МЯТЕЖНЫЕ ГОЛОСА

Бурные и драматические сцены у зданий муниципалитетов, осаждаемых сотнями бездомных людей, или у ворот предприятий, захваты помещений законодательных собраний штатов участниками рабочих манифестаций, голодные походы безработных не вызывали такой тревоги в верхних этажах государственного здания, как поступающие сведения о новых настроениях в организованном рабочем движении. Мятежный дух, который овладевал им снизу доверху, заставлял даже самых «надежных», с точки зрения буржуазии, конформистски настроенных лидеров переосмысливать идейные установки гомперсизма и заняться поисками новых ориентиров. Многие в руководстве АФТ чувствовали себя в растерянности, обманутыми и даже брошенными на произвол судьбы. Длительное время рекламируемое ими «процветание» рушилось, как многоярусное сооружение при землетрясении, погребая под своими обломками красивые, но несбыточные обещания о царстве «классового мира» и «равенстве возможностей».

Один из самых последовательных разносчиков мифа о «новом капитализме» в профдвижении США, вице-президент АФТ Джон Фрей, в разгар кризиса сделал следующую запись в своем блокноте: «Каждый сейчас хочет возврата процветания. Но появились огромные различия во мнении, каким оно должно быть. Предприниматели и банкиры, возможно, мечтают о том замечательном времени, когда богатство создавалось в невиданных еще размерах, а число миллионеров и мультимиллионеров возрастало за одну ночь. Что же касается тружеников, живущих на заработную плату, то они хотят такого процветания, которое дало бы им гарантию от безработицы и улучшило бы условия труда. И уж совершенно ясно, что рабочие не хотят возвращения такого процветания, которое было у нас в 1924 - 1929 гг., потому что оно создало предпосылки пугающей всех депрессии и породило невероятные страдания, вызванные безработицей. Если вернутся прежние времена, мы вновь столкнемся с подобной или еще худшей депрессией. Условия, порождающие перепроизводство, будут означать возврат еще большей нужды или голода. Сегодняшнее процветание, которое ведет к перепроизводству, затовариванию и голоду завтра, совершенно неприемлемо» (LC. John P. Frey Papers. Box 12. Folder: Notes and Memofanda (2)).

В письме от 12 сентября 1932 г. Фрей размышлял уже о том, каким должно быть обновленное рабочее движение США. «Цена, которую трудящиеся платят за некомпетентность, невежество и бесчеловечность капитанов финансов и промышленности, невероятно велика... Я не сомневаюсь, - писал он, - в способности тред-юнионистского движения выдержать шторм. Но я также убежден, что, когда наступят лучшие времена, мы должны проводить более наступательную и далеко идущую политику, чем прежде. Рабочий должен научиться полагаться только на себя и на свою организацию и ни на кого больше. Мы нуждаемся в новом трудовом законодательстве, особенно в таком, которое определяет и гарантирует права рабочих. Однако наиболее принципиальные вопросы не могут быть разрешены законодательным путем. Только опираясь на организацию, только путем продуманных боевых действий мы сможем найти путь к спасению» (Ibid. Box 8. Frey to Thomas J. Donnelly. September 12, 1932).

Кто бы мог подумать двумя годами раньше, что такой верный сторонник гомперсистской ортодоксии, доктрины непротивления капиталу, как Фрей, способен возвысить свой голос до столь решительного тона? Правда, когда волна социального протеста поднялась еще выше, он, испугавшись размаха рабочего радикализма, заговорил иначе и даже обвинил рузвельтовских либералов в разжигании классовой ненависти. Это было уже явное преувеличение: партия Рузвельта не преследовала подобных целей. Совсем напротив: ее усилия с самого начала были направлены на то, чтобы сбить накал страстей и заблокировать развитие политического радикализма в низах общества, прежде всего в рабочем классе.

Законодательство «первых ста дней» вопреки заявлениям буржуазных историков о преобладании в нем чисто экономических задач над всеми другими призвано было создать прежде всего психологический перелом, внести успокоение, проще говоря, выпустить пар из котла, давление в котором достигло критического уровня. И надо сказать, что желаемый эффект, хотя и не полностью, был достигнут. В самом деле, резкое увеличение расходов на помощь безработным, создание системы общественных работ, меры помощи фермерам привели к снижению накала массового движения безработных во многих промышленных центрах (Piven F. P., Cloward R. A. Op. cit. P. 76, 77; Rosenzweig R. Radicals and the Jobless: The Musteites and the Unemployed Leagues, 1932-1936 // Labor History. Vol. 16. N 1. 1975. P. 63, 72), к приостановке фермерских выступлений общенационального характера и стихийных бунтов молодежи. Однако желанной общей «передышки» не получилось. Напротив, рабочее движение в целом продолжало развиваться по восходящей линии, причем эпицентр активности сместился на территории действующих предприятий, в ведущие отрасли американской промышленности. Стачечная борьба, борьба за организацию профсоюзов становилась главной формой движения. Отныне его судьба находилась в руках тех, кто своим трудом поддерживал жизненный тонус нации. Именно им предстояло подняться на новую ступень на исторически переломном этапе в летописи классовой борьбы американского пролетариата.

Воодушевленные тем пониманием, которое нашло у широкой демократической общественности страны требование признания за рабочими права на самозащиту в условиях наступления капитала, трудящиеся с исключительным подъемом включались в забастовочную борьбу. Эта непрекращающаяся все десятилетие 30-х годов бескомпромиссная борьба, отмеченная драматизмом, мужественной решимостью и высоким идейным накалом, стала важнейшим фактором социальных перемен.

