НОВОСТИ   БИБЛИОТЕКА   ИСТОРИЯ    КАРТЫ США    КАРТА САЙТА   О САЙТЕ  










предыдущая главасодержаниеследующая глава

Голос совести


На острове Путинбей (озеро Эри), идя по лужайке, мы увидели двух мертвых птиц. Догадываясь о причине их гибели, мы все же спросили проходившего человека: что бы это могло значить?


Он оглядел птиц и, пряча очки, сказал со вздохом всего одну фразу:

- Это значит, джентльмены, что мисс Карсон была права.

Человек был вполне уверен, что мы знаем, кто такая мисс Карсон, понимаем связь между гибелью птиц и фамилией женщины. Мы действительно это знали.

Мы знали, что мисс Карсон в живых уже нет. Знали, что эта женщина в несколько дней взбудоражила всю страну. У одних она вызывала беспредельное уважение, другие готовы были испепелить ее ненавистью. Известность этой женщины мгновенно перешагнула границы Америки. И всюду общее возбуждение разделяло людей на два лагеря. Мимолетная фраза - "мисс Карсон была права" - говорит не только о продолжении десятилетнего спора, но также и о признании человека, сказавшего людям что-то чрезвычайно для них важное.

Рассказ о Рзйчл Карсон следует начать с одного открытия, отмеченного в 1948 году Нобелевской премией. Перед войной, работая с химическим веществом, синтезированным и описанным немцем Цейдлером, швейцарец Пауль Мюллер обнаружил, что вещество это даже в ничтожных дозах смертельно для насекомых. Был исследован механизм действия препарата. Партию порошка, выпущенного фармацевтической фирмой, отправили на пробу в США. И отсюда пришел восторженный отклик: феноменальное средство, действует безотказно!

Женщина, известная американцам не менее, чем герои, летавшие на Луну. Ее имя Рэйчл Карсон. Вдумчивый наблюдатель, философ, биолог, понимающий тонкие связи в природе, талантливый публицист и мужественный человек — такой была Карсон. Ее драматическая слава борца за здоровье Земли перешагнула границы Америки. Эта женщина «первой ударила в колокол и указала опасность, о которой мало кто знал». Человеческий род гордится такими людьми
Женщина, известная американцам не менее, чем герои, летавшие на Луну. Ее имя Рэйчл Карсон. Вдумчивый наблюдатель, философ, биолог, понимающий тонкие связи в природе, талантливый публицист и мужественный человек — такой была Карсон. Ее драматическая слава борца за здоровье Земли перешагнула границы Америки. Эта женщина «первой ударила в колокол и указала опасность, о которой мало кто знал». Человеческий род гордится такими людьми

Шла война. Из насекомых наибольшую опасность для человека представляли вши, мухи и комары - разносчики эпидемии. Порошок блестяще справился со своим назначением. Им пропитывали материю для солдатского белья, подсыпали в побелку для стен, опыляли болота и свалки. К концу войны препарат уже имел столько заслуг, что был окрещен "открытием века". Его испытали в борьбе с вредителями растений - и опять триумф: ни одной козявки на поле не оставалось.


Полностью название препарата невозможно выговорить ни на одном языке - дихлордифенилтрихлорметилметан. Зато сокращенное его название "ДДТ" сразу все проясняет, Сегодня многим известен коварный характер этого "химического чуда". Домашние хозяйки, борясь с мухами, уже обходят порошок ДДТ, от него отказались большие сельскохозяйственные округа и целые государства, ему вынесен обвинительный приговор на Всемирном конгрессе по охране среды в Стокгольме...

Неужели не нашелся хоть кто-нибудь, кто предвидел бы это в первые годы появления ДДТ? Сейчас вспоминают этих людей. Их было немного, но они были. Зоолог Мичиганского университета Дж. Уоллес сказал тогда: "мы увидим в ближайшие десятилетия величайшее истребление животных, большее, чем когда-либо в истории Земли. Яды - это хуже сведения лесов, охоты, хуже мелиорации, засухи, загрязнения промышленными отходами". Но это "академическое предсказание" никто и слушать не захотел, так велики были явные достоинства ДДТ. Вокруг него совершалась, буквальная пляска радости.


По многим причинам в Америке новое вещество особо пришлось ко двору. Химия сделалась движущей силой в хозяйстве. Были синтезированы новые средства для борьбы не только с насекомыми, но и с сорняками, древесной растительностью, разного рода грибковыми и бактериальными болезнями растений. В лесничества и на фермы, в дома и сады химикаты шли в баночках и баллончиках, бочках, цистернах, мешках. И все это рассматривалось как благодать - чем больше, тем лучше. С самолетов химикаты сыпались порошком, выпадали маслянистым дождем. Безудержная реклама показывала, какая простая штука - баночка с пульверизатором... И вдруг раздался голос тревоги.

