КОНЦЕПЦИЯ «НОВЫХ РУБЕЖЕЙ»

Представление о концепции «новых рубежей» и внешнеполитических взглядах Джона Кеннеди дает сборник его речей и заявлений, опубликованный незадолго до съезда демократической партии, состоявшегося 11 - 16 июля 1960 года. В книгу были включены речи и заявления Кеннеди с 1954 по 1959 год. Особый интерес представляет предисловие самого Кеннеди к сборнику, написанное им в январе 1960 года.

В этом предисловии, озаглавленном «Всемирный вызов», Джон Кеннеди дает оценку внешней политике США в послевоенный период и формулирует ее основные задачи на будущее. Он подчеркивает, что, по его мнению, США в своей внешней политике идут от кризиса к кризису. Он отмечает, что в США не разработана «стратегия мира» и что они не платят той цены, которой требует эта стратегия.

Следует оговориться, что «стратегия мира», как ее понимал в то время Кеннеди, имела мало общего с действительным миролюбием. Его представления о «стратегии мира» были во многом отягощены оценками в духе «холодной войны». И в этом заключался парадокс политики Джона Кеннеди, совмещавшего в своих высказываниях как реалистическую критику курса внешней политики правительства Эйзенхауэра, так и требования о принятии таких новых мер, которые могли сделать международное положение лишь еще более напряженным.

Эта противоречивость в подходе Кеннеди к вопросам войны и мира наложила большой отпечаток и на его деятельность на посту президента. Кеннеди-практик, опирающийся на свою противоречивую теоретическую программу, так же как и президент Эйзенхауэр, долгое время сам шел при проведении внешней политики от кризиса к кризису.

Давая оценку американской внешней политике непосредственно после второй мировой войны, Кеннеди считал, что в тот период у США имелись реальные силы для проведения политики «сдерживания» (служившей, как известно, ширмой для попыток закабаления США Западной Европы и средством подрывной деятельности против социалистических стран). Это были монополия на экспорт капитала и монополия в области ядерного оружия. Но далее Кеннеди признавал, что ни той, ни другой монополии давно уже не существует. И он упрекал правительство США, что оно не осознало полностью значения этого «вызова», брошенного Америке.

Отмечая, что народы Азии, Африки и Латинской Америки, «прозябавшие в течение длительного периода колониальной власти, сейчас впервые пришли в состояние брожения» и что это «представляет собой величайшую революцию», Кеннеди призывал США «возглавить (?!) эту всемирную революцию».

«Американская демократия», провозглашал Кеннеди, должна бороться «за свободу человека» в Азии, Африке и Латинской Америке. По сути дела, это был призыв к правящим кругам США еще более настойчиво бороться за сохранение и укрепление своих позиций в молодых развивающихся странах.

Были у Кеннеди в его предисловии к «Стратегии мира» и высказывания в ином духе, более или менее реалистичные и свободные от демагогии. Так, например, он выступал за конструктивные обмены и переговоры с Советским Союзом, за обмен визитами глав правительств СССР и США. «Гораздо лучше встретиться на совещании в верхах, чем на грани войны»,- заявлял он в одной из своих речей. Однако ценность подобных высказываний Кеннеди резко снижалась от того, что они были, как бы из-за боязни перед американской реакцией, густо насыщенны антисоветскими и антикоммунистическими заявлениями.

