Глава четвертая. У ВЛАСТИ

ВСЕ НАВЕРХ

Позади остались волнения избирательной кампании и пьянящая радость победы над соперниками. К 20 января 1961 года - дню принесения присяги и официального вступления на пост президента - Джону Кеннеди предстояло создать новое правительство. И надо сказать, формирование правительства было для него далеко не простым делом. Причина этого таилась не столько в том, что с 1933 года, когда президентом США стал Рузвельт, демократы ни разу не формировали вслед за республиканцами новое правительство, сколько в подходе Кеннеди к подбору лиц, с которыми ему предстояло работать.

В чем же состоял этот подход?

Прежде всего несомненно желание Кеннеди создать из верных монополистическому капиталу США чиновников эффективный правительственный аппарат, в котором подавляющее количество ключевых постов заняли бы послушные президенту люди. Но при этом Кеннеди, как известно, был невысокого мнения о деятельности правительства Эйзенхауэра. Пробелы своего предшественника он не в последнюю очередь объяснял слабой компетентностью Эйзенхауэра и многих из его министров в вопросах внешней и внутренней политики. По мнению Кеннеди, требовался приток свежих сил и идей в правительство США. А это, как он считал, можно было осуществить только с помощью включения в правительство новых лиц - «знатоков» своего дела.

Отсюда и осторожный подход Кеннеди к комплектованию правительства и включению в него профессиональных деятелей демократической партии. Характерно, что даже своим ближайшим сторонникам на президентских выборах, в том числе губернаторам штатов, Кеннеди не предложил главных постов в правительстве. Он отлично понимал, что командовать этими людьми, которым он в значительной мере был обязан в победе над Никсоном, будет куда труднее, чем «новобранцами».

Вместе с тем Кеннеди, конечно, не хотел отталкивать своих наиболее видных сторонников, и большинство из них были так или иначе отблагодарены правительственными постами.

Наиболее наглядно о подходе Кеннеди к формированию своего правительства свидетельствует участь в недавнем прошлом кумира демократов, правда неудачливого, Эдлая Стивенсона. Последний не только не стал государственным секретарем, но ему был предложен один из сравнительно второстепенных постов в правительстве - пост представителя США при Организации Объединенных Наций. Чтобы подсластить горькую пилюлю, Стивенсону обещали сделать его членом кабинета. Стивенсон был вынужден согласиться. Он знал, что шутки с новым президентом плохи. Того и гляди, вообще останешься за бортом нового правительства, которое Стивенсон в прошлом мечтал возглавить сам и дважды потерпел в этом неудачу.

Примерно так же сложилась судьба и другого видного демократа - Честера Боулса, второго наиболее вероятного кандидата на пост государственного секретаря. Ему Кеннеди предложил пост заместителя государственного секретаря.

На пост министра обороны США прочили одного из самых видных демократов, пользовавшегося большим влиянием в военно-промышленных кругах,- сенатора Стюарта Саймингтона. На этот же пост предлагался председатель Национального комитета демократической партии Генри Джексон.

Однако как Саймингтону, так и Джексону занять пост министра обороны предложено не было.

Все эти факты не случайны. Они отражали явное нежелание Джона Кеннеди включать в «свою команду» на самые ведущие посты известных политических деятелей, среди которых он был бы всего лишь первым среди равных. Кеннеди не хотел иметь в своем правительстве «удельных князей» вроде Джона Фостера Даллеса, которые, по существу, самолично руководили бы той или иной областью американской политики. Такое руководство, окружив себя способными инициативными специалистами, Кеннеди намеревался оставить за собой.

Однако он, конечно, не был настолько наивен, чтобы не понимать, что слишком резкое обновление им состава правительства США за счет ущемления интересов профессиональных чиновников восстановит их против него. Надо было подумать и о том, чтобы найти общий язык с наиболее влиятельными республиканцами и успокоить деловые круги Америки, опасавшиеся скоропалительных действий со стороны молодого президента. Все это Кеннеди, как показал впоследствии состав сформированного им правительства, учел. В результате еще до того, как новое правительство начало функционировать, в буржуазной прессе США за ним утвердилась репутация «способной администрации». Поговаривали, что президент действительно отобрал на ведущие посты кабинета «лучших из лучших» и что политическая атмосфера в Вашингтоне насыщена «новыми идеями», словно грозовая туча электричеством.

Кто же вошел в правительство Кеннеди? Как оно формировалось?

Новый президент с самого начала похоронил идею Эйзенхауэра о введении в правительство новой должности- первого государственного секретаря, который бы координировал деятельность других министерств. Эта идея шла вразрез с принципами Кеннеди.

