ПОСЛЕДСТВИЯ

В 50-х и 60-х годах постепенно модифицировались политические и военно-стратегические концепции правящих кругов США. В них они искали теоретическое «обоснование» своего агрессивного курса и выход из растущих затруднений. С новой силой развернулась гонка вооружений. Усилилась экспансия частного капитала за границу. Что касается позитивных моментов в настроениях американских политиков, то они еще долго, вплоть до 1963 года, не давали всходов.

Как известно, политическая верхушка США всегда придавала большое значение подведению теоретической базы под свою внешнюю политику. Число политических доктрин в истории американской внешней политики, вероятно, исчисляется сотнями. Они всегда преследовали вполне определенные цели и в своем подавляющем большинстве были направлены на утверждение, закрепление и усиление влияния США на международной арене или в отдельных районах земного шара. Со временем американские внешнеполитические доктрины все чаще стали выражать отношение Вашингтона к группе стран или даже к одной стране.

Следует сказать, что накануне прихода Кеннеди к власти многие старые внешнеполитические доктрины США показали свою нежизнеспособность, вступив в противоречие с изменившимися на протяжении 50-х годов условиями международной обстановки. Эти доктрины и ранее были нереалистичны в том смысле, что не учитывали общих закономерностей общественного развития и постоянно вступали в острый конфликт с требованиями жизни. Собственно говоря, именно на них ложилась неблагодарная задача подвести теоретическую базу под «холодную войну». На протяжении 15 лет после второй мировой войны с помощью, например, таких агрессивных доктрин, как «отбрасывание коммунизма», «сдерживание коммунизма», доктрин Трумэна, Эйзенхауэра и Даллеса, американский империализм пытался уничтожить социалистические государства и наносить удары по всему прогрессивному в Западной Европе и в молодых развивающихся странах.

В 50-х годах, особенно при Даллесе, внешняя политика США носила характер «крестового похода» против коммунизма, и в первую очередь против Советского Союза. Этот поход, как известно, потерпел крах. СССР и другие социалистические страны доказали, что все попытки Вашингтона достичь «тотальной победы» над коммунизмом обречены на провал. Какое-то время после смерти Даллеса доктрины и концепции «холодной войны» еще продолжали действовать в их первозданном виде. Однако в условиях, когда наиболее трезвомыслящие представители правящих кругов США начинали понимать невозможность для них утвердить на всей земле «американский образ жизни», некоторые старые доктрины и концепции внешней политики США претерпевали определенную трансформацию, изменения, корректировку в связи с новым соотношением сил между социализмом и капитализмом на мировой арене.

Определенное число американских буржуазных политиков и идеологов все более отдавало себе отчет, что существование социализма на земле, а следовательно, и влияние социалистических и коммунистических идей на международной арене стали постоянным фактором, с которым американскому монополистическому капиталу, хочет он того или не хочет, считаться придется. В результате в США складывалась концепция политики «гибкого реагирования», т. е. более гибкого курса американского правительства на международной арене. Такие теоретики американской внешней политики, как «теоретик-разведчик» Дж. Кеннан и сенатор М. Мэнсфилд, заняли более осторожную позицию в отношении Советского Союза.

Большая группа американских политиков и идеологов оставалась, однако, в основном на старых позициях, выступая против какой-либо нормализации отношений между СССР и США. Сильное давление на них в этом направлении оказывали военщина и правые круги. Эта группа призывала любое будущее правительство США следовать преимущественно старому курсу, основанному на «максимальной твердости».

Как сторонники «гибкого» курса, так и те, кто выступал за «максимальную твердость», не требовали коренного изменения внешней политики американского империализма. Вопрос об этом на исходе 50-х годов в правящих кругах США не стоял. Речь шла о том, чтобы внешняя политика США в отношении СССР и других социалистических стран, а также в отношении развивающихся стран была отчасти изменена, откорректирована с учетом нового соотношения сил. Этому прежде всего и служили «новые рубежи» внешней политики Кеннеди.

Изменения в соотношении сил между СССР и США, между социализмом и капитализмом вообще, а также подъем национально-освободительного движения в Азии, Африке и Латинской Америке повлияли на военно-стратегические концепции американского правительства и военщины. Однако в этой области, непосредственно отражающейся на направлениях и объеме гонки вооружений, в 1960 году в американских правящих кругах не было единства взглядов. Старая военно-стратегическая концепция «превентивного удара» и стратегия «контрсилы», основывающиеся на доведении гонки ядерных вооружений до возможно максимальных размеров, стали приобретать все больше противников.

