Жизнь на колесах

Своеобразие Лос-Анжелеса - результат многих социальных, экономических, природных и иных условий.

Так, например, подверженность Калифорнии периодическим землетрясениям в свое время была причиной принятия специального закона, запрещавшего возведение на территории Лос-Анжелеса построек высотой более 50 метров. Отсюда отсутствие в городе высоких строений.

Стремление к индивидуализму и мелкобуржуазная нетерпимость ко всему общественному, коллективному помогли прижать к земле и без того лишенный резких очертаний архитектурный силуэт города.

Но самым результативным и внешне ощутимым фактором описанного нами своеобразного развития Лос-Анжелеса несомненно является автомобиль, автомобиль как транспортное средство для подавляющего большинства семей, проживающих в городе и его окружении.

Автомобиль в личной собственности семьи - это материально-техническая предпосылка, которая позволила развиться современному Лос-Анжелесу.

Автомобиль предельно ослабил центростремительные силы в развитии города, и город расползся. Зависимость от автомобиля и расползание города - это два процесса, которые взаимно питают друг друга, усиливают друг друга. Население города рассредоточилось в результате наличия автомобиля, однако и зависимость населения от автомобиля по мере рассредоточения возрастает.

Рабочие авиационного завода Локхид в Бербанке приезжают на работу из 168 поселений городского, пригородного или сельского типа, порой покрывая расстояние в 100 километров каждое утро и вечер.

В метрополитенской зоне Лос-Анжелеса в 1958 году было зарегистрировано около 2,8 млн. легковых автомобилей в личном пользовании, или приблизительно 1 автомобиль на 2,5 человека (в Нью-Йорке 1 автомобиль приходится на 7 человек, в Филадельфии - на 6, в Чикаго - на 4 человека).

Такое обилие автомашин - показатель крайней зависимости человека от автомобиля.

Низкая плотность населения плюс личный автомобиль привели к почти полному атрофированию общественного городского транспорта.

В Лос-Анжелесе нет ни метро, ни троллейбуса, ни трамвая. Говорят, что в городе есть несколько автобусных линий, но автобусов мы не встречали.

При таком положении каждый житель волей-неволей должен иметь машину, иначе он будет лишен возможности передвигаться, ездить на работу, бывать в магазинах, кино. Жители Лос-Анжелеса просто не в состоянии жить без машины, она превратилась в предмет самой первой необходимости. Именно поэтому, как это ни парадоксально, здесь можно встретить безработного или живущего в жалких лачугах горожанина "при собственном автомобиле".

Конечно, отнюдь невсе лосанжелесцы обладатели последней модели олдсмобиля или кадиллака. В городе очень много старых, поношенных машин. За скромную сумму их можно приобрести на специально отведенных для продажи подержанных машин местах, обычно украшенных пестрыми гирляндами флажков и цветов.

Спрос на недорогие машины, видимо, учла и немецкая фирма "Фольксваген". Магазины этой фирмы мы неоднократно встречали на улицах Лос-Анжелеса.

Ничто так непосредственно и ощутимо не передает колорит, дыхание и внутренний импульс жизни этого наиболее американизированного из всех городов Америки, как езда на машинах.

Тронувшись с места, вы через секунду вливаетесь в сплошной поток методично работающих механизмов. Вы тотчас невольно включаетесь в общий ритм движения. Перед вами красные плафоны впереди идущих машин; лавина сзади неотступно преследует вас ощущением погони. Вы скованы, стиснуты этой стеной машин. Понемногу вы перестаете ощущать движение. Слышится лишь мерное, насыщенное внутренним ритмом общее дыхание потока.

Время от времени, как пустые гильзы, от потока отскакивают машины и исчезают в боковых улицах. А лавина все движется, движется и движется...

Американец очень привязан к своей машине, лосанжелесец - вдвойне. Он не мыслит существования без машины. Человек и машина - здесь неотделимое целое.

