Глава II. Концепция происхождения войны

1. Причины войны и ее виновники

В июне 1971 г. в Вашингтоне проводилась международная научная конференция историков, организованная Национальным архивом США. Острая дискуссия возникла после доклада члена-корреспондента АН СССР генерал-лейтенанта П. А. Жилина "Советская историография второй мировой войны". Первым взял слово профессор Гуверовского института Д. Эпштейн. Он обвинил советских исследователей в "преднамеренном замалчивании первопричины войны", которой, по его словам, явился "советско-германский пакт о ненападении, заключенный 23 августа 1939 года". В своем ответе советский историк разъяснил основные положения марксистской теории происхождения войны и убедительно доказал несостоятельность обвинений американского профессора.

Выступление Д. Эпштейна не было случайным. Борьба взглядов на происхождение второй мировой войны относится к сфере острого столкновения противоположных по своей методологии и социальной направленности концепций - марксистской и буржуазной.

Историки-марксисты рассматривают проблему происхождения войны и выявления ее виновников как одну из кардинальных в исторической науке, как важное условие глубокого познания человечеством законов развития общества, решения задачи предотвращения новой мировой войны и искоренения войн в целом. Они руководствуются указанием В. И. Ленина о том, что в научном исследовании нельзя забывать "основной исторической связи", что следует "смотреть на каждый вопрос с точки зрения того, как известное явление в истории возникло, какие главные этапы в своем развитии это явление проходило, и с точки зрения этого его развития смотреть, чем данная вещь стала теперь"¹.

¹ (В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 39, стр. 67.)

Марксистско-ленинская историческая наука убедительно раскрыла перед человечеством "великую тайну, в которой война рождается", показала, что главным и единственным виновником войн является империализм.

Буржуазной историографии США нельзя отказать в стремлении найти свои классовые пути трактовки происхождения второй мировой войны. "По этому вопросу,- констатировал Л. Мортон, анализируя буржуазную историографию США,- написано так много, что историку уже, кажется, нечего делать"¹. Написано действительно много. В наши дни взгляды значительной части общественности США на эту проблему во многом формируются под влиянием "нестареющих", по американским буржуазным критериям, мемуаров К. Хэлла, С. Уэллеса, Д. Икеса, Р. Шервуда, книг Ч. Бирда, Г. Коммаджера, У. Лангера и С. Глисона, Д. Кеннана, Л. Мортона, Б. Рауха, Г. Фейса и более "молодых", но плодовитых Д. Барнса, К. Юбенка, Л. Лэфора, А. Оффнера, Б. Рассета, а также ряда других историков различных школ и течений.

¹("American Historical Review", December 1970, p. 1988.)

В трудах некоторых историков, рассматривающих происхождение войны, можно встретить весьма реалистические оценки значимости данной проблемы, актуальности ее разрешения. "Изучение причин этого конфликта (второй мировой войны.- Прим. авт.),- пишет профессор Северо-Техасского университета К. Юбенк,- необходимо нам, живущим в условиях угрозы ядерной войны, прежде всего потому, что ее считают "немыслимой", так же как считали "немыслимой" вероятность войны в 1919 - 1939 годах"¹. Тем не менее буржуазные историки США не дают ясного и объективного ответа на вопрос о происхождении второй мировой войны и ее виновниках.

¹ (К. Eubank. The Origins of World War II. New York, 1969, p. IX.)

Философско-социологической основой буржуазной концепции происхождения второй мировой войны служит тенденциозная трактовка самого понятия "война" и причин ее возникновения.

Один из ведущих буржуазных специалистов по этому вопросу - Т. Ропп, автор книги "Война в современном мире"¹ и статьи на данную тему в "Энциклопедии Американа", дает определение войне как "конфликту между государствами с применением силы". Он не отрицает связи войны с политикой и приводит формулировку Клаузевица: "...война есть продолжение политики другими средствами". Вынужденный признать, что эта точка зрения является отнюдь не единственной, Ропп пишет далее: "Коммунисты считают, что войны присущи капиталистической конкуренции", однако научной полемики с марксистской концепцией он предпочитает избегать².

¹ (Т. Ropp. War in the Modern World. Durcham (N. C.), 1960.)

² (Encyclopedia Americana, vol. 28. New York, 1970, p. 322.)

Внеклассовая трактовка понятия войны и апологетика взглядов Клаузевица - характерная черта американских буржуазных теорий происхождения войны. Профессор Чикагского университета К. Райт также считает, что "война в самом широком смысле является конфликтом с применением насилия". Еще более запутывая вопрос, он добавляет, что это конфликт "между различными, но однородными сущностями"¹. И. Эрл придерживается мнения, что методология Клаузевица применима к анализу любого периода военной истории, любой области военного дела и особенно событий второй мировой войны, которые "подтверждают ее каждый день"². Ф. Харви подчеркивает: "Политика может привести к войне и определить ее исход"³.

¹ (Q. Wright. A Study of War, vol. 1. Chicago, 1965, p. 8.)

² (E. Earle. Makers of Modern Strategy. Princeton, 1944, p. 113.)

³ (F. Harvey. The Politics of this War. New York, 1969, p. 25.)

В. И. Ленин, рассматривая формулировку Клаузевица, указывал, что война есть не просто продолжение политики другими, насильственными средствами, что это "продолжение политики данных, заинтересованных держав