Американская военщина разделилась на несколько группировок, каждая из которых выдвигала свою военно-стратегическую концепцию.

Среди этих группировок значительный вес приобрели те военные, которые особенно настаивали на гонке военно-морских ядерных сил - атомных подводных лодок «Поларис». Активным проводником этой линии в правительстве США стал адмирал Бэрк. Он провозгласил «Поларисы» «единственной в мире неуязвимой сдерживающей силой». Считая «Поларисы» неуязвимыми, представители военно-морских сил видели в них основную военную силу, которую необходимо поставить на службу внешней политике и военной стратегии США. В какой-то степени взгляды этой группировки противоречили гораздо более широким требованиям явных сторонников концепции «контрсилы», выступавших за развертывание гонки не только военно-морских ядерных сил, но и всех других видов ядерного оружия, особенно ракет и военной авиации, способной нести атомные и водородные бомбы. Во главе последней группировки стояли представители ВВС США, особенно генерал Лимэй, которые отстаивали интересы ракетостроительных и самолетостроительных компаний.

Как явные сторонники концепции «контрсилы», так и адвокаты атомных подводных лодок «Поларис», по существу, стояли на опаснейших для мира позициях «превентивного удара», т. е. возможности начать по собственному усмотрению атомную войну якобы для «предупреждения нападения» на США.

Нетрудно заметить, что обе военные группировки подходили к дальнейшей гонке ядерных вооружений в США с позиций общей концепции «массированного ответного удара», в которой слово «ответный» появилось исключительно в пропагандистских целях. На деле же они делали ставку на «большую» ядерную войну с социалистическими странами.

К 1960 году, однако, появляется все больше теоретиков и политиков, которые считают, что концепция «массированного ответного удара» уже не полностью удовлетворяет целям внешней политики США. На передний план начинает все активнее выдвигаться теория так называемых «локальных войн» для сохранения позиций империализма перед лицом бурного натиска национально-освободительного движения.

Для достижения этой цели определенная часть военных, в том числе начальник штаба армии, а затем, при Кеннеди, председатель объединенной группы начальников штабов генерал Максуэлл Тэйлор, предложила в дополнение к уже имеющимся обычным вооруженным силам добавить новые высокомобильные вооруженные части, которые были бы в состоянии вести «локальные войны» против национально-освободительных сил. Сторонники этого подхода особенно настойчиво требовали сохранения сотен иностранных военных баз США, рассматривая их как трамплины агрессии не только против СССР, но и против развивающихся стран. Эта группа американских военных требовала увеличения ассигнований на наземную армию США, ее подготовку для борьбы с народами развивающихся стран.

У всех трех группировок американской военщины общим было одно: они выступали за дальнейшее развертывание гонки вооружений. Ко всем этим требованиям в правительственных кругах США внимательно прислушивались.

С вниманием относился к требованиям американской военщины и Кеннеди. Он не случайно сделал одним из лейтмотивов своих предвыборных выступлений тезис о том, что у правительства США много «пробелов» в области обороны. Уже в период избирательной кампании Кеннеди, противореча своим недавним призывам к разоружению, выступил за дальнейшую гонку вооружений и за увеличение военных ассигнований на 3 млрд. долл.

Как показали последующие события, настроения в пользу гонки вооружений по всем направлениям, господствовавшие к 1960 году в военно-промышленном комплексе, политических и военных кругах США, не сулили благоприятных перспектив для дела мира.

Вместе с тем заметное воздействие на военно-теоретическую мысль США начинает оказывать то, что они в 50-х годах утеряли свою «неуязвимость» в военном отношении. Это заставило наиболее дальновидных представителей американских правящих кругов серьезно задуматься над разрушительными последствиями ядерной войны для самих США, если бы она была навязана миру Вашингтоном.

Фактором, вызывавшим глубокое беспокойство у американских капиталистов, было более быстрое развитие производства в СССР, чем в США. На протяжении 50-х годов, как известно, темпы роста советской промышленности постоянно оставались куда более высокими, чем в США. Поэтому многие представители делового мира Америки настойчиво требовали от правительства США предпринять все необходимые меры для повышения темпов роста американской экономики.

