Глава тринадцатая. Снова у Маккеона

Морская пехота оказалась в плену у призраков. Привидения в образе шести молодых новобранцев напоминают морским пехотинцам о трагическом событии, происшедшем в Пэррис-Айленд апрельской ночью 1956 года.

В плену у призраков находится и Мэтью Маккеон - человек, имя которого всегда будет связано со словами "марш смерти".

Каждый случай жестокости, садизма и другие формы грубого обращения с новобранцами в Пэррис-Айленд вызывают в памяти ту страшную ночь, когда сержант Маккеон заставил 75 заспанных молодых новобранцев переправляться через Риббон-Крик, что привело шестерых солдат к гибели. С тех пор каждый сержант-инструктор является как бы тенью человека, который был признан виновным в гибели этих новобранцев. Каждый новобранец, всматриваясь в строгую фигуру своего взводного инструктора, невольно задается вопросом: "А он такой же, как Маккеон?"

Все это известно Маккеону, который иногда задумывается над происшедшим и готов поговорить на эту тему.

Вот что он сказал авторам этой книги.

Авторы. Чем отличается подготовка новобранцев сейчас от подготовки, которая проводилась до событий у Риббон-Крик?

Маккеон. Изменилось очень многое.

Авторы. В чем состоят эти изменения?

Маккеон. Мне приходилось разговаривать с морскими пехотинцами, закончившими курс обучения в Пэррис-Айленд после инцидента, о котором вы говорите. В то время, когда я еще служил инструктором, новобранец но мог пройти по казарменному двору с засученными рукавами куртки и сдвинутой на затылок пилоткой. Ему бы не избежать "наставлений" сержанта-инструктора. А сегодня это допускается старшим начальством, и инструктор, естественно, не обращает внимания па подобные нарушения. Мне кажется, что сейчас каждый начальник стремится к одному - завоевать авторитет у подчиненных.

Авторы. Вы считаете это недостатком?

Маккеон. Да. Конечно. Но главная беда сегодня - это расизм. Мне кажется, командование морской пехоты бросило вызов большинству морских пехотинцев, разрешив определенной группе, а именно неграм, носить так называемую прическу "афро". Это ошибка, роковая ошибка.

Авторы. Какое влияние это окажет на морскую пехоту?

Маккеон. Такое же, как и на любую другую организацию. Любая организация может функционировать эффективно только при условии, что моральный дух ее членов достаточно высок. Какое значение имеет прическа? Почему не разрешают всем морским пехотинцам носить любую прическу? В этом отношении все должны быть равны. Решение командования, о котором я говорил, только вносит разлад в ряды морских пехотинцев.

Авторы. Вы сохранили интерес к жизни морской пехоты, несмотря на то, что с вами произошло?

Маккеон. Я никогда не утрачу этого интереса.

Авторы. Вас никогда не охватывало чувство горечи или обиды?

Маккеон. Нет. Мне было горько только за то, что я нанес моральный ущерб морской пехоте, опорочил свою семью. Обиды я никогда не чувствовал. В моем понятии морской пехотинец всегда остается морским пехотинцем.

Авторы. Прошло четырнадцать лет с того страшного дня у ручья Риббон-Крик. Вы уже забыли о происшедшем?

Маккеон. Я никогда не забуду этой ночи.

Авторы. О чем вы думаете, вспоминая происшедшее тогда?

Маккеон. О том, что приближается время, когда я встречусь с этими ребятами.

Авторы. Что вы хотите этим сказать?

Маккеон. Я становлюсь старше, когда-нибудь настанет и мой час. Вот тогда я и встречусь с ними. Надеюсь, они простят меня. Я все время молюсь за них и никогда не забываю.

Авторы. Вы считаете себя виновным перед ними?

Маккеон. Нет, не считаю.

В ходе беседы произошла странная трансформация с этим 45-летним преуспевающим мужчиной, счастливо живущим со своей семьей в небольшом городке штата Массачусетс. Вспоминая о службе в Пэррис-Айленд, Маккеон, видимо, снова представил себя инструктором, командам которого беспрекословно повинуется взвод новобранцев. В голосе Маккеона зазвучали командные нотки.

Авторы. О чем вы мечтали, когда были инструктором в Пэррис-Айленд?

