Барри Лопес. И восхищение, и боль

Восход солнца на солончаках Наусет. Массачусетс, Национальный заповедник Кейп Код. Фото Дэвида Мюнх

Стало уже привычным слышать в адрес американцев обвинения в том, что они плохо знают географию своей страны, не имеют представления, где находятся те или иные реки, горы и города. Принято считать, что они вряд ли знают, где расположен Делавэр-Уотер-Гап, Олимпийские горы или плато Пьемонт. Кроме того, они также мало представляют себе и ту опасность, которой подвергается природа в результате деятельности человека - развития фермерства или загрязнения воздуха промышленными предприятиями.

Не берусь утверждать, насколько справедливы подобные обвинения. Но, как оказалось, они более обоснованы, чем большинству из нас хотелось бы. Так, недавние исследования, проведенные Организацией Гэллапа и Национальным географическим обществом, к нашему прискорбию, показали, что американцы на самом деле ужасные невежды в географии: трое из каждых четверых опрошенных не смогли найти на карте Персидский залив. И как следствие «общегеографического невежества» - незнание американцами своей собственной страны, что наносит вред и происходящим политическим процессам, и бизнесу.

Как истинные патриоты, мы во всеуслышание заявляем о своей любви к природе Америки - ее покрытым холмами прериям, вольно текущим рекам, чуду «пурпурных» гор. Но при этом мало кто из нас представляет себе, где же конкретно находится этот самый уголок страны, которым мы так гордимся. Может быть, дело в том, что исчезает былая красота природы, вызывающая теперь лишь ностальгию? Миссисипи, так восхищавшая в свое время Марка Твена, сегодня перегорожена плотинами от Иллинойса до Луизианы. Земли прерий поделены на участки и распроданы, и каждый участок огорожен забором. А может быть, причина в том духе романтики, царившем раньше в природе? Ведь в том отретушированном виде, в котором она предстает сегодня перед нами на экранах телевизоров, в журналах и календарях, первозданная дикость американской природы сведена до того, чтобы служить привлекательным фоном для изображения чего-то еще. И вглядываясь в знакомый ландшафт, суливший когда-то богатство и обещавший приключения, мы уже не видим здесь людей, пребывающих в растерянности перед силами природы. Нам показывают лишь немногое из того, что говорит о подлинной жизни людей. Все животные красивы и благонравны. А вся природа с ее необузданностью, мощью рек, небесами, приводившими человека в трепет,- почти все это остается за кадром. Так же, впрочем, как и любые свидетельства разрушительной деятельности человека. Короче говоря, мы видим чудесный сад, этакий колониальный вариант рая, который, если и существует реально, то где именно - известно в лучшем случае лишь избранным.

В действительности же природа Америки непостижимо многообразна. Представьте себе, что вы провели несколько дней среди сосновых лесов и полей черной лавы Каскадных гор, на западе штата Орегон, где по вечерам вместе с бризом, прилетающим откуда-то с пустынных безжизненных скал, вы вдыхали мягкий бальзам аромата сосен. Затем вы вдруг попадаете в штат Вашингтон на полуостров Олимпик, где леса, кажется, насквозь пропитаны дождем, где растут знаменитые дугласовские пихты, ствол которых с трудом могут обхватить пять человек, где под ногами стелется мягким, словно из овечьей шерсти, ковром белый торфяной мох... Отправившись теперь на Юг, в Южную Каролину, вы оказываетесь среди сверкающих на солнце песков пустыни Мохаве, небольших речушек и ручейков, возникающих и исчезающих здесь в один день подобно мотылькам-однодневкам. От обилия ожидающих вас впечатлений у вас закружится голова. И не только от разнообразия растительности и почв или обилия ярких сверкающих насекомых. Всем существом вы ощутите, как неуловимо отличается в разных местах царящая там тишина, как своеобразен свет и неповторим сам «вкус» воздуха. Но и это, сравнительно короткое, путешествие к югу вдоль западного побережья страны не дает полного представления о разнообразии природы США. Вас ждет Восток-уникальные песчаные холмы Небраски; жара болот Окефеноки с их несмолкаемым кваканьем лягушек; очарование Чесапикского залива; лесные заросли плато Озарк, где еще встречаются черные медведи.

