Вступление США в войну

Оценивая обстановку в эти дни, военный министр США Г. Стимсон говорил: «Проблема заключалась в том, каким образом мы можем заставить японцев сделать первый выстрел, но не причинив слишком много ущерба нам самим. Это был трудный вопрос». 26 ноября государственный секретарь Хэлл вручил японским представителям ответ, носивший характер ультиматума. Американское правительство требовало от Японии вывода всех войск из Китая и Индо-Китая, признания только чун-цинского правительства Чан Кай-ши, заключения многостороннего пакта о ненападении с США, Англией, Китаем, Голландской Индией и СССР. Только после этого американо-японские экономические отношения будут восстановлены. Иными словами, Соединенные Штаты настаивали, чтобы Япония по собственной воле отказалась от всех захватов, сделанных за десятилетие — с 1931 г. Правительство Рузвельта прямыми угрозами поддержало доктрину «открытых дверей». Просмотрев американский ответ, японский представитель заметил: нам «в таком случае не остается ничего другого, как поднять руки». Командование американских вооруженных сил узнало о повороте на 180° в политике США не от собственного правительства, а из перехваченной и расшифрованной японской радиограммы, в которой излагался ультиматум от 26 ноября.

Мотивы его предъявления, равно как и события последующих десяти дней, не получили в США удовлетворительного объяснения.( Расследованием внезапности нападения на Перл-Харбор в США занимались восемь различных официальных комиссий, которые, однако, так и не пролили свет на ряд загадочных обстоятельств. Только объединенная комиссия конгресса США, работавшая в 1946 г., издала 40 больших томов показаний и документов. По сей день в США продолжается яростный спор об американской внешней политике в канун войны. Буржуазные историки разбились на три группы: первая, получившая название «придворных историков», утверждает, что США не несут ответственности за войну, злонамеренные агрессоры напали на миролюбивые Соединенные Штаты. Вторая группа, так называемая «ревизионистская школа», отстаивает противоположное мнение: США проводили провокационную политику, заставив Японию совершить первой нападение, а чтобы сплотить американский народ, Тихоокеанский флот США на базе в Перл-Харборе был оставлен без предупреждения о неминуемой войне и сознательно подставлен под удар. Наконец, последняя группа, в нее входят авторитетные буржуазные историки, считает, что вопрос едва ли когда-нибудь будет выяснен, и не высказывает своего мнения. Партийная борьба между республиканской и демократической партиями также наложила отпечаток на распри в кругах американских историков.)

Почему американское правительство, зная о намерении Японии открыть боевые действий, не предупредило Тихоокеанский флот США, находившийся на Гавайских островах, что повлекло за собой катастрофу в Перл-Харборе? Ответ дает общее направление американской внешней политики. Еще в 1920 г. В. И. Ленин указывал: «Война между Японией и Америкой уже готова, она подготовлена десятилетиями, она не случайна; тактика не зависит от того, кто первый выстрелит. Вы прекрасно знаете, что японский капитализм и американский одинаково разбойны». В 1941 г. правительство США сознательно форсировало события, стремясь разжечь войну на Дальнем Востоке и Тихом океане, однако самоуверенные политики в Вашингтоне никак не предполагали, что война может начаться с нападения Японии на сами Соединенные Штаты. 16 октября, после падения кабинета Коноэ, командующие американскими флотами были предупреждены из Вашингтона: «Самое вероятное — война между Японией и Россией. Поскольку, однако, в Японии винят США и Англию за ее нынешнее отчаянное положение, существует также возможность нападения на эти две державы». Последующие оценки американского командования, вплоть до 29 ноября, указывали, что наиболее вероятный образ действия Японии — нападение на Советский Союз. Направив 26 ноября ультиматум Японии, американское правительство было убеждено, что это вызовет войну, но не с США.

1 декабря на совещании у японского императора было решено начать войну 8 декабря. Для нападения на Перл-Харбор, где базировался американский тихоокеанский флот, было выделено оперативное соединение, которое вышло в море из баз на Курильских островах еще 26 ноября и находилось в море в ожидании боевого приказа. На первой стадии войны, до нападения на Советский Союз, отложенного на весну 1942 г., планировалось захватить страны южных морей с их обширными ресурсами стратегического сырья и нейтрализовать американский флот на Гавайских островах. Оборонительный периметр Японии предстояло провести по линии, соединяющей Курильские и Маршалловы острова (включая о. Уэйк), архипелаг Бисмарка, острова Тимор, Ява, Суматра и далее, включая Малайю и Бирму. Но в разгар предстоявших боевых действий на юге, японский флот должен был быть готов развернуть свои силы и отказаться от шести из семи больших операций, которыми достигались указанные цели «в случае вступления в войну России». Продвижение на юг осуществлялось силами флота, авиации и морской пехоты, многомиллионная японская армия оставалась в Северо-Восточном Китае и в метрополии наготове для войны против Советского Союза.

