ВСТРЕЧА В ПАРИЖЕ

30 мая 1961 года самолет президента США, после семичасового перелета через Атлантику, приземлился в аэропорту Орли. Французским правительством Кеннеди была оказана торжественная встреча. Республиканские гвардейцы с саблями наголо, в позолоченных шлемах и высоких, до блеска начищенных сапогах выстроились по обе стороны трапа президентского самолета. Встретить высокопоставленного гостя приехали президент де Голль и члены французского правительства.

И вот Кеннеди на европейской земле. Выступая на аэродроме с небольшой речью, он говорит, что «приехал из Америки, дочери Европы, во Францию, которая является самым старым другом Америки». Встречающие внимательно слушают президента. После окончания официальной церемонии встречи колонна черных ситроенов направилась в Париж, на Кз д'Орсэ, где находилась отведенная для Кеннеди резиденция. Конные гвардейцы и 50 полицейских на мотоциклах придавали кортежу внушительный и торжественный вид. Вот и Париж. Прогремел салют из 101 орудия. Люди на улицах с интересом разглядывают приветствующего их американского президента.

В своей резиденции Кеннеди немедленно направился в обитую голубым и серым шелком спальню, где когда-то почивал Людовик XVI. Первым делом необходимо принять ванну для того, чтобы унять боль в спине. Нужно также выслушать сообщение своего помощника Т. Соренсена, которого Кеннеди направил в Париж на разведку за несколько дней до своего приезда для того, чтобы тот рассказал ему последние новости из жизни французской столицы, помог понять, чем дышит Франция. Впрочем, и без информации Соренсена Кеннеди было ясно, что во время переговоров с президентом Франции его ожидает немало сюрпризов.

Переговоры Кеннеди с де Голлем состоялись в Ели-сейском дворце. Стремясь с самого начала найти общий язык с президентом Франции, Кеннеди в первую очередь поднял вопрос о положении в центре Европы и о Западном Берлине.

Кеннеди хорошо знал, что французское правительство, войска которого, так же как американские и английские войска, находились в Западном Берлине, не было согласно с советскими предложениями по нормализации положения в Центральной Европе. Дальновидность предложений Советского Союза, их миролюбивый характер не хотели понять в английских и французских официальных кругах. А ведь претворение в жизнь советских предложений, по сути дела, означало бы оздоровление положения на немецкой земле, ликвидацию на ней иностранной оккупации, признание существования двух германских государств и закрепление границ между ними и их соседями. И наконец, международные гарантии статуса Западного Берлина как самостоятельной административно-политической единицы положили бы конец реваншистским устремлениям Бонна, заявляющего без всяких на то оснований, что Западный Берлин является частью территории ФРГ.

Ликвидация последствий второй мировой войны в Европе и закрепление германским мирным договором сложившихся на ее территории границ оказали бы самое благотворное влияние на оздоровление международного положения. Но на Западе именно этого не понимали или не хотели понимать. Все это учитывал Кеннеди, когда охарактеризовал советские предложения по заключению германского мирного договора как «угрозу» Западу. США и союзники, заявил Кеннеди, должны, если это будет необходимо, пойти на риск ядерной войны из-за Западного Берлина. Де Голль со своей стороны сказал Кеннеди, что, по его мнению, Россия не хочет войны, но что Западу надо проводить твердую линию, защищая свои интересы. Казалось, контакт и понимание между Кеннеди и де Голлем установились. На этой приятной для американского президента ноте закончилась первая часть переговоров.

Затем состоялся обед, на котором помимо де Голля и Кеннеди присутствовали французские официальные лица и основные американские советники: Соренсен, О'Доннел, Селинджер и др. Французская кухня, после однообразного меню столовой Белого дома, произвела большое впечатление на американцев.

Когда французский и американский президенты возвратились для переговоров в салон Доре, было решено обсудить проблему Лаоса. Совет де Голля был для Кеннеди совершенно ясен. США не следует пытаться решить лаосскую проблему путем военного вмешательства. Они могут рассчитывать лишь на дипломатическую поддержку со стороны Франции, но не более. Что же касается участия французских солдат в военных действиях в Лаосе, то это вообще исключается. Наиболее разумный курс, советовал де Голль, состоял бы в согласии американцев на формирование в Лаосе коалиционного правительства, которое придерживалось бы нейтралистского курса. Таким образом, Франция недвусмысленно отказывала США в поддержке их авантюристической политики в Лаосе. Надо сказать, что к такого рода откровенному разговору американские президенты послевоенных лет не привыкли. Раньше им в западноевропейских столицах все больше поддакивали или в худшем случае молча соглашались с американскими предложениями. Кеннеди пришлось убедиться, что в Западной Европе наступали новые времена.