Политика «новых рубежей» Кеннеди в целом сводилась к требованию разработать для США «национальную стратегию», основывающуюся на широкой серии тщательно подготовленных долгосрочных политических решений, ставящих целью усиление мощи капитализма. Основные направления политики «новых рубежей» были намечены Кеннеди в его речи «Время решений», произнесенной в сенате США в июне 1960 года. Вот какие мероприятия он рекомендовал осуществить:

сделать неуязвимой способность США нанести «ответный» ядерный удар. Для этого совершенствовать ракетное оружие, укрепить военные базы, способствуя «укреплению политической и экономической устойчивости» тех стран, где они расположены;

вновь «обрести способность» вмешиваться в любую ограниченную войну, «в каком бы месте мира она ни возникла», увеличивая и модернизируя обычные вооруженные силы; превратить НАТО в «жизнеспособную и сплоченную » вооруженную силу, расширив ее политические функции;

создать «свободную мировую экономику», преодолеть ведущее к расколу экономическое соперничество между «общим рынком» и Англией, между «шестеркой» (ЕЭС) и «семеркой» (КАСТ);

защитить «международные валютные резервы», проводить «более последовательную политику» в области таможенных тарифов по обе стороны Атлантики;

объединить «помощь» западных держав развивающимся районам мира. Совершенно заново разработать программу «помощи» США иностранным государствам, основанную на долгосрочных обязательствах;

в сотрудничестве с Западной Европой и Японией значительно увеличить приток капиталов в Азию, Африку и Латинскую Америку;

перестроить отношения США со странами Латинской Америки, действуя через усиленную Организацию американских государств. Одного возвращения к «политике доброго соседа» недостаточно; нужен ряд новых установок;

сформулировать «новый подход» к Ближнему Востоку, укрепляющий позиции США; однако при этом нельзя допустить, чтобы у арабов «создалось впечатление, будто их нейтрализм и национализм находятся под угрозой»;

активизировать усилия в африканских государствах; США больше не могут «проводить политику, которая не учитывает неизбежной победы национализма в Африке, неизбежного конца колониализма». Удовлетворить острую потребность Африки в образованных людях, посылая туда все больше технических специалистов и педагогов и привлекая все больше африканских студентов- будущих африканских руководителей - в университеты США для обучения; показать решимость США «защищать» Западный Берлин;

подготовить и держать «в состоянии готовности» гибкие и реалистические средства, которыми можно было бы использовать в Восточной Европе. Политика «освобождения», провозглашенная восемь лет назад, оказалась при сложившемся соотношении сил «ловушкой и заблуждением»;

пересмотреть политику в отношении Китая, но не признавать Китай и не давать согласия на его допуск в ООН; улучшить контакты с Китаем;

начать разрабатывать «новые реальные программы обеспечения мира и контроля над оружием», поскольку гонка вооружений обременяет весь мир фантастическими денежными тяготами, чрезмерно большими военными машинами; при гонке вооружений возможно случайное или безрассудное развязывание гибельной для всего мира войны; укреплять ООН, увеличивая ее роль в урегулировании международных конфликтов;

создать «сильную Америку» с «развивающейся экономикой», способной удовлетворять новые правительственные планы.

Такова была программа, выдвинутая Кеннеди. В ней в полной мере отразились экспансионистские настроения, господствовавшие в американских правящих кругах в конце 50-х годов. Но в этой программе явственно чувствовалось и беспокойство за позиции США на международной арене, забота о новой, «более гибкой» тактике в борьбе с «мировым коммунизмом» и национально-освободительным движением. В последних пунктах программы отдавалась определенная дань противникам дальнейшей безудержной гонки вооружений.

Речь Кеннеди вызвала одобрение сенаторов Мэнс-филда и Хэмфри. Что касается вице-президента Никсона, то он еще перед тем, как Кеннеди произнес речь, демонстративно покинул сенат и отправился раздавать своим поклонникам автографы.

Характерным моментом программы Кеннеди являлся явный приоритет, который он отдавал в ней проблемам внешней политики перед проблемами политики внутренней.

«Новые рубежи» нашли свое выражение и в программе демократической партии. Здесь они носили более расплывчатый характер и касались главным образом вопросов внутренней политики. Зато посулы и обещания раздавались буквально всем. Рабочим обещали ликвидировать трущобы, снизить налоги и увеличить жилищное строительство; фермерам - повысить их доходы; монополиям - стимулировать деловую активность «без инфляции» и приостановить спад промышленного производства; безработным - обеспечить «полную занятость»; неграм - гражданские права; военно-промышленному комплексу - увеличение расходов на оборону.

