Глава десятая. Исполнение желания

Рано утром двадцать седьмого ноября 1943 года "Священная Корова" с президентом Соединенных Штатов на борту вылетела из Каира в Тегеран.

Расстояние - 1310 миль - самолет покрыл за шесть часов пятьдесят пять минут. В 11.30 "Священная Корова" приземлилась на тегеранском аэродроме.

Президента сопровождали семьдесят семь человек: ближайшие советники, эксперты, переводчики, охрана во главе с Майком Рилли и конечно же незаменимые филиппинские повара.

Рузвельта пересадили из самолета в машину. Этой процедурой, как и другими, связанными с безопасностью президента, руководил все тот же Майк Рилли, который уже успел побывать в Тегеране за несколько дней до прибытия президента и превратил кварталы, по которым предстояло следовать машине Рузвельта, в вооруженный лагерь с броневиками на перекрестках и шеренгами американских солдат вдоль тротуаров...

- Далеко до нашей миссии? - спросил Рузвельт сидевшего рядом с шофером Майка.

- До нашей?.. - как-то неопределенно переспросил Рилли и наконец ответил: - Да, сэр, довольно далеко.

Гораздо дальше, чем до советского и английского посольств. Они расположены по соседству друг против Друга.

Сидевший рядом с Рузвельтом американский посланник в Иране Луис Дрейфус, гостем которого предстояло быть президенту, подтвердил, что англичане и русские, в посольстве которых предполагается проводить Конференцию, находятся в более выгодном территориальном положении, чем американцы.

Посланник не счел нужным упомянуть, что еще накануне американскую миссию посетил Молотов и от имени Сталина предложил, чтобы президент остановился в советском посольстве, - это избавило бы его от необходимости каждый день совершать длительные переезды туда и обратно и к тому же обеспечило бы максимальную безопасность.

Молотов не получил окончательного ответа - Дрейфус, естественно, не мог взять на себя решение этого вопроса.

Однако в душе и Дрейфус, и уже прибывший Гарриман, и ряд других высокопоставленных американцев сочли предложение Сталина весьма благоразумным и, когда Молотов уехал, стали советоваться между собой, как, не ущемляя самолюбия президента, убедить его в том, что Сталин прав.

- Это будет связано с некоторыми неудобствами... - пробурчал Рузвельт в ответ на слова Майка.

- Вот именно, сэр! - с какой-то радостью в голосе откликнулся Рилли.

До американской миссии ехать было и в самом деле довольно далеко. Президент так устал от перелетов и переездов, что, прибыв в миссию, никакими делами заниматься не стал и рано лег спать.

Первым человеком, который явился к нему на следующее утро, когда Рузвельт еще завтракал в постели, был его верный Майк Рилли. Он доложил, что специальная машина для президента готова.

- Какая еще специальная машина, Майк? - настороженно переспросил президент и добавил уже шутливым тоном: - Что ты изобрел на этот раз? Опять какой-нибудь гангстерский автомобиль?..

Шутка была не лишена оснований. Вскоре после событий в Перл-Харборе Рилли раздобыл для президента бронированную машину. Ирония судьбы заключалась в том, что прежним владельцем автомобиля был Эл Капоне, который, возглавляя "гангстерскую империю", находился на свободе, огражденный от закона своими миллионами. "Прижали" его не агенты ФБР, а сотрудники министерства финансов: в Соединенных Штатах проще было уличить гангстера не в грабежах и убийствах, которые совершала его мафия, а в неуплате налогов с получаемых "доходов". На этот раз министерство финансов конфисковало у Капоне бронированный автомобиль, который давно уже облюбовал Рилли. Вскоре, однако, выяснилось, что пуленепробиваемыми в этой машине были лишь стекла, - враги Капоне всегда стреляли в окна, а не в корпус.

Тогда - опять-таки благодаря усилиям Майка Рилли - компания "Форд" поручила одному из своих предприятий сконструировать специальный автомобиль с бронированной обивкой и преподнесла его Рузвельту. Об этом пронюхали херстовские газеты и подняли крик, что президент не имеет права получать такие дорогие подарки. В конечном итоге сошлись на том, что машина будет считаться арендованной президентом, и компании "Форд" стали перечислять около десяти долларов в неделю в качестве арендной платы.

Рилли настоял, чтобы автомобиль следовал за президентом во всех его поездках по стране. Железнодорожная компания "Балтимор энд Огайо Рэйлроуд" предоставила для этой цели огромный товарный вагон, который раньше использовал цирк для перевозки дрессированных зверей, декораций и реквизита.

