Глава третья. НАСТРОЕНИЯ И ПЕРСПЕКТИВЫ

НАСТРОЕНИЯ

Полвека назад с безраздельным господством буржуазии в международных делах было покончено. На мировой арене появилась и быстро завоевала поддержку народов качественно новая, социалистическая политика, питаемая идеями марксизма-ленинизма. Это была великая перемена в международных отношениях. С течением времени внешняя политика империалистов, опиравшаяся на традиционные методы военной силы, давления и угроз, заходила во все более глубокий тупик. Оценивая исторический перелом в международной политике, сенатор Фулбрайт писал:

«В течение четырех столетий до начала первой мировой войны мировая история была в значительной мере историей западной цивилизации, ее динамизма и творческих сил, ее внутренних связей и разногласий, историей ее воздействия на остальной мир. В результате крупных конфликтов XX века Запад утратил свое превосходство в силе, благодаря которому его идеи, интересы и институты до 1914 года превалировали во всем мире. Ныне же впервые в современной истории мощи и интересам западных государств брошен серьезный вызов извне: теперь Запад уже не может (если у него раньше и была такая возможность) рассматривать свои идеи и ценности как имеющие всеобщее применение. Эта великая историческая перемена является главным фактором, определяющим перспективы Запада во второй половине XX столетия».

На всем протяжении 50-х годов в США усиливался кризис политики «холодной войны». Американцы все явственнее чувствовали, что вопросы внешней политики, когда-то не имевшие для многих из них особого значения, начинают, все чаще вторгаться в жизнь каждого. Гонка вооружений вызвала стремительный рост налогов. Войны в Корее, а затем и во Вьетнаме лишили жизни многих молодых американцев. Атомная, а затем и водородная бомбы не стали монополией США, как на это надеялись в Вашингтоне. В Азии, Африке и Латинской Америке продолжало развиваться и одерживать успехи национально-освободительное движение. А главное - все более крепла мировая социалистическая система. В этих условиях старая основа внешней политики США вступила в острое противоречие с новыми факторами международных отношений.

В конце 50-х годов все больше американцев начинают уставать от «холодной войны». Видя поражения и провалы ее вдохновителей, они ждут изменений во внешнеполитическом курсе правительства США в пользу мира.

Значительное влияние на падение престижа республиканского правительства, как известно, оказала провокационная авантюра с засылкой в пределы Советского Союза шпионского самолета У-2 (1960 год). Это была, конечно, далеко не первая провокация американских властей в отношении советской страны. Но она, пожалуй, была одной из самых неуклюжих.

Непосредственно ответственным за нее объявил себя президент Эйзенхауэр. В попытке оправдаться сначала изолгался, а затем занял провокационную позицию госдепартамент. В результате даже те американские избиратели, которые до инцидента с У-2 слепо верили в «миролюбие» президента Эйзенхауэра, могли убедиться, что внешняя политика США сознательно подталкивается официальным Вашингтоном в направлении опасной для дела мира грани. Вместо «политики мира» американскому народу преподнесли очередную провокацию, возведенную к тому же в ранг государственной политики. Инцидент с У-2 бумерангом неожиданно ударил по правительству Эйзенхауэра, в какой-то степени уменьшив число голосов в пользу протеже Эйзенхауэра - кандидата в президенты Никсона.

Надо сказать, что ультраправые круги США были в определенной степени обеспокоены возможностью прихода Джона Кеннеди к власти. Они не хотели, чтобы внешняя политика США в малейшей степени эволюционировала в сторону реализма и отказа от «холодной войны».

Так, например, накануне выборов американский политический обозреватель Дэвид Лоуренс запугивал избирателей возможностью победы Кеннеди. В статье «Чья победа?» Лоуренс писал: «Поражение кандидатур Никсона - Лоджа будет рассматриваться во всем мире как определенный отказ от политики президента Эйзенхауэра и его администрации». Далее Лоуренс прямо высказывался в пользу продолжения политики «холодной войны», выражая несогласие с некоторыми речами Кеннеди.