Вечером 6 декабря в Вашингтоне была перехвачена и расшифрована японская нота — ответ на американский ультиматум 26 ноября. Хотя в пространном документе прямо не говорилось об объявлении войны, весь его смысл и указание точного часа вручения — 1 час дня 7 декабря говорили сами за себя. В 21.30 6 декабря (по вашингтонскому времени) японская нота была доставлена Рузвельту. Прочитав ее, президент заметил: «Это — война». Гопкинс согласился с ним. Однако почему не были немедленно подняты по тревоге американская армия и флот, в первую очередь в угрожаемых районах — на Тихом океане? Ответа на этот вопрос так и не дали многочисленные комиссии, расследовавшие обстоятельства нападения на Перл-Харбор. Во всяком случае, вечером 6 декабря в Белом доме было решено не посылать никаких предупреждений, так как командующий ВМС США адмирал Старк был на спектакле в театре и вызов его мог быть замечен и вызвать недоумение. Так, во всяком случае, гласит официальная версия. Утром 7 декабря состоялось совещание у начальника штаба армии генерала Маршалла, на котором решили послать телеграмму на Филиппины, Гавайские острова, западное побережье США и в Панаму, гласившую: «В час дня Япония должна предъявить документ, по существу равносильный ультиматуму». На Гавайских островах телеграмма была расшифрована через 8 часов после Перл-Харбора.

Командующий тихоокеанским флотом США адмирал Ким мель, которого сделали козлом отпущения за катастрофу в Перл-Харборе, писал впоследствии: «Предупреждение генерала Джорджа С. Маршалла, с запозданием посланное в 11.52 по вашингтонскому времени — в 6.22 по гавайскому времени в воскресенье 7 декабря, было направлено через обычнее гражданские каналы связи, без указания на срочность, в то время как у него на столе стоял телефон прямой связи со штабом генерала, командовавшего гарнизоном на Гаваях! Командующий флотом адмирал Гарольд С. Старк даже не попытался передать мне сообщение о перехвате японских телеграмм или предупреждения через в высшей степени надежные и быстро действующие каналы связи флота, которые можно было использовать и для передачи предупреждения Маршалла. По этим каналам не было никакой задержки в передаче сообщений между Вашингтоном и Перл-Харбором. Пока передавалась телеграмма» Маршалла, в моем штабе была получена пустяковая телеграмма, расшифрованная и переданная по назначению менее чем через час после отправки из Вашингтона. Срочная телеграмма была бы передана, расшифрована и вручена менее чем в полчаса. Бездеятельность как военного, так и морского министерств, несомненно, объяснялась политической установкой высоких сфер, ибо офицеры этих министерств как до, так и после Перл-Харбора доказали, что они не были небрежными, неспособными или некомпетентными. Конечно, один, другой среди них мог ошибаться, но не все же сразу и одновременно. Военное и морское министерства ответственны за информацию командующих и отдачу им приказов. Эти ведомства прямо подчинены только президенту США. Нельзя поверить, чтобы оба ведомства, зарекомендовавшие себя надежностью в работе и знаниями, могли во время такого кризиса одновременно совершать подобные ошибки».

Пока продолжалась неразбериха в Вашингтоне и на Гавайских островах, японское оперативное соединение, основой которого были шесть новейших авианосцев, выходило для удара по Перл-Харбору, примерно в 200 милях к северу от Гавайских островов. На мачте флагманского корабля была поднята реликвия японского флота — флаг, который нес корабль адмирала Того в Цусимском сражении. В предрассветном сумраке 7 декабря авианосцы развернулись против ветра и набрали ход. В 6.00 первая волна японских самолетов поднялась в воздух и взяла курс на Перл-Харбор. За ней последовали другие. Всего в нападении участвовало 360 самолетов. А тем временем в Перл-Харбор пытались пробраться японские подводные лодки. Атака была назначена на 7.50 — время, когда экипажи кораблей садились завтракать. В гавани борт о борт стояло 8 линейных кораблей, 9 крейсеров и 20 эсминцев. Везде царило благодушие мирного времени. Не поколебало его сообщение патрульного эсминца о том, что у входа в гавань замечена и атакована неизвестная подводная лодка. На базе была установлена новинка — радиолокационная установка. Обычно она кончала работу в 7 утра, но 7 декабря ее использовали для тренировки молодого солдата. В 7.02 в 137 милях от Перл-Харбора была замечена большая группа самолетов. На всякий случай позвонили офицеру — дежурному по базе; тот заявил, что не следует тревожить его по пустякам. За маневрами самолетов в учебных целях следили до 7.45, пока они не оказались в 20 милях от Перл-Харбора, затем выключили установку и отправились в казармы.