Они считали, что правительство США с помощью государственного аппарата должно всеми возможными способами стимулировать экономику страны. Американский государственно-монополистический капитализм напрягал все силы, чтобы поправить свои дела в экономическом соревновании с социализмом.

Чудовищными темпами рос американский военный государственный бюджет. С 1950 по I960 год военные расходы США возросли с 13,5 млрд. долл. до 45,6 млрд., т. е. увеличились более чем в три раза.

Среди голосов монополистов, добивавшихся, чтобы правительство США более активно использовало стимулирующее влияние государственных рычагов на американскую экономику, громче всех раздавался голос военно-промышленного комплекса. Именно входившие в него многочисленные монополисты из числа самых разных группировок американского капитала вели дело к дальнейшей милитаризации экономики США. Для них военные заказы, обновление военной техники были верной гарантией стимулирования находящегося под их контролем промышленного производства. Они настойчиво проводили через лоббистов в конгрессе, а также с помощью своих прямых ставленников в сенате, палате представителей и правительстве линию на дальнейшую гонку вооружений.

Конечно, в 1960 году не все американские монополии в одинаковой мере были заинтересованы в гонке вооружений. Более того, для некоторых из них она не имела большого значения с точки зрения роста производства и прибылей. Следует, однако, иметь в виду, что гонка вооружений в США связана, конечно, не только с факторами внутренней экономической жизни, но и в не меньшей степени с агрессивной основой внешней политики Соединенных Штатов Америки, «защитой интересов» американского капитализма в целом на международной арене. Поэтому если даже какая-либо американская компания непосредственно и не стрижет прибылей от гонки вооружений и занимается, скажем, в основном производством пирожных, то это отнюдь не приводит к обязательному миролюбию ее владельцев. В данном случае в силу вступают факторы идеологического порядка - прежде всего ненависть капиталистов к коммунизму и социальному прогрессу вообще.

Вместе с тем в ряде случаев монополисты, непосредственно не связанные с военным производством, могут считать для себя более выгодным воздействие государства на какую-либо мирную отрасль промышленности, например производство мебели или строительство жилых домов. Они считают, что безудержная гонка вооружений в конечном итоге тормозит рост емкости внутреннего рынка и не способствует устойчивости государственных финансов.

Таким образом, в подходе этой группы американских капиталистов к вопросам милитаризации бюджета и экономики США наблюдается известная осторожность.

Военно-промышленный комплекс США постоянно ведет активную пропагандистскую кампанию против самой идеи международной разрядки и разоружения. Какие только страхи не нагонялись на рядовых американцев, лишь бы оправдать гонку вооружений! Долгое время американская пропаганда твердила, что если не в следующем, то уж обязательно «через два года» разразится третья мировая война. Не проходило и нескольких месяцев, чтобы тот или иной журнал Америки не выступал с очередным предсказанием на тему «Когда же все-таки это случится?». Затем, со второй половины 50-х годов, милитаристская пропаганда в США несколько изменила тон. На первый план выдвигается тезис, что новая мировая война «весьма вероятна». А раз так, то «какой же может быть разговор о разоружении?»

В дополнение к массированному психологическому давлению в ход пускались и аргументы экономического характера.

Большинство американских экономистов мрачно предсказывало, что «переход от пушек к маслу» будет сопровождаться большой безработицей. Делался прогноз, что в случае осуществления разоружения 10 млн. американских рабочих останутся без работы. Число безработных определялось степенью разоружения. Американцев, таким образом, отпугивали от идеи разоружения призраком голодных лет «большой депрессии», а точнее, кризиса.

Отрицательное влияние такого рода целенаправленной пропаганды на умы многих американцев не следует сбрасывать со счетов. Связав судьбы миллионов американцев с военным производством, милитаристы склонны в максимальной степени использовать и этот фактор. В настоящее время, так же как и раньше, в том числе накануне прихода Кеннеди к власти, в США вопрос о разоружении сознательно сталкивают с вопросом «А что произойдет с моей работой?». А так как последняя зависит от тех, кто, раздувая гонку вооружений, является ее вдохновителем, то нетрудно увидеть существование в США своеобразного замкнутого круга, созданного милитаристами, в который, как в стальную клетку, заключена идея разоружения.