Рассказывают, что когда Кеннеди доложили, что ему предстоит назвать и утвердить кандидатуры на более чем 1200 правительственных постов, то он пришел в сильное возбуждение и воскликнул: «Люди, люди, люди! Я не знаю никого из людей. Я знаю только избирателей. Каким образом я заполню эти 1200 мест?..»

Эта несколько наигранная вспышка раздражения у Кеннеди объяснима. После президентских выборов он очень устал, и ему был необходим отдых. Кроме того, Кеннеди хорошо представлял себе многочисленные сложности, которые ему предстояло преодолеть, чтобы сформировать правительство. Необходимо было и осуществить свои собственные идеи президентства, и удовлетворить деловые и финансовые круги США. Без этого не могло функционировать ни одно американское правительство, и Кеннеди это отлично понимал. Сам он, конечно, знал сотни людей, и людей вроде бы толковых. Но пришлись бы они по душе ведущим монополистическим группировкам? Это был вопрос не из легких.

Одной из самых актуальных задач Кеннеди считал налаживание еще более тесных связей с уолл-стритовской группой. Морганы и Дюпоны, Рокфеллеры и Форды - в конечном счете от их поддержки в громадной степени зависела и зависит судьба любого американского правительства. На эту группировку опирались в своей деятельности как правительства демократов Рузвельта и Трумэна, так и республиканское правительство Эйзенхауэра. Это был союз политиков и хозяев.

Кеннеди устанавливает контакт с двумя наиболее влиятельными представителями интересов уолл-стри-товской, или, как ее еще иногда называют, нью-йоркской, группировки: Робертом Ловеттом и Джоном Макклоем. Это было необходимо, так как названная финансовая группировка, по признанию Шлезингера, «относилась к Кеннеди с некоторой долей подозрения». Что за люди были Ловетт и Макклой?

Ловетт являлся влиятельным нью-йоркским банкиром, некоторое время служил министром обороны США, входил в состав правления Фонда Рокфеллеров. С давних времен Джон Макклой также был хорошо известен на Уолл-стрите. Длительное время, вплоть до 1940 года, он работал в качестве юриста крупных нью-йоркских корпораций, оформлял финансовые сделки международного характера. Особенно тесные связи имел с западноевропейскими деловыми кругами. С апреля 1941 года по ноябрь 1945 года Макклой - помощник министра обороны США. В 1947-1949 годах Макклой занимает пост директора Международного банка реконструкции и развития, затем в течение четырех лет был верховным комиссаром США в Германии. К этому времени Макклоя высоко оценили в нью-йоркских деловых кругах. В 1952 году, уйдя в отставку, он становится председателем совета директоров «Чэйз Манхэттен бэнк» - ведущего банка семейства Рокфеллеров. Одновременно он садится в директорское кресло ряда крупных промышленных корпораций.

Основной контакт с уолл-стритовской финансовой группировкой Кеннеди поддерживал через Ловетта. Последний откровенно поведал Кеннеди о том, что в предвыборной борьбе активно выступал за Никсона. Но Кеннеди пропустил это мимо ушей. Ловетт нужен был Кеннеди, а Кеннеди - Ловетту. Прошлое не имело значения. Нужно было формировать новое правительство, а время не ждало. Вскоре у Кеннеди с Ловеттом состоялось несколько встреч, на которых представитель интересов деловых кругов Уолл-стрита сделал президенту ряд конкретных предложений по формированию правительства.

Стремясь устранить какое бы то ни было недоверие по отношению к себе со стороны крупных нью-йоркских промышленников и банкиров, Кеннеди предлагает Ловетту на выбор один из следующих трех постов: государственного секретаря, министра обороны или министра финансов. Под предлогом плохого состояния здоровья Ловетт от этого предложения отказался. Кеннеди подумывает, не оставить ли в новом правительстве прежнего министра обороны Томаса Гейтса, связи которого с Уолл-стритом были хорошо известны. Советники Кеннеди уговаривали его этого не делать. Ведь не кто иной, как сам Кеннеди, еще совсем недавно резко критиковал работу министерства обороны правительства Эйзенхауэра.

Выход из положения вскоре был найден, и предложил его, естественно, Ловетт. Он рекомендовал Кеннеди на пост министра обороны Роберта Макнамару, в прошлом президента «Форд мотор компани». На Макнамару Уолл-стрит полностью полагался. Лучшей рекомендации для Кеннеди быть не могло.

После некоторого колебания, получив разрешение от семейства Фордов, Макнамара дал согласие занять в правительстве Кеннеди пост министра обороны. Характерная деталь: Макнамара согласился на это предложение только после того, как Кеннеди при личной встрече обещал ему полную свободу рук в комплектовании штата министерства обороны. Итак, нью-йоркская группировка монополистов получила на одном из ключевых постов в правительстве - в военном министерстве - своего человека.