И, конечно же, нам не дано познать до конца тайну этих мест, тайну, которой мы даем разные названия, но скрывающую одно очарование и волшебство. Мы охотно раздаем подобные эпитеты, и в этом нет и намека на какое-то неуважение. Мы делаем это от большой любви, искренне стремясь глубже познать эти удивительные уголки природы. Хотя при этом одни из нас полны скептицизма-сколько же времени на это потребуется, а другие сомневаются в практической пользе этих знаний вообще. В душе каждого американца глубоко укоренилось стремление завоевать эту землю, быть на ней хозяином. Также сильна в них тяга к путешествиям по разным местам этой земли: плавать на яхте по заливу Памлико, спускаться на каноэ по приграничным рекам Миннесоты, бродить по пустыням в районе Большого Соленого озера, жить в палатке в каменистых, покрытых лесами долинах Вермонта.

Но для того, чтобы по-настоящему глубоко знать географию США, требуется не только время, но и еще что-то - назовем это знанием местной географии и близостью с природой, какой сегодня редко кто достигает. Здесь нет противоречия. Если хочешь что-то познать - необходимо время. Многого вы не найдете ни в книгах, ни в учебниках. Настоящее понимание географии, ее специфики вы можете найти в людях. Вы найдете эти знания у мужчин и женщин, чьи предки испокон веку жили в этих местах, у тех, кто сохранил связь с землей и историей этой земли, тех, кто способен слышать, как падает листва и звучит ночь. Часто они бывают рады поделиться всем, что знают сами, с «чужаком».

На собственном опыте я убедился, что подлинным кладезем знаний о географии своего района являются люди. Именно они опровергают утверждения о невежестве американцев в собственной географии. Правда, такие люди бывают мало известны кому-либо, кроме членов их общин. При первой встрече они могут показаться малозаметными и безликими. Вполне возможно, что они не смогут вспомнить научное название дикого цветка и назовут его так, как это принято в данной местности. Они, вероятно, не сумеют рассказать вам всех конкретных деталей, связанных с происшедшими здесь историческими событиями. Вряд ли назовут они точную дату последнего перелета над этими местами канадских гусей или смогут объяснить, чем отличаются два вида форели, которую ловят в их реке. Так же как и любого из нас, их может подвести память или недостаток информации. Но их любовь к родным местам совершенна. И знания их носят характер не энциклопедический, а, скорее, интимный, в основе которых лежит интерес чисто человеческий, а не научный. Это - знание тех конкретных деталей, которое дается только многолетним опытом, постоянным общением с природой.

Карта Соединенных Штатов Америки

В США, я уверен, таких людей огромное множество. И парадокс заключается в том, что, с одной стороны, мы имеем ошибочное, неверное понимание географии, в чем и обвиняют американцев, а с другой - те знания, которыми обладает группа мало кому известных людей. И дело здесь не только в объеме этих знаний. (Безусловно, изучить географию своей местности гораздо легче, чем всей страны. И многие из тех, кто может считаться специалистом в местной географии, сравнительно слабо разбираются в географии общенациональной.) И это не просто ирония. Причины этого парадокса весьма серьезны. Попытаемся их кратко изложить. Возьмем, к примеру, такие области человеческой деятельности, как политика или реклама. Они рассчитаны на многомиллионную аудиторию всей страны и поэтому должны пользоваться понятиями национальной географии, которая неизбежно приобретает все более обобщенный характер, а часто и романтический. А потому в ней встречаются ошибки и неточности. То же самое можно сказать и об индустрии развлечений. Те же фильмы, журналы, телевидение, что прославляют вымышленную, приукрашенную природу Америки, одновременно на все лады восхваляют тех, кто обладает подлинными знаниями о природе, восхищаются их преданностью родной земле, близостью с ней. Но если говорить об общем уровне знаний этих людей, то они ограничены рамками определенной местности и противоречат общему представлению о неиспорченной, нетронутой природе. И, сталкиваясь с более важными и насущными общенациональными проблемами, мы забываем об этих мужчинах и женщинах, так же как и то, что они говорили. Для современного общества характерно незнание географии, как местной, так и всей страны, точно так же как и неумение обращаться с ручными орудиями труда. Изменилось отношение людей к своим родным местам - то, что раньше считалось обязательным, сегодня превратилось в минутное развлечение, и в конечном итоге стало считаться наивным. И от всего этого становится как-то холоднее на душе.

