"Чудовище, возвышающееся над конгрессом"

Империализм Соединенных Штатов использовал послевоенную обстановку для укрепления своих экономических, политических и военных позиций на международной арене. Чтобы активнее влиять на политику правительства, крупнейшие представители монополистического капитала вскоре после войны добились реорганизации всего государственного аппарата страны. В 1947 г. появился Закон о национальной безопасности, предусматривавший коренную перестройку военных ведомств, создание единого министерства обороны, Объединенного комитета начальников штабов, министерства военно-воздушных сил. Под контроль министерства обороны были поставлены министерства всех трех видов вооруженных сил; министром обороны стал Джеймс Форрестол, вице-председатель "Диллон Рид энд ком-пани", выразитель взглядов наиболее агрессивных и реакционных кругов. Тогда же был учрежден Совет национальной безопасности (СНБ), призванный играть важную роль в определении внешней политики США.

При проведении военного и политического переустройства первостепенное внимание было уделено разведке. Причем широко использовался опыт гитлеровской Германии. Д. Петти писал, что "для осуществления руководства миром на всех континентах, всеми типами государств и общественных систем, всеми расами и религиями, в любых социальных, экономических и политических условиях Соединенным Штатам нужна исключительно широкая разведывательная служба". Американские лидеры пришли к заключению, писал журнал "Форин афферс", что Соединенные Штаты нуждаются в организации, способной решать некоторые задачи с помощью средств, которые находятся где-то между обычными средствами ведения политики и открытым применением вооруженной силы.

ЦРУ и было такой первой послевоенной самостоятельной организацией разведки и подчинялось непосредственно президенту США. Оно должно было заниматься сбором разведывательной информации и одновременно осуществлением подрывных акций на чужих территориях. На ЦРУ возлагались три главные задачи: 1) добывать разведывательные сведения как тайным, так и легальным путем; 2) обобщать информацию, собранную другими организациями и ведомствами, оценивать ее и представлять политическим деятелям в форме, удобной для использования; 3) тайно подготавливать вмешательство в дела других народов на тот случай, если последует указание о необходимости такого вмешательства.

Столь широкие полномочия нового ведомства насторожили и встревожили многих американских военных и даже профессионалов-разведчиков. Одним, особенно военным, не нравилось то, что ЦРУ наделялось чрезмерно большой властью, другие боялись, что разведка может раствориться в политике, т. е. приобрести чисто конъюнктурный характер и попасть в прямую зависимость от той или иной политической группы.

Профессор Шерман Кент в книге "Значение стратегической разведки для мировой политики США" писал в 1949 г.: "Я не могу избавиться от убеждения, что в сложившихся обстоятельствах разведка рано или поздно окажется в центре политической жизни и скорее будет беззастенчивым апологетом определенного политического курса, чем беспристрастным и объективным аналитиком". Кент вскоре возглавил Совет национальных оценок при ЦРУ - тот самый аппарат, от заключений которого зависят решения правительства США и ассигнования на реализацию этих решений. Последующие события показали, что руководимый профессором Кентом совет был именно таким "беззастенчивым апологетом" курса на дальнейшую гонку вооружений и на обострение международной напряженности. Очень точную оценку этому явлению дал еще в 1958 г. Аллеи Даллес. Выступая в Йельском университете, он заявил, что "в истории Америки никогда не было такого времени, когда разведка имела столь ясную возможность навязывать свою точку зрения".

Власть ЦРУ и его руководителя возрастала. В 1948 г. СНБ издал секретное распоряжение, разрешающее ЦРУ проводить тайные политические операции на чужих территориях, причем делать это так, чтобы правительство США в случае необходимости могло от них отмежеваться. Так, в первый же год своего существования ЦРУ было наделено правами, каких не имела и не имеет ни одна разведка в мире, т. е. оно может "действовать на основе собственной информации, воплощая в жизнь политику, опирающуюся на данные разведывательной службы".

В 1949 г. конгресс в дополнение к Закону о национальной безопасности принял специальный закон о Центральном разведывательном управлении. Этим актом США впервые в истории открыто возвели шпионаж в ранг государственной политики и тем самым официально одобрили такие методы действий, которые непосредственно связаны с вмешательством во внутренние дела других стран и нарушением их суверенитета. В ходе обсуждения нового закона в конгрессе тогдашний председатель военной комиссии сенатор М. Тайдингс заметил: "Американское правительство, по-видимому, единственное в мире, принимает законы, предусматривающие подобного рода деятельность".

Закон 1949 г. откровенно поставил разведку над всем американским обществом: он лишил постоянные комиссии конгресса права вторгаться в вопросы организации и деятельности ЦРУ, открыл его руководителю неограниченную свободу действий, наделив его почти диктаторскими полномочиями. Центральное разведывательное управление могло не принимать во внимание федеральные законы и постановления, выполнение которых влекло бы за собой разглашение сведений о его структуре, функциях, именах сотрудников, официальных названиях, денежных окладах или численности персонала (министерство финансов получило специальное распоряжение не докладывать конгрессу ни о чем, касающемся ЦРУ). В вопросах найма и увольнения сотрудников директор ЦРУ не связан какими-либо политическими и правовыми нормами и порядками, обязательными для правительственных учреждений. Стюарт Олсоп в книге "Центр: люди и власть в политической жизни Вашингтона" писал, что, "располагая неподотчетными фондами и правом нанимать на работу и увольнять без всяких препятствий со стороны государственного аппарата, директор ЦРУ обладает такой свободой действий, какой нет ни у одного должностного лица в ранге члена кабинета".