Свыше миллиона американских рабочих бастовало уже в 1933 г., отстаивая сносные условия существования и право организации в профсоюзы. Но это было только начало. Кривая стачечного движения неуклонно шла вверх. В 1934 г. число участников забастовочного движения достигло 1,5 млн человек (Historical Statistics of the United States. Colonial Times to 1957. P. 99). В борьбу включились десятки тысяч рабочих автомобильной промышленности (Детройт, Толидо), текстильщики (Фол-Ривер) шахтеры (Алабама), портовики Западного побережья строители, рабочие алюминиевых предприятий, водители такси Филадельфии, швейники Нью-Йорка, Чикаго, Бостона, Сент-Луиса, Кливленда, обувщики Лина (Массачусетс), рабочие текстильной промышленности и т. д. На фоне всеобщего брожения в рабочих низах, кризиса доверия к политике «классового мира», проводимой лидерами АФТ, усиления влияния левых сил эти выступления трудовой Америки выглядели как предзнаменование важных перемен в соотношении классовых сил в стране (Levinson E. Labor on the March. N. Y., 1956).

Самой примечательной особенностью этого нового подъема было то, что рабочие не ограничивались чисто экономическими требованиями, а повсеместно добивались осуществления и законодательного закрепления тех основных прав на коллективную защиту от крайностей капиталистической эксплуатации, которые формально (лишь формально) были гарантированы им НИРА. Используя недомолвки и разного рода недоговоренности в рабочих статьях НИРА, предприниматели стремились увековечить систему «открытого цеха», воспрепятствовать созданию массовых профсоюзов в старых и новых отраслях. Целый арсенал средств, включая применение специальных частных полувоенизированных формирований, использовался ими для террористического подавления рабочей инициативы и запугивания активистов (Bernstein I. The Lean Years. A History of the American Worker, 1920-1933. Boston, 1970. P. 148-151; Bernstein I. Turbulent Years. A History of the American Worker, 1933-1941. Boston, 1970. P. 478, 479). Но все было напрасно. Уроки, которые рабочие США вынесли из опыта борьбы в годы кризиса, не прошли даром. И главный из них состоял в осознании великой жизненной силы рабочей солидарности, необходимости действовать сообща, организованно в борьбе за улучшение бедственных условий существования.

Движение безработных как нельзя лучше закрепило этот урок. Там, где существовали организации безработных, удавалось кое-что сделать для нуждающихся семей, а это «кое-что» в условиях кризиса часто являлось последним и единственным шансом не умереть с голоду, не оказаться в положении бездомных скитальцев. Тяготы, которые пришлось вынести рабочим в их борьбе со своекорыстной буржуазией, пекущейся лишь о собственном благополучии, могли быть значительно меньшими, если бы не было разобщенности и дезорганизации в их рядах. Три года мучительных страданий сделали этот вывод самоочевидным и оказали большое воздействие на психический склад рабочего класса. Говоря словами В. И. Ленина, именно эта непосредственная реакция пролетарской психики на все обличье класса буржуазии (См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 16. С. 65), эгоистические устремления которого не оставляли и крошечного места гуманности, и послужила самым мощным ускорителем того необычайного подъема движения за организацию рабочих в профсоюзы, который начался с 1933 г. и который не знала еще история американского рабочего движения.

Вот образец документа, вышедшего из недр профсоюзного движения того времени. Мы цитируем воззвание Национального совета федеральных союзов рабочих автомобильной промышленности к рядовым членам и активистам профсоюзов от 1 марта 1935 г. Точки над «i» в нем поставлены четко и определенно, язык документа не допускает инотолкований, он лаконичен и предельно тверд. Это призыв к бескомпромиссной борьбе. «Нам противостоят хозяева предприятий, которые говорят языком джунглей. Их философия - это философия Бурбонов, которые, присвоив себе все права и привилегии, отказывают во всем тем, кто трудится на них. Выбор сделан. Нетерпимые условия труда, столь долго существовавшие на заводах автомобильной промышленности, должны быть изменены. Права человека стоят выше прибыли и права на эксплуатацию. Рабочие-автомобилестроители сейчас имеют возможность нанести мощный удар, который принесет им свободу и справедливость» (Wayne State University. Labor History Archives. H. Kraus Collection. Box 3. To the Offices and Members. United Automobile Workers Federal Labor Unions Affiliated with the AFL).

В процентном исчислении количество стачек в защиту права организации в профсоюз увеличилось с 19% в 1932 г. до 45,9% в 1934 г. Вплоть до 1942 г. забастовки такого рода составляли почти 50% общего числа стачек (Bernstein I. The New Deal Collective Bargaining Policy. Berkeley, 1950. P. 143, 144). За короткий промежуток времени был остановлен процесс сокращения численности тред-юнионов, неуклонно развивавшийся с начала 20-х годов, причем численность некоторых профсоюзов выросла в десятки и даже сотни раз. Если в 1933 г., согласно данным рабочей статистики, общее число членов тред-юнионов составляло менее 3 млн человек, то в 1940 г. их было уже свыше 7 млн (Troy L.Trade Union Membership 1897-1962. N. Y., 1965. Appendix 1-27). По существу впервые были пробиты глубокие бреши в антипрофсоюзных заграждениях, которыми крупная буржуазия окружила многие ведущие отрасли промышленности с сотнями тысяч занятых в них трудящихся - электротехническую, металлургическую, автомобилестроение, химическую, автомобильный транспорт, нефтяную, авиационную, станкостроительную, горнодобывающую и т. д.

