Глава девятая. МЕЖДУНАРОДНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ США

Американская карикатура XVIII в., изображающая двуличие политики. В нормальном положении - период флирта; в перевернутом - после заключения брака

Еще до провозглашения независимости Континентальный конгресс поднял вопрос о необходимости начать переговоры с другими странами, чтобы добиться их поддержки в борьбе против метрополии и помешать Англии заключить союз с какой-либо из европейских держав против колоний. При этом выражалось опасение, что Англия готова будет вернуть Франции и Испании захваченные у них территории в случае, если те согласятся оказать ей поддержку в подавлении восстания американских колоний. Эти опасения мотивировались тем, что обе страны побоятся американской независимости, каковая могла обернуться созданием в Западном полушарии сильного самостоятельного государства, которое в дальнейшем не пожелает считаться с присутствием Франции и Испании в Америке и приберет к рукам все те владения, которые у них оставались.

Однако при обсуждении этого вопроса возобладали голоса тех, кто считал, что только при условии провозглашения независимости западноевропейские державы станут вести дипломатические переговоры с Америкой и пойдут на оказание ей военной помощи. В этой помощи американские колонии, а после провозглашения независимости новое государство США, испытывали острую необходимость. Тем более, что Англия, потерпев неудачу в попытках набрать у себя в стране нужное количество войск для посылки в американские колонии, обратилась к германским княжествам Гессен-Кассель, Гессен-Ханау, Бруысвик, Вальдек и др. с предложением подписать контракт о поставке наемников для участия в военных действиях в Америке. Наиболее значительным было подписанное в январе 1776 г. соглашение с ландграфом Гессен-Кассель-ским, поставившим в общей сложности около 17 тыс. наемников (Boatner III M. M. Encyclopedia of the American revolution. New York, 1966, p. 424 - 426.).

Конгресс был осведомлен о переговорах с немецкими княжествами и о том, что Англия подписала с ними соответствующие соглашения. Делегаты Континентального конгресса знали также, что британское правительство обратилось с аналогичной просьбой к царской России. За несколько лет до того велись переговоры относительно возможности заключения англо-русского договора о дружбе и торговле. Этот вопрос подробно обсуждался британской прессой, которая называла Екатерину II не иначе, как «преданным другом» британского короля (Lutnik S. The American revolution and the British press. 1775 - 1783. Columbia, Missouri, 1967, p. 175.) . Поэтому в Лондоне были почти уверены, что Россия пошлет Англии столько солдат, сколько ей потребуется. Осенью 1775 г. Георг III обратился к Екатерине II с просьбой послать солдат для подавления мятежа в Америке. Одновременно посланнику Англии в Петербурге был отправлен проект соответствующего договора и велено было добиваться соглашения о посылке 20 тыс. русских солдат. Но Екатерина, как ни велика была ее неприязнь к повстанцам, поднявшим оружие против «законного» монарха, не собиралась играть на руку Англии. Она мечтала вершить судьбами Европы и была непрочь использовать трудную для Англии ситуацию.

Русская императрица желала поражения Англии, хотя внешне и выражала ей свое сочувствие. «От всего сердца желаю, - писала она, - чтобы мои друзья англичане поладили со своими колониями; но сколько моих предсказаний сбывалось, что боюсь, что еще при моей жизни нам придется увидеть отпадение Америки от Европы». Год спустя в одном из частных писем она возвращалась к этой теме: «Что скажете Вы об этих колониях, которые навсегда прощаются с Англией?». А еще позднее, касаясь политики Георга III, отметила: «В дурных руках все становится дурным». Поэтому, несмотря на настойчивые попытки британского посланника добиться положительного решения вопроса и его обращения к приближенным императрицы Н. Н. Панину и А. Г. Орлову, просьба Англии была отклонена (Болховитинов Н. Н. Становление русско-американских отношений. М., 1966, с. 53 - 55.) . Екатерина II ответила, что посылка русских войск в Америку «выходит за пределы возможного» (Там же; Екатерина II - Георгу III, 23 сентября 1775 г. - Сборник императорского русского исторического общества. Т. 19, СПб., 1876, с. 500 - 501; Ефимов А, В. Очррки истории США. 2-е изд. М., 1958, с. 126 - 12. ).

Неудача эта была болезненно воспринята Англией. К идее привлечения русских войск, славившихся своими боевыми качества ли, возвращались и позднее. Британское командование вполне устроил бы даже сокращенный вариант первоначального проекта договора. «Корпус из 10 тыс. боеспособных русских солдат, - писал в июле 1777 г. главнокомандующий английскими силами в Америке, - мог бы гарантировать Великобритании военный успех в предстоящей кампании» (Сuгtis E. E. The organization of the British army in the American revolution. New Haven, 1926, p. 52.) . Все попытки англичан, однако, оказались тщетными.

Забегая вперед, следует сказать, что Россия отвергла предложение Англии заключить с нею союз и что провозглашенный позднее Екатериной II «вооруженный нейтралитет» на морях был наруку тем, кто, вопреки угрозам и мерам преследования со стороны британских военно-морских сил, осуществлял военные поставки американской армии. Сама Россия, естественно, не участвовала в перевозках оружия повстанческим силам Вашингтона. Но «вооруженный нейтралитет» являлся серьезным предупреждением и препятствием карательным мерам британского адмиралтейства. «Действия России, - делает вывод Н. Н. Болховитннов, - имели немалое значение для улучшения международного положения Соединенных Штатов, подрыва морского могущества Англии и ее дипломатической изоляции» (Болховитинов Н. Н. Становление русско-американских отношений, с. 73.) . Так обстояло дело в отношении позиции России, с которой Америке в дальнейшем еще предстоял длительный процесс установления дипломатических отношений. Ни для России, ни для Соединенных Штатов эти отношения не имели решающего, существенного значения, если их рассматривать с точки зрения масштабов развития международной политики того времени. Важным было лишь то, что в силу целого ряда обстоятельств, в том числе и тех, которые связаны были с соперничеством великих держав между собой, стадия становления русско-американских отношений проходила благоприятно. Как бы то ни было, это послужило импульсом для их последующего позитивного развития.