Представим пир, где за столами, полными яств, вдруг поднимается человек и уверенно говорит: пища отравлена! Нетрудно вообразить замешательство, переполох, недоумение, панику. Именно так реагировала Америка на голос Рэйчл Карсон, прозвучавший осенью 1962 года.

На снимках: очередная жертва химической обработки, подопытные птицы для испытания ядов, и знаменитый символ Соединенных Штатов, катастрофически исчезающий лысый орел
На снимках: очередная жертва химической обработки, подопытные птицы для испытания ядов, и знаменитый символ Соединенных Штатов, катастрофически исчезающий лысый орел

Кто была эта женщина? Биография Рэйчл Карсон прослежена до мельчайших подробностей. Это сделано было сразу же не только из любопытства, но и по мотивам, довольно распространенным в Америке: а нет ли "чего-нибудь", чем можно было бы опорочить, дискредитировать обвинителя. Но никакого "сучка" в биографии не было. Чистая, честная жизнь, лишенная ярких видимых проявлений, но глубокая, полная, напряженная.

Родилась Рэйчл Карсон в 1907 году в Пенсильвании. В детстве мечтала стать писателем. Однако страстная любовь к природе привела ее в биологическую науку. Колледж, университет. Преподавание в университете. Несколько докторских степеней. Служба в различных ведомствах по охране среды. Скромная, почти аскетическая жизнь в Вашингтоне - днем работа, вечерами литературный труд. Карсон получила признание "одного из лучших писателей Америки". "Редкое сочетание поэзии и науки" - это оценка критикой ее книг.

Знаменитостью Карсон в 1951 году сделала книга "Море вокруг нас", сразу же после выхода переведенная на 33 языка мира. Ее ответы на похвальные отзывы критиков и читателей необычайно сдержанны и скромны: "Разве можно писать о море без поэзии..." К каждой строке написанного Рэйчл Карсон относилась с предельной требовательностью, "писала медленно, трудно, иногда по ночам". Она не была замужем - "на это не было времени". Но когда умерла мать внучатого племянника, взяла мальчика на воспитание.

Живую природу Рэйчл Карсон любила страстно и глубоко, ее пониманию доступно было многое ускользавшее от поверхностного взгляда. Особая страсть - море и птицы. Весною она подымалась задолго до рассвета и на стареньком автомобиле уезжала в окрестности Вашингтона наблюдать пролет птиц.

О ДДТ Карсон узнала еще во время войны и вполне разделяла беспокойство Уоллеса. Дым пожара она почувствовала сразу же, как только химикат нашел широкое применение. Она хорошо знала все звенья механизма природы, чтобы понять опасность, еще почти никому не заметную. Разрозненные факты - необъяснимый мор рыбы, гибель крупных животных и странная выживаемость насекомых там, где прежде под косой химикатов они погибали, - для нее выстраивались в ясную картину нараставшего бедствия. В это время Рэйчл Карсон работала над книгой об эволюции природы. Химическому вторжению в живую ткань жизни в ней отводилась одна глава, но папка документов для этой главы пополнялась с каждым приходом почты, и скоро писательница поняла, что долг заставляет ее оставить прежние планы и взяться за осмысление того, что стекалось к ней с разных концов Америки. Начался кропотливый целенаправленный сбор материалов: беседы в лабораториях, переписка с учеными разных стран, анализ статистики, тщательное расследование и осмысление драматических фактов, вызванных применением химикатов в сельском, лесном и рыбном хозяйстве, в медицине и производстве пищи.

Определилось назначение книги, определился ее стиль и адрес - "книга для всех", определилось название: "Безмолвная весна". Каждый месяц работы, каждый приход почтальона, каждый выезд в природу убеждал автора, как важно возможно скорее закончить книгу. Работа, однако, затянулась на четыре года. Лавина новых известий, тщательное исследование материалов заставляли заново переписывать уже готовые главы, делать поправки и добавления. Где-то на середине работы Карсон узнала, что больна раком, поняла, что это ее последняя книга и главное дело жизни. Надо было работать еще упорнее.