Этот стремительный процесс высвобождения скрытой энергии рабочего движения имел своим источником рабочие низы и носил спонтанный, вулканический характер. Он застал буквально врасплох не только предпринимателей, буржуазных дельцов и политиков, и воспитанных на догмах гомперсизма старых профсоюзных лидеров. Другая важная особенность - наиболее широкое распространение движение «нового тред-юнионизма» получило среди рабочих основных отраслей промышленности, т. е. там, где степень обобществления труда, рационализации производственных процессов, централизации капитала и концентрации рабочей силы достигла наивысшего для своего времени уровня. Уже сам характер поточного производства на основе конвейерной системы сделал очевидным в глазах занятых в нем рабочих все преимущества отказа от цеховой, элитарной структуры профдвижения и создания в этих отраслях массовых производственных профсоюзов, вовлекающих в свои ряды рабочих различных специальностей и разной квалификации - от разнорабочих до высококвалифицированного персонала. Перспектива ломки складывавшейся десятилетиями структуры профессионального движения, его демократизации и приобщения к решению социально-политических задач больших масс решительно настроенных рабочих никак не устраивала верхушку АФТ. Таким образом, конфликт вокруг вопроса об организационной структуре тред-юнионизма был в сущности всего лишь формой борьбы двух тенденций в профдвижении - капитулянтской, соглашательской, с одной стороны, и классово-пролетарской, последовательно демократической, нацеленной на ориентиры более высокого порядка, чем защита лишь экономических прав и интересов, - с другой.

С каждым месяцем линия водораздела обозначалась все резче, все определеннее. «Новый тред-юнионизм», привлекая под свои знамена большие массы неорганизованных рабочих, оказавшихся в наихудших, прямо-таки бедственных условиях, решительно отверг план мелких, разрозненных действий, предложенный руководством АФТ, которое открыто помышляло «утрясти» весь конфликт с капиталом путем кулуарных сделок с предпринимателями, в рамках старых формул гомпер-сизма о социальном партнерстве и единстве интересов рабочей аристократии и хозяев. В полном согласии с этой капитулянтской стратегией руководство АФТ не желало, например, что-либо изменить в статусе черных рабочих, отклонив предложения начать кампанию за их вовлечение в профсоюзы (Karson M., Radosh R. The American Federation of Labor and the Negro Worker, 1894-1949 // The Negro and the American Labor Movement. Ed. by J. Jacobson. Garden City (N. Y.), 1968. P. 162-170). В то же время в отличие от национальных и межнациональных союзов АФТ, стремившихся не допускать в свои ряды черных, «новый тред-юнионизм» сделал важный шаг к разрушению расистских барьеров, распахнув двери для «цветных» трудящихся, подвергшихся наиболее жестокому угнетению и дискриминации.

Господствующая в новых союзах атмосфера не имела ничего общего с апатией и пораженчеством, разъедавшими большинство цеховых тред-юнионов АФТ. У. Рейтер, будущий руководитель Объединенного профсоюза рабочих автомобильной промышленности и активный участник стачечных боев в защиту права на организацию в новые, производственные профсоюзы, отмечал в статье, опубликованной в марте 1933 г., что в них царил совсем иной дух. Они были организованы «на широкой индустриальной основе и руководствовались принципом классовой борьбы». Рабочие, писал он далее, «под левым руководством ведут упорную борьбу с целью создания мощного союза рабочих автомобильной промышленности, боевой классово сознательной организации. Стачки вселили в сознание рабочих Детройта дух мятежа против системы капиталистического феодализма и проложили дорогу к успеху движения, которое не знает параллели в истории автомобильной промышленности США» (Student Outlook. Vol. I. N 4 (March 1933). P. 15). Таким видел молодой У. Рейтер подъем «нового тред-юнионизма». Он был близок к истине.

Ход событий способствовал росту классового самосознания рабочих, самодеятельности низов, обогащению всего движения наступательным духом, выдвижению целой плеяды молодых рабочих-вожаков, тесно связанных с рабочей средой. Их идейный и политический кругозор не был скован рамками узколобого профсоюзного практицизма. Особое место и роль среди них принадлежали коммунистам. В июле 1934 г. филиал АФТ в Детройте провел неофициальное обследование состава рабочих активистов по идеологическому принципу и нашел, что следующие группы играют лидирующую роль: коммунисты, сторонники АФТ, члены ИРМ и социалисты. Коммунисты были названы первыми, а их деятельность охарактеризована следующим образом: «Компартия еще десять лет назад завоевала руководящие позиции в профсоюзе авторабочих и длительное время была единственной боевой силой в автомобильной промышленности» (Wayne State University. Labor History Archives. H. Kraus Collection. Box 2. AFL Detroit Office-Manuscript. Organize Efforts of Various Groups in Auto Industry. July, 1934).

Перечень отраслей, где коммунисты, действуя фактически поначалу в одиночку, заложили основы массовых профсоюзов, можно продолжить: в таких из них, как сталелитейная, электротехническая, химическая, резиновая и др., коммунисты проявили себя не только мужественными организаторами и политическими вожаками масс, но и творцами новой тактики «промышленной воины», принесшей в конечном счете серьезные успехи (De Caux L. Labor Radical: From the Wobblies to the CIO, a Personal History. Boston, 1970). Нельзя не учитывать вместе с тем, что оммунисты и другие левые группы руководили «обуче-ием» рабочего класса стачечной борьбе в особо сложной ситуации - после длительною периода «отвыкания» от активных массовых действий и в условиях коварной антистачечной тактики верхушки АФТ. Уже в годы кризиса коммунисты заложили фундамент многих массовых профсоюзов, и среди них - профсоюза рабочих автомобильной промышленности (В результате тщательного исследования американский историк Киран пришел к однозначному выводу: деятельность коммунистов в автомобильной промышленности имела решающее значение на всех самых трудных этапах становления профсоюза авторабочих - от первых шагов к освобождению созданных на предприятиях рядовыми рабочими профсоюзов из-под гибельной опеки соглашательской верхушки АФТ до оформления в 1936 г. независимого профсоюза автомобилестроителей. В политическом отношении он сразу же занял свое место на левом фланге профдвижения (Keeran R. The Communist Party and the Auto Workers Unions. Bloomington, 1980)).