Рузвельт стал было возражать против громоздкой и неудобной машины. Но Майк Рилли заявил ему в ответ, что из сорока тысяч писем, ежемесячно поступающих в Белый дом, пять тысяч содержат прямые угрозы расправиться с президентом, да и кроме того, Соединенные Штаты кишмя кишат сумасшедшими, жаждущими кого-нибудь подстрелить. При этом Рилли напомнил, что еще в 1933 году на Рузвельта было совершено покушение.

- Что взять с сумасшедших? - пренебрежительно пожал плечами президент. - Пусть о них думают врачи.

- Врачи, сэр? - переспросил Рилли. - Тогда разрешите кое-что доложить вам. - С этими словами Майк вытащил из внутреннего кармана пиджака аккуратно сложенный листок бумаги и протянул его Рузвельту: - Прочтите, мистер президент. Вот это заявление одного из представителей делового мира было опубликовано в херстовских газетах.

И Рузвельт прочел:

"Паралитик в Белом доме ведет страну к гибели. Единственный выход из положения могла бы обеспечить хорошая пуля".

Президент смял бумажку и бросил ее на пол.

- Зачем ты хранишь эту гадость? - спросил он Майка.

- Чтобы показать ее вам, когда настанет нужный момент, и убедить вас отказаться от пренебрежительного отношения к мерам безопасности.

- Опять какой-нибудь гангстерский автомобиль? - повторил Рузвельт.

- Не гангстерский, сэр, а ваш собственный, бронированный, - невозмутимо ответил Рилли. - Должен вам сказать, что немцы сбросили в районе Тегерана несколько десятков своих парашютистов с соответствующим заданием. Правда, большинство из них сотрудники русской секретной службы уже выловили.

- Откуда тебе все это известно?

- От моих друзей из НКВД.

- Ты и в НКВД служишь? - весело спросил Рузвельт.

- Нет, сэр, - по своему обыкновению не принимая шутки, ответил Рилли. - Но они неплохие парни, и мы здесь работаем в полном контакте... Короче говоря: как человек, отвечающий перед богом и страной за вашу безопасность, я считаю, что ежедневные поездки в русское посольство были бы сопряжены для вас с очень большим риском. Мистеру Черчиллю проще - его посольство находится рядом с русским.

- Послушай, - не без раздражения сказал президент, - я считаю, что чрезмерная забота о своей жизни унизительна.

- А я полагаю, сэр, - ответил Рилли, - что было бы нелепо и даже жестоко подвергать опасности американских и русских сотрудников охраны, которые каждый день будут вынуждены рисковать своей жизнью. Вы же видите, что американская миссия на отшибе и гитлеровским бандитам будет не так уж трудно устроить засаду.

- Гм... - пробурчал Рузвельт, - может быть, перенести заседания Конференции в американскую миссию?

- Но тогда опасности будут подвергаться Черчилль и Сталин... В протокольном отделе нашей миссии лежит меморандум с предложением русских. Они приглашают вас переселиться к ним. Наш посланник ждет, пока вы его примете, чтобы передать вам это официально. Поскольку заседания будут происходить именно в русском посольстве, вам достаточно будет...

- Для тебя имеет значение, куда именно я переселюсь: к Черчиллю или к Сталину? - прервал Майка Рузвельт.

- Для меня имеет значение только одно: чтобы вы не остались в американской миссии. А куда именно вы переселитесь, решать вам, сэр.

Несколько секунд президент молчал. Потом сердито проговорил:

- Я уже проделал тысячи миль. Ты думаешь, что переезды по городу мне будут не под силу?.. Ведь речь о том, что мне предстоит быть гостем русских, на предварительных переговорах не заходила.

- Есть вещи, сэр, о которых заблаговременно не узнаешь, - с легкой укоризной в голосе заметил Рилли. - Но когда стало известно, что Конференция состоится именно в Тегеране, русская служба безопасности выяснила - город наводнен шпионами стран "оси"... Хотя многие из группы, готовившей покушение на вас троих, уже арестованы, будет гораздо разумнее...

- Да, но я уже отклонил аналогичное предложение англичан! - воскликнул Рузвельт. - Принять предложение русских - значит обидеть Черчилля.

- Ходить в соседнее здание для англичан куда безопаснее, чем каждый день ездить в американскую миссию по кривым улочкам, где из-за любого угла можно ожидать пулю или бомбу...