Особенно активны в давлении на правительство США самолетостроительные компании и компании по производству управляемых снарядов и электронных военных приборов. Можно, например, назвать одну из крупнейших авиационных компаний-«Локхид эйркрафт корпорейшн». Ведь именно она снабжала Пентагон и ЦРУ шпионскими самолетами У-2. Ее доходы в этой области прямо связаны с «холодной войной» и разжиганием международной напряженности. Известно также, что «Локхид эйркрафт корпорейшн» тесно связана с западногерманской фирмой «Хейнкель - Мессершмитт», также специализирующейся на производстве вооружений. Так что «визитная карточка» компании «Локхид» вполне определенная. Она рьяно выступает за гонку вооружений и усиление международной напряженности. От этого зависят ее прибыли.

Но не все американские компании и фирмы столь решительно настроены в пользу гонки вооружений. Их взгляды порой находят отражение в решениях таких органов, как, например, американская Ассоциация по вопросам планирования. Последняя в начале I960 года опубликовала заявление, в котором призывала правительство США разработать планы предотвращения «потрясений» американской экономики в случае достижения соглашения о разоружении. В заявлении ассоциации, куда входило немало видных предпринимателей и экономистов, отмечалось, что сокращение расходов в результате разоружения можно компенсировать расходами на ликвидацию трущоб, образование, здравоохранение. Признавалось, что разоружение даст возможность снизить налоги. Правда, ассоциация, «страшась» полного и всеобщего разоружения, высказалась за то, чтобы уровень военных расходов США не опускался ниже 25 млрд. долл. в год, поскольку-де это необходимо для «обеспечения безопасности».

Ассоциация по вопросам планирования считала, что в результате разоружения в США возникнут серьезные экономические проблемы. Однако характерно, что она увидела их не в «угрозе безработицы», а совсем в другом. В первую очередь в том, что в результате разоружения произойдет «перемещение производства из одних отраслей промышленности в другие, часто также из одного района в другой, со всеми последующими проблемами реорганизации производства». Ясно, что здесь уже идет разговор о перераспределении заказов, доходов и прибылей между различными промышленными компаниями и даже монополистическими группировками. Вот почему ассоциация дальше откровенно признала, что переход от гонки вооружений к разоружению был бы «нелегким делом».

Да, в США действительно трудно осуществить не само разоружение, так как используемые средства в принципе могли бы быть, конечно, направлены на мирные нужды. Трудно заставить милитаристов, стоящих во главе могущественных монополий и имеющих у себя на службе многочисленных слуг в конгрессе и правительстве, отказаться от тех громадных прибылей, которые дают им гонка вооружений и военные заказы.

Характерно, что до сих пор никакое американское учреждение или группа ученых не занимались всерьез изучением реальных путей, с помощью которых громадная часть американской экономики могла бы быть переведена с военных на мирные рельсы. Это невыгодно военно-промышленному комплексу.

Многие американские монополии, образно выражаясь, глубоко залезли в государственный карман для своего обогащения за счет налогоплательщиков. А чтобы карман этот не оскудел, находящийся под контролем монополистов государственный аппарат США беспрерывно усиливает налоговое обложение американского народа. В США 4/5 всего прироста суммы налогов за период с 1950 по 1960 год падает на военные расходы. Характерна также и другая тенденция в гонке вооружений. Она, по крайней мере в 50-е годы, свидетельствовала о концентрации все большего числа военных заказов в руках крупнейших монополий и фирм, производящих вооружение.

Так, например, если в 1950 году в руках 100 крупнейших поставщиков вооружений находился 61% общей суммы первичных контрактов, то к 1960 году этот процент постепенно повысился почти до 74%. В 1959 году 15 крупнейших корпораций военно-промышленного комплекса («Дженерал дайнэмикс», «Боинг», «Норт америкэн авиэйшн», «Дженерал электрик», «Локхид»,

«Дуглас эйркрафт», «Юнайтед эйркрафт», «Мартин компани», «Сперри Рэнд», «Рэйтион», «Грумман эйркрафт», «Рипаблик авиэйшн», «Интернейшнл бизнес машинз», «Бэндикс авиэйшн» и «Вестингауз») получили 42% общей суммы государственных заказов.

Таким образом, крупнейшие корпорации все больше прибирали к своим рукам военные заказы. В свою очередь эта концентрация порождала чрезвычайно высокие монопольные цены на вооружение и извлекаемые из него прибыли. По существу, высокоприбыльные военные заказы производятся не только за счет трудящихся, но и за счет налогов с остальных отраслей капиталистической экономики, так как выплаты налогов военными корпорациями во много раз меньше суммы государственных заказов, которые они получают. Это также не может не способствовать возникновению в США определенных противоречий между военно-промышленным комплексом и монополиями, не связанными прямо с военным бизнесом.

