F. Замечания г. [А.А.] Баранова об Уналашке

Г[-н] Баранов, отправясь из Охотска 1790 года на судне Трех Святителей под командою штурмана Бочарова, зашли в Уналашку и там, потерпев кораблекрушение, остались прозимовать. В сие время он составил описание сего острова по требованию правительства и при рапорте от апреля 1791 года представил охотскому начальнику г. Коху. Чтоб сохранить в своей памяти сей примечания достойный манускрипт, я списываю оный из слова в слово, не переменяя выражений г. Баранова. Точность замечаний г. Баранова относительно местностей вскоре подтверждена наблюдениями капитана Сарычева, но о нравственности и умственных способностях алеутов каждый из них имел свои мысли, совсем различные. Один внимал чувствам путешественника из любопытства, а другой, поневоле оставаясь между ними, имел свойство сообитателя и более мог приметить. Время изменяет образ жизни и самые нравы бывших тогда дикими островитян, и тем любопытнее известие о первобытном их состоянии. Ныне, озаренные светом св. евангелия, они оставили или оставляют заблуждения язычества и соделываются особенно привязанными к церкви. Сближение с другими переменяет и старые привычки. Из разных примеров по истории всех времен можно приметить, что только многочисленные народы под властию победителей сохранили неприкосновенными и веру отцов, и нравов, но, коих поколения от разных причин уменьшались, те, постепенно смешиваясь с владычествующей нацией или другими, подобно себе покоренными поколениями, скоро изменялись, оставляя едва приметные следы первобытного состояния в преданиях и обычаях. Некоторые же поколения вовсе исчезали. В Восточной Сибири едва известно теперь имя юкагирей [юкагиров], которые при занятии сего края были многочисленны и отлично храбры.

1. Положение острова и свойства земли

(В оглавлении в части третьей: О положении острова и свойствах земли.)

"Остров Уналашка продолговатую имеет фигуру, с большими мысами и бухтами; длины с запада на восток - от пролива Умнацкого до Корабельной гавани по северную сторону - подле берегов с 200 верст, в поперечнике местами между бухтами от 5 до 15, а в самых толстых перешейках от 20 до 30 верст. Изнаполнен горами, утесами и высочайшими хребтами оных; есть также низменные и песчаные берега и бухты. Горы состоят из диких каменьев и сланцев: песчаного, глинистого и иловатого, грубого шифера с похожею на содержащую медь зеленью и синевою в расщелинах. Подле речек, из гор упадающих, есть в изобильном количестве железо, содержащее охряные глины и пески железистые. По берегам морским находятся несколько прозрачных каменьев: голышевый, агатовый, сердоликовый и из желтой породы, также яшмы багровыми небольшими кусками, а других пород никаких не видно, кроме [того], что около дымящейся огнедышащей на сем же острове горы находятся лава и томпасина, подобная во всем охотским маринанским ^Е-(обсидиан)^-Е, и тут же вблизи самородная есть сера. Сия огнедышащая гора лежит почти на половине острова, к северной стороне ближе, около так называемого жила Ермошкина, временами извергает пламень, а дымится, видимо, всегда. Гаваней на оном для больших судов около Восточного мыса три: 1-я - Корабельная, или Бобровая бухта; 2-я - Английская, где стоял Кук, а 3-я - Капитанская, в коих кораблями стоять всегда безопасно можно. Для мелких же судов - Черновская, от Западного мысу и проливу верстах в 20. Кошигинская, где мы претерпели несчастие, из самых худых бухт, хоть и в сей зимовали несколько [раз] компанейские суда; но, видно, на обсушке только близ берега спасали судно, ибо открыта она с северной стороны и весьма опасна от ветров WNW, NW, NNW и с прочих между оными по компасу румбов".

^Е-Е(В тексте списка АГО-112, л. 195.)