Лоуренс, так же как и многие другие реакционные американские обозреватели, считал, что высказывания кандидата в президенты означают, что Кеннеди, если только он не бросает слов на ветер, может попытаться изменить американскую политику во многих ее важных аспектах. Такая перспектива американскую реакцию не устраивала. Более того, она требовала усиления агрессивности и экспансионизма американской внешней политики.

Кое-кто опасался, что Кеннеди может стать новым Рузвельтом. Надо сказать, что «призрак Рузвельта» всегда пугал американские правые круги. Они не забыли, что именно Рузвельт взял курс на нормализацию советско-американских отношений, которые впоследствии переросли в союз, сыгравший немалую роль в разгроме фашистской Германии.

Реакция в США никогда не одобряла такие дальновидные шаги этого президента. В своем арсенале средств борьбы с Советским Союзом она, как известно, полагалась сначала на вооруженную интервенцию, «непризнание», а затем и на «холодную войну». Ее вполне устраивал курс правительства Эйзенхауэра, которое лишь заигрывало с «духом Женевы» и «Кемп-Дэвида». Вот почему большая часть американской пропагандистской машины атаковала кандидата в президенты Кеннеди справа, защищая тезис о том, что американская внешняя политика не нуждается в каких-то новых «опасных» поворотах и должна следовать старой, проверенной дорогой.

Когда Джон Кеннеди в своих выступлениях высказывался, например, в пользу переговоров с Советским Союзом за запрещение испытаний ядерного оружия, то это встречалось ультраправыми в штыки. Их раздражал сам тон тех речей Кеннеди, где выдвигались требования перемен. И хотя, как было ясно всякому внимательному наблюдателю, многие высказывания Кеннеди о «новой» политике делались в тактических целях, реакция все же не хотела рисковать появлением в Белом доме не во всем послушного ей человека. Призывы Кеннеди о необходимости серьезных переговоров с Советским Союзом в чем-то перекликались с заявлениями, которые в свое время делал Рузвельт. Незадолго до смерти Рузвельт, например, заявлял: «Американский народ рад и гордится тем, что находится в союзе с храбрым народом России не только в борьбе за военную победу, но и в закладке фундамента для всеобщего мира, который, как я надеюсь, последует за войной, и в деле сохранения этого мира».

Как известно, правящий класс США - монополисты избрали после 1945 года в отношении СССР совершенно другой курс, суть которого свелась к отказу от сотрудничества с Советским Союзом и попыткам свержения социалистических правительств. Любое, даже мимолетное, высказывание молодого Кеннеди о необходимости пересмотра даллесовской политики встречалось открытыми сторонниками «холодной войны» крайне отрицательно. Отсюда и настороженность в отношении кандидатуры Кеннеди. Отсюда тактика махрового антикоммунизма и антисоветизма, избранная Никсоном. С помощью именно этих средств поддерживавшие Никсона люди надеялись поставить у власти протеже Эйзенхауэра. И - просчитались. Кеннеди оказался дальновиднее Никсона, Лоуренса и им подобных.

Поскольку дело касалось американских избирателей, Кеннеди, очевидно, чувствовал, что провалы американской внешней политики 50-х годов, банкротство различных агрессивных доктрин вроде «сдерживания» и «отбрасывания» требовали от кандидата в президенты изменения хотя бы тона в подходе к коренным проблемам международных отношений. Атмосфера уравновешенности многих речей Кеннеди довольно резко контрастировала с озлобленностью и агрессивностью его соперника Никсона, когда дело касалось проблем мира и войны, советско-американских отношений. И американский избиратель, впрочем весьма неуверенно, проголосовал за уравновешенность Кеннеди, отвергнув агрессивность Никсона.