Заросли папоротника. Национальный заповедник Аллегени, Пенсильвания

Представьте себе, что вам посчастливилось погостить у племени басавара, живущего в пустыне Калахари, или, скажем, у индейцев Крин-Акрора в джунглях Амазонки, или у австралийских аборигенов пинжантжатжара. Вы наверняка будете поражены их знаниями своего района, местной географии, т. е., говоря научно,- гидрологии, биологии, климата, а проще сказать - их теснейшей взаимосвязью, близостью с природой.

Кипарисы и сосны. Болота Окефеноки, Джорджия

История человечества насчитывает около 40 тысяч лет, и всего лишь несколько столетий период, когда развитие техники и науки позволило людям обходиться, а в последнее время почти полностью, без знаний географии. Появление самолетов, грузовиков-рефрижераторов и искусственных удобрений совершенно изменило такие понятия, как дальность расстояний, сезонность появления тех или иных сельскохозяйственных продуктов, урожайность почвы. А также - и представление о реальном истощении земли. Сегодня жителей Бостона уже не удивишь свежей клубникой в разгар зимы. А перелет из Сан-Франциско в Атланту занимает всего несколько часов. При этом никого уже не беспокоит тот факт, что для этого необходимо пересечь равнины Большого Бассейна и переправиться через Миссисиппи. Так же привычно стало, например, и то, что существуют налоговые скидки для фермера, если он живет за границей или в другом районе страны, а его урожай при этом остается гнить на полях. Австралийские аборигены пришли бы в неописуемое изумление, узнав о таких вещах. И вовсе не потому, что они примитивны и невежественны или не способны восхищаться техническими достижениями нашего мира. Просто они еще не открыли для себя (пока не открыли) этот самый мир,- где происходят подобные вещи и существует подобное отношение к природе, мир, где вырубка лесов и распашка земель, бесконтрольные и безнаказанные, являются залогом богатства и где это даже поощряется и приветствуется.

За долгие годы путешествий по стране - в машине, верхом, пешком, на плоту - я не раз испытывал чувство восхищения, вызванное удивительной, хотя иногда и угрожающей, опасной грацией диких зверей; каким-то вдруг необычным цветом листвы, трепещущей на ветру; бескрайними просторами убегающих за горизонт прерий, тяжелых от росы и плоских, как монета, где кажущееся неподвижным, пришпиленным к небесам солнце окрашивает закат в розовый цвет... Я понимаю, что все это вряд ли относится к сфере «научных знаний». Но именно это все и составляет грани того огромного и многообразного мира, частью которого являемся мы сами. Вспоминая свои странствия, я невольно начинаю жалеть, что в нашей литературе нет поэм или од, посвященных, скажем, красным скалам плато Колорадо или необычному, прозрачному воздуху острова Флорида-Кис, или продуваемым всеми ветрами землям Южной Миннесоты. Хотя, к сожалению, сама идея создания литературных произведений на подобную тему в наши дни никого не привлекает.

Западный рукав реки Литл Пиджин. Национальный парк Грейт Смоки маунтинз, Теннесси (Северная Каролина)

(А вот представьте себе, что фермер из Аризоны или Нью-Мексико, привыкший к борьбе с песками и наводнениями, вдруг оказался в Луизиане, с ее плодороднейшим черным суглинком. Будет он потрясен или нет? Вот это-то восхищение природой и есть начало литературы.) Я убежден, что кто-то хранит в памяти неповторимые покрытые галькой пляжи штата Мэн, фантастические, неземные скалы Сьерры-Невады или оранжевые каньоны плато Каибаб. Я в этом не сомневаюсь нисколько! Этих воспоминаний так много, и они такие же разные, как и те, чья душа хранит их. Правда, нам известна лишь очень малая часть этого богатства. Многое еще спрятано в ящиках столов, в коробках, скрыто в письмах и дневниках миллионов простых людей, относящихся к природе, как к чему-то священному, неразрывно связанному с состоянием их души и тела.