2. О произведениях земли, рек и морей

"Рек посредственных и малых, также озер премножество, и воды все здоровые, но лесу на сем острове никакого растущего нет, кроме самого мелкого и тонкого сланцевого [стелющегося] тальника и прутков малинника. Довольствуются жители и промышленные компании выкидным, но не везде одинаково; в иных местах весьма и тот редок, и достают далеко. Ягоды растут здесь малина, черника, шикша и толокнянка. Кореньё, коим в нужное время питаются, кутагарное и анжелика, желтое гороховое, макарша, или макырное, сарана и папоротник. Травы же какие есть там, время года узнать мне не позволило, ибо бытие наше было здесь с октября [1790 г.] до апреля [1791 г.] и не видали почти никакой зелени. Из зверей одни только лисицы разных родов: красные, сиводушки и черные, изрядные, однако ж не столь нежные волосом, каковые бывают на матерой земле [на материке]. Гаду никакого, кроме мышей, нет. Рыба в реках ловится красная, кижуч, гольцы и горбуша, а в море палтусина, треска, калага, или наша навага, и род окуней, имеющих белое мясо, а красную чешую, какую в пищу не употребляют, более никаких мне видеть не случилось. Из морских животных: киты разных родов с усами и без усов, сивучи, нерпы и котики, моржей редко видают. Также и бобров теперь вовсе почти нет. На одном Восточном мысу и то в год не более трех достают.

Птицы: гуси двух родов - лайденные и тундренные. Первые с белыми головками и хвостами, а другие, как и везде, серые, только меньше. Орлы большие двух же родов - одни также с белыми головами и хвостами, другие серые исчерна. Утки и чайки разных родов, урилы, кулички с красным большим носом, маленькие зуйки, куропаток [видно] редко. Из маленьких пташек три рода только видел. Одни с соловья и такового же серого цвета, поют недолго, как синки ^Ж-(синички)^-Ж. Самые маленькие, в камнях живущие, искрасна сероватые, только мало поют. И подорожники. Лебедей здесь редко видают, воронов - во множестве, особливо при жилах".

^Ж-Ж(В тексте списка АГО-112, л. 196 об.)

3. Образ жизни и упражнения диких

"Сколько же жил и народов на сем и прочих приближенных островах, при сем прилагаю ведомость, разумея одних взрослых мужеского пола, кроме малолетних и девок. Мужеской и женский пол вид имеют неотвратительный, лицом смугловаты, но есть чистые и природный в лице румянец имеющие; волосы у всех черные, но вообще все ленивы и неопрятны, вшивы, ногтей не обрезают и редко умываются. Образ жизни ведут самый гнусный. Юрты их худые и холодные; огня в них, кроме что в жирниках, не имеют; живут по множеству в одной с семействами и нечистоту редко вычищают, а около юрт помет свой извергают. Мокрота, грязь, вонь, тесные в юрты проходы и стужа в них делают отвращение.

Питаются рыбою, мясом, помянутыми кореньями, а в нужде ракушками и капустою морскою, но все то почти сырое употребляют, а редко варят. Платья носят мужеск[ой] пол: парки птичьи и камлейки кишочные, торбаса из кож морских зверей, сшитые неуклюже, и то редко обувают, а более и среди зимы босиком ходят, разве когда на море выезжают. Рукавиц и шапок не имеют, надевают только на голову деревянную шапку, украшенную сивучьими усами и корольками распестренную, во время езды на море, дабы вода не могла попадать в байдарку^*. Девки спереди волосы подстригают, а сзади завязывают пучком. Парки носят котовые [из котиковых шкур] со шнурами из тех же [шкур] либо из шерсти яманей [коз], нашивают довольно птичьих носков, бисеру и корольков спереди и сзади по платью, [а также вставляют их] в нос, губы и уши, ежели довольно достанут от русских.

^*(Длинный, выступающий вперед козырек такой шляпы, согласно одним источникам, предохранял глаза охотника от солнечных лучей и бликов на воде, а другим - от морских брызг. Но бытование таких головных уборов объясняется не только их защитной функцией, но и идеологическими мотивами.)