Нельзя, однако, закрывать глаза на то, что на протяжении 50-х годов в США усиливались не только реалистические тенденции, но и шел интенсивный рост могущества и числа экстремистски настроенных, обильно финансируемых ультраправых организаций. Для них милитаризация экономики США и курс на насилие в международных отношениях были чем-то само собой разумеющимся. За спиной американских ультраправых всегда стояли наиболее алчные и авантюристические круги монополистического капитала. Они отвергали всякую возможность мирного сосуществования с социалистическими странами. Представители военно-промышленного комплекса хотели не прекращения «холодной войны», а ее активизации. Они выступали против «новых» гибких методов проведения внешней политики США, опасаясь, что в погоне за «более искусными» внешнеполитическими шагами Вашингтон постепенно отойдет от некоторых старых догм. Одним словом, ультраправые выступали против любых, даже символических, изменений, которые могли бы привести американскую внешнюю политику в соответствие с действительностью.

Основными целями реакционных политиков и ультраправых США в области внешней политики являлись и являются: отказ от мирного сосуществования с социалистическими странами, подавление национально-освободительного движения с помощью военной силы, нагнетание международной напряженности путем гонки вооружений, сохранение во всем мире военно-политических блоков империалистов, ставка на германский милитаризм и реваншизм, отказ от малейших позитивных шагов в советско - американских отношениях, поддержка на международной арене реакционных, прогнивших режимов. Для прикрытия своих целей реакционные круги в США постоянно используют самую оголтелую пропаганду антикоммунизма.

Здравомыслящая группа американских политических деятелей и организаций по своей численности и влиянию намного уступала и до сих пор уступает реакционным, ультраправым организациям. Однако к ней примыкает все больше людей, которые раньше занимали пассивную или выжидательную позицию по вопросам внешней политики.

Между трезвомыслящими деятелями и ультраправыми элементами США расположена, разношерстная по своим настроениям, самая большая группа довольно аморфного «центра». Его представители обычно послушно следуют за американской официальной пропагандой. В своем подавляющем большинстве группа «центра» находится под влиянием различного рода агрессивных доктрин американского империализма и мифов, распространяемых пропагандистским аппаратом правительства и монополий. Наряду с этим и у представителей этой группы под влиянием революционных изменений, происходящих в мире, растет интерес к происходящим в международной жизни событиям. Многие американцы лихорадочно ищут ответы на проблемы, которые ранее их не интересовали. И главная из них - это проблема войны и мира. Как не допустить войны и укрепить мир? Идет своего рода поляризация американского общественного мнения по этим вопросам, что в свою очередь ведет к обострению внутриполитического положения в США. Это особенно заметно в настоящее время, когда американское общество все более раскалывается по вопросу об отношении к агрессивной войне, которую ведут США во Вьетнаме.

Огромное воздействие на настроения правящих кругов США накануне прихода Кеннеди к власти оказывало состояние экономики.

Как известно, в конце XIX века США вышли на первое место в мире по своей экономической мощи. К началу XX века в промышленном отношении США стали самой сильной страной капиталистического мира. Как первая, так и вторая мировые войны способствовали еще большему упрочению экономического и политического положения США среди капиталистических стран. В конце 20-х годов XX столетия США производили более 44% промышленной продукции капиталистического мира. Затем, как известно, США дважды поразил острый кризис, от последствий которого они не оправились вплоть до второй мировой войны.

Во время войны в США опять наступил экономический бум. Их империалистические соперники в Западной Европе, за исключением Англии, были в военном и экономическом отношении сильно ослаблены. Через три года после окончания второй мировой войны, в 1948 году, США производят 54% промышленной продукции капиталистического мира. Но затем наблюдается относительное уменьшение их экономической мощи. В 1953 году доля промышленной продукции США составляет 52% продукции капиталистического мира, а в 1960 году - 45%.

Знаменательна и такая цифра. Если доля США в мировом экспорте в 1947 году составляла 32%, то в период, когда Кеннеди стал президентом, она составила всего 20%, а в 1962 году - 17%.

Падение доли промышленной продукции и экспорта США в капиталистическом мире - это только одна сторона медали. Другой ее стороной является все увеличивающаяся зависимость американской промышленности от импорта сырья. Достаточно сказать, что по таким металлам, как свинец, цинк, вольфрам, ртуть, потребность США в импорте превышает 50%, а по таким, как марганец, олово, никель, хром, сурьма, кобальт,- 90%.