Конец 1934 и начало 1935 г. на внутреннем фронте борьбы труда и капитала, демократии и реакции были ознаменованы рядом событий, которые не оставили сомнений, в каком направлении стремятся развиваться рабочее и демократическое движения. Радикализация широких масс и прямые действия с их стороны (крупные стачки, выступления безработных, фермерские волнения и т. д.) сочетались с качественно новыми явлениями - повышением уровня синхронизации движений социального протеста и усилением тенденции к их идейному и организационному сплочению. Борьба рабочего класса получала определенную поддержку со стороны мелкобуржуазной демократии. Укрепились связи между фермерскими организациями и профсоюзами, организации безработных стремились координировать свои действия с забастовщиками. Федеральные производственные профсоюзы добивались конституиро-вания в отраслевые массовые тред-юнионы с единым руководством. Осенью 1934 г. и весной 1935 г. были сделаны первые важные шаги к объединению движения безработных (Workers Alliance, January 1936. Vol. I. N 9. March 1, 1936; Piven F. F., Cloward R. A. Op. cit. P. 75).

За всю свою историю рабочее движение как политический фактор никогда не приобретало такой высокой степени самостоятельности. Его давление на институты власти возросло многократно. Осенние выборы в конгресс в 1934 г. показали, что поддержка рабочего и демократического движения имеет для «нового курса» и рузвельтовских либералов решающее значение. Из этого факта следовал и другой вывод: пассивность правительства в деле прогресса реформы системы трудовых отношений и социального обеспечения грозила обернуться на президентских выборах 1936 г. сокрушительным поражением демократов и возникновением мощной политической оппозиции двухпартийной системе под левоцентристским руководством. Принимая во внимание успехи движения Народного фронта во Франции, Испании и ряде других стран, нетрудно было предвидеть, в каком общем направлении будут в этом случае развиваться события и в США.

Новая ситуация, возникшая в связи с поляризацией классовых сил в стране к середине 30-х годов и усилением сопротивления капитала и реакции, потребовала от рабочего движения удесятерить усилия, с тем чтобы продвинуться вперед в деле создания массовых профсоюзов. Однако добиться этого оказалось совсем не просто несмотря на то что права рабочих были как будто гарантированы законом Вагнера (Закон о трудовых отношениях), принятым под давлением рабочего движения в 1935 г. Причина крылась не только в жесточайшем противодействии со стороны предпринимателей, но и в трудностях внутреннего порядка, являющихся результатом раскола рабочего движения, десятилетиями культивируемого всем комплексом общественно-экономических условий, всем укладом жизни американского общества.

Многонациональный состав, расовая рознь, отсутствие серьезного опыта самостоятельной политической деятельности, традиционные идеологические слабости американского профдвижения (подчинение двухпартийной системе, сохранение ценностной ориентации, прививавшейся годами засилья гомперсизма, и т. д.) - все это сильно затрудняло сплочение рабочего движения под знаменем борьбы за классовые интересы трудящихся. Вот почему, когда перед профдвижением США встал важный вопрос о расширении его массовой базы, оно оказалось вовлеченным в острейший конфликт, в ряде случаев сковывавший силы рабочего движения и мешавший ему играть еще более заметную роль в событиях.

Как известно, истоки этого конфликта восходят к идейным разногласиям между прогрессивным и консервативным течениями в организованном рабочем движении США, проявившимся еще в начале XX в. Но непосредственная причина заключалась в отказе большинства руководства АФТ оперативно откликнуться на жгучие проблемы, с которыми столкнулись широкие массы трудящихся. Однако, к великому огорчению лидеров АФТ, соотношение сил в профдвижении с каждым месяцем менялось не в пользу цеховых, кастово замкнутых союзов. Даже увеличение рядов самой федерации шло главным образом за счет производственных союзов, входивших в нее (Walsh R. CIO: Industrial Unionism in Action. N. Y., 1937).

Со временем резче и определеннее выявились интересы сторон, вовлеченных в эту тяжелую войну в «рабочем доме». В то время как рабочие массы в ведущих отраслях промышленности выступали за перестройку профдвижения на началах создания широких производственных союзов, сильных солидарностью входивших в них членов, консервативные лидеры в АФТ настаивали на увековечении принципов цеховщины, раскола профдвижения, его децентрализации. Лозунгом масс становилась последовательная борьба за улучшение своего материального положения и за социальные права с использованием широкого арсенала средств и методов борьбы (всеобщие и сидячие забастовки, голодные походы, демонстрации, политические кампании и т. д.). Напротив, для большинства лидеров АФТ эти методы были неприемлемы, ибо граничили в их понимании с бунтом и даже революцией. Большинство рабочего класса интуитивно, а иногда и сознательно настаивало на более решительном вмешательстве организованного рабочего движения в политику. Но с этим и подавно никак не могли примириться лидеры АФТ, которые усматривали в любой попытке создать специальный политический механизм, способный защищать интересы трудящихся, происки «красных», дьявольский умысел сбить их с дороги политического «нейтрализма», проложенной Гомперсом.