Это стало ему особенно ясно, когда дело дошло до обсуждения проблем НАТО.

Проблемы НАТО обсуждались на второй день переговоров. Президент де Голль подробно изложил свои взгляды на эволюцию международных отношений, на изменения в мире. Франция, заявил ее президент, не намерена больше жить под сенью НАТО. Понимая всю сложность стоящих перед Кеннеди задач и не стремясь «подорвать» НАТО, продолжал де Голль, французское правительство не намерено что-либо предпринимать немедленно. Однако вместе с тем оно недвусмысленно заявляет, что в самом ближайшем будущем ситуация с пребыванием Франции в военной организации НАТО должна измениться.

Как вспоминал позднее Соренсен, американский посол в Париже Гэвин после заседания признался ему, что был «почти испуган этим твердым, холодным и безоговорочным заявлением о том, что США не должны вмешиваться в дела Европы».

Внешне сохраняя спокойствие, Кеннеди был более чем взволнован. Впервые из уст ведущего государственного деятеля Западной Европы он слышал, как критикуется основа всей американской внешней политики в Европе - НАТО; по существу, его объявляют анахронизмом...

Стремясь убедить де Голля, что его взгляды по вопросам НАТО и создания Францией своих собственных ядерных сил ошибочны, Кеннеди не жалеет слов. Всячески подчеркивая, что США «будут воевать, если на Европу нападут», Кеннеди заявляет даже, что американцы могут первыми нанести ядерный удар «по нападающим». США осуществят ядерное нападение, если его правительство решит, что это «необходимо» или что американские войска «находятся в опасности», или даже если ему только станет известно, что Советский Союз «готовится нанести удар». Так Кеннеди, следуя советам Пентагона и госдепартамента, оставлял за правительством США «право» решать, когда первым нанести атомный удар по социалистическим странам. Это были безответственные рассуждения, основанные на лживой, давно обанкротившейся концепции, что агрессия в Европе может произойти с Востока на Запад, а не наоборот. Но именно такой «довод» выдвигался в качестве обоснования «права» США на ядерную агрессию. И по этому вопросу, как показала беседа, Кеннеди шел на поводу у американской военщины и антисоветской пропаганды.

Де Голль, однако, дал понять, что его точка зрения на НАТО и роль США в Западной Европе остается неизменной.

Тогда Кеннеди раскрывает перед французским президентом свою последнюю карту. США готовы пойти на то, чтобы создать под эгидой НАТО подводные атомные силы, которые находились бы под контролем СИТА, Франции и Англии. Это опасное для дела мира предложение открывало, хотя об этом прямо и не говорилось, доступ ФРГ, как члену НАТО, к ядерному оружию.

Но и последний козырь Кеннеди не возымел действия. Де Голль не согласился и с этим предложением. Он лишь заметил, что оно будет изучено. На языке дипломатии это часто означает «нет». Как показали последующие события, так оно и было.

Переговоры заканчивались так же, как и начались, в корректной атмосфере. Между де Голлем и Кеннеди, как многие отмечали, даже установились теплые личные отношения. Однако оставалось фактом и другое. По ряду крупных международных проблем мнения американского и французского президентов значительно разошлись. Европа, Франция были уже не те, что несколько лет назад. «Мать» не желала больше беспрекословно следовать советам своей «дочери».

Постепенно в дипломатических и журналистских кругах Парижа стало известно, что переговоры Кеннеди с де Голлем не принесли больших решений. Интерес к Кеннеди со стороны французской печати и публики падает, и все большее внимание привлекает его супруга Жаклин, которая своим обаянием и элегантностью покорила сердца парижан. Недаром в конце визита Кеннеди заявил: «Я был тем человеком, который сопровождал Жаклин Кеннеди в Париж...» И хотя это была всего лишь шутка, но в ней невольно был заложен определенный смысл. Визит Кеннеди в Париж оказался бесплодным.

Рассказывают, что, когда Кеннеди прощался с де Голлем перед вылетом в Вену, он спросил президента Франции: «Вы 50 лет готовились к тому, чтобы стать главой государства. Удалось ли Вам обнаружить что-либо такое, что должен знать я?» Как говорят, де Голль обещал Кеннеди рассказать об этом при следующей встрече. Она, однако, не состоялась.

Впереди, после проведенной на Кэ д'Орсэ ночи, Кеннеди ожидала Вена. На этом этапе его поездки в Европу стало особенно ясно, чего Кеннеди не хватало как главе государства для того, чтобы успешно вести переговоры. Ему не хватало реализма.