16 июля 1960 года, после окончания работы съезда демократов в Лос-Анжелесе, Кеннеди в своей речи кандидата в президенты от демократической партии заявил: «Семь долгих лет засухи и голода истощили поле идей. Густая мгла опустилась на наши руководящие органы, и гниль, берущая свое начало в Вашингтоне, просачивается во все уголки Америки... Пора новому поколению руководителей, новым людям приступить к решению новых проблем, использовать новые возможности... Сегодня некоторые скажут, что... все горизонты изведаны, что все битвы выиграны, что американского рубежа больше нет». Нет, воскликнул Р. Сеннеди, «не все проблемы решены, не все битвы выиграны, мы стоим сегодня на новом рубеже - рубеже 60-х годов, неизведанных возможностей и опасностей, неосуществленных надежд и угроз... Новый рубеж здесь, независимо от того, ищем мы его или нет. За этим рубежом находятся неизведанные области науки и космоса, нерешенные проблемы мира и войны, непобежденные очаги невежества и предрассудков, неразрешенные проблемы нищеты и излишка... Суровые факты таковы, что мы стоим на этом рубеже, являющемся поворотным пунктом в истории». Такова была эмоциональная характеристика, данная Кеннеди политике «новых рубежей». В ней сквозила острая тревога о судьбах капитализма.

В период президентской избирательной кампании Кеннеди не раз, хотя и в общей форме, говорил о том, что нужно изменить устаревший курс политики и отбросить утратившие свое значение лозунги. Он требовал осуществления «новых идей» во внешней политике, отмечая, что у США нет никаких реальных предложений о том, как ликвидировать тупик по германскому вопросу, тупик в Западном Берлине, тупик в вопросе о «контроле над вооружением» и все остальные тупики, поскольку единственной американской «большой стратегией» является гонка вооружений и «холодная война». Однако, чем ближе становился день президентских выборов, тем реже звучала в речах Кеннеди тема необходимости изменения курса внешней политики США. А во время его инаугурации она оказалась почти полностью забытой.

При характеристике «новых рубежей» следует учитывать, что многое в них на самом деле было очень и очень старым. Например, по подходу к ряду проблем, порожденных «холодной войной», Кеннеди не отличался от Никсона и ультрареакционного крыла американских политиков. Так, например, он неоднократно выступал за проведение в США «недели порабощенных стран», призывал, противореча сам себе, к «освобождению» стран Восточной Европы.

Но было в высказываниях автора политики «новых рубежей» и немало такого, что существенно отличало Кеннеди от представителей лагеря крайней правой реакции в США. Можно, например, сослаться на следующее.

Для политики «новых рубежей» на первом этапе по ряду вопросов был характерен определенный реализм. Так, критикуя провокацию с У-2, Кеннеди в мае 1960 года прямо заявил, что если бы он был президентом, то «не допустил бы возможности инцидента» и «не разрешил бы такой полет». Кеннеди далее отметил, что провал совещания в верхах в Париже «был результатом инцидента с У-2». Такая позиция Кеннеди вызвала резкую критику по его адресу со стороны правительственных лиц, и в своих последующих выступлениях Кеннеди, опять-таки противореча сам себе, заявлял, что крах переговоров «был прямым следствием советской решимости (?!) сорвать переговоры».

Кеннеди более или менее последовательно высказывался в пользу расширения советско-американских контактов. Выступая 1 октября 1959 года в Рочестерском университете, он заявил, что, хотя никакие переговоры между СССР и США «не в состоянии положить конец разногласиям» между ними, это не значит, что такие переговоры «безнадежны». «Избыток пессимизма не лучше, чем избыток оптимизма»,- заметил Кеннеди. Он призвал США и СССР освободиться от бремени гонки вооружений, утверждая, что США «не хотят ядерной войны». Отметив, что дальнейшее распространение ядерного оружия весьма опасно, Кеннеди призвал СССР и США к соревнованию в области торговли и производства.