К этому следует добавить, что передовая общественная мысль России с сочувствием комментировала известия из Америки. Из далекой России прозвучали голоса приветствия американскому народу. Известный просветитель Н. Новиков через редактируемую им газету «Московские ведомости» знакомил русского читателя с событиями за океаном, выражая свои симпатии восставшим против угнетения и несправедливости ((Макогоненко Г. Николай Новиков и русское просвещение XVIII века. М.-Л., 1951, с. 389-394.) . Успехи американских повстанцев вдохновляли передовых людей России на борьбу против крепостничества. Под непосредственным впечатлением от восстания американских колоний А. Радищев написал оду «Вольность», которая была предъявлена царским правительством знаменитому автору «Путешествия из Петербурга в Москву» в числе обвинений, едва не стоивших ему жизни. Выражая настроение передовых умов русского общества, Радищев писал:

К тебе душа моя вспаленна, 
К тебе, словутая страна, 
Стремится гнетом, где согбенна 
Лежала вольность попрана; 
Ликуешь ты! а мы здесь страждем! 
Того ж, того ж и мы все жаждем; 
Пример твой мету обнажил. 

(«Радищев А. Н. Избр. произв. М.-Л., 1949, с. 280.).

Следует присоединиться к выводу Н. II. Бол-ховитинова о том, что сочинения Радищева «могут быть отнесены к наиболее выдающимся откликам современной мировой литературы на американскую революцию XVIII в.» (Болховитинов Н. Н. Россия и война США за независимость. 1775 - 1783. М., 1976, с. 175. )

Жизненно важное значение для США в тот период имели отношения с Францией и Испанией, которые являлись главными соперниками Англии в борьбе за колониальные владения. В особенности важна была позиция Франции, которая не могла простить англичанам своего поражения в Семилетней войне 1756 - 1763 гг., в результате которой французы лишились своих владений в Америке. Впервые вопрос о возможности франко-американского соглашения был поднят еще до провозглашения независимости. Делегаты Континентального конгресса отмечали, что в случае успеха переговоров с Францией это во многом способствовало бы укреплению позиций американских повстанцев в их борьбе против Англии. Американцы остро нуждались в помощи и обратились к Франции за поддержкой.

Как и у царского правительства, восстание американских колоний отнюдь не вызывало симпатий французского двора. Но жажда реванша за поражение и навязанный Франции унизительный договор оказались сильнее. Сразу после окончания Семилетней войны Франция начала подготовку к новой войне (Впервые в советской историографии вопрос о франко-американских отношениях этого периода был освещен A. В. Ефимовым (История дипломатии. Т. I. Под ред. B. П. Потемкина. М., 1941, с. 303-309). )События в Америке давали удобный повод выступить. Английские силы были разбросаны и ослаблены напряженной борьбой за океаном. В Париже внимательно следили за ходом этой борьбы, выжидая подходящего момента.

Подготовка к войне с Англией была начата вскоре после подписания Версальского договора 1763 г. Вдохновителем и организатором политики реванша был министр иностранных дел герцог Шуазель. По его инициативе началось ускоренное строительство военно-морского флота и приняты меры к усилению сухопутной армии (Sagnac Ph. La finde l'ancien regime et la revolution americaine (1763 - 1789). Paris, 1947, p. 117 - 118. ). Уже самое начало англо-американских разногласий по вопросу о налогообложении колоний в середине 60-х гг. привлекло внимание французского двора. В Америку были отправлены агенты для получения более детальной информации о ходе конфликта, донесения которых сообщались лично королю. Внимательно наблюдая за ходом событий в Америке, Шуазель считал в конце 60-х гг., что время выступить еще не пришло (Веmis S. F. The diplomacy of the American revolution. London, 1957, p. 16 - 18.) . Тем не менее в 1770 г. он зондировал почву в Испании относительно возможности совместного выступления против Англии. Связанный династическими узами и общими интересами с французским двором испанский монарх разделял глубокую ненависть к Англии, однако начинать войну считал рискованным.

С началом вооруженного восстания колоний в 1775 г. интерес Франции к американским делам еще более возрос. В записке французского Министерства иностранных дел отмечалось, что значение событий в Америке настолько велико, что они способны «изменить характер мировой торговли и повлиять на политику ведущих стран». «В особенности это касается Франции и Испании», которые, по мнению автора записки Малоне, должны были принять незамедлительные меры, дабы обеспечить свои интересы (Записка Малоне. Январь 1776 г. - Ministere des affaires etrangeres. Archives diplomatiques. Paris (в дальнейшем - Archives). Memoires et documents. Etats-Unis, v. I, p. 79.) . Эти соображения находили надлежащий отклик во французских правящих кругах. Партия реванша с нетерпением ожидала подходящего момента для выступления.

В конце 1775 г. в Америку из Франции были тайно доставлены первые партии вооружения. К этому времени министром иностранных дел стал граф де Верженн. Он полностью разделял взгляды и планы своего предшественника (Сorwin E. S. French policy and the American alliance of 1778. Hamden, 1962, p. 62.) . Верженн продолжал курс на подготовку войны против Англии, хотя и заверял британских представителей в обратном. «Его цель, - отмечал американский историк Д. Менг, - заключалась в том, чтобы убедить Англию, будто ей не следует бояться неожиданного нападения со стороны Франции» (Meng J. J. Historical introduction. - In: Despatches and instructions of C. A. Gerard. Baltimore, 1939, p. 44.) .

Составитель современной антологии, посвященной истории внешней политики США, А. Раппопорт, касаясь франко-американских отношений того периода, ставит вопрос, как оценивать политику Франции в отношении американских повстанцев. «Почему, - спрашивает он, - французское правительство сначала тайно, а потом открыто стало помогать Америке?». Диктовалась ли французская политика соображениями «обороны» или «агрессии»? Раппопорт публикует выдержки из книг историков, представляющих разные точки зрения. Сам он склоняется к тому, что французская политика носила агрессивный характер (Issues in American diplomacy, v. I. Ed. by A. Rappoport, London. 1969, p. 53-54.) . К этому выводу можно присоединиться, но необходимо подчеркнуть, что агрессивная политика Франции была политикой реванша. Она развивалась в рамках международного колониального соперничества и, как уже отмечалось, являлась ответом на захват Англией французских владений в результате Семилетней войны.

Чтобы получить поддержку короля, Верженн пытался убедить его в необходимости военных приготовлений в целях «обороны» на случай войны с Англией. Подобного рода аргументация традиционно использовалась для оправдания политики захватов. В августе 1775 г. было принято важное решение о посылке в Филадельфию неофициального французского представителя А. Бонвуаляра.

