой лад. "Интроверсия", по Джефферсу,- это непомерный индивидуализм, "вовнутрь-направленность", гипертрофированная "страстность" современного человека, которая приводит к тому, что "99% всей человеческой энергии растрачивается на нескончаемое состязание с себе подобными". Убежденный, что "интровертированность" стала чем-то вроде рокового проклятия человечества, он называл "эксцессы интроверсии" разновидностью "социального инцеста". Эта метафора объясняет, почему наряду с темой насилия, жестокости смерти в его поэзии столь существенное место занимает тема кровосмесительной любви. Феномен "социального инцеста" наиболее глубоко исследуется поэтом в его многочисленных переработках античных драм рока (в частности, "Орестеи" Эсхила и "Ипполита" Еврипида). Как подчеркивал Джефферс, инцест в его поэмах символизирует бесплодные борения страстей, которые переживает человек "нашей урбанистической, машинной цивилизации". Некоторые критики считают самой большой удачей Джефферса вольный перевод трагедии Еврипида "Медея" (1946), которая с успехом была поставлена на Бродвее.

Вторую мировую войну Джефферс расценил как очередное свидетельство грядущего "заката Запада" и уже в 1944 г. утверждал, что "после двух войн непременно разразится и третья". В годы маккартистской истерии пессимизм Джефферса еще более усилился, что нашло отражение в последнем прижизненном сборнике "Хангерфилд и другие стихи" (Hungerfield and Other Poems, 1954). Программным считается помещенное в книге стихотворение "Антигуманист" (Unhumanisi).

Угрюмо-ироническое, а нередко и открыто враждебное отношение Джефферса к современной цивилизации в его поэзии постоянно сочетается с восторженным культом дикой, "обесчеловеченной" природы, восхищенным любованием красотой простейших вещей, что и дало критику А. Уинтерсу основание определить его творческий метод как "декадентски-романтический". Проповедуя идею "отрыва от человечества", Джефферс провозглашал: "Ощущать до конца, понимать до конца, выражать до конца природную красоту - вот единственная задача поэзии". Лучшие стихи Джефферса живописуют суровую красоту безбрежного океана, бездонного неба и величественных скал калифорнийского побережья. Именно здесь поэт обрел свой идеал - "необозримую красоту мира, мира, где нет места человеку". В приобщении к этой гордой и вечной красоте он видел единственный способ предотвратить "крушение" личности.

В 50-е гг. антибуржуазные мотивы поэзии Джефферса стали популярны среди леворадикальной молодежи Америки. К ней обращались поэты т. н. "сан-францисского поэтического возрождения", многие идеи его творчества оказались созвучными полуанархической программе битников.

О. Алякринский