Такую же тактику избрал Кеннеди в подборе министра финансов. Предельная осмотрительность нового президента в этом вопросе объяснялась тем, что в конце I960 года американские финансовые круги были крайне озабочены утечкой из США золотого запаса. Они стремились прекратить этот процесс и требовали, чтобы на посту министра финансов был поставлен кто-либо из их среды. Об этом Кеннеди доложила специальная группа во главе с банкиром-миллионером, впоследствии ставшим заместителем министра обороны, Полем Нит-це, которого Кеннеди направил в Нью-Йорк для выяснения настроений финансистов. Нитце сообщил Кеннеди, что «все, с кем мы консультировались в деловых кругах Нью-Йорка», требовали прежде всего приостановить утечку золота и настаивали, чтобы на пост министра финансов был назначен человек, которому «были бы близки интересы банкиров» и который «пользовался бы в международных финансовых кругах уважением и доверием». Деловой мир Уолл-стрита хотел видеть на посту министра финансов все того же Ловетта или Макклоя. В качестве приемлемой кандидатуры назывался также Дуглас Диллон, заместитель государственного секретаря при Эйзенхауэре. Так как кандидатуры Ловетта и Макклоя вскоре отпали, то наиболее вероятным кандидатом сделался Диллон.

Надо сказать, что Кеннеди был не в восторге от перспективы включения в свое правительство республиканца из правительства Эйзенхауэра. Некоторое время он колеблется, прикидывая возможность удовлетворения интересов Уолл-стрита какой-либо другой кандидатурой. Некоторые из его советников упоминают имя известного демократа банкира А. Гарримана. Но эта кандидатура, как вскоре стало ясно, не нашла бы достаточной поддержки. Многие влиятельные финансисты Уолл-стрита недолюбливали Гарримана, считая его «ренегатом», изменившим консервативным принципам республиканизма в годы Рузвельта.

Вопреки предостерегающим советам некоторых PIS своих помощников, Кеннеди все больше склоняется в пользу кандидатуры Диллона. Кеннеди хорошо знал, конечно, что в истории формирования американских правительств еще не было случая, чтобы вновь избранный президент приглашал в состав своего правительства на один из самых важных постов представителя побежденной партии, который к тому же раньше не был членом кабинета. Когда Кеннеди стали докучать подобного рода доводами, то он заявил: «Эти соображения мне безразличны. Все, что я хочу знать - способный ли он человек? Будет ли он поддерживать нашу программу?» Если бы Кеннеди был более откровенен, то он бы, конечно, добавил: история историей, но требования монополистов Уолл-стрита куда важнее. Перед ними должен склониться и престиж демократов.

Когда Кеннеди предложил Диллону пост министра финансов, тот быстро дал согласие. Кеннеди был доволен. Как впоследствии признавал Артур Шлезингер, «он (Кеннеди.- А. Г.) нашел человека, которому будут верить банкиры...»

Необходимо было также подобрать подходящую кандидатуру на пост государственного секретаря. Поиски велись беспрерывно. Кеннеди перебирал в уме десятки имен. После того как Ловетт отклонил предложение стать государственным секретарем, Кеннеди прикидывает возможности таких людей, как Честер Боулс, сенатор Фулбрайт, бывший посол в Париже и Бонне Дэвид Брюс. Вскоре, однако, стало ясно, что у нью-йоркской монополистической группировки, как говорится, аппетит пришел во время еды. Ловетт стал энергично настаивать на кандидатуре Дина Раска. До этого Кеннеди мало что слышал о Раске. Теперь же ему предлагали взять его на один из самых важных правительственных постов.

Учитывая источник настойчивой «просьбы», Кеннеди отнесся к ней со всей серьезностью. Ведь, по существу, за Раска ходатайствовало семейство Рокфеллеров.

Раек являлся членом правления Фонда Рокфеллеров, занимаясь распределением средств для «помощи» слаборазвитым странам. Благотворительный Фонд Рокфеллеров состоял из пожертвованных ими денег, большая часть которых все равно должна была быть вычтена из их доходов в качестве налогов. Так не лучше ли, решили в семействе Рокфеллеров, использовать значительную часть этих средств для популяризации своего «доброго имени» и усиления влияния американской буржуазной идеологии в развивающихся странах. Вот этой работой и занимался Раек, выполняя ее с усердием, заслужившим ему доверие Рокфеллеров.