По прибытии на место он сразу вступил в контакт с Комитетом секретной корреспонденции, которому Континентальный конгресс поручил вести сношения с иностранными государствами. Члены комитета поставили перед Бонвуаляром ряд вопросов: 1) Можно ли рассчитывать на благожелательное отношение Франции? 2) Согласна ли Франция поставлять Америке оружие и военное снаряжение? 3) Готова ли она открыть для американских судов свои порты? Французский представитель ответил, что уверен в добром отношении своего правительства к американцам, но посоветовал обратиться по этому поводу официально. Покупка оружия, сказал он, вопрос чисто коммерческий. А допуск американских судов во французские порты официально будет затруднен, так как вызовет взрыв враждебности со стороны Англии. Однако выход имеется - Франция может просто закрыть глаза на заход американских судов в ее порты (Меng J. Op. cit, p. 45 - 47) , Отчасти этот ответ представлялся удовлетворительным. Ясным было одно - необходимы дипломатические переговоры, чтобы склонить Францию запять нужную для США позицию.

Задача эта не являлась чрезмерно трудной, по и не была простой. В правящих кругах Франции понимали выгоды создавшегося положения, но проявляли колебания. 12 марта 1776 г. Верженн впервые в пространной записке королю изложил свои соображения по поводу американских дел. Он писал, что Франции ни на минуту не следует забывать о возможности войны с Англией и предлагал всемерно содействовать углублению англоамериканского конфликта, дабы затянуть его по крайней мере на год. Это, по его словам, обескровит Англию и даст французам время для дальнейших военных приготовлений. Каким путем министр иностранных дел хотел добиваться этой цели? С одной стороны, он считал необходимым оказывать тайную помощь деньгами и оружием американским повстанцам, подталкивая их к более решительным действиям п обещая заключить формальный союз в случае провозглашения независимости и создания самостоятельного американского государства. С другой стороны, чтобы сбпть с толку Англию, Верженн предложил сделать все возможное, чтобы рассеять подозрения англичан в подлинных намерениях Франции и убедить их в дружеских чувствах. Главный вывод записки Верженна заключался в том, что Франции необходимо вести форсированные приготовления к воине (Dоniоl Н., ed. Histoire de la participation de la France a l'etablissement des Etats-Unis d'Ameriquo. v. I, Paris, 1886, p. 273 - 278. )Этот документ был передан Людовиком XVI на заключение четырем членам королевского совета - премьер-министру графу де Морена, министру финансов Cгорго, морскому министру де Сартин и военному министру графу Сен-Жермену. За исключением Тюрго, все члены совета поддержали предложения Верженна. Министр финансов отверг их, посчитав неосуществимыми из-за бедственного состояния государственного казначейства. Он считал, что войны необходимо избежать во что бы то ни стало, ссылаясь на дефицит в 20 млн. ливров. «Армия и флот были, - по его словам, - настолько слабы, что даже трудно себе представить» (Van Tyne С. Н. Influences which determined the French government to make the treaty with America (в дальнейшем - Van Tyne С. Н. Influences...).- American historical review, 1915 - 1916, v. 21, p. 530.).

Отсутствие согласия министра финансов затрудняло дело. Была и другая трудность - Людовику XVI нужна была поддержка его союзника испанского монарха. Обе ветви Бурбонов, французская и испанская, были единодушны в стремлении нанести удар своему сопернику - английскому королю. Но испанский монарх по-прежнему проявлял большую осторожность. Поэтому Вержени решил подойти с другой стороны, так, чтобы это предприятие не было сопряжено с политическим риском. Он предложил испанскому правительству тайно выделить деньги на оказание помощи американцам. Но и этот вариант не был принят сразу, только три месяца спустя испанское правительство передало Франции миллион ливров (Dоniоl Н. Op. cit.. v. I, p. 485. ). Двумя месяцами раньше такая же сумма была выделена французским правительством (Van Tyne С. Н. The American revolution. New York - London, 1905, p. 210). Эти деньги поступили тоже тайно. Их получила подставная фирма «Родериг Горта-лез э К°», специально организованная для оказания помощи американским повстанцам (Ibid., p. 212 - 213; Cor win E. S. Op. cit., p. 79; Вemis S. F. The diplomacy of the American revolution. p. 36-37 ).

Расположенная в самом центре Парижа, она стала неофициальным посредником французского правительства, важным источником снабжения американской армии вооружением и припасами. Своим возникновением и успехами эта фирма, как и в целом организация помощи американцам, была обязана инициативе и напористости Карона Бомарше, соединившего в себе талант всемирно известного драматурга - автора «Севильского цирюльника» и «Женитьбы Фигаро», искусного мастера-часовщика, виртуозного музыканта и увлекающегося коммерсанта. Участие Бомарше в кампании по оказанию помощи американским повстанцам, однако, отнюдь не было простым увлечением. Его выступление в поддержку американцев в меморандумах Верженну и обращениях к королю, участие в переговорах с американским представителем в Лондоне, куда Бомарше совершал тайные поездки, решающая роль в создании и деятельности «Родериг Горталез э К°» - все это не было только личной инициативой, а отражало настроение определенных кругов французского общества.

Карон де Бомарше Худ. Блеранкур

Если в правящих кругах руководствовались интересами колониальной политики и реванша, то третье сословие, выходцем из которого был Бомарше, смотрело на вещи иначе. Сторонник республиканских взглядов, последователь французских просветителей Дидро и Вольтера, Бомарше представлял буржуазные демократические круги. Хотя французская буржуазия сама поддерживала колониальную экспансию, п в этом смысле ее интересы совпадали с интересами придворных дворянских кругов, в положении буржуазии была и существенная разница - она глубоко симпатизировала американским повстанцам. Это была иная политическая позиция. В период, когда во Франции росло демократическое движение и назревала буржуазная революция, американская война за независимость была в глазах третьего сословия прежде всего вызовом тирании и примером, до-етойным подражания. Именно такой она и была в глазах Бомарше, а также его единомышленников, что, впрочем, не мешало организаторам «Родериг Горталез» использовать это предприятие для различных спекулятивных махинаций. Многогранные способности Бомарше и литературная слава открыли ему доступ ко двору, позволив использовать беседы с королем для того, чтобы добиться расширения деятельности своего предприятия и склонить французское правительство более активно помогать американцам. Бомарше лично вложил большие деньги в «Родериг Горталез». Со свойственным ему энтузиазмом и изобретательностью он посвятил время, силы и средства, чтобы добиться осуществления поставленной цели. Имя знаменитого французского драматурга по праву вошло в число главных действующих лиц тех исторических событий, которым суждено было связать союзом Францию и Америку.