Недаром в Лос-Анжелесе говорят, что "человек без машины - это не человек". К пешеходу лосанжелесецотносится с недоверием и даже с подозрением. Он всегда предпочитает пропустить его первым.

Такое срастание человека с машиной привело к ряду специфических и характерных явлений в американской жизни.

Вы, например, можете, не вылезая из машины, посмотреть новейшую кинокартину в специальном мотокино, представляющем громадную парковочную площадку с гигантским экраном, отгороженную высоким забором.

Не выходя из машины, можно побывать в ресторане и поесть и даже купить нужную вам вещь в специальном магазине, внутри которого мимо прилавков вы можете двигаться в собственной машине. Не покидая машины, здесь можно совершить в банке любую финансовую операцию, отправить письмо или посылку по почте.

Специальные одноэтажные мотели позволят вам ни на минуту не расставаться с собственной машиной. Она, вставшая вплотную к одной из дверей мотеля, вместе с вашей комнатой будет представлять как бы две смежные. Такие мотели сейчас широко распространены на дорогах и в городах Америки, являясь неким синтезом гостиницы, автопансиона и заправочно-ремонтной станции.

Чуть ли не вся жизнь лосанжелесца проходит в машине или связана с ней. В машине он часто ест, а иногда и спит; в машине у него завязываются первые знакомства; не выходя из машины, он развлекается; в машине он проводит свой медовый месяц; в машине же очень часто (а в Лос-Анжелесе чаще, чем где-либо) он и умирает, вернее, погибает.

Постоянная прикованность к сидению, как нам показалось, влияет на некоторые черты характера американца. Он стал ленивее, менее подвижен.

В Лос-Анжелесе, как, впрочем, и во всей Америке, практически нет возрастных ограничений в вождении автомобилей. Однажды недалеко от нашего отеля мы обратили внимание на двух девочек с модными прическами и накрашенными губами, которые забавлялись игрой в прыгалки. На вид они уже вышли из того возраста, когда дети играют в куклы, но ушли не слишком далеко от него. И каково было наше изумление, когда через несколько минут эти девочки сели во "взрослый" олдсмобиль, и не успели мы опомниться, как машина метнулась вперед, оставив за собой лишь легкое облачко дыма.

"Ну и лихач!" - подумали мы в другой раз, когда длинная, как сигара, машина резко с большой скорости затормозила и встала как вкопанная.

Мы осуждающе следили за дверью машины. Но вот она отворилась, и из машины выкарабкалась дряхлая полусогнутая старушка.

"Как?!" - не поверили мы и бросились к машине. Она была пуста...

Культ автомобиля в Лос-Анжелесе столь высок, что вся жизнь города, весь быт горожан постепенно приспосабливается к автомобилю.

Если большинство американских городов, которые мы посетили, несмотря на обилие машин, все же оставляли впечатление городов, построенных, так сказать, для человека и вокруг человека, то Лос-Анжелес с первого взгляда представляется как город, созданный для автомобиля и вокруг автомобиля.

Некоторые предприимчивые радиостудии транслируют специальные радиопередачи "для едущих в данный момент в автомобиле". Передаются сведения о погоде, о положении со смогом - туманом, развлекательные передачи, джазовая музыка, которая по своей ритмической насыщенности не отстает от бешеных темпов движения на автострадах.

Львиная доля времени в передачах принадлежит рекламе. Рекламу дают под любым соусом: под мотив популярных песенок в исполнении эстрадных знаменитостей, в виде вкрадчивых советов по всем вопросам человеческого быта, ею пропитывают сюжетную ткань занимательных рассказов и детективных историй.

Специальный вертолет независимой радиокомпании "КАВС" информирует слушателей о всем самом волнующем, что происходит на дорогах Лос-Анжелеса и окрестностей. Он передает по радио репортажи об авариях в тот момент, когда они происходят, пока еще никто, кроме самого пострадавшего, даже полиция (если она не в воздухе), о них ничего не знает.