Миссисипи. Природный парк Перротт, Висконсин

Нельзя понять важность знаний такого рода для истории или оценить их масштаб, не осознав одного - вокруг нас происходит нечто странное, а может быть, и опасное. С каждым годом все меньше остается людей, по-настоящему знающих и понимающих природу. Продолжает расти миграция сельского населения в города. А семейные фермы - вообще на грани исчезновения. Политика правительства и развитие промышленности приводят к разрушению традиционных связей с природой коренных жителей Северной Америки. Так постепенно мы утрачиваем знания местной географии, которыми обладает каждый человек. И хотя они носят ограниченный характер, именно из этого складывается география всей страны. Эти потери и привели нас к тому, что трудно определить словами, но безусловно вредному и вызывающему тревогу к тому, что расфасованная в красивые упаковки природа распродается, как любой другой товар. Уже сейчас появилась целая индустрия, делающая деньги на ностальгии по уже не существующей девственной природе наших предков и на жажде приключений, присущей американцам. Для любителей приключений предлагается особая, иногда неверная или даже просто фальшивая география. Но грань между истиной и вымыслом уже стерта. И представление о подлинной природе все больше искажается.

Мы сегодня столкнулись с довольно своеобразной ситуацией. Природа сама как бы бросает вызов существующему о ней представлению всей широтой и разнообразием. Поэтому пользоваться такими понятиями, как «природа», «география», следует весьма осторожно. Их основу всегда должны составлять конкретные детали, т. е. знания местной географии. При этом американцам ежедневно в разном виде преподносят некую искусственно созданную географию, которая существует, кажется, независимо от земли и природы. Это скорее напоминает коллекционирование отдельных предметов, чем постоянную и внимательную исследовательскую работу. Такая искусственная география появляется в рекламных объявлениях, в декорациях к фильмам, в календарях. Предлагающие же ее считают, что это как раз может быть национальной географией именно потому, что составляющие ее элементы легко взаимозаменяемы и к ним можно вполне относиться как к товару. Другими словами, в повседневной жизни конкретные географические знания вам ни к чему. И если задуматься, то это приводит к разным неточностям и ошибкам. Так, некоторые считают, что между Грин-ривер в Юте и Сэлмон-ривер, протекающей в Айдахо, нет никакой разницы, а долины Кентукки - то же самое, что долины Западной Вирджинии. Это в корне неверно. И не просто неверно. Для людей, чья жизнь зависит от того, что дает им земля, чьи воспоминания связаны с конкретными местами, подобное отношение к географии, к природе выдает утилитарный, коммерческий характер их мышления, закостеневший в нашей повседневности. Это возвещает появление общества, где у людей отпадает необходимость знать свой край. В крайнем случае о нем можно прочитать. И в итоге к задаче «открывания» для себя родного края, задаче действительно сложной и требующей иногда всей жизни, стали относиться пренебрежительно.

Осенний этюд. Озеро Хейман, Миннесота

Когда общество забывает об окружающей природе, когда она перестает его интересовать, тогда любой человек, обладающий политической властью или стремящийся к ней, получает возможность спекулировать на ней ради своих целей. (При этом кому-то покажется странным, а кому-то, может, и нет, что американское общество, ценя знания местной географии и рассматривая их как одну из главных составных частей своей национальной географии, в то же время продолжает отрезать пути к реальной власти людям, хранящим истинные знания о родной природе: мелким фермерам и неграмотным ковбоям, точно так же как индейцам, коренным жителям Гавайских островов и эскимосам.)

Национальный парк Великий Каньон, Аризона

Сильное давление системы искусственно создаваемых ценностей, которая существует в Америке, и манипулирование ею, что неизбежно в обществе, имеющем перед собой определенные цели, в итоге приводит к тому, что к земле начинают относиться как к простому товару. Тех же, кто пытается протестовать против этого, разными способами заставляют замолчать, или же они дискредитируются теми, кто стоит у власти. Для Америки это не ново. Примером как раз и является распространение и пропаганда в стране фальшивой, искусственной географии, когда с самого начала отрицались любые «местные» знания, отрицались ради унифицированного и принесенного извне некоего образа естественной истории Америки. И в конечном счете сама страна, ее природа оказались йринесенными в жертву прогрессу в таких его проявлениях, как, например, знаменитый закон о гом-стедах - бесплатном выделении участков земли поселенцам, что в немалой степени свидетельствовало о знании реального состояния почв и климата.