Лидеры АФТ делали все, что от них зависело, чтобы отдалить неизбежное (Harris H. Labor's Civil War. N. Y., 1940. P. 31-32). В 1934 г. в Сан-Франциско собрался очередной съезд АФТ. Уже здесь борьба между сторонниками организации рабочих в профсоюзы по производственному принципу и защитниками цеховщины приняла острый характер, хотя и не дала определенных результатов. Было очевидно, однако, что рано или поздно это произойдет. Те профсоюзные руководители, которые выступали за создание производственных союзов (Дж. Льюис, С. Хиллмен, Ч. Говард и др.), все больше сознавали, что безнадежные попытки чинить искусственные препоны почину, идущему снизу, ведут только к росту политического радикализма. Эта группа лидеров решила форсировать разрыв с утратившим моральный кредит в глазах миллионов рабочих консервативным большинством в исполкоме АФТ. На 55-м съезде АФТ в г. Атлантик-Сити, после открытого столкновения между консервативным большинством и сторонниками производственных профсоюзов, в ноябре 1935 г. был создан в рамках АФТ Комитет производственных профсоюзов, целью которого объявлялось содействие объединению неорганизованных рабочих в производственные союзы.

Исполком АФТ сразу же расценил случившееся как возрождение двойственного тред-юнионизма. Однако это нимало не обескуражило тысячи молодых энтузиастов, по всей стране приступивших к организации в производственные профсоюзы рабочих в основных отраслях промышленности. Движение поднялось на новую ступень, вызвав замешательство даже у тех лидеров, которых многие американские буржуазные историки выдают за «отцов-основателей» КПП. Приход левых сил к руководству ряда вновь созданных профсоюзов подлил масла в огонь. Борьба двух течений в американском профдвижении вступила в фазу острейшего конфликта. Сопротивление гомперсистов было не единственным, что пришлось преодолеть прогрессивным силам в борьбе за вовлечение миллионов рабочих под знамена профсоюзов. Сражения на предприятиях оказались еще более ожесточенными. Корпорации были полны желания не допустить вторжения производственных профсоюзов на территорию промышленных империй. Накал классовых битв в 1936 - 1938 гг. достиг высшей точки.

Опираясь на формальное подтверждение конгрессом своих прав, зафиксированных в Законе о трудовых отношениях, рабочие повели лобовую атаку на позиции монополий в основных отраслях. Еще невиданная до того волна стихийно возникавших по инициативе снизу забастовок буквально захлестнула крупнейшие промышленные центры США. Главным лозунгом стачечников стало требование признания созданных ими самими профсоюзов, а отличительной особенностью всего забастовочного движения - широкое распространение так называемых «сидячих» забастовок. Около полумиллиона рабочих приняло участие в таких забастовках с сентября 1936 по май 1937г. (Wechsler J. A. Labor Baron. A Portrait of John Lewis. N. Y., 1944. P. 69 )В 1936г. число таких стачек достигло 50, в 1937г. - 170 (Fine S. Sit-Down. The Great General Motors Strike of 1936-1937. Ann Arbor, 1969. P. 33). Объявив стачку, рабочие не покидали территорию предприятия до тех пор, пока их требования не получали удовлетворения. Жестоким репрессиям полиции и частных охранных отрядов рабочие противопоставили стойкость, волю, высокий дух классовой солидарности.

Для Рузвельта используемые рабочими в широких масштабах новые формы борьбы создали чрезвычайно острую политическую проблему. Правящий класс, предприниматели в один голос требовали от правительства раздавить (любым путем, включая применение грубой силы) рабочий бунт, грозивший «заразить» всю армию наемного труда. Президент колебался. У него как-то вырвалось: «Чума на оба ваши дома» Но стремление сохранить поддержку рабочих, принесшую ему уже победы на общенациональных выборах заставило предпочесть сдержанность. На пресс-конференции 15 апреля 1937 г., на которой не было репортеров, но где присутствовали ведущие газетные издатели и редакторы, все как один безоговорочно отвергавшие «новый курс» и жаждущие провала Рузвельта, президент объяснил свои отказ публично осудить «сидячие забастовки» убеждением, что отношения между профсоюзами и предпринимателями должны пройти через эти испытания? прежде чем новые принципы будут усвоены обеими сторонами.

В истории страны еще не было ничего подобного. Пресса писала о сходстве ситуации, возникшей во многих промышленных центрах США, с той, что имела место во Франции и Испании, где у власти в то время находились правительства Народного фронта, а еще ранее в Италии, накануне фашистского путча в 1922 г. Реакцию владельцев монополий на эти события и (что поделаешь) само собой напрашивавшиеся параллели высказала 7 января 1937 г. в редакционной статье буржуазная «Детройт фри пресс». В статье под названием «Война против «Дженерал моторе» » говорилось: «Президент корпорации Слоун сказал, что вопрос стоит так: либо заводы нашей корпорации будут управляться рабочими организациями, либо менеджмент сохранит свои полномочия. Вот какой представляется нам ситуация» (Detroit Free Press. January 7, 1937). Напротив, ликованием встречали успехи сидячих забастовок сами рабочие. Известная американская журналистка М. Хитон Ворс писала в своем репортаже об окончании стачки на заводах «Дженерал моторе»: «Рабочие вышли на демонстрацию со знаменами, распевая песни. Они остро сознают свой огромный созидательный потенциал. Они прошли путь от заводов до центра города, а затем вернулись к зданию, занимаемому штаб-квартирой профсоюза. Такой массы радостных, возбужденных победой людей Флинт еще не видел. Улицы полны народу. Мужчины и женщины, сидящие в машинах, участники демонстрации, говорят друг другу: «Присоединяйтесь к союзу! Мы свободны!»» (United Automobile Workers. February 13, 1937 )

Успехи рабочего движения, его роль и влияние в политической жизни могли быть еще большими, если бы оно сумело найти пути к преодолению раскола в своих рядах. Руководство АФТ не примирилось с фактом организации независимого центра, координирующего деятельность производственных союзов. Несколько изменив свою собственную позицию в отношении вовлечения неорганизованных рабочих в профсоюзы, сделав ее более гибкой, лидеры АФТ тем не менее не отказались от мысли добиться ликвидации КПП.