Высадка французских войск, прибывших в Америку Гравюра XVIII в.

Бомарше не был одинок в своих устремлениях. В это самое время двадцатилетний маркиз Лафайет, представитель либерального дворянства, впоследствии участник французской революции (на начальном ее этапе), вопреки запрету короля, снарядил на свои деньги корабль, символически названный им «Виктория» («Победа»), и во главе отряда французских добровольцев отплыл в Америку. Он сражался в войсках Вашингтона, оставив, как любят отмечать французы, молодую жену, друзей и возможность блестящей карьеры у себя дома (Sagnac Ph. Op. cit., p. 333; Bemis S. F. The diplomacy of the American revolution, p. 51. ). За дело американской независимости воевал и молодой Сен-Симон, впоследствии один из основоположников утопического социализма, а также многие другие.

В отношении французского общества к американским повстанцам парадоксально соединились два противоположных по существу направления. С одной стороны, интересы придворных дворянских кругов, с другой - солидарность третьего сословия, демократических и либеральных слоев с освободительной борьбой американцев. Разница в настроениях этих общественных группировок определяла и различие в их позиции по вопросу о помощи Америке. Если Бомарше и его единомышленники выступали за смелые, решительные действия, то придворная верхушка действовала предельно осторожно.

Придавая большое значение развитию отношений с Францией и прежде всего получению от нее военной помощи, Комитет секретной корреспонденции решил направить в Париж своего эмиссара Сайласа Дина (Bemis S. F. The diplomacy of the American revolution, p. 36-37. ). Прибыв в Бордо и встретившись с тамошними торговыми представителями, ведавшими отправкой грузов в Америку, Дин проследовал в столицу, где вскоре состоялось его негласное свидание с Верженном. Дина заверили в общих словах, что поставки вооружения будут продолжены. Практические переговоры по этому поводу рекомендовали вести с частной фирмой «Родериг Горталез». Дин был озадачен таким ответом и поведал об этом ученому Б. Дюбуру, к которому в случае надобности ему рекомендовал обратиться Б. Франклин, поддерживавший с Дюбуром дружеские отношения. Узнав, что компанию возглавляет Бомарше, Дюбур выразил сомнение в коммерческих способностях драматурга. Американский эмиссар был совершенно обескуражен и поспешил за разъяснением к министру иностранных дел. Разыскав К. Жерара, служившего переводчиком во время его первой беседы с Верженном, Дин попросил новой аудиенции. Он изложил Верженну свои опасения, но в ответ услышал, что может «положиться» на «Родериг Горталез», «каковы бы ни были коммерческие методы г-на Бомарше». После этого американский представитель решил сам познакомиться с Бомарше, и встреча с ним рассеяла всякие сомнения. Вслед за тем Дин сообщил Жс-рару, что предпочитает иметь дело только с Бомарше и «ни с кем иным больше» (Mong ,Т. .1. Op. cit. p. 61 - 63.).

Вид Нью-Йорка. Гравюра XVIII в.

Во время первой аудиенции с Верженном Дин задал ему вопрос, как отнесется Франция к провозглашению независимости американских колоний и примет ли она в Париже их посла (Ibid., p. 62.) . Этот разговор состоялся 10 июля 1776 г. 4 июля, за 6 дней до этого конгресс уже принял Декларацию независимости, провозгласив создание нового государства - Соединенных Штатов Америки. Но известие об этом пришло в Европу лишь к середине августа. По тем временам самая быстрая почта из-за океана поступала лишь через полтора-два месяца. Провозглашение независимости американских колоний соответствовало целям и желаниям французского правительства. Однако Верженн воздержался от каких-либо официальных обещаний, заявив лишь, что по «его личному мнению» Франция не позволила бы силой лишить американцев независимости, если они отделятся от Британской империи: они могут быть уверены в «единодушной поддержке правительства и народа Франции» (Ibid., p. 63. ).

Низвержение статуи британского короля Георга III в Нью-Йорке 10 июля 1776 г. Американская гравюра XVIII в.

13 августа французский поверенный в делах в Лондоне сообщил в Париж, что из-за океана пришло известие о провозглашении независимости. Официальное заявление Сайласа Дина по этому поводу было сделано французскому правительству лишь в ноябре, отправленное Дину ранее сообщение не дошло. Зато теперь американский эмиссар смог сообщить Верженну, что конгресс США назначил специальную дипломатическую миссию во главе с Б. Франклином, в состав которой входил также он и находившийся в Лондоне А. Ли. Цель этой миссии заключалась в подписании договора о дружбе и торговле (Веmis S. F. The diplomacy of the American revolution, p. 45 - 49. ).

Низвержение статуи Георга III. Гравюра, опубликованная в Европе

Как только известие о провозглашении независимости достигло Парижа, Верженн обратился к королю с призывом ускорить военные приготовления против Англии. 31 августа он представил королевскому совету записку, в которой предлагал признать США, вступить с ними в союз и затем вместе с Испанией объявить войну Англии. На этот раз совет единогласно одобрил предложение министра иностранных дел. Однако в Мадриде все еще опасались поспешных решений, и только 8 октября оттуда был получен весьма уклончивый ответ. К этому времени стали поступать известия о неудачах американских войск, падении Нью-Йорка и захвате англичанами Лонг-Айленда. Известия эти охладили пыл сторонников войны (Stinchcombe W. C. The American revolution and the French alliance. New York, 1969, p. 9; Stоuгzh G. Benjamen Franklin and American foreign policy. Chicago, 1954, p. 132-133 )

Тем не менее переговоры о франко-американском договоре уже начались. Первые предложения по этому поводу были внесены С. Дином на основе им самим разработанных условий. Они были продолжены по прибытии во Францию Б. Франклина. 22 декабря американская дипломатическая миссия в полном составе собралась в Париже, а 28 декабря она была принята министром иностранных дел (Stоurzh G. Op. cit., p. 132 - 135.).