В своих выступлениях, в частности в Лос-Анжелесе 2 ноября 1959 года, Кеннеди высказался против предложения губернатора штата Нью-Йорк Н. Рокфеллера возобновить ядерные испытания. Он не соглашался с мнением тех, кто утверждал, что количество радиоактивных осадков, выпадающее после испытаний ядерных бомб, не наносит большого ущерба человечеству.

Ряд трезвых суждений высказал Кеннеди и в отношении гонки вооружений. Он, например, подчеркивал, что гонка вооружений, если не будет найден способ ее остановить, может привести США к национальному самоубийству. «Часто говорят,- писал Кеннеди в «Стратегии мира»,- что гонка вооружений - это лишь симптом напряженности, а не причина, вызвавшая напряженность, и что до тех пор, пока существуют такие ситуации, как берлинская, гонку вооружений необходимо продолжать. Но это в лучшем случае полуправда. Атомное и водородное оружие само по себе превратилось в основной источник напряженности».

Кеннеди предлагал правительству США выступить за «любое практическое соглашение о разоружении». Он высказывался в пользу соглашения о всеобщем разоружении и «демилитаризацию некоторых определенных районов напряженности», призывая правящие круги США не рассматривать проблему разоружения лишь как «средство ведения психологической войны», т. е. перестать подходить к этому вопросу только как к средству пропаганды.

Нетрудно заметить, что трезвые высказывания Кеннеди по проблеме разоружения противоречили его же концепции создания в США «длительной военной силы», т. е. наращивания их военной мощи. Подобных противоречий в теории и практике «новых рубежей» Кеннеди было немало, они отражали настроения самых различных слоев американского общества, часто диаметрально противоположные.

Так, провозглашая основные принципы политики «новых рубежей», Кеннеди положительно высказы вался в отношении переговоров как средства мирного урегулирования международных споров. В одном из своих интервью Кеннеди прямо заявил, что «нужно вести переговоры». Однако он тут же делал оговорку, что выступает за переговоры «с позиции силы».

Следует сказать, что до президентских выборов 1960 года концепция «новых рубежей» в первую очередь имела целью победу в избирательной кампании. Характеризуя Кеннеди и его «новые рубежи», известный американский политический обозреватель Уолтер Липпман за десять дней до президентских выборов следующим образом объяснял «секрет популярности Кеннеди». По мнению Липпмана, он «заложен в вызываемой им надежде, что страна вступит в новый период обновления и возрождения, надежды и энергии, новых интересов и новой уверенности». Кеннеди, продолжал Липпман, «не намерен отвести государственный корабль в сторону и реконструировать его. Он намерен снабдить его капитаном и офицерами, которые знают, куда идут, и обладают волей для этого». Тем самым Липпман подтверждал, что действительно больших перемен в американской внутренней и внешней политике Кеннеди делать не собирался. Но, стремясь к осуществлению многих старых целей, он хотел прибегнуть к новым методам и тактике.

Весьма любопытным было выступление влиятельного американского журнала «Форчун» за несколько дней до выборов. В опубликованной журналом статье говорилось: «Независимо от того, за что высказывается тот или иной кандидат или какую политику он сформулировал, прежде чем вступить в должность президента, он затем подвергается давлению, которое он вряд ли мог себе представить. На посту президента он должен приспосабливаться к обстоятельствам». Все это имело самое прямое отношение и к «новым рубежам» Кеннеди. Все то, что не удовлетворяло в них правящие круги США, так и осталось теорией без практики. Лишь малую толику своих позитивных мыслей удалось Кеннеди претворить в жизнь на последнем году президентства, да и то вопреки усилиям таких людей, как Рокфеллер, Никсон и Голдуотер.