Практически вопрос о конституировании КПП в самостоятельный центр профдвижения был решен на конференции Комитета в Атлантик-Сити (осень 1937 г.), которая приняла программу новой организации. Ее первый съезд, собравшийся в Питтсбурге в ноябре 1938 г., принял устав и официальное наименование - Конгресс производственных профсоюзов. Президентом КПП был избран Джон Льюис. Раскол между чисто профессионалистским течением и ориентирующимся на более широкие социальные цели, стихийно тяготеющим к антибуржуазности и политической самостоятельности стал фактом, наталкивающим современников на далеко идущие выводы в отношении будущего.

КПП в первые годы своего становления и развития был боевой организацией, вобравшей многие прогрессивные черты и традиции американского рабочего движения. Своим демократическим духом и решимостью вести бескомпромиссную борьбу за экономические и социальные права рабочих КПП обязан тому, что он создавался в ходе жестоких классовых боев в промышленности и опирался на рабочие низы, выдвинувшие из своей среды сотни способных, преданных руководителей левой ориентации. Самым же существенным было то, что КПП возник и некоторое время развивался как определенная идейная, политическая организационная общность, одним фактом своего существования бросившая вызов гомперсизму, этому живому воплощению всех крайностей буржуазной рабочей политики, которая, как писал В. И. Ленин, всегда была направлена на то, чтобы заставить рабочий класс забыть «о своих освободительных целях» и ограничиться «заботами о союзах то с одной, то с другой буржуазной партией ради мнимых «улучшений» своего рабского положения» (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 22. С. 232).

В качественно новый этап своего развития вступило в 1935 - 1936 гг. и движение безработных. Внутри его усилились объединительные тенденции, в связи с чем в значительной степени расширился и диапазон его политического воздействия на события. Весной 1935 г. на базе руководимых социалистами организаций безработных был создан Рабочий альянс Америки, который в январе 1936 г. принял решение о слиянии с самым крупным и влиятельным течением в движении безработных - советами безработных, во главе которых стояли коммунисты (Workers Alliance. January 1936. Vol. I. N 9). Уроки борьбы европейского рабочего движения против фашизма и реакции, опыт политики Народного фронта положительно сказались на процессе развития этих унитарных тенденций. В марте 1936 г было выработано соглашение об объединении всего движения безработных под эгидой единой организации, принявшей название Рабочего альянса (Ibid. March 1, 1936). Коммунистам и социалистам в ее руководстве принадлежало решающее слово. В принятой съездом (апрель 1936г.) «декларации принципов» говорилось о необходимости оорьбы за «полную свободу» рабочих и фермеров, используя всю имеющуюся в их распоряжении «политическую и экономическую мощь». В документе высказывалась решимость добиваться установления «нового социального строя, при котором плановое производство в соответствии с нуждами людей заменит сегодняшний хаос в производстве, подчиненном принципу наживы» (Ibid. April 1936. Vol. 1. N 13).

Рабочий альянс приобрел значительное влияние и вес в общественно-политической жизни страны. И АФТ, и КПП поддерживали с ним тесные отношения. Правительство официально признало Рабочий альянс в качестве законного представителя рабочих, занятых на объектах ВПА. Используя в полной мере оружие непарламентских, массовых действий, Рабочий альянс превратился в одну из важных групп политического давления на правительство и конгресс. В этом факте нашла свое проявление одна из главных закономерностей общественного развития США в «бурное десятилетие» 30-х годов, выразившаяся в неуклонном возрастании роли трудящихся масс в борьбе за социальный прогресс.

Многократно вырос объем массы, активно участвующей в историческом действии. Стачки и выступления рабочих охватывали уже не сотни и тысячи людей, а десятки и даже сотни тысяч участников. Самое же главное состояло в том, что рабочее движение в целом поднялось, говоря словами В. И. Ленина, на более высокий уровень «сознательной классовой политики» (См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 17. С. 237, 239).

Рабочий класс в своем подавляющем большинстве поддерживал Рузвельта и «новый курс», но вместе с тем в его рядах крепло убеждение в необходимости прибегнуть к независимому политическому действию. Уже своим участием в избирательных кампаниях в 1932 и 1934 гг. рабочий класс показал, что отныне он не собирается оставаться сторонним наблюдателем за дуэлью двух буржуазных партий, а, напротив, намерен активно вмешаться в нее и оказать поддержку лишь тем общественным деятелям, кто не на словах, а на деле доказал свою приверженность курсу на социальные перемены. Энергичные и решительные действия Рузвельта и его администрации в самый тяжелый момент национального кризиса обеспечили им поддержку миллионов трудящихся, хотя реальные результаты нововведений сказались не сразу, да и не были уж столь заметными. Когда пришло ощущение несоразмерности достигнутого ожиданиям, вместе с ним пришла и заинтересованность в более глубокой реконструкции социально-экономических структур. Остановиться на полпути или идти дальше - на этот вопрос, вставший перед «ньюдиллерами» во второй половине 30-х годов, у рабочих Америки был однозначный ответ: идти дальше.