Назначение Франклина в качестве руководителя дипломатической миссии США во Францию получило широкий резонанс. Выдающийся американский ученый и общественный деятель, он был известной и популярной фигурой. Со дня своего вступления на французский берег Франклин привлек всеобщее внимание. Передовые слои французского общества с восторгом приветствовали прославленного деятеля американской революции. По свидетельству Джона Адамса, посланного в 1777 г. в помощь американской дипломатической миссии, во Франции «едва ли был такой крестьянин или горожанин, камердинер, кучер или лакей, горничная или судомойка, которые не знали бы о нем и не считали бы его другом человечества» (Van Tyne C. H. The American revolution, p. 218 - 219; История дипломатии, т. I, с. 306.).

Франклина с почетом принимали в литературных и философских салонах Парижа. С ним поддерживали знакомство французские просветители и крупнейшие ученые. Его популярность и воздействие на общественное мнение были важным элементом деятельности американской дипломатической миссии. В официальных кругах Франклин встретил более прохладный прием, хотя и там ему не было отказано в гостеприимстве. Министерству иностранных дел пришлось выдержать атаку британского посла лорда Стормонта, настороженно следившего за связями французского правительства с американцами и заявившего резкий протест по поводу деятельности Франклина в Париже (Van Tyne С. H. The American revolution, p. 218.) . Во время свидания с Верженном французский министр заверил Франклина, что он и члены его миссии могут рассчитывать на расположение двора, хотя попытка добиться официальной аудиенции у короля оказалась безуспешной. Вер-женн заявил, что Франция должна еще выработать общую линию поведения с ее союзнице. Испанией и предложил американцам изложить свои конкретные пожелания относительно поставок вооружения. Эти пожелания были незамедлительно переданы французскому правительству. Они содержали, в частности, просьбу обеспечить конвоирование судов с грузами для США, чтобы предотвратить их возможный захват британским флотом. Верженн отклонил эту просьбу, сославшись на то, что может возникнуть война с Англией. Он отметил, что имеется перспектива создания союза Франции и Испании с Соединенными Штатами, но до поры до времени открытая связь Франции с американцами была бы, по его словам, нежелательна. Вместе с тем министр иностранных дел сообщил американским представителям, что французское казначейство выделит дополнительно два миллиона ливров для приобретения необходимых для США припасов и вооружения (Меng J. J. Op. cit, p. 69 - 70; Dоniоl II. Op. cit., v. II, p. 120 - 122. ).

С прибытием Франклина деятельность американской дипломатии резко активизировалась. Однако сношения с французским правительством были серьезно осложнены английским шпионажем. Британские шпионы буквально наводнили Париж, выслеживая каждый шаг американских представителей (Van Doren C. Secret history of the American revolution. New York, 1968, p. 61; Van Tyne С. Н. The American revolution, p. 213.) . Даже среди ближайшего окружения Франклина находился британский агент. Еще когда Сайлас Дин отправлялся в Париж, Франклин посоветовал ему привлечь в качестве помощника англичанина Банкрофта. Он его знал со времени пребывания в Англии в качестве представителя американских колоний при королевском дворе. Дин написал Банкрофту и пригласил его в Париж, но уже через месяц его завербовала британская разведывательная служба. Через Банкрофта британское правительство получало самую точную информацию о действиях американских представителей в Париже и их переговорах с французским правительством (Вemis S. F. British secret service and the French American alliance. - American historical review, 1923- 1924, v. 29, p. 475-476. ). Франклин ни в чем не подозревал Банкрофта, но, оценивая сложность обстановки, держал в секрете от всех, кроме Сайласа Дина, свои переговоры с Вержен-ном. В интересах конспирации аудиенции Франклина с министром иностранных дел, а также с Жераром устраивались ночью. Это послужило даже поводом для сплетен о том, что Франклин занимается по ночам не подходящими для его лет развлечениями (Augur H. The secret war of independence. New York, 1955, p. 250.) .

Отступление британских сил из Бостона 17 марта 1776 г. Гравюра XVIII в.

Несмотря на меры предосторожности, британское правительство было хорошо осведомлено о франко-американских связях. В 1776 - 1777 гг. Соединенные Штаты получили из Франции крупные партии военного снаряжения, что имело, по признанию американского историка У. Стинч-комба, «решающее значение для продолжения военных действий» (Stinchcombe W. Op. cit., p. 9. ). Английский посол Стормопт заявлял Верженну протесты, обвиняя Францию в нарушении нейтралитета. Однажды посол потребовал конфискации груза американских кораблей, находившихся во французских портах, ссылаясь на то, что груз этот был захвачен американцами в результате нападения в открытом море на английские суда. Министр отказал. «Не рассчитывайте, - ответил ему Верженн, - что вам удастся переложить бремя войны, которую ведете Вы, на наши плечи. Всякое разумное государство гарантирует свои интересы мерами собственной безопасности». Стормонт парировал: «Даже если бы мы обладали зрением (многоглазого великана, - А. Ф.) Аргуса, мы были бы не в силах уследить за тем, что происходит». Верженн отметил: если бы у англичан были глаза Аргуса, они могли бы убедиться только в одном - в «нашем искреннем желании мира». Посол заявил, что ему известно об отъезде французских офицеров в Америку. «Да, - согласился Верженн, - французы любят приключения» (Van Tyne С. Н. Influences..., p. 531.) . Словесные перепалки подобно этой происходили регулярно.

«Родериг Горталез» снаряжала корабли и организовала массовую отправку в США пороха, ружей, амуниции, медикаментов и даже пушек, на которых значилась монограмма Людовика XVI (Ibid., p. 530 - 531.) . Располагая достоверной информацией, британский посол заявлял протесты Верженну. Ему неизменно отвечали, что Франция продолжает придерживаться нейтралитета. Чтобы не раздувать конфликта, иногда министр иностранных дел давал распоряжения соответствующим службам задержать отправку судов. Не зная подоплеки этих распоряжений и не понимая, что происходит, Бомарше обращался к Верженну с отчаянными призывами о помощи в осуществлении им же санкционированных мер (Меng J. J. Op. cit., p. 72. ). В конечном итоге запреты снимались, и суда следовали намеченным курсом. Британские представители были осведомлены и об этом. Но ни французская, ни британская сторона не желали войны. Поэтому конфликт ограничивался дипломатической сферой.