27 сентября 1962 года "Безмолвная весна" увидела свет. Это был взрыв. За всю историю Америки вряд ли какая книга вызывала столько страстей. Все тиражи - первый и повторные - были мгновенно распроданы. В первые две недели отзывы на книгу появились в 70 газетах и 35 журналах. "Обвинительный акт", "Бестселлер, проникнутый гневом и грустью", "Крестовый поход против химии" - характерные заголовки статей в те дни.

Книгу немедленно прочел президент Кеннеди, о ней говорили во всех звеньях правительственного аппарата, в научных центрах и в каждом доме. И сразу образовалось два фронта. Чиновники из министерства сельского хозяйства, фермеры, агробизнес, ученые, стоявшие на службе химических концернов, и, конечно, сами химические концерны были по одну сторону. По другую сторону были "все остальные" - озабоченные, взбудораженные люди, ибо речь шла о явлении слишком серьезном.

Массированный огонь критики на книгу в первую очередь обрушился со стороны тех, чьи коммерческие или престижные интересы книга задела. Но особенно взбешены были владельцы химических предприятий и агробизнес. Были попытки приостановить издание книги. Когда это не удалось, в ход пустили все средства дискредитировать книгу и автора. Ученые, состоявшие на службе химических корпораций, получили задание: "изучить книгу строчка за строчкой, чтобы найти в ней уязвимые места". Анонимные лица звонили автору и грозили расправой. (Из-за наплыва прессы и этих звонков Карсон пришлось поменять телефон.) Писательница знала, на что шла, но вряд ли предполагала, что реакция будет столь бурной.

По случайности выход книги совпал со скандалом появления на свет детей-уродов у матерей, принимавших разрекламированные, но не проверенные успокоительные пилюли. Припомнили много других, не находивших до этого объяснения драматических происшествий. Масса людей почувствовала своевременность предупреждения. Но именно это больше всего пугало "химический фронт".

Карсон оставила без внимания массированные нападки на книгу, дав событиям развиваться своим чередом. Да и не было нужды в полемике. Ответ на нападки содержался в самой книге. "Я не утверждаю, что нельзя никогда применять химические средства от насекомых. Я утверждаю лишь, что мы вручили ядовитые и могучие в биологическом отношении химикалии без разбора в руки людей, значительно или совершенно не сведущих в их потенциальной вредоносности. Мы подвергли огромное число людей соприкосновению с этими ядами без их согласия и даже часто без их ведома. Я утверждаю даже, что мы допустили к употреблению эти химические препараты с незначительным или даже без всякого предварительного исследования их воздействия на почву, воду, диких животных и на человека самого". Однако критика "Безмолвной весны", во многом инспирированная теми, кто развивал тотальную химизацию, это место в книге старалась не замечать. Автора обвиняли в избытке эмоций, односторонности, некомпетентности, стремлении "напугать публику". Блестящий журнализм, дескать, одержал верх над научной беспристрастностью. Карсон обвинялась в забвении заслуг химии, в несбалансированности ее достоинств и недостатков, "она хочет воскресить малярию и оставить землю без хлеба во имя жизни орлов, дроздов и малиновок". Атака на книгу была столь же ожесточенной, как и нападки сто лет назад на книгу Дарвина "Происхождение видов", содержавшие, к примеру, такие слова: "Научная ошибка. Книга неверная по своим фактам, ненаучная по своим методам и зловредная по своим тенденциям". Примерно в таком же тоне говорил о "Безмолвной весне" "химический фронт". Любую другую книгу такая бомбежка могла бы испепелить. "Безмолвная весна" выдержала все нападки. Спешно были написаны (оплаченные не только в издательствах) книги, прямо противоположные тому, что увидела Карсон. Но ни одна публикация не могла сравняться с "Безмолвной весной" по страсти, по убежденности, широте знаний и блестящему литературному стилю. А что касается "крайностей", несбалансированности заслуг и опасностей химизации, то вот что сказано было по другую линию фронта: "Зачем писать о заслугах? О них говорят ежедневно в докладах, сводках, в рекламных брошюрах и на красочных этикетках. Важно было возможно внушительней сказать о том, чего люди не знают". К этому можно добавить: истина всегда лежит посредине. Но для того чтобы на этом месте ее и оставить, часто бывает необходимо занять крайнее положение. Позиция Карсон диктовалась именно этими соображениями. Рассуждениями с бесстрастным взвешиванием всех "за" и "против" нельзя было выровнять крайне опасный крен химизации. Надо было стать на другой борт лодки и страстным голосом пробудить всех, кто беспечно в ней задремал, и призвать к ответственности тех, кто создал опасный крен. Своей цели Рэйчл Карсон достигла. А книга ее стала американской классикой.