Долина близ хребта Сангре де Кристо, Колорадо

Я вырос в Южной Калифорнии. И еще в детстве получил начальное, первое представление о местной географии-я узнал, что такое эвкалипты, дожди в феврале, сухие горячие ветры со стороны Санта Аны и пустыни Мохаве. Многое из того, что знал, я растерял после переезда в Нью-Йорк. Но это был шаг, характерный для современного образа жизни американцев, любящих переезжать с места на место, причем это часто бывает связано и с такими вещами, как развод или поиски работы. Мальчиком я испытывал неутолимую жажду познания природы. Когда же я наконец получил возможность путешествовать самостоятельно, я не замедлил ею воспользоваться. Я объездил всю страну, бывал в Аризоне и Индиане, Алабаме и Джорджии, Вайоминге и Нью-Джерси, Монтане... прежде чем решился остановиться и поселился в Западном Орегоне 20 лет назад. К моему собственному удивлению, путешествия по разным уголкам страны вселили в меня надежду. Какое бы глубокое чувство горечи я ни испытывал, сталкиваясь с тем, как с появлением «фальшивой географии» исчезает в людях подлинное понимание природы, как саму природу используют в рекламных целях, искажая ее, оно рассеивалось при встречах с людьми, которые сохранили близость с природой, знают и чувствуют ее по-настоящему, несут в себе ясность и чистоту понимания окружающего их мира. И во мне все больше крепла уверенность в том, что то зло, которое могут причинить природе те, кто равнодушен к земле, для кого она имеет лишь цену как любой другой товар и не имеет ценности, неизбежно столкнется однажды с этой чистотой и честностью. Во время странствий, устраиваясь на ночевку в своей палатке на берегу моря Бофорта или на горных пастбищах на склонах хребта Абсарока в штате Вайоминг, или на дне Великого Каньона, я впитывал всем своим существом те конкретные знания, которые складывались из пения птиц, запахов прокаленного на солнце камня, сырой земли и дикого меда, естественных красок окружающей меня природы. Все это рождало во мне огромную, неизмеримую признательность за возможность почувствовать всю неповторимость и великолепие каждого из этих мест. И эта моя признательность постепенно переросла в убежденность, что всегда были и, я надеюсь, будут люди, готовые выступить на защиту всей Земли, видящие и осознающие ту опасность, которой подвергается природа в их родных местах.

Пустыня Блэк Рок. Невада

Если сравнить пропаганду фальшивой географии с потоком, размывающим подлинные знания, то мы обнаружим в нем и обратное течение, существующее постоянно и, как можно надеяться, набирающее силу. Так жители Нью-Йорка, как правило, имеют представление о географии и происхождении острова, на котором расположен этот город. Они знают, когда и какие птицы пролетают здесь осенью, сколько их. Жизнь в городе - их естественное состояние, город - их среда обитания, и их представление о естествознании значительно отличается от того, что понимают под этим те, кто живет в сельских районах Джорджии или Канзаса. Примерно то же самое я обнаружил и среди эскимосов. Они не умеют читать, но могут несколько дней подряд рассказывать вам о едва различимой топографии морского льда. Это же относится и к тем, кто пришел к выводу, что уже не может работать на земле, ловить рыбу или рубить лес так, как это делали их предки, хотя они и следовали во всем примеру родителей слишком многое изменилось в их время, слишком много ограничений и препятствий появилось на их пути.