В переговорах с французским правительством Франклин настаивал на официальном признании США и на том, чтобы Франция оказывала им более активную помощь. Однако в Париже предпочитали выжидать. В правительстве преобладала умеренная партия. Ее сторонники далеко не во всем соглашались с Вержешюм, считая необходимым избежать войны с Англией. В связи с прибытием Франклина в Париж один из представителей этой партии в записке на имя короля заявлял, что Соединенные Штаты, видимо, хотят «прямого участия» Франции в войне, но «с точки зрения наших финансов» это совсем нежелательно. Он соглашался с тем, что необходимо объединить интересы Америки и Франции, использовав создавшееся положение, чтобы заставить Англию пересмотреть условия подписанного в результате Семилетней войны договора. Однако автор записки полагал, что Франции следует соблюдать нейтралитет, добиваясь лишь, чтобы Англия за это хорошо заплатила. «Каково бы ни было наше желание видеть разбитой Англию, - настаивал он, - мы не должны принимать участия в войне непосредственно» («Соображения одного француза о повстанцах Америки». Январь 1777 г. - Archives. Correspondance роlitique. Etats-Unis, v. I, p. 76 - 79.) . Эти настроения особенно усилились вследствие неудач американской армии. По мере того как поступали известия о новых поражениях армии Вашингтона идея открытой поддержки американских повстанцев становилась менее популярной. После падения столицы США Филадельфии, которое под влиянием пропагандистских усилий лорда Стормонта многие рассматривали как чуть ли не конец американской независимости, умеренные настроения во французских правящих кругах еще более укрепились (Ефимов А. В. Указ, соч., с. 125.) .

С другой стороны, французское правительство опасалось, что сама Англия может пойти на примирение с американцами, признает независимость США и объединится вместе с ними против Франции. Это опасение постоянно преследовало Вер-женна и к тому имелись веские основания. Еще в ноябре 1776 г. французский посол в Лондоне Ноай сообщил, что лорд Рокингем обратился к парламенту с призывом любой ценой добиться примирения с Америкой, признав независимость США, чтобы затем вступить с ними в союз и совместными усилиями ответить на военные приготовления Франции и Испании. В Париже было известно и заявление лорда Кэмдена: «Пусть нам придется воевать со всеми, но мы должны заключить мир с Америкой». Подобные заявления, конечно, вызывали беспокойство французского правительства. Это беспокойство переросло в настоящую тревогу, когда вслед за известием о победе американских войск в сражении у Саратоги в октябре 1777 г. поступили сведения о том, что представители различных политических группировок в Англии решительно поддержали идею признания США и англо-американского союза против Франции (Vаn Туnе С. И. Influences..., р. 535 - 539; Clark D. M. British opinion of Franco-American relations, 1775 - 1795. - William and Mary quarterly, 3d ser., 1947, v. 4, p. 306 - 307. ).

Исход сражения при Саратоге имел исключительно важное значение. Англичане были настолько уверены в успехе, что Стормонт заранее нанес визит во французское Министерство иностранных дел и посетил представителей дипломатического корпуса, уведомив их о полной победе английских войск. Том ошеломительнее было известие о поражении англичан. 4 декабря Франклин сообщил об этом Верженну и опроверг версию Стормонта. Победа американцев при Саратоге вызвала во Франции бурный восторг. Передовые слои французского общества с огромным воодушевлением приветствовали успехи революционных войск. В отчете конгрессу американские представители в Париже сообщали, что известие это «вызвало такую всеобщую радость во Франции, как если бы это была победа ее собственных войск над ее собственными врагами». Победа при Саратоге произвела нужное впечатление и на французский двор. Подвергнув анализу создавшееся после Саратоги положение, военные эксперты пришли к выводу, что Франции необходимо вступить в союз с Америкой («Размышления по поводу недавних событий. Военный аспект». 10 января 1778 г. - Archives. Correspondence politique. Etats-Unis, v. 3, p. 12-17; Van Tyne С. Н. Influences..., p. 531 - 533.).

Уже через два дня после известия о победе при Саратоге Верженн с санкции Людовика XVI заявил Франклину, что Франция готова признать независимость США и подписать с ними союзный договор (Doniol H. Op. cit., v. II, p. 626.) . Были начаты переговоры, хотя и теперь продолжались проволочки. Между тем английские представители перешли от слов к делу. Агенты британского правительства установили контакты с американской дипломатической миссией и попытались нащупать пути к соглашению. Французская секретная служба следила за каждым шагом британских представителей. Впрочем, Франклин не делал секрета из своих переговоров с англичанами, сознательно подогревая французов п подталкивая их к скорейшему подписанию договора. Эта тактика полностью себя оправдала. 6 февраля 1778 г. были подписаны союзный п торговый франко-американские договоры. Франция признавала американскую независимость, обязывалась поддержать США в их претензиях на континентальные владения Англии в Северной Америке, включая Канаду, и на Бермудские острова, а Соединенные Штаты - претензии Франции на английские колонии в Вест-Индии.

Заключение франко-американского союза было крупным успехом молодой американской дипломатии и лично Б. Франклина. В ходе длительных и сложных переговоров он добился международного признания США и во многом способствовал изоляции Англии. Франклин сумел установить хорошие отношения с послами ряда иностранных держав, аккредитованными при французском дворе, и помог привлечь на сторону США общественное мнение Европы. Договор 1778 г. явился как бы заключительным аккордом его сложной и ответственной миссии.

Выдающийся ученый, просветитель и политический деятель, представитель революционно-демократического крыла американской буржуазии, Б. Франклин показал себя как блестящий дипломат. В течение нескольких лет он являлся представителем колоний в Англии, где не раз в сложных условиях добивался успеха. Назначенный послом США во Францию, он сумел и здесь оказать большие услуги своей стране. В результате переговоров Б. Франклина с французским правительством и его постоянному контакту с Бомарше поставки американской армии стали регулярными и достигли внушительных размеров. Разные существуют точки зрения по этому поводу. Одни считают, что французские поставки имели решающее значение для победы в войне за независимость, что «без Франции американцы были бы совершенно беспомощны» (Van Alstyne R. W. Empire and independence: the international history of the American revolution. New York, 1965, p. 133. ), что 90% вооружения и амуниции американских войск, разбивших англичан у Саратоги, были французского происхождения (Van Туnе С. Н. French aid before the alliance of 1778. - American historical review, 1925, v. 1, p. 37 - 40.). Другие не согласны с этой точкой зрения. Признавая, что французская помощь была «существенной», они отрицают, что она имела решающее значение (Morris R. B. The American revolution reconsidered. New York, 1968, p. 98.).