Закона никакого либо служения не имеют, и о всевышнем существе понятия [также нет]. Наименование, однако же, на их языке есть сотворившему небо Агуга, а землею управляющему Куга, коего последнего шаманы их, часто призывая, испрашивают будущее и больным на исцеление. Разумеют также и злого духа, называя того на своем языке Аггалликиях, но никакого изъяснения ни о котором сделать не могут, да и так тупы понятием, что далее, кажется, атмосферы, их окружающей, оное не простирается. Надобно много раз подтверждать, чтоб сказанное поняли, однако же непонятного им никак невозможно вперить.

Рождение младенца, соединение с девкою или взятие на содержание свое, также и погребение умерших исполняется без всяких обрядов. Девку берет по согласию и держит сколько хочет, и расходятся тогда, когда тот или та не пожелают жить соединенно, безо всего. Девки ранновременно попускаются к распуту и без всякого зазрения отдаются всякому, да и мужья сами попускают на то - родникам и гостям приезжающим теми служат. Держат по 2 и по 3 девки, смотря по достатку^*. Умирающих детей или девок, коих любят, тела держат иногда долго в юртах своих подле себя, где спят, покуда уж гораздо провоняет, а иногда высушивают, вынимая внутренность, долговременно продерживают^**. Был еще и тот варварский обычай до приходу русских и ныне бывает, чтобы вместе с ними убивать пленных, а когда никого из оных нет, [то] убивают несколько, одного или одну из мужеска и женска пола работников иль работниц - рабов своих, калгами называемых. Тираня жестоко, кладут вместе с умершим или с умершею, коих любили, для услуг, ежели дух покойного существовать где будет, но ничего также о том изъяснить не могут, следуя только навыку, от предков переходящему.

^*(О брачных нормах алеутов, эскимосов и индейцев см. с. 252.)

^**(У алеутов наряду с захоронением в земле бытовало и мумифицирование трупов, которые сначала сохраняли в жилище, а затем переносили в пещеры или погребали в земле.)

О происхождении своем: как расселились, откуда начало имеют, или зашли на сии острова, ничего не знают. Даже и лет своего века не считают. Прежде посещения сих островов российскими народами хаживали они походами, соединясь одним или многими, на отдаленные острова и земли, как то: Андреяновские, Унгу, Кадьяк, на Аляску и до Шугач по матерой [земле]. Также и к ним прихаживали, грабили все то, что попадется, молодых девок и мужчин брали в плен, в калги (или рабы), а старых, варварски тираня, убивали.

На сем же острове вдруг 4 судна разных компаний истребили с людьми, остались только 4 человека, кои одолжены были жизнию добродетелям женска здешнего пола: девки их, сокрыв в пещере, прокормили до приходу других компаний судов, не открыв сея тайны ни самым близким своим сродникам. Теперь они мирны и нет тех зверских обычаев. Смирены были после истребления сказанных судов русскими, отмщены надмерною [чрезмерною] жестокостию вскоре.

В ясак обложенных на всяком жиле не помногу, но и тот они, кажется, неохотно платят, не видя пред другими отличности, и в плате же прочия не помогают, ибо они не знают общественно ни нужд, ни выгод, а к собственности привязаны, даже и в промыслах бывает часто так, что один подстрелит нерпу или котика стрелкою, другой готового хватает и редко делится в чем, разве больших зверей сивучей упромышлят вообще или кита выкинет, но и тут сколько можно стараются один пред другим более присвоить.

О вверяемой ^З-(внушаемой)^-З им при обложении в ясаки с российской стороны благосклонных ^И-(покорности)^-И и к обеспечиванию их жизни служащих нравоучений они не помнят и часто критикуют ^К-(осмеивают)^-К, когда откровенно говорят тем, ^Л-(в коих)^-Л изверятся в ком, что они, боясь только русских, платить принуждаются, да и на практике ^М-(деле)^-М то видно, где нет русских и не дадут [русские] инструментов, нимало о том не пекутся, хотя и легко каждому всякий год то по здешнему месту выполнить, ежели б имели усердное попечение, но они ни для ясака, ни для себя не стараются завести завод [принадлежности] для промысла лисьего, чтоб им приносить могло всегдашние выгоды, поелику российские люди за лисицы им всегда платят своими товарами и промышляют здесь сами оных на клепцы и стрельбу. Но и тот завод, кои отдают им русские для промысла ясака и на продажу лисиц, по отбытии оных бросают и нимало о том не пекутся, провождая время в праздности, и часто голодуют, нимало не мысля о заготовлении на времена будущие благовременно корму, и наличный тратят без умеренности, сзывая иногда во множестве гостей, и сами беспрестанно почти пожирают.