Японских летчиков, вынырнувших из облаков, изумила обстановка на базе. Один из них вспоминает: «Внизу я увидел весь тихоокеанский флот США, и расположение кораблей превзошло все мои ожидания. Я видел весь немецкий флот в Киле, я видел французские линкоры в Бресте. Наконец, я часто видел наши корабли, собранные для показа их императору. Но я никогда не видел кораблей, которые бы даже в мирное время находились на расстоянии 500—1000 метров друг от Друга. Военно-морской флот всегда должен быть настороже, так как никогда не исключена возможность внезапного нападения. Но то, что я увидел внизу, — это непостижимо. Разве американцы никогда не слышали о Порт-Артуре?» Атака продолжалась около двух часов, в результате 4 линкора были потоплены, 4 серьезно повреждены. Всего было уничтожено или выведено из строя 19 кораблей. Американская авиация потеряла 188 самолетов, главным образом на земле. Погибло свыше 3 тыс. американцев. Японцы заплатили ничтожную цену — 29 самолетов. Перл-Харбор не утратил своего значения как база. Главное — в гавани не оказалось американских авианосцев, они случайно задержались из-за шторма в море и не прибыли к моменту нападения. Японцы Даже не попытались захватить Гавайские острова, хотя офицеры оперативного соединения, опьяненные успехом, настаивали на этом. Но был отдан приказ возвращаться. Капитан Футида, ведущий первой волны в атаке на Перл-Харбор, объясняет: «Когда принималось решение о проведении операции, мы вовсе не были уверены в успехе. В то время мы чувствовали себя так, как если бы нам предстояло выдергивать перья из хвоста орла, и, естественно, захват Гавайских островов не входил в наши планы».

В 2.20 по вашингтонскому времени японские представители явились к Хэллу и вручили ему ноту, содержание которой расшифрованное накануне, он уже знал. Хэллу сообщили, что японская авиация бомбит Перл-Харбор. Престарелый государственный секретарь произнес слова, рассчитанные на историков: «За все пятьдесят лет моей государственной деятельности я никогда еще не видел документа, наполненного большим количеством лжи и гнусных извращений». Гнев Хэлла понятен — правительство США могло винить только себя. Через 6 часов после нападения на Перл-Харбор американские командующие на Тихом океане получили приказ из Вашингтона вести боевые действия против Японии, не считаясь с нормами международного права. Американские подводные лодки вышли в море топить все, что держится на плаву и несет японский флаг. 8 декабря Рузвельт выступил на объединенном заседании обеих палат конгресса. Он потребовал с 7 декабря, со «дня, который войдет в историю как символ позора», объявить войну Японии. Конгресс принял соответствующую резолюцию.

Одновременно с ударом по Перл-Харбору японцы напали на британские владения на Дальнем Востоке — Малайю, Гонконг и на Голландскую Индию. Великобритания и ее доминионы объявили войну Японии. Рузвельт по трансатлантическому телефону обрадовал Черчилля: «Теперь мы связаны одной веревочкой». Да, но как с Италией и Германией? С ними Англия воевала, а США остались ее невоюющим союзником. Развязка наступила в ближайшие дни, и хотя она была неизбежна, американское правительство постаралось сохранить свою «хорошую репутацию». Еще в середине 1941 г. Рузвельт как-то писал Черчиллю: «Возможно, что я никогда не объявлю войну, а просто начну ее. Если бы я попросил конгресс объявить войну, то споры по этому поводу могли бы затянуться там на три месяца». Осенью 1941 г. в Атлантике уже шла необъявленная война американского флота с подводными лодками европейских держав «оси». 11 сентября Рузвельт публично предостерег: «при появлении в американской зоне патрулирования «гремучих змей Атлантики» — германских и итальянских подводных лодок их будут топить без предупреждения. Гитлер тем не менее подтвердил приказ авиации и флоту — «до середины октября» избегать инцидентов с США. Тем не менее в октябре два американских эсминца, следившие за германскими подводными лодками и вызывавшие по радио английские корабли, были торпедированы, один из них пошел ко дну. Погибло 126 американских моряков. Рузвельт торжественно заявил: «Обмен выстрелами начался. И история зафиксировала, кто сделал первый выстрел». В ноябре закон о «нейтралитете» был вновь изменен — американские торговые суда отныне могли нести вооружение и доставлять грузы прямо в британские порты.

Когда в Белом доме готовилось послание Рузвельта конгрессу с просьбой объявить войну Японии, его советники настаивали, чтобы США одновременно объявили войну Германии и Италии. Президент отказался. Из расшифрованных японских документов он уже знал об обещании Германии и Италии объявить войну США совместно с Японией. 11 декабря Германия и Италия объявили войну Соединенным Штатам. В ноте, состряпанной гитлеровскими дипломатами, упоминалась речь Рузвельта 11 сентября, инциденты с американскими эсминцами и делался вывод: «Обстановка, созданная президентом Рузвельтом», вынуждает Германию объявить войну США. Формулировка не была случайной формально нота была адресована правительству, фактически — «изоляционистам». Гитлеровцы надеялись вызвать внутренний раскол в Соединенных Штатах.