Воздавая должное усилиям администрации Рузвельта по части помощи безработным и в сфере трудового законодательства, рабочая Америка все более отчетливо понимала, что все эти меры не спасают положения, что они недостаточны и не снимают главного вопроса, как добиться радикального поворота к лучшему. Бюллетень бастующих рабочих компании «Хадсон мотор кар» в апреле 1937 г. так выразил эту мысль: «Мы переживаем переломный момент в истории нашей цивилизации. Пока цены будут расти, а заработки отставать от них, почва для рабочих волнений будет сохраняться. Стачки, рабочие беспорядки, локауты и сидячие забастовки в этих условиях будут учащаться. Современная промышленность похожа на человеческий организм. Есть болезни, с которыми он справляется сам, а есть болезни, которые нуждаются в специальном лечении. Человеческое тело сообщает о неполадках путем болевых ощущений, этим оно предупреждает об опасности и требует остановиться и прислушаться к тому, что происходит с ним. Конечно, можно принять аспирин и снять боль, но это не остановит развитие болезни. Промышленные волнения как бы являются болью нашего экономического и социального организма. Что-то в нем неисправно, если миллионы людей начинают выражать свой протест массовыми действиями и включаются в стачечное движение. Это предупреждение. Хотелось бы надеяться, что экономический аспирин не будет применяться там, где нужны серьезные усилия для определения средств, действительно решающих реальную проблему» (Wayne State University. Labor History Archives. H. Kraus Collection. Box 11. Hudson-News. Vol. 1. N 6. April 10, 1937).

Показательно, что с каждым годом все сильнее ощущалась поддержка профсоюзами возродившейся идеи создания третьих, независимых от двухпартийной системы, рабоче-фермерских партий. И это обстоятельство, пожалуй, было самым серьезным доводом для Рузвельта в пользу налаживания контактов с рабочим движением. Сама же эта идея дебатировалась внутри рабочего движения еще начиная с 1932 г. Ее приверженцев, как показали многочисленные события, а также съезды АФТ в 1933, 1934 и 1935 гг., становилось все больше (AFL Proceedings, 1932. P. 374; Ibid. 1933. P. 152, 453; Ibid. 1935. P. 290, 773; Brooks R. R. R. When Labor Organizes. New Haven, 1937. P 301). Такие партии были созданы во многих штатах (Висконсин, Миннесота, Монтана, Северная и Южная Дакота, Орегон, Массачусетс и др.) и сразу же заявили о себе весьма активным образом на политической арене. Наметилась тенденция, а кое-где предпринимались усилия к объединению этого движения на общей платформе. В порядке политического зондажа ряд видных деятелей «нового тред-юнионизма» дал понять, что они даже не исключают возможности создания в скором будущем в национальном масштабе независимой рабочей партии. Об этом вскользь упомянул С. Хиллмэн, президент Объединенного профсоюза швейников, в 1934 г. (Amalgamated Clothing Workers of America. 10th Annual Convention. Proceedings. 1934. P. 396)

В декабре 1935 г. Джон Льюис заявил в интервью: «Насколько мне известно, рабочие в годы администрации Рузвельта получили больше, чем при любом другом президенте. Совершенно очевидно, что их долгом является предложить Рузвельту стопроцентную поддержку на следующих выборах (т. е. на президентских выборах 1936 г. - В. М.). Но это вовсе не означает, что рабочие упустили время и не видят необходимости выставить свой собственный избирательный список. Не может быть двух мнений в отношении того, что в нашей стране больше не существует равенства возможностей...» (WSHSL. AFL Papers. W. Green Papers 1934 - 1936. Historical File. Box 1 )Косвенное признание нараставших настроений в пользу создания самостоятельной рабочей партии прозвучало и в речи Джона Льюиса накануне выборов 1940 г., когда он, выступая на съезде рабочих автомобильной промышленности, заявил об утрате в народе доверия «к двум существующим партиям», о росте популярности идеи формирования «его (т. е. рабочего класса. - В. М.) собственной партии» (Labor History Vol. 17. N 2. 1976. P. 181).

Несмотря на то что социальные реформы и успех Рузвельта на выборах 1936 г. были использованы противниками создания самостоятельной рабочей партии в качестве довода, подтверждающего «мудрость» беспартийной политики, однако для очень многих рядовых членов профсоюзов он звучал не слишком убедительно. Попыткой компромисса между сторонниками и противниками независимого политического действия в профдвижении явилось создание в 1936 г. по инициативе Дж. Льюиса и С. Хиллмэна Беспартийной рабочей лиги, специального политического механизма, призванного оказывать поддержку сторонникам Рузвельта в обеих партиях (Сивачев Я. В. Политическая борьба в США в середине 30-х годов XX века. М., 1966. С. 211). Та же тенденция нашла свое выражение HJB образовании секции Беспартийной лиги в штате Нью-Йорк, так называемой Американской рабочей партии, горячо поддержанной всеми нью-йоркскими профсоюзами и оказавшей большое влияние на политическую борьбу в этом штате. Хотя лидеры партии всячески подчеркивали свою приверженность Рузвельту как национальному лидеру, в самом факте активного участия профсоюзов в деятельности партии сквозил намек на возможность осуществления этой идеи и в более широком масштабе (Мальков В.Л. "Новый курс" в США. Социальные движения и социальная политика. М., 1973. С. 89).

Неотъемлемой частью подъема рабочего движения во второй половине 30-х годов явилась борьба за демократию, гражданские права, против войны и фашизма. Серьезный успех был одержан в деле подрыва позиций расизма в стране. Увеличившийся приток рабочих-негров в промышленность поставил много новых вопросов перед рабочим движением, требовавших безотлагательного решения. В ходе общей борьбы против мощи монополий расовые предубеждения и предрассудки постепенно уступали место растущему пониманию общности судьбы белых и черных рабочих. Уроки солидарности были усвоены в пикетных линиях, в колоннах голодных походов, в совместных акциях против выселений, в бараках лагерей безработных, в политических кампаниях в защиту жертв антинегритянского террора на Юге и антифашистских демонстрациях.