О том, насколько лосанжелесцы-водители прислушиваются к передачам сверху, мы могли судить по сценке, которую видели во время просмотра киножурнала, посвященного вопросам регулирования городского транспорта.

Кинопленка запечатлела с воздуха момент движения по городской автостраде.

"Хелло, внизу! - воскликнул в микрофон летчик, - если вы слышите меня, загасите фары".

Мгновенно почти весь световой поток на земле угас, оставив лишь кое-где разрозненные прерывистые струйки.

Воздушную полицию мы встречали и в других городах США, например в Нью-Йоркском порту, в порту Филадельфии. Но с воздушным регулированием уличного движения мы впервые столкнулись в Лос-Анжелесе.

Пять раз в неделю в часы пик в воздух на 400-500 метров поднимаются регулировщики на крохотных вертолетах, рассчитанных на двух человек. Кабина вертолета представляет из себя стеклянный шар, обеспечивающий широкую обозреваемость местности.

Вертолеты следят за состоянием дорог, предупреждают пробки. Пробки здесь особенно опасны. Достаточно на дорогах произойти небольшому инциденту, как мгновенно, словно снежный ком, вырастает длинный хвост машин. На автострадах Лос-Анжелеса нам приходилось наблюдать заторы протяженностью в несколько километров.

Когда происходит несчастный случай, с вертолета радируют об этом наземной полиции, которая на мотоциклах устремляется к месту происшествия. Вертолет же помогает рассосать мгновенно образовавшуюся пробку, давая радио-советы водителям, куда им следует повернуть, по каким улицам движение меньше и т. д. Особенно полезными такие советы бывают после окончания крупных спортивных соревнований в Колизеуме и на Голливудском ипподроме.

Воздушная полиция Лос-Анжелеса не ограничивает свою деятельность регулировкой. В местных газетах широко комментируются услуги воздушной полиции при преследовании преступников, которые пытаются скрыться на автомобиле, при обследовании изолированных горных районов, куда преступники увозят свою жертву, угнанную машину или украденные вещи. Воздушная полиция предупреждает распространение городских и лесных пожаров.

Один случай вызвал особенно много разговоров.

Шайка бандитов засела в одном доме и, отстреливаясь, в течение многих часов не позволяла полиции предпринять решительного броска.

На помощь пришла воздушная полиция. С вертолета через трубу было сброшено несколько шашек со слезоточивым газом. Через пятнадцать минут преступники капитулировали. Их выкурили.

Обилие автомобилей имеет и свою отрицательную сторону. В Лос-Анжелесе самая высокая смертность от автомобильных катастроф в сравнении со всеми другими городами Соединенных Штатов. Она в два раза превышает смертность, вызванную несчастными случаями на улицах Нью-Йорка.

И это понятно. Езда на автомобиле здесь связана с колоссальным нервным напряжением. Обилие машин, огромная скорость движения (в среднем 70-80 км в час в городе), движение единым потоком, который захватывает и увлекает всех, различные навыки вождения и неодинаковая быстрота реакции у людей разных возрастов, колоссальная загруженность дорог (по дороге Голливуд-фривей ежедневно проезжает свыше 180 тыс. автомобилей) - все это приводит к печальным последствиям.

Но это не единственная негативная сторона езды в собственном автомобиле, хотя и самая печальная.

Средний лосанжелесец тратит 16,4 процента своего дохода лишь на содержание машины, не говоря о стоимости самой машины. Это в два раза больше, чем расходует средний житель Нью-Йорка. Значительную долю этих затрат составляет плата за паркование машины, которая, естественно, выше там, где острее сама проблема паркования.

Острота же проблемы паркования в Лос-Анжелесе связана, с одной стороны, с обилием машин, а с другой - с высокой стоимостью земли при существующем строительном буме, когда парковочная площадь должна оправдывать свою стоимость и обеспечивать доход владельцу, взвинчивающему плату за стоянку.