Конечно, после второй мировой войны американский империализм далеко не по всем статьям постепенно сдает свои позиции империалистическим соперникам. США все еще неизмеримо мощнее любого из них. Если до первой мировой войны США были страной-должником, то уже после нее они стали крупнейшим экспортером капитала. Широкая экспансия доллара - одна из характернейших черт международных экономических отношений 50-х годов. Достаточно сказать, что если в 1913 году на долю США приходилось менее 10% всех иностранных капиталовложений основных империалистических держав, то к 1960 году американские капиталовложения уже составляли 50% всех иностранных капиталовложений.

И все же 1960 год, когда Кеннеди пришел к власти, был годом, не вселявшим в сердца представителей деловых кругов радужных надежд. Во второй половине 1960 года все сильнее стала проявляться тенденция снижения темпов развития американского промышленного производства. Увеличивалась недогрузка производственных мощностей предприятий. Росла массовая хроническая безработица. Промышленное производство США в 1960 году увеличилось по сравнению с 1959 годом всего на 2,8%, причем главным образом за счет некоторого увеличения производства в первой половине года. Все больше экономических показателей говорило о том, что США вступают в полосу кризисного падения производства.

Кеннеди и его экономические советники были глубоко встревожены сложившимся положением. По указанию Кеннеди создается специальная экономическая группа под руководством профессора Сэмюэлсона. В самом начале 1961 года, после лихорадочно быстрого изучения состояния американской экономики, группа делает вывод о том, что «экономика страны переживает спад». Это было, конечно, мягко сказано. Достаточно отметить, что производство стали, например, снизилось с 10,9 млн. т в январе 1960 года до 5,4 млн. т в декабре. Соответственно упала с 96 до 49 % и загрузка сталелитейных предприятий. В 1960 году стали в США было произведено на 16 млн. т меньше, чем, например, в 1955 году.

В 1960 году по сравнению с 1959 годом в США также резко упали производство легковых автомобилей и добыча угля, снизился выпуск продукции таких отраслей промышленности, как машиностроение, производство металлов, текстильная, резиновая и др. В последнем квартале 1960 года произошло снижение объема капиталовложений. Уменьшился также объем жилищного строительства.

Конечно, не во всех отраслях промышленности имели место подобные явления. Значительная часть из них топталась на месте. В некоторых, как, например, производство электроэнергии, радиоэлектроника и полупроводниковое оборудование, производство даже несколько увеличилось. Но в общем можно сказать, что перспективы американской экономики на 1961 год были тревожными.

В этих условиях от правительства требовали эффективного использования государственно-монополистического механизма. Как и ранее, в подобного рода ситуациях в качестве антикризисного мероприятия большие надежды возлагались на гонку вооружений и очередное увеличение военных расходов.

Во второй половине 1960 года министерство обороны правительства Эйзенхауэра развило особенно бурную деятельность по размещению новых военных заказов. Можно, например, отметить, что их объем в первом квартале 1960/61 финансового года по сравнению с первым кварталом предыдущего финансового года увеличился почти на 50%. Эту эстафету гонки вооружений и передали в конце 1960 года правительству Кеннеди. Как мы увидим далее, новый президент, не нарушив традиций, продолжал форсировать гонку вооружений, видя в ней средство стимулирования американской экономики.

Серьезно ослабляла экономику США и другая хроническая болезнь капитализма - массовая безработица, постоянно колебавшаяся в пределах нескольких миллионов человек; цифра полностью безработных упорно не опускалась ниже 3 млн.

Но, пожалуй, ничто так не волновало американских капиталистов в конце 50-х годов, как быстрое падение уровня золотого запаса США.

Вторая мировая война, разрушив и обескровив значительную часть Европы, вместе с тем способствовала резкому увеличению золотого запаса США. В 1950 году он составил 22 млрд. 820 млн. долл. На этом уровне золотой запас США держался вплоть до 1957 года, а затем стал быстро сокращаться. В 1958 году золотой запас составил 20 млрд. 582 млн. долл., в 1959 году - 19 млрд. 456 млн. долл., а в 1960 году упал до уровня 17 млрд. 766 млн. долл.