- Кому пришла в голову эта затея с переселением? - все еще раздраженно прервал его президент. В душе он не сомневался, что это проделки Майка Рилли, готового заменить все население Тегерана своими сотрудниками, лишь бы ни одна пылинка не упала на голову Рузвельта.

Маршалу Сталину, - коротко ответил Рилли.

...Да, тогда президент сопротивлялся. Предложение поселиться в чужом посольстве он воспринял как посягательство на его независимость. А то, что предложение исходило от Сталина, вызвало у Рузвельта какое-то тягостное чувство: не слишком ли много берет на себя советский лидер?

Но сейчас, более года спустя, Рузвельт, вспоминая об этом эпизоде, четко осознавал, что это было проявлением особого внимания Сталина, его готовности пожертвовать личными удобствами ради безопасности и облегчения условий работы американского президента.

- Но я не хочу быть гостем кого бы то ни было, пусть даже самого Сталина! - продолжал сопротивляться Рузвельт.

- Судя по всему, маршал предвидел это возражение, - ответил Рилли. - Он специально оговорил, что вы будете пользоваться полной самостоятельностью.

Президент смирился...

На другой день его снова - в который раз! - поразила неистощимость выдумки Майка Рилли. Когда Рузвельта усадили в большую черную машину с американским флагом на радиаторе, он увидел, что вдоль всей улицы стоят американские солдаты.

- Ты полагаешь, что это лучший способ отвлечь внимание немецких диверсантов от моей персоны? - указывая на солдат, спросил он сидевшего рядом с шофером Майка.

Машина, отъехав несколько десятков метров от здания американской миссии, неожиданно остановилась.

- Да, мистер президент, лучший! - не оборачиваясь, ответил Рилли и, высунув руку из окна, сделал какой-то таинственный знак. Почти тотчас же дверца машины открылась, и Рузвельт увидел нескольких американских солдат во главе с офицером. Рилли выскочил на тротуар и присоединился к ним.

- В чем дело, Майк? - удивленно спросил президент..

- Мы приехали, сэр! - ответил Рилли. - Не откажите в любезности пересесть в другую машину.

Еще мгновение, и Рузвельта перенесли в "джип", стоявший позади. Рилли сел рядом с офицером-водителем, машина резко свернула в сторону, и перед ней неожиданно возник другой "джип", набитый американскими автоматчиками. Не успел президент опомниться, как обе машины рванули в какой-то переулок и на огромной скорости понеслись в неизвестном направлении.

- Куда мы едем? - теперь уже совсем сбитый с толку, спросил Рузвельт.

- В советское посольство, - ответил Рилли.

- А что же делают те солдаты, выстроившиеся вдоль улицы?

- Они, как и жители Тегерана, радостно приветствуют президента, едущего в черной машине.

- Какого президента?!

- Президента Соединенных Штатов... точнее, моего агента. Его зовут Боб Хомз.

Только теперь Рузвельт все понял. Пока его "джип" мчался по окольной дороге, торжественная процессия двигалась по центральным улицам Тегерана, имитируя президентский кортеж.

...Кажется, был вечер, когда его доставили в советское посольство. Нет, было три часа дня. Президент хорошо помнил, что первое заседание Конференции началось в четыре часа. Да, да, конечно!

Когда Рузвельт расположился в своих апартаментах, он заметил, что стены буквально усеяны кнопками звонков. Гостеприимные хозяева позаботились о том, чтобы президент, сидя в коляске или лежа на кушетке - словом, с любого места, - мог вызвать нужного ему человека.

Откинувшись на спинку удобного кресла, Рузвельт взглянул на часы. Он не сомневался: еще минута-другая - и Гарри Гопкинс или американский посланник явятся к нему с докладом.

И действительно, вскоре в дверь кто-то постучал. На пороге стоял все тот же Майк Рилли.

- К вам пришли, сэр! - сказал он каким-то приглушенным и в то же время торжественным тоном.

"Впрочем,- вспоминал теперь Рузвельт, - на тон Майка я тогда не обратил никакого внимания".

- Кто? - спросил президент. - Посланник? Гопкинс?

- Нет, сэр!

- Тогда скажи, чтобы зашли попозже. У меня важные дела. Через час открывается Конференция.

- Боюсь, что это все же важнейшее дело, - еще тише произнес Рилли.

- Говори громче, черт побери! - прикрикнул на него Рузвельт. - Кто там еще пришел?

- Сталин, - чуть слышно ответил Рилли.