Маккеон. О том, чтобы воспитать хотя бы одного хорошего морского пехотинца.

Авторы. Это вам удалось?

Маккеон. Думаю, что да. Я не знаю, что сейчас происходит в морской пехоте. Уверен только в одном: это - отражение того, что происходит во всей стране.

Авторы. О чем вы разговариваете со своими бывшими сослуживцами?

Маккеон. Несколько моих сослуживцев живут неподалеку от меня. В разговорах мы вспоминаем разные смешные случаи и никогда не затрагиваем трудных дней. В доме напротив живет один из моих сослуживцев, тоже бывший сержант-инструктор. Он души не чает в генерале Уолте, жалеет, что генерал не стал командующим морской пехотой.

Авторы. Каково ваше мнение о Чэпмене как о командующем?

Маккеон. Я не знаком с ним, а вот Уолта знаю хорошо. Мне пришлось дважды служить под его командованием. Я бы в качестве командующего выбрал Уолта.

Авторы. Почему?

Маккеон. Я уже говорил, что не знаком с Чэпменом, а Уолта знаю и отдал бы предпочтение ему. По-моему, Чэпмен проиграл, ведя политику уступок.

Авторы. Каких уступок?

Маккеон. В решении расовых проблем.

Авторы. Сколько лет вашему сыну?

Маккеон. Четырнадцать.

Авторы. Порекомендуете ли вы ему служить в морской пехоте, когда настанет время идти на военную службу?

Маккеон. Конечно, но у него, кажется, нет желания стать военным, хотя он крепкий паренек.

Авторы. Если бы вы захотели написать книгу о морской пехоте, то что бы подчеркнули прежде всего?

Маккеон. Необходимость жестокой дисциплины. Пока что ее добиваются прежде всего путем запугивания. Так, по крайней мере, можно сказать о 75-80 преступных случаях.

Авторы. После событий у Риббон-Крик произошли некоторые изменения в жизни рекрутского депо в Пэррис-Айленд. Каково ваше мнение об этих изменениях?

Маккеон. Я уже говорил, что мне не все нравится.

Авторы. Что именно вам не по душе?

Маккеон. У инструкторов страх - очень сильное оружие. Я имею в виду страх новобранцев перед наказанием, которому их могут подвергнуть. Теперь же не заставишь нерадивого новичка приседать с винтовкой в руках, ползать по-пластунски, а любителей курить в недозволенных местах - носить ведро с водой на голове^*. Фактически сержанта-инструктора лишили тех средств, которые он привык использовать для воспитания настоящих морских пехотинцев.

^* (Примеры, приведенные в данной книге, а в еще большей степени события последнего времени, о которых неоднократно сообщалось в печати (о некоторых из них рассказано во вступительной статье к данной книге), говорят, что подобные утверждения отставного сержанта (и в какой-то степени разделяющих их авторов книги) абсолютно несостоятельны и фальшивы. Беззаконие, произвол, мордобой и садизм сержантов-инструкторов и других представителей командования, как и прежде, царят в рекрутских депо и учебных центрах американской морской пехоты, равно как и во всех вооруженных силах Соединенных Штатов. - Прим. ред.)

Авторы. Значит, у них отняли власть?

Маккеон. Точно. Как и у полицейских. В детстве вы, вероятно, с уважением относились к полицейским. У вас не было другого выбора. Ведь вы боялись их. Сегодня верховный суд снял этот страх у граждан, а вот командование морской пехоты отняло у инструкторов средства, которые внушали новобранцам страх перед ними.

Авторы. Как относятся к вам окружающие люди?

Маккеон. Ко мне часто приходят незнакомые люди, жмут мне руку, выражают свое сочувствие. Я всегда отвечаю, что не чувствую себя обиженным, хотя в чем-то был и не прав. Но если эти люди начинают критиковать морскую пехоту, я с ними не соглашаюсь.

Несколько лет назад Маккеон был приглашен на торжественное собрание ветеранов морской пехоты, состоявшееся в Нью-Йорке. Он согласился приехать, но выступать отказался. Несколько сот морских пехотинцев стоя приветствовали появление Маккеона в зале. А потом оркестр заиграл марш морской пехоты.