Усилились темпы отлива золота из США, особенно в страны Западной Европы. В 1958-1960 годах общий дефицит платежного баланса США составил 11 млрд. долл. (за 1960 год - примерно 4 млрд. долл.). В значительной мере дефицит платежного баланса был связан с громадными военными расходами США за границей. Только в 1960 году расходы на содержание американских вооруженных сил за границей достигли 3 млрд. долл. Осуществляя свою экспансию в Западной Европе и развивающихся странах, США в 1958-1960 годах истратили на «помощь» иностранным 88 государствам около 14 млрд. долл., из них 7 млрд.- на прямую военную помощь.

Все говорило о том, что дальнейшее падение золотого запаса будет остановить нелегко. Но именно этого ожидали финансовые круги от президента Кеннеди, требуя, чтобы он восстановил пошатнувшееся в Западной Европе доверие к доллару.

Дело было, однако, не только в устранении тех или иных конкретных финансовых или валютных трудностей. Новый президент вступал в должность в обстановке глубокого и всестороннего кризиса, переживавшегося Соединенными Штатами. Кризиса, поразившего экономику, политику, идеологию буржуазного строя.

Причины этого кризиса обусловлены самим характером и основными тенденциями современной эпохи.

История человечества идет вперед. Направление движения - социализм и коммунизм. Коммунистическая идеология все более доказывает свою правоту, привлекая на свою сторону миллионы новых борцов за переустройство несправедливого старого мира. Этого не могут не видеть и в правящей верхушке США. Эти люди, во всяком случае наиболее дальновидные из них, уже поняли, что не только «уничтожить», но и остановить распространение идей коммунизма им не удастся. Осознание этого настолько подорвало веру американского капитализма в свои духовные силы, что он во многом потерял способность трезво оценивать факты.

Да, американский империализм боится коммунистической идеологии, боится, что стремительно несущаяся вперед могучая река социалистических и коммунистических идей настолько подмоет основы, на которых стоит здание капитализма, что оно, то медленно оседая, то быстро проваливаясь, обрушится, расчистив площадку для новых строителей и архитекторов человеческой жизни.

Настроения людей, заседающих в Пентагоне, госдепартаменте, Центральном разведывательном управлении, известны. Большинство продолжает до сих пор мыслить примерно таким образом: «Советы и коммунисты- наши враги, они продолжают теснить нас все больше и больше. В борьбе с ними все средства хороши». Нетрудно догадаться, какого рода рекомендации дают подобные «эксперты» по международным делам и «советологи» своим шефам, а те в свою очередь - министрам и президенту. На последнего сыплются буквально десятки и сотни докладных, в которых все инакомыслящие люди в Азии, Африке и Латинской Америке объявляются недругами США и даже коммунистами. В результате перед Трумэном, Эйзенхауэром и Кеннеди развертывалась картина международной жизни, где повсеместно якобы «из-за козней коммунистов» наблюдался упадок американского влияния и мощи.

Страх, испытываемый капиталистическими Соединенными Штатами перед странами социалистического содружества, стал постоянным спутником американской внешней политики. США стали все более недоверчиво относиться к своим союзникам, бояться любого прогрессивного социального движения, возникающего в той или иной стране. Именно в такой атмосфере и начинал свою президентскую деятельность Джон Кеннеди, и это, безусловно, наложило на нее отпечаток.

Американская буржуазия все больше теряет веру в силу своих идей. Она чувствует, что они ей не помогают. И многие представители американской монополистической буржуазии утрачивают доверие к теории вообще. Эту утерю доверия, например, следующим образом выразил в своей книге «Перспективы для Запада» американский сенатор Джеймс Фулбрайт, причем довольно оригинальным образом. «Идеи - это тюрьмы, изобретенные идеологами»,- убежденно заявляет он.