Характерно, что как правительство Эйзенхауэра, так и правительство Кеннеди искали выход из всех экономических трудностей не на путях уменьшения международной напряженности, что в первую очередь повлекло бы за собой сокращение военных расходов за границей и гонки вооружений, а на совсем другой дороге.

Вашингтон стал все более активно требовать от своих западноевропейских союзников, чтобы они переложили на свои плечи тяжесть хотя бы части расходов по военным блокам.

Большие надежды монополистические круги США возлагали на увеличение экспорта американского капитала за границу. Создание благоприятных условий для этого стало одним из основных требований к правительству США.

Особенно сильно заинтересованы в экспансии доллара были монополисты Уолл-стрита, издавна имевшие значительные финансовые интересы за границей, в первую очередь в Западной Европе. Без преувеличения можно сказать, что внешнеэкономическая политика правительства США в конце 50-х годов была преимущественно направлена на удовлетворение интересов финансово-промышленных кругов северо-восточной группировки монополистического капитала. Уже в 1959 году общий объем американских частных капиталовложений за границей достиг 29,7 млрд. долл., увеличившись только за один год почти на 2,5 млрд. долл. Из этой суммы новые капиталовложения составили 1,4 млрд. долл., а остальные пришлись на реинвестицию полученных за границей прибылей.

На первом месте по объему экспорта американского капитала стояла Канада (0,9 млрд. долл.), на втором - Западная Европа (0,7 млрд.), на третьем - Латинская Америка (0,5 млрд. долл.). Что касается прибылей, то на первом месте в конце 50-х годов была Латинская Америка, на втором - Канада и на третьем - Западная Европа.

Все три района, особенно Западная Европа, являлись настоящими заповедниками северо-восточной группы американских монополистов.

От всех своих прямых частных капиталовложений за границей американские монополисты получили в 1959 году громадные прибыли - 3,3 млрд. долл. При этом наибольшая прибыль была получена от инвестиций в добычу нефти -1,2 млрд. долл.

Экспансия доллара продолжалась быстрыми темпами и в 1960 году. Только за один этот год американские монополисты увеличили свои капиталовложения за границей еще на 2,5 млрд. долл.

Вышеприведенные факты свидетельствуют о том, что экспансионизм американского монополистического капитала стал к 1960 году ярковыраженным фактором экономической жизни США. А как известно, политика есть концентрированное выражение экономики, в том числе и американской.

Любое американское правительство, в том числе и правительство Кеннеди, должно было уделять внешнеэкономической экспансии США все возрастающее внимание. Это означало не что иное, как создание для американских вкладчиков капитала за рубежом еще более благоприятных условий, защиту их от «угрозы» со стороны национально-освободительных революций, использование неоколониалистских методов для того, чтобы в максимальной степени мешать развитию молодых государств стран Азии и Африки по некапиталистическому пути.

Первостепенное внимание правительство США уделяло традиционным районам экспансии - Латинской Америке, Западной Европе и Канаде.

Наибольшие опасения в этот период американские монополисты испытывали в отношении Латинской Америки. Победа кубинской революции произвела в правящих кругах США впечатление стихийного бедствия, которое могло охватить и другие страны Латинской Америки. Возвратившись в апреле 1960 года из двухмесячной поездки в Южную Америку, Эдлай Стивенсон мрачно констатировал: «Латинская Америка переживает период революций... Повсюду налицо требования социальных изменений». Антиамериканские выступления усиливались в Венесуэле и Гватемале, Боливии и Сальвадоре. Газета «Нью-Йорк тайме» летом 1960 г. писала: «Мы уже не можем осуществлять в Западном полушарии такой контроль, который мы сохраняли за последние полтора века». Несколько позднее газета еще более явно выразила беспокойство монополистического капитала США положением в Латинской Америке, потребовав от Белого дома принятия решительных мер. «Никогда еще в нашей стране,- писала газета,- не было такого периода, когда США были бы так заняты, так обеспокоены, даже так встревожены Латинской Америкой. У нас есть все основания для беспокойства, и в Вашингтоне много думают над тем, что можно сделать для того, чтобы улучшить наши отношения». На Потомаке действительно упорно думали над тем, как навести прежний казарменный порядок в Латинской Америке.