Книга сразу же вышла во многих странах и сразу же дала ключ к пониманию причин гибели рыбы в Сене, лосей в окрестностях Ярославля и куропаток в Шотландии. Стала понятной опасность увлечения антибиотиками в медицине и растущая молчаливость рощ и лесов...

Рэйчл Карсон прожила менее двух лет после выхода книги. 15 апреля 1964 года ее хоронили. Но она успела узнать не только вселенский спор, вызванный книгой, но и признание своей правоты. Сенаторы читали книгу от корки до корки, а конгрессмен Джон Линдсей, в записку конгрессу поместил отрывки из книги и написал автору: "Я был бы рад поместить всю книгу". Президент Кеннеди сразу же после прочтения "Безмолвной весны" создал правительственную комиссию, и она, отдав должное заслугам химии, в то же время признала, что реальности безудержной, бесконтрольной и не изученной химизации чреваты опасностями.

"Рэйчл Карсон победила!" - под таким заголовком 15 мая 1963 года анализировала ситуацию влиятельная газета "Крисчен сайенс монитор". "Эту книгу должен прочесть каждый американец, который не хочет, чтобы она стала надгробной надписью для всей земной жизни", - писал антрополог Лорен Айсли. В конгрессе США была создана специальная комиссия по слушанию "дела о пестицидах". Попросили выступить в конгрессе и "главного обвинителя" - Рэйчл Карсон. Подводя итог обсуждению, сенатор Рибиков признал "существование важной проблемы, требующей тщательного, терпеливого изучения". Другой сенатор, протягивая руку писательнице, сказал: "Вся наша страна находится в долгу у вас". Расширяя географию этой мысли, можно сказать и так: Рэйчл Карсон относится к людям, заслужившим благодарность и уважение всей Земли. Набат сам по себе не тушит пожара. Но очень важно людей разбудить. Карсон сделала это.

В сорока километрах от Вашингтона расположен знаменитый Патуксентский исследовательский центр дикой природы. Ограда. Массивные металлические ворота. Бронзовая доска с литыми буквами. Тут ищут способ спасти дикую жизнь от натиска химикатов.

Мы приехали в полдень. На лужайке перед строениями паслись казарки, на пруду плескались еще какие-то птицы. Мы слегка растерялись, когда узнали, что с нами будет беседовать доктор Люси Стикл. Это крупный ученый. За ее опытами тут, в Патуксенте, внимательно следят во всем мире. Слишком важны эти опыты. И очень добросовестно их тут проводят. К тому же центр этот - единственный в своем роде. Доктор Стикл со времен "Безмолвной весны" имеет репутацию талантливого, скрупулезного исследователя. В Америке она известна, почитаема, отмечена наградами. Один из молодых биологов в Вашингтоне сказал о ней: "Карсон была матерью, - которая почувствовала: ребенок болен. Стикл - талантливый доктор, который исследует болезнь и ищет лекарства".

Госпожу Стикл мы застали в тихой комнате за обработкой каких-то таблиц. Два часа спокойной беседы позволяют добавить к характеристике этого ученого кое-что чисто человеческое. Говорить с ней - редкое удовольствие. Внимательный слушатель. С ответом не спешит, пока полностью не уяснит сущность вопроса. Взвешено каждое слово. В суждениях - убежденность, ирония, юмор, отточенность мысли и краткость слова. О книге Карсон она сказала: "Да, это был колокол, разбудивший нас всех... Но что касается дикой природы, то дело обстоит еще более драматично, чем она думала. Перед нами проблема из числа тех, которые называют проклятыми".

Кратко собеседница рисует нам нынешнюю картину взаимоотношений в Америке химии и природы. "Радоваться пока нечему. В год выхода "Безмолвной весны" химические концерны получали 300 миллионов рублей прибыли. Сейчас они получают миллиард. Что за этим стоит, объяснять вряд ли надо".

- Как относится доктор Стикл к позиции агронома Берлоуга? (Вопрос касался известной лекции в ООН нобелевского лауреата агронома Нормана Э. Берлоуга, взявшего под защиту применение ДДТ.)

Ответ такой:

- Берлоуг делает свое дело. Делает хорошо. Но он боится, что запрещение пестицидов повредит его делу. Говоря о "хлебе для мира", он хладнокровно ставит крест на всем остальном. Человеку оставляется только хлеб.

Но что стоит жизнь, если все остальное будет потеряно? Здоровье, порхание этих бабочек за окном, потеря птиц... Нет! Бороться надо и за хлеб и за это. Иначе мы превратимся лишь в сытое стадо без радостей.