По мнению Фулбрайта, идеи «изобретаются идеологами», ни больше ни меньше. Поэтому-де они вредны для человечества. «Великие проекты и универсальные идеи,- утверждает сенатор,- желательны лишь теоретически и выходят далеко за пределы известных нам человеческих возможностей и человеческой мудрости...»

Имея в виду американскую внешнюю политику, Фулбрайт как-то откровенно заявил, что «временами мы (США.- А. Г.) действуем, как если бы мы не верили в свое величие, как если бы наш престиж был постоянно под угрозой, требуя неустанных усилий для доказательства миру того несомненного факта, что мы действительно представляем собой великую и могущественную нацию».

Сенатор Фулбрайт попал, как говорится, в точку. Немало представителей правящих кругов США, чувствуя, как «почва уходит у них из-под ног» сразу в нескольких местах, действительно не верят больше в величие американского капитализма. А что касается престижа США, то он из-за агрессивной внешней политики Вашингтона падает все ниже и ниже.

Нет необходимости перечислять другие пессимистические высказывания, сделанные в США в тот период. Пожалуй, можно привести еще лишь одно, сделанное Генри Киссингером в книге «Необходимость выбора»: «Соединенные Штаты не могут более позволить себе упадка, которым охарактеризовались последние пятнадцать лет. Еще пятнадцать лет такого ухудшения нашего положения на международной арене, и мы превратимся в изолированную Америку в мире, которому в значительной мере стали чужды».

Примерно такие же настроения господствовали и в окружении Кеннеди. Сам он обеспокоенно оценивал положение, в котором очутились США к 1960 году, его тревожили повсеместные провалы американской внешней политики на мировой арене.

В 1960 году вышел сборник речей Кеннеди «Стратегия мира». В предисловии к нему он писал: «Главная мысль этих речей заключается в том, что мы не выходим из состояния кризиса в силу двух причин: во-первых, потому, что мы еще не выработали стратегии мира, которая бы соответствовала новому миру, в котором мы живем, а во-вторых, потому, что не платим цены, которой требует такая политика».

По мнению Кеннеди, американская внешняя политика до 1960 года основывалась на монополии, которой США обладали после второй мировой войны, в двух областях: «монополии возможности экспортировать капитал и оказывать техническую помощь Европе и слаборазвитым странам» и «монополии обладания атомным оружием и способности доставить его к цели».

Кеннеди, однако, отдавал себе отчет, что этой монополии давно пришел конец. Еще в 1949 году Советский Союз ликвидировал атомную монополию США. Советские ученые и техники раньше американских создали водородную бомбу. Работая в условиях взвинченной западом гонки вооружений, они создали блестящую военную технику, в том числе непревзойденные средства доставки ядерного оружия. «Потрясающий прогресс в технике ракетостроения привел Советский Союз к превосходству над Соединенными Штатами в способности доставить ядерные боеголовки к цели»,- писал Кеннеди.

Кеннеди придавал большое значение тому, что в 50-х годах Советский Союз стал оказывать братскую техническую помощь уже не только социалистическим странам, но и странам развивающимся. Кеннеди считал успехи Советского Союза в этой области «исключительными», высказывая при этом мнение, что они будут иметь «большее значение, чем их триумф в военной технике».

Какие же выводы делал Кеннеди из этих своих рассуждений и оценок? На первый взгляд довольно трезвые. Прежде всего он объявил пресловутую политику «освобождения», проводившуюся президентами Трумэном и Эйзенхауэром, «обманом и иллюзией». Кеннеди без обиняков заявил, что у США нет возможности «освободить Восточную Европу». Более того, он высказал одну из самых своих реалистичных мыслей, когда призывал американские правящие круги «показать свою мудрость и зрелость, вступив в конструктивный обмен мнениями, в переговоры с Советским Союзом». В этом высказывании президента, безусловно, наибольший интерес вызывает слово «конструктивный». Он тогда еще не раскрывал его содержания. Но уже сама постановка вопроса в позитивном плане представляла определенный шаг вперед на фоне ожесточенной антикоммунистической и антисоветской кампании, периодически захлестывавшей США.