В последние годы в американской историографии наметилась тенденция принизить роль Франции в войне за независимость США. Эта линия, по-видимому, связана с нынешним охлаждением франко-американских отношений. Подвергнут пересмотру договор 1778 г., характер переговоров о его подписании и роль участников этих переговоров, включая Б. Франклина. Автор нескольких работ, посвященных дипломатической деятельности Франклина, профессор С. Каррей дошел до того, что поставил под сомнение репутацию Франклина как патриота, обвинив его не более, не менее, как в связях с британской разведкой (Сurrеу С. В. 1) Road to revolution: Benjamen Franklin in England, 1765 - 1775. New York, 1968; 2) Code Number 72: Ben Franklin, patriot or spy. Englewood Cliffs. New York, 1972.) . Каррей заявляет, что Франклин специально рекомендовал Дину Банкрофта, что, находясь в Париже, он сам поддерживал контакты с британскими агентами, а назначения во Францию добивался, дабы окунуться в богатую развлечениями жизнь французской столицы, и бездумно расходовал государственные средства на эти развлечения (Currey C. B. Ben Franklin in France: a maker of American diplomacy. - In: Makers of American diplo macy. v. I. Ed. by F. J. Merli, Th. A. Wilson. New York. 1974, p. 1-23.).

Подобные обвинения, однако, выглядят бездоказательными и абсурдными. Как уже отмечалось, Франклин рекомендовал Банкрофта до того, как последний был завербован британской разведкой. Что же касается собственных связей Франклина и его встреч с английскими представителями во время пребывания в Париже, то они являлись составной частью дипломатических переговоров и были успешно использованы им в интересах США. Когда Франклин был назначен послом в Париж, ему исполнилось 70 лет. Жалуясь на нездоровье и усталость, он вскоре после подписания договора 1778 г. подал прошение об отставке, чтобы вернуться на родину. Однако конгресс США отклонил эту просьбу. Обвинение в том, что престарелый ученый и дипломат вел расточительный и легкомысленный образ жизни также носит голословный и клеветнический характер. Все, что нам известно, свидетельствует как раз об обратном. Франклин покорил французское общество своей подчеркнутой скромностью.

Каррей упрекает Франклина в том, что его слова расходились с делом (Ibid., p. 19-20.). Он критикует биографов Франклина за слишком доверчивое отношение к его письмам, нотам и заявлениям. Эта критика отчасти обоснована. Однако произвольное обращение с фактами и документами, как и вся концепция Каррея, не выдерживают критики. Его собственный подход отличается крайней тенденциозностью. Поэтому нет никаких оснований пересматривать оценку дипломатической деятельности Франклина и его роль в заключении франко-американского союза.

Признание Францией независимости США и подписание союзного договора 1778 г. имели важное международное значение. После того как Франция объявила войну Англии, к ней присоединилась Испания, а затем и Голландия. «В своей трудной войне за освобождение, - отмечал В. И. Ленин, - американский парод заключал... «соглашения» с одними угнетателями против других, в интересах ослабления угнетателей и усиления тех, кто революционно борется против угнетения, в интересах массы угнетенных» (Ленин В. 11. Поли. собр. соч.. т. 37, с. 56.) . Таким образом, в результате международного соперничества держав за раздел колониальных владений на стороне США оказалась целая коалиция держав, оказавшая им существенную помощь в борьбе за независимость.

Этой же тактикой дипломатия США воспользовалась и позднее в переговорах с Англией, когда решался вопрос о выработке мирного договора. В ходе войны парламент и британский кабинет не раз возвращались к обсуждению возможного соглашения со своими бывшими колониями в Америке. Этот вопрос, неоднократно подымавшийся до подписания франко-американского союза, всплывал при различных обстоятельствах и позже. Однако переговоры с Англией начались только после Йорктауна.

В 1781 г. Россия и Австрия предложили выступить посредниками между Англией и Францией. В дипломатических кругах Петербурга вопрос о русском посредничестве обсуждался еще с 1778 г., и на протяжении последующих лет царское правительство неоднократно возвращалось к этому вопросу. «В своих честолюбивых планах Екатерина II, - пишет П. П. Болховитинов, - не прочь была стать арбитром дел при заключении мира, который «будет обнимать все части обитаемого света»» (Болховитинов Н. Н. Становление русско-американских отношений, с. 77.) . Впоследствии идея русского посредничества вылилась в посредничество русско-австрийское. Англия и Франция приняли это предложение. Состоялись переговоры. Однако судьба мирного договора в конечном итоге решена была без посреднических услуг в результате непосредственных переговоров между воюющими сторонами (История дипломатии, т. I. с. 396-397.).

В состав американской делегации, которой поручено было вести переговоры о мире, вошли Б. Франклин, Дж. Адамс и Дж. Джей. Они должны были руководствоваться договором 1778 г. с Францией и действовать совместно с ней. Согласно инструкциям, которые конгресс вручил американским делегатам, они могли подписать договор только при условии признания Англией независимости и суверенитета США. Остальные пункты могли быть включены в состав договора по усмотрению американских делегатов. Инструкция со всей определенностью подчеркивала, что переговоры надлежит вести с «ведома и согласия» французского правительства и что представителям США необходимо «в конечном счете руководствоваться его (французского правительства, - А. Ф.) советом и мнением» (Stinchcombe W. С. Op. cit., p. 153-169.).

Как раз эта рекомендация была американскими представителями нарушена, и именно это позволило им, совершив дипломатический маневр, заключить выгодный для США договор с Англией. Адамс и Джей с подозрением наблюдали за поведением французского правительства, которое вовсе не было заинтересовано в быстром подписании договора. Ради своих эгоистических целей оно готово было поступиться интересами США. Американским представителям, в частности, стало известно, что, сговорившись с Испанией, Франция обязалась поддержать ее претензии на земли западнее р. Миссисипи (Morris R. В. The peace-makers. The great powers and American independence. New York, 1970, p. 307 - 309.) . Франклин, который ко времени начала переговоров в октябре 1782 г. уже прожил в Париже около пяти лет, считал, что американцы не могут пренебречь своим союзническим долгом перед Францией и в соответствии с инструкциями конгресса обязаны вести переговоры «с ведома и согласия» французских властей. Однако под давлением обстоятельств и энергичным нажимом своих коллег Адамса и Джея он присоединился к мнению последних и вместе с ними вступил в сепаратные переговоры с Англией. Американский историк Р. Б. Моррис приводит беседу Джея с Франклином, воспроизведенную им на основе переписки Джея.