До 1935 г. только руководимые коммунистами левые союзы Лиги профсоюзного единства на основе полного равноправия принимали в свои ряды негритянских рабочих. Из их среды выдвинулось впоследствии немало активных борцов за дело пролетарской солидарности, смелых и мужественных руководителей Компартии США. Общий сдвиг наметился лишь с созданием Комитета производственных профсоюзов. Отношение «нового тред-юнионизма» к проблеме гражданских свобод и ликвидации расовых барьеров было сформулировано в программе КПП, принятой на конференции в Атлантик-Сити в 1937 г. В твердых выражениях в ней было заявлено, что КПП борется против ущемления гражданских прав черных американцев, видя в этом свой высокий долг и призвание (Committee for Industrial Organization. The Programm of the CIO. Wash., 1937. P. 50, 56). Впоследствии руководство КПП создало специальный Комитет борьбы с расовой дискриминацией (переименован позднее в Комитет по гражданским правам) (Rosen S. M. The CIO Era, 1935 - 55. The negro and the American Labor Movement. P. 189).

Рабочий класс США не оказался в стороне и от важных проблем, связанных с развитием событий на мировой арене. С начала 30-х годов в Соединенных Штатах, как и в других странах, развернулось широкое антивоенное движение, роль рабочих организаций в котором была весьма заметна (Наджафов Д. Г. Народ против США - против войны и фашизма, 1933 - 1939. М., 1969). Инициатором многих массовых антивоенных выступлений стали Компартия США и примыкавшие к ней организации. Антифашистские и антивоенные демонстрации уже в 1933 г. имели место во многих городах США. Со всей энергией коммунисты поддержали созыв 1-го антивоенного конгресса в США (29 сентября 1933 г.). Среди более чем 2600 делегатов этого конгресса были представители ряда крупных профсоюзов и организаций безработных (Dialy Worker. September 30; October 2, 1933). На конгрессе было положено начало деятельности Американской лиги борьбы против войны и фашизма, в работе которой приняли участие многие профсоюзы США (Foster W Z. History of the Communist Party of the United States. N. Y., 1952. P. 379). В 1934 г. происходит дальнейший рост антифашистского движения в стране. На массовом митинге в Нью-Йорке в марте 1934 г. была принята резолюция «Цивилизация против гитлеризма». В ней, в частности, говорилось: «Мы заявляем, что гитлеровское правительство, установившее деспотическую диктатуру, толкает германский народ на путь варварства, что угрожает прогрессивному развитию человечества в направлении мира и свободы и представляет реальную опасность для цивилизации во всем мире» (Advance. March 1934. P. 3).

Среди передовой части американского рабочего класса зрело убеждение в необходимости активной борьбы организованного пролетариата против фашистской угрозы и подготовки новой мировой войны. Для нее все яснее становились причины прихода к власти германского и итальянского фашизма, истинный характер «умиротворительной» политики будущих европейских и американских мюнхенцев, роль и значение миролюбивой внешней политики Советского Союза и задачи международного рабочего движения, вытекающие из сложившейся к тому времени обстановки. Об этом свидетельствуют страницы рабочей печати, резолюции съездов федераций труда штатов и многих крупных профсоюзов. Журнал профсоюза швейников в передовой статье апрельского номера за 1935 г. писал, например: «За исключением Советского Союза, в Европе нет другого государства, которое с готовностью сделало бы все для поддержания мира. Как же в таких условиях может быть обеспечен прочный мир?.. Как было бы лестно для нас, если бы мы могли сказать, что США держатся в стороне от этой бешеной гонки военных приготовлений... Но мы не можем претендовать на что-либо подобное... И отнюдь не будет чем-то новым и неожиданным, если скажем, что только рабочие могут предотвратить войну... Именно нашу кровь и наши трудовые усилия пожирает война прежде всего» (Ibid. April 1935. P. 3).

В рабочей среде все более широкую известность получала деятельность Лиги борьбы против войны и фашизма, хотя ее недостаточная практическая связь с основной массой рабочего класса серьезно ослабляла антивоенное и антифашистское движение в США (Daily Worker. October 1, 1934). Тем не менее уже второй и последующие конгрессы Лиги свидетельствовали, что это движение все более становилось реальной и весьма влиятельной силой во внутриполитической борьбе в стране.

Лига и ее печатный орган журнал «Файт» критиковали политику «нейтралитета», проводимую правительством Соединенных Штатов (Fight. August 1937. P. 7, 27). Многие профсоюзы АФТ, а затем и КПП, поддерживавшие Лигу, выступали в защиту Испанской республики, народа Эфиопии, подвергшегося агрессии итальянского фашизма, суверенитета Австрии (Ibid. January 1937. P. 27, 28; March 1937. P. 27; April 1937. P. 27, 28 ). Между тем руководство АФТ, на словах осудив фашизм, безоговорочно поддержало политику «нейтралитета».

Выдвинувшаяся на волне подъема рабочего движения новая плеяда молодых профсоюзных лидеров неплохо ориентировалась в сложных перипетиях тогдашней международной обстановки, понимала, из какого источника исходит военная опасность и каким должен быть ответ на нее сил, противостоящих агрессии. Голос этой части лидеров профдвижения и левых сил становился все слышнее, его не заглушал громкий хор проповедников реакционного изоляционизма. Важно также отметить, что стихийный изоляционизм и нейтрализм народных масс, искрение сочувствовавших жертвам агрессии и фашизма, не имел ничего общего с известными принципами внешнеполитического изоляционизма, политики «умиротворения» агрессоров, прикрываясь которыми американские империалисты стремились реализовать свои планы экономической и политической экспансии и обеспечить для себя наиболее выгодные позиции на международной арене. В 30-е годы изоляционизм народных масс питался их недоверием и ненавистью к крупному финансово-промышленному капиталу, втайне участвовавшему в подготовке новой мировой войны. Усилившаяся к концу 30-х годов критика внешнеполитического курса Рузвельта со стороны некоторых профлидеров объяснялась отчасти опасениями, что военные приготовления, отвлекающие внимание и средства правительства от выполнения социальных программ, сулили односторонние выгоды большому бизнесу.