«Озера пионеров». Сьерра-Невада. Калифорния

Тоже можно сказать и о молодых людях, которые годами изучали по книгам агрономию, зоологию, садоводство, экологию, этноботанику и речную геоморфологию, а затем превратили все это в знания совершенно конкретные, связанные с теми местами, где они поселились и где они стремятся достичь полного взаимопонимания, близости с природой как благодаря полученному образованию, так и вопреки ему. Или те идеалисты, которые хотят работать и работают в службе национальных парков, занимаются охраной рыб и заповедников или трудятся в частных организациях, таких, например, как Служба охраны природы. Это именно те люди, для которых все, что связано с природой, является гораздо более важным, чем проблемы политические или экономические. Для них природа - это нечто живое. Она их кормит, тем самым обеспечивает им саму возможность существования, и именно поэтому они знают и изучают ее.

Радуга на побережье. Природный парк Экола. Орегон

Проведя несколько ночей на берегу, когда перед вами простирается океан, ограниченный лишь линией горизонта, а за вами - такая же бескрайняя земля, когда ветер сначала обрушивает на вас всю свою неукротимую силу, а потом мирно убаюкивает вас, вы уже не сможете молчать о том, что волнует всех - о реках, перекрытых плотинами и высыхающих, о почве, вымываемой и разрушаемой дождями, о земле, огороженной заборами, «украшенной» трубами, дорогами, которые мешают нормальному течению рек, вытесняют животных с их земель. Это то, во что каждый раз упирается наш взгляд, то, что заслоняет от нас многое другое, и это то, что вы собственно и ожидали увидеть. Но все это волнует вас не больше, чем жестокость, бесчувственность и стремительность нашей современной жизни. А то, что говорит о реальных масштабах перемен в природе, ее разрушении, бросается в глаза гораздо меньше это и озера, отравленные кислотами, и небо без птиц, и загрязненные пляжи, и свалки ядовитых промышленных отходов, и воздух, сквозь который солнце видится как расплавленная монета.

Определенная часть идеологов убеждена, что все, созданное самой природой,- красиво, а ответственность за все уродливое в ней несет человек. Нам, конечно, не все докладывают о том «темном», что есть в природе. И одновременно упорно замалчивается, игнорируется то прекрасное, что делается человеком. Правда заключается в том, что человек наделен властью, которую он еще не осознает, причем властью разрушающей. Часть того, что он производит, несет смертельную опасность. Некомпетентность при организации хранения подобной продукции и способах ее уничтожения. Высокомерие, с которым человек относится к употреблению вредных для здоровья веществ. Снисходительность судов при рассмотрении дел, связанных с экологией или здоровьем людей (будто пятая поправка к конституции США распространяется не только на людей, но и на товары). Какое-то просто средневековое отношение к земле, рекам, атмосфере - как к какому-то божественному неисчерпаемому источнику... И когда вы будете стоять лицом к ветру на мысе Мендочино, вспомните об этом, и вы невольно задумаетесь - так ли разумно все, что мы вершим?

Географические знания о Северной Америке, складывающиеся из сведений о миллионах маленьких мест и местечек, что и является основой общенациональной географии, находятся под угрозой. Из-за невежественного отношения к тому, что делает эти места уникальными,- во-первых. Во-вторых, из-за потребительского к ним отношения. В-третьих, из-за неудачных попыток включить эти знания в систему нравственных представлений общества. И наконец просто-напросто из-за грубого, неприкрытого равнодушия. Сведения о самом малом, удаленном уголке страны могут помочь покончить с незнанием местной географии, дадут возможность больше узнать о том, что присуще природе лишь в данном месте. И ни один такой рассказ, просто знакомящий с природой края, его историей, не может вызвать таких огромных разрушений, ведущих к тому, что в некоторых районах гибнет земля и испаряется, исчезает вода. И ответственность за это полностью лежит на всем нашем обществе, чье единство, хрупкое и неустойчивое во всем, кроме одного, особенно в Америке,- стремления осуществить свои желания любым путем.

География в том формальном смысле слова, как мы привыкли ее понимать,- это знания о том, как называется место, город или река, знания, позволяющие нам понимать, о чем идет речь, вызывающие наши воспоминания или ассоциации. Это дает нам представление о нашем месте на земле и чувство общности с теми, кто живет рядом с нами. И то и другое также неотделимо и от благосостояния- каждого человека в отдельности и всей страны в целом.