Представитель США в ООН Э. Стивенсон обдумывает антикоммунистическую тираду, держа в руках сфабрикованные ЦРУ фотоснимки 'кубинских' самолетов

Американский монополистический капитал требовал ликвидации революционной власти на Кубе. Пример Кубы ставил под угрозу баснословные прибыли американских капиталистов во всей Латинской Америке. А тут еще наметилось «полевение» в Бразилии. Вашингтон залихорадило. В тайниках Пентагона и ЦРУ стали разрабатываться планы вторжения на Кубу. Наряду с этим, как считали многие американские политики, в том числе и Кеннеди, в отношении Латинской Америки требовался какой-то «новый подход», за разработку которого и принялись в госдепартаменте.

Все большую озабоченность у правящих кругов США вызывало и положение в Европе. Здесь все сильнее давали себя знать процессы постепенного высвобождения ряда западноевропейских стран от американского засилья.

В 1960 году комиссия конгресса США по иностранным делам опубликовала доклад о политике США в Европе. Оценивая американскую внешнюю политику в этом районе мира, конгрессмены пришли к удручающим для себя выводам. Во-первых, комиссия была вынуждена отметить явное ослабление международной напряженности в Европе, расширение взаимовыгодной торговли между социалистическими странами, с одной стороны, и все большим числом стран Западной Европы - с другой. Во-вторых, в докладе отмечалось «отсутствие единства в НАТО». Особенное неудовольствие высказывалось в адрес независимой политики правительства Франции.

В Западной Европе не только формально, но и по существу складывалось мощное объединение западноевропейских монополистов - конкурентов американского капитала. Замкнутый характер этого западноевропейского объединения не устраивал американские монополии. Им хотелось продолжать играть в западноевропейском регионе первую скрипку. А для этого надо было любыми способами «размягчить» союз стран «шестерки», ввести в него, как считали в Вашингтоне, верного союзника США - Англию, добиться принятия странами «общего рынка» требований Уолл-стрита о постепенной экономической интеграции США и стран Западной Европы в таких формах, которые были бы выгодны американцам. Экономическая интеграция Западной Европы с США должна была, как надеялись в американской столице, привести и к политической интеграции, т. е. продолжению засилья США во внешней политике стран этого района.

И наконец, большую тревогу в правящих кругах США вызывало положение в Азии и Африке. В этих районах мира влияние США в конце 50-х годов резко упало. В ряде стран были свергнуты проамериканские и проанглийские режимы.

В Азии к 1960 году произошло резкое падение престижа США, Дело дошло до такого беспрецедентного провала, как отмена в 1960 году официального визита президента Эйзенхауэра в Японию. Реакционный кабинет Киси пал. В Южной Корее была свергнута американская марионетка диктатор Ли Сын Ман. В Южном Вьетнаме клика Нго Динь Дьема была окружена всеобщей ненавистью. В Азии и Африке потерпел сокрушительный провал политический принцип Даллеса «нейтрализм аморален». Даже президент Эйзенхауэр, выступая перед африканскими послами, вынужден был заявить: «Мы не настаиваем, мы даже не хотим (!), чтобы вы принадлежали к тому или другому лагерю». Впрочем, эта новая, лисья тактика не давала особых результатов, несмотря на то что она обильно сдабривалась посулами американской «помощи».

Первые ступени военной эскалации в Южном Вьетнаме. Американские советники обучают солдат сайгонской марионеточной клики

В американской печати и политической литературе появлялось все больше высказываний о том, что США, по существу, оказались плохо подготовленными перед лицом мощного подъема национально-освободительного движения в Африке. В Африку срочно направлялись всякого рода специальные миссии для изучения положения на месте. Все они приходят к одному-единственному выводу: США следует резко усилить свою политическую, экономическую и идеологическую деятельность в Африке, выработать более гибкую стратегию и тактику, перестать открыто связывать себя со старыми колониальными державами - Англией, Бельгией, Португалией и Францией. Настроения о необходимости усиления американской экспансии в Африке полностью совпадали со взглядами самого Кеннеди.

Такова была политическая атмосфера в США накануне прихода Кеннеди к власти.

В интересах удовлетворения требований монополистического капитала и стал действовать новый хозяин Белого дома. Он становился у штурвала корабля, курс которого был проложен по трассе «холодной войны». Почти вся команда корабля состояла из ярых приверженцев этого курса, считавших, что всякое изменение направления движения «крайне опасно».