Сейчас делаются попытки решить эту проблему путем строительства подземных гаражей (например, подземный гараж под Першинг-сквер на 2 тыс. машин), за счет расчистки части территории города от домов, преимущественно старых (в даунтауне), и использования этой территории под паркование. Но на пути таких решений по-прежнему стоит незыблемая частная собственность, о которую разбиваются все благие намерения.

Особенно остра проблема паркования в даунтауне, где старые постройки стоят плотно друг к другу. Парковочные площадки можно было бы сделать на периферии даунтауна, с тем чтобы некоторое расстояние до своих учреждений люди проходили пешком. Но и такое решение оказалось неосуществимым - лосанжелесцы не желают ходить пешком.

Столь широкое развитие легкового автотранспорта было бы невозможно без разветвленной сети современных дорог, без бесчисленных эстакад, избавляющих от пересечений, скоростных многопутевых магистралей, "клеверных листов", дающих возможность без единого пересечения поворачивать в любую сторону, не сбавляя скорости.

Крупнейшие многопутевые дороги, по которым машины едут в 3-4 ряда в каждую сторону, пронизывают город насквозь. Среди них выделяются: Голливуд-фривей, Пасадена-фривей, Санта-Ана-фривей, Харбор-фривей, Вентура-фривей.

Пересечение первых четырех северо-западнее площади Плаза носит название Стэк (то есть куча, груда). Здесь сходятся и пересекаются на четырех уровнях поднятые на железобетонные столбы крупнейшие в городе автомобильные артерии.

В часы пик они напоминают причудливое переплетение перегруженных исполинских конвейеров автомобилей, расходящихся в разных направлениях.

Перегруженность города автомобилями неблагоприятно сказывается и еще в одном отношении.

Три миллиона легковых автомашин и грузовиков в городе при потреблении в среднем около 20 млн. литров бензина в день выбрасывают в атмосферу в сутки не менее 1200 тонн несгоревших углеводородных остатков.

Выхлопные газы, поднимаясь вверх, вступают под влиянием солнца в химическую реакцию с кислородом воздуха, образуя смесь, которая жжет лосанжелесцам глаза, подобно слезоточивому газу.

В периоды наибольшей интенсивности таких процессов город окутывается смогом - дымотуманом, днем тускнеет солнце, в сумерки и ночью видимость иногда снижается до опасного для движения транспорта предела.

До недавнего времени сильному засорению воздуха продуктами горения способствовали также сотни тысяч печек - непременной принадлежности каждого двора. В них горожане сжигали мусор и другие отходы, так как в городе до недавнего времени не было службы по уборке мусора. Этому же способствуют нефтеочистительные заводы.

Смог - это бич Лос-Анжелеса. Он увеличивает число автомобильных катастроф, от него гибнет растительность и снижается привлекательность города как курорта.

Поскольку в Лос-Анжелесе есть районы, менее подверженные смогу, стоимость участков земли в разных частях города складывается по-разному. В рекламных объявлениях по поводу купли-продажи недвижимости можно часто встретить фразу: "За пределами смогового пояса".

В местных газетах существует постоянная рубрика под названием "смог брифс" (нечто вроде прогноза погоды), и даже разработана целая система объявления в городе тревог в связи с ухудшением видимости.

Такая система предусматривает три стадии:

1) когда количество газа достигает 0,5 единицы на каждый миллион единиц воздуха, запрещается сжигать мусор в печах;

2) когда его количество достигает 1 единицы на каждый миллион единиц воздуха, может быть приостановлено движение автотранспорта, за исключением существенно необходимого;

3) при 1,5 единицах на миллион объявляется чрезвычайное положение в городе, приостанавливается движение транспорта и самолеты начинают разгонять смог.

Смог стал оправданием многочисленных актов беззакония. Ссылаясь на туман, владельцы машин, нарушившие правила движения, нередко заявляют, что не видели дорожных знаков.

В Лос-Анжелесе существует даже специальный комитет по борьбе со смогом, но никаких кардинальных мер по уменьшению загрязнения воздуха он не в состоянии предпринять.