Однажды в январе я ловил рыбу на Сиюсло-ривер в Орегоне. На крючок мне попалась форель, и вот эта небольшая рыбка рассказала мне многое о том, что все называют Сиюсло-ривер, причем все, что я узнал, я узнал с помощью своих ощущений. А спустя год, оказавшись в графстве Апсон штата Джорджия, я как-то стоял под ореховым деревом и бездумно грыз его плоды. Вдруг я подумал о том, что эти орехи должны отличаться по вкусу от тех, что растут где-то в Южной Каролине. И это совсем не значит, что у меня какое-то особо острое восприятие вкуса. Просто я обратил внимание на то очевидное, о чем никто не задумывался. Или еще один случай. Однажды в ноябре я путешествовал по пустыне Мохаве в Калифорнии. И вот задолго до восхода солнца я устроился на «дежурство» в дюнах Дюмон - сидел без сна и наблюдал, как солнце поднимается над горизонтом. За эти несколько минут я мысленно перечислил все цвета и оттенки, в которые окрашивались передо мной песок и небо: песок, как морской прилив, струился и переливался всеми оттенками серого, серебряного и голубого, постепенно переходя в желтый, розовый и, наконец, становясь серовато-коричневым или коричневато-желтым. Все это говорит о том, что мы воспринимаем окружающее с помощью того, что дано нам самой природой - способностью видеть, слышать, обонять, осязать и различать вкус. Это, так сказать, начальная информация, которую мы получаем и которую хранит наша память. Постепенно мы накапливаем новые данные, расширяя и углубляя наше представление о тех местах, где побывали. И потому две самые дорогие для нас вещи - природа и память будут живы до тех пор, пока живы наши воспоминания. Причем каждая из них-своя, определенная область нашей жизни. Одна питает нас, кормит - реально и фигурально-другая защищает нас от лжи и тирании. Сохранить природу нетронутой, а память о ней и нашей истории, с ней связанной, живой - эта задача оказывается сегодня такой же важной, как и поиски разумных границ деятельности каждого человека, прежде чем она превратится в угрозу разрушения структуры общества.

ВИКТОР ПОТАНИН

Первую книгу рассказов «Журавли прилетели» выпустил в 1963 году. Затем появились книги «Подари мне сизаря», «Наследник солдата», «Туман на снегу». Опубликованной в 1971 году повестью «Над зыбкой» начался цикл «Сельские монологи», в который сейчас входят многие его рассказы и повести. Особую популярность у молодых читателей завоевали лирические книги повестей и рассказов «Тихая вода», «Память расскажет» и «Последние кони». На протяжении всей своей творческой жизни писатель верен жанру рассказа и повести, но в последнее время отдал дань и такому, отчасти забытому, однако традиционному литературному жанру, как дневники. Поэтому вслед за книгами «Поздний гость», «На вечерней заре», «Пристань», «На чужой стороне», «На обрыве» последовала «Голубая жемчужина», в которой наряду с повестями и рассказами большое место заняли «Дневники». В «Дневниках», адресованных молодому, даже юному, читателю идет проникновенный разговор о жизни, об искусстве, об острых современных проблемах. Он пишет о Лермонтове и Достоевском, о Твардовском и Астафьеве, о путешественнике Пржевальском и художнике Ракше. К большинству очерков ставит подзаголовок «Из деревенского дневника», но есть здесь «Из таманского дневника», «Из французского дневника», «Из монгольского дневника». Недавно в журнале «Октябрь» опубликованы его «Письма для сына» под заголовком «Облака бывают белые, синие, черные».

ЭЛИНОР MAHPO

Искусствовед и автор ряда документальных книг, в том числе «Истоки: американские художницы» и «Воспоминания дочери модерниста». Ее статьи и репортажи регулярно появляются в искусствоведческих изданиях. Элинор Манро долгое время сотрудничала с нью-йоркским «Ливинг Тиэтр». Она является членом Писательской Лиги, Американской и Международной Ассоциаций Искусствоведов. Живет в Нью-Йорке и Кейп Код, штат Массачусетс. Она замужем и имеет двух сыновей. В настоящее время Элинор Манро сменила привязанности и работает в жанре художественной литературы.