^З-З(В тексте списка АГО-112, л. 199.)

^И-И(В тексте списка АГО-112, л. 199.)

^К-К(В тексте списка АГО-112, л. 199.)

^Л-Л(В тексте списка АГО-112, л. 199.)

^М-М(В тексте списка АГО-112, л. 199.)

С половины декабря и чрез весь генварь с одного жила на другое переезжают по игрушкам^*, к коим они ко всяким приготовляются, делая род комедии из разных чучел и сами одеваясь в странные одежды, представляя, например, как хаживали прежде походами, нападали на своих соседей, как убегали от неприятелей, как видели злого духа, как добрый к ним по призывам шаманов приходит. То делают на воздухе [обряд], опуская сверху некоторый род решетки, где в маске посаженная девочка или мальчик на вопросы отвечает, а при том все беспрестанно поют и кричат и затем бьют во множество бубнов, поют песни и пляшут или только что толкутся, перепрыгивая с одной на другую ногу, наперед мужчины, а после девкк по 2 и по 4 рядом.

^*(О празднествах (игрушках) см. с. 253.)

К русским они ныне привязаны более по нуждам своим, [потому] что вошли уже во вкус носить русские вещи, как то: на платье и для украшения девок своих, кои желают более, чтоб и всегда были русские у них, от коих они что-нибудь достать могут. И просят беспрестанно, как оные, так и мужики, за всякий шаг своей послуги. Привычка же к табаку уже сделалась для них необходимою, то [потому] и скучают, когда нет никого из русских, а в прочем во всем они следуют руководствующей всеми животными натуре, не заботясь нимало о дальнейших предрассуждениях.

Касательно ж промыслов сих народов, то они промышляют нерпу, котиков, сивучей и, где есть, бобров, но весьма мало. К тому [из] орудий употребляют стрелки и носки костяные и каменные кремнистой породы, обделывая на камнях весьма остро. Стрелы без перьев, и пускают их из дощечек и из рук, луков не имеют, равно [как] к походам и обороне орудий, с прихода русских. Байдарки имеют однолючкые, маленькие. Рыбу промышляют в море на уды костяные, со сделанными из длинной капусты и привязанными к оным поводками, а речную колют носками, к шестику утвержденными, костяными ж, и делают из каменья запоры, где, во время большого хода карауля, саками и черпают; [рыбу] вялят на юколу, но соли ни в чем не употребляют.

Ни с какими больше народами, кроме означенных в ведомости пест, сношения, равно мены и торговли, не имеют. Данное свое слово держат потуда, поколику нужда или обстоятельства их влекут. А на мене ж, то ни треха, ни в совести терзания не ощущают, хотя б то и до жизни ближнего касалось. Убивают без зазрения, когда изберут удобный случай наедине, и своих жителей, когда какую досаду причинил тот. Тоены их, так названные от русских над жилами их над каждым начальники, а коих называют тукпук, суть родовые, и те сильнее, у коих больше родственников, братьев, детей, племянников, но никакой власти, однако ж, и преимуществ, ни суда, ни расправы не имеют, промышляют вообще с прочими, и если сам не упромыслит, голодует, ничего ему от частей своих не отделяют; и, словом, никакого преимущества тоен, Kpoivie имени тоена, не имеет".

4. Табель о числе людей и байдарок

Ведомость о жилах алеутских, о числе жителей и байдарок на Уналашке и приближенных к оному островах.

^*(Так в оригинале.)