- Имеем ли мы какое-либо основание сомневаться в доброй воле короля Франции? - спросил Франклин.

- Мы можем зависеть от Франции только в той мере, - ответил Джей, - в какой это необходимо, чтобы убедиться, что мы отделились от Англии. Но не в интересах Франции, чтобы мы стали великой и сильной страной. Поэтому они не захотят помогать нам в этом деле...

- Не собираетесь ли вы сознательно нарушить инструкции конгресса? - нажимал Франклин.

- Если мы не нарушим этих инструкций, - ответил Джей, - достоинству конгресса будет нанесен ущерб. Я не считаю, что мы должны совершенно отказаться от обязанностей по договору с Францией. Честь и интересы нашей страны требуют, чтобы мы не нарушали договора и следовали его условиям, по если мы станем полагаться на ее (Франции, - А. Ф.) любовь к свободе, ее восхищение в отношении американцев или ее заинтересованность и великодушие, мы будем опираться на предмет, чреватый поломкой, который рано или поздно порежет нам руки. Если вы сомневаетесь в этом, посмотрите на судьбу Женевы и Корсики!

- Следовательно, - настаивал Франклин, - Вы готовы нарушить инструкции...

- Да, если инструкции вступают в противоречие с честью и достоинством Америки, я бы их нарушил! - не колеблясь, ответил Джей (Ibid., p. 310.) .

Вступая в полемику с Франклином, Джей знал, что его представление о «чести», «достоинстве» и «интересах» Америки получит поддержку в конгрессе. В письмах из Филадельфии от таких влиятельных делегатов, как Роберт Моррис, Роберт Ливингстон и других он черпал свою уверенность и смелость. Один из самых могущественных тогда представителей американского правительства Р. Моррис писал Джею: «...позвольте заявить о моем полном удовлетворении и одобрении Вашего поведения в Европе. Все, кто имел возможность узнать, что случилось, преисполнены восхищения тем терпением, которое Вы проявили перед лицом трудностей и той твердостью, которая помогает Вам их преодолевать» (Р. Моррис - Д. Джею 3 января 1783 г. - Correspon dence and public papers of John Jay 1763-1826. v. III. Ed. by H. P. Johnston. New York, 1971, p. 13.) .

Таким образом, нарушая инструкции, Джей, а вместе с ним и активно его поддерживавший Дж. Адамс (Shaw P. The character of John Adams. Chapel Hill. 1976, chap. VII.), чувствовали за собой прочный тыл. Они добились того, что Франклин согласился вести переговоры независимо от французов непосредственно с английским представителем, специально присланным для этой цели в Париж. «Американские участники переговоров о мире, - пишет Р. Б. Моррис, - воспользовались факторами времени и пространства, чтобы оставить инициативу в своих руках и даже пренебречь унизительными инструкциями, которые, по их мнению, противоречили национальным интересам» (Morris R. В. The treaty of Paris of 1783. - In: Fundamental testaments of the American revolution. Washington, 1973, p. 102.) . Не вполне ясно, что «унизительного» было в инструкциях действовать совместно с Францией, но то, что начатые делегацией США сепаратные переговоры были разумны и оправданы, не подлежит сомнению.

Следует признать, что американские делегаты умело воспользовались англо-французскими противоречиями и добились подписания выгодного для США договора. Англия была крайне заинтересована в том, чтобы договориться со своими бывшими колониями без участия Франции и пошла на значительные уступки. В конце октября 1782г. были начаты сепаратные англо-американские переговоры, а уже 30 ноября стороны подписали предварительное соглашение (Morris R. B. Peace-makers, p. 441 - 442.) . В Америке это известие было встречено ликованием.

Англия признавала независимость США и обязалась «как можно скорее» отозвать свои войска. Она сохранила за собой в Америке лишь Канаду, Ньюфаундленд и Вест-Индию. Англия пошла на уступки американцам, предоставив им право вести рыбную ловлю в прибрежных районах Канады и Ньюфаундленда, ранее закрытых для судов колонистов. Для Франции и Испании заключение англо-американского соглашения явилось неприятным сюрпризом, но им ничего не оставалось, как признать его, поставив под договором свои подписи. «Верженн был страшно зол на американцев за нарушение инструкций, - пишет У. Стинчкомб, - но реалистически подходя к делу, считал, что выгоды, получаемые Соединенными Штатами, были слишком велики, чтобы им могла что-либо противопоставить дипломатия» (Stinch combe W. С. Op. cit., p. 196.).

Англия вынуждена была вернуть Испании о. Минорку и Флориду. Но она отклонила испанское требование о возвращении Гибралтара. Что же касается Франции, то ей пришлось удовольствоваться лишь восстановлением своего престижа в результате победы над Англией. Никаких территориальных претензий она реализовать не сумела.

20 января Англия, Франция и Испания подписали предварительное соглашение, а 4 марта Англия объявила о прекращении военных действий. В Америке текст соглашения был получен 13 марта, а И апреля конгресс США провозгласил прекращение войны. При обсуждении соглашения в конгрессе США Дж. Джей, Дж. Адамс и Б. Франклин подверглись критике со стороны ряда делегатов за то, что они нарушили инструкции и вступили в сепаратные переговоры с Англией (Ibid., p. 197-198. )Однако в этой критике было не столько недовольство поведением делегатов, сколько дань вежливости американскому союзнику - Франции. После внесения незначительных поправок в предварительное соглашение 3 сентября 1783 г. в Париже был подписан текст окончательного договора (The shaping of American diplomacy, v. I. Ed. by W. A. Williams. Chicago, 1970, p. 35-36.). Он был ратифицирован конгрессом 14 января 1784 г. и после обмена ратификационными грамотами 12 мая 1784 г. вступил в силу. Мирный договор с Англией юридически закрепил независимость США.

Ищешь приятную компанию в Кемерово? Заходи на https://kem.indigram.info, где тебя ждут красивые спутницы, готовые сделать твой вечер незабываемым.