Кеннеди не заставил себя долго ждать. Он лично звонит Раску, приглашая на встречу. Через несколько дней Раек встречается с Кеннеди. К этому времени последний уже успел ознакомиться со статьей Раска «Президент» в журнале «Форин афферс», основной смысл которой сводился к тому, что президент США, и только он, руководит внутренней и внешней политикой США. А министры ему в этом помогают. Вместе с тем Раек предостерегал нового президента против поспешных встреч на высшем уровне и призывал его доверить дипломатию дипломатам. Статья, особенно ее первая часть, понравилась Кеннеди. В меньшей степени ему понравился сам Раек. Рассказывают, что последний расстался с Кеннеди в полной уверенности, что встреча закончилась безрезультатно, так как он и Кеннеди «по-разному смотрят» на многие вещи. Однако на следующий день Кеннеди все же предложил ему занять пост государственного секретаря по иностранным делам. Требование Ловетта было удовлетворено.

Итак, все три наиболее важных поста в кабинете Кеннеди оказались занятыми людьми, рекомендованными Ловеттом. Случайно ли это? Конечно, нет. Уоллстрит занимался своим обычным делом - формировал руками очередного президента правительство США.

Остальные посты в правительстве Кеннеди в основном распределил между своими ближайшими помощниками на выборах, взявшими его сторону еще до съезда демократической партии, на котором он был выдвинут кандидатом в президенты.

Губернатор штата Коннектикут А. Рибикофф был назначен министром здравоохранения, образования и социального обеспечения. Губернатор штата Северная Каролина Л. Ходжес стал министром торговли. Губернатор штата Аризона С. Юдэл получает пост министра внутренних дел. Юрист А. Голдберг, имевший тесные связи с профсоюзами и пользовавшийся доверием предпринимателей, назначается министром труда. Своему другому ближайшему стороннику, бывшему губернатору штата Мичиган М. Уильямсу Кеннеди отдает важный пост помощника государственного секретаря по африканским делам.

Необходимо также было решить «проблему Бобби», брата президента. Роберт Кеннеди, безусловно, был одним из самых способных, если не самым способным помощником своего старшего брата в течение многих лет. Благодаря его тактическому чутью и громадной работоспособности Джону Кеннеди удалось решить не один важный вопрос. Был у Роберта и опыт работы в конгрессе США, где он в течение пяти лет работал советником сенатского комитета по расследованию преступности.

Посоветовавшись с отцом, Джон Кеннеди решает предложить Роберту пост министра юстиции. Сам Роберт Кеннеди был не в восторге от идеи старшего брата. Больше того, он решительно ей воспротивился. Его больше тянуло пусть и на второстепенные роли, но в министерстве обороны или госдепартаменте. Джон Кеннеди, однако, стоял на своем. Однажды за завтраком он не допускающим возражения тоном сказал Роберту, что тот должен будет занять пост министра юстиции. Роберт был вынужден согласиться.

Когда настало время официального назначения Роберта Кеннеди и согласно обычаю следовало объявить об этом толпящимся перед домом Кеннеди репортерам, президент, пригласив Роберта выйти, проворчал: «Черт возьми, Бобби, причеши свои волосы», добавив: «Не улыбайся слишком часто, а то они подумают, что мы счастливы этим назначением». Этой шуткой и завершилось разрешение «проблемы Бобби».

Особо следует отметить решение Кеннеди оставить во главе ЦРУ и ФБР Аллена Даллеса и Эдгара Гувера. Это решение Кеннеди принял сразу же после выборов вопреки мнению некоторых своих ближайших друзей, с которыми он на следующий день после президентских выборов отмечал за ужином свою победу. Тогда казалось, что Кеннеди внимательно прислушивается к отрицательным отзывам своих гостей о руководителях ЦРУ и ФБР. Кое-кто из присутствующих даже полагал, что Даллес и Гувер могут быть уволены в отставку. Этого, однако, не произошло.

На следующее утро, когда любители давать советы в неофициальной обстановке открыли газеты, они были поражены, а некоторые даже слегка возмущены сообщением о том, что Кеннеди предложил остаться на своих постах как Даллесу, так и Гуверу. Однако Кеннеди знал, что делал. С помощью этого шага он стремился с самого начала показать влиятельным кругам, что он человек «серьезный», «вполне зрелый» и ожидать экстравагантных выходок с его стороны не следует. Это была тактика «завоевания доверия». А доверием со стороны американских монополистов Кеннеди очень и очень дорожил.

К 17 декабря 1960 года Джон Кеннеди закончил формирование своего кабинета назначением на пост министра почт Эдварда Дэя, крупного бизнесмена в области страхования.

Итак, основной костяк новой администрации был сформирован и готов к действию. Оставалось ждать 20 января 1961 года - дня, когда Кеннеди должны были официально провозгласить президентом США.