О работах тут, в Патуксенте, было сказано так:

- На диких животных мы выясняем способность ядов задерживаться и накапливаться в живом организме, фиксируем критические дозы ядов, которые организм может вынести... Да, даем пищу, содержащую химикаты. Особенно важно выяснить механизм действия ядов. Сейчас уже очевидно: численность птиц в природе снижается по двум причинам. Первая - просто гибель от яда. Вторая - неспособность давать потомство.

Механизм действия ДДТ тут, в Патуксенте, проверен на перепелках. Птиц кормили протравленным зерном. Химикат накапливался в жировых тканях без каких-либо видимых последствий для перепелок. Но как только птиц заставили голодать (это часто бывает в природе), в дело пошел запас жира и растворенный в нем ДДТ. Поражалась нервная система: птицы теряли устойчивость, ориентацию, переставали реагировать на что-либо. Так была выяснена причина их гибели на полях.

В механизме воспроизводства птиц осечку орнитологи заметили давно. Заметили: во многих гнездах (главным образом хищников - орлов, ястребов, соколов, скопы, пеликанов) птенцы из яиц либо не появляются, либо яиц не было вовсе, либо яйца были почему-то раздавлены. Исследователи обнаружили: первое - наличие ДДТ в яйцах, второе - скорлупка яиц часто была настолько тонка, что разрушалась от тяжести птиц и "даже от звука низко пролетающих самолетов". Иногда яйца были мягкими, без скорлупы... Орнитологи догадались измерить толщину скорлупы яиц в коллекциях, собранных на протяжении последних пятидесяти лет. Оказалось: уменьшение толщины совпадает с началом применения нынешних ядохимикатов. Так возникла теория нарушения кальциевого обмена в организме птиц под действием ядов. Сейчас в Патуксенте эта теория тщательно проверяется экспериментами.

После беседы доктор Стикл повела нас к вольерам, где проводятся опыты... Лесная поляна, огороженная от вторжения енотов электрическим проводом, могла бы показаться веселой ярмаркой птиц - так много тут было криков, свиста и щебета. Но это был драматический испытательный полигон, где птицы ценой своей жизни спасали, возможно, жизнь тем, кто жил на свободе. Загон с перепелками. Большая группа фазанов. Многа птиц водяных - утки, гуси, кваквы, пеликаны и цапли. Две сотни ястребов, четыре десятка сов, двадцать восемь орлов, пять тысяч маленьких птиц... Кому-то тут повезло - их держат в качестве "контрольных организмов" для сравнения в опытах. Другим по-строгой системе дают яды. Просторные вольеры. Укрытия в них и ящики для гнездовий дают всем птицам одинаковую возможность воспроизводства. С тыльной стороны ящики имеют окошечки со щитком. Доктор Стикл разрешает нам заглянуть в гнезда. Первая группа: гнездо недостроено, птиц в вольере не видно, птицы погибли - порция ДДТ и дильдрина оказалась для них смертельной. В расположенной рядом вольере птица жива. Но на гнезде она не сидит. В гнезде белело холодное брошенное яйцо. (Та самая осечка в воспроизводстве!) С волнением мы подошли к контрольной вольере, отодвинули шторку... Из темноты на нас глянули две пары испуганных глаз - сова и рядом с ней двухнедельный совенок. Тут дело шло без вмешательства ядов.

Некоторых птиц в Америке осталось так мало (белоголовых орлов и сапсанов), что отлавливать их не решились. Нашли "морскую свинку" для экспериментов - ястреба-перепелятника, пока еще многочисленного.

- Вот такие дела... - подвела итог экскурсии и беседы госпожа Стикл. - Хочется верить, что все это не напрасно.

Программы исследований в Патуксенте ведут еще двадцать четыре ученых и пятнадцать технических работников. В обширном помещении, из которого расходятся двери в комнаты лабораторий, висит большая фотография Рэйчл Карсон. В полевой куртке, придерживая бинокль, женщина средних лет наблюдает за чем-то в весеннем лесу. Мы постояли перед портретом.

- Это один из последних снимков, - сказала госпожа Стикл, - она любила наблюдать весенний пролет...

предыдущая главасодержаниеследующая глава








© USA-HISTORY.RU, 2001-2020
При использовании материалов сайта активная ссылка обязательна:
http://usa-history.ru/ 'История США'

Рейтинг@Mail.ru
Поможем с курсовой, контрольной, дипломной
1500+ квалифицированных специалистов готовы вам помочь