Центральному разведывательному управлению разрешалось субсидировать программы колледжей, поддерживать и создавать различные фонды и фондовые организации, культурные общества, издательства. Кроме того, ЦРУ предоставлялось право расходовать материальные средства без соблюдения установленных для правительственных учреждений законов или правил и отчитываться только по письменному сертификату начальника управления; последний имеет, таким образом, возможность расходовать любую сумму из огромных ассигнований без всякого контроля и объяснений. "Это, - как замечает Г. Рэнсом, - действительно необычайно широкая власть для руководителя исполнительного ведомства, в котором работают тысячи людей, а ежегодные расходы которого исчисляются сотнями миллионов долларов". ЦРУ разрешалось выдавать специальные средства на расходы его персонала за рубежом. Оно могло заключать контракты на проведение научно-исследовательских работ с неправительственными учреждениями.

Однако гласные законы не дают полного представления о всей широте полномочий, которыми наделено ЦРУ. Как отмечал Аллен Даллес, "есть и секретная сторона дела: закон разрешает Совету национальной безопасности (его возглавляет президент) возлагать на ЦРУ и такие полномочия, которые не предаются огласке". Речь идет о "специальных операциях" и подпольной работе. Их цель - установить в той или иной стране (если надо, даже с помощью военного переворота) такой политический режим, в котором заинтересованы американские правящие круги и крупнейшие монополии. С течением времени эти акции стали неотъемлемой частью деятельности ЦРУ.

Сенатор Губерт Хэмфри, выступая 3 мая 1961 г., отмечал: "...военные круги, ЦРУ и другие разведывательные службы все настойчивее вмешиваются в политические функции правительства, вплоть до того, что определяют политический курс, вторгаясь в чужую сферу деятельности". Время показало, что основания для такого рода опасений были. Бурная активность американских рыцарей плаща и кинжала не раз вызывала острые ситуации, в которых таилась опасность вооруженного конфликта.

Скандальный провал вторжения на Кубу и разоблачение других тайных операций американской разведки вызвали много нареканий. В конгрессе неоднократно говорилось о том, что ЦРУ стало "государством в государстве", что необходимо ограничить его власть и поставить в зависимость от государственного департамента и Пентагона. Сенатор Морзе предостерегал: "Продолжая и впредь терпеть бесконтрольную власть ЦРУ, мы постепенно перенимаем методы полицейского государства... Такая бесконтрольная власть может явиться причиной войны". Поначалу казалось, что президент Кеннеди намерен "обрезать крылья" ЦРУ. Предполагалось, например, в случае, когда тайные операции перерастают в открытые (как это было, например, во время кубинских событий), руководство ими передавать Пентагону. Но "обрезать" или даже "подрезать" крылья ЦРУ не удалось. Президент не установил "твердой формулы", четко разграничивающей оперативные функции ЦРУ и Пентагона. Попытка ограничить полномочия ЦРУ встретила массу возражений, ссылок на необходимость строго дифференцированного подхода в зависимости от конкретных обстоятельств, в результате чего оно так и осталось, как писал журнал "Нейшн", "чудовищем, которое возвышается над создавшим его конгрессом". Ничего неожиданного, однако, в этом нет: сама сущность внешней политики США определила место и роль разведки. В специальном докладе, подготовленном правительством США весной 1947 г., говорилось: "Характер современной войны требует, чтобы наша информационная служба охватывала все то, что происходит в области международной дипломатии, в научно-исследовательских лабораториях, в промышленности, на испытательных станциях и в политической жизни всех государств во всем мире". Тогдашний президент Трумэн считал, что разведка должна быть главным средством выполнения "всеобъемлющей согласованной программы", направленной прежде всего против Советского Союза и других социалистических стран. В связи с этим неслыханно возросли ассигнования на разведку. К началу 60-х годов они достигли почти 2,5 млрд. долларов в год, а общая численность лиц, работающих непосредственно в разведывательном аппарате США, составила, по некоторым данным, около 100 тыс. человек. На службу разведке был поставлен внешнеполитический аппарат, широкий круг государственных, общественных, научных и учебных учреждений.

Одновременно с расширением аппарата разведки и невиданным увеличением расходов на его содержание шел процесс психологической обработки и вовлечения все большего числа людей в разведывательную деятельность. Обширная литература восхваляет "подвиги" шпионов и диверсантов, в "теоретических трудах" обосновывается необходимость массового включения американцев в орбиту разведки. Тот же Ш. Кент писал: "Чиновник дипломатической службы, не имея специальной подготовки для разведывательной работы, часто оказывается в силу занимаемого им поста и способностей ценным и полезным поставщиком разведывательных данных. Среди официальных представителей можно упомянуть и других, например членов специальных комиссий, делегатов США на международных конференциях, членов конгресса, совершающих поездки. Надо иметь в виду тот значительный вклад в сумму разведывательных сведений, который вносят эти люди и такие невольные разведчики, как писатели, журналисты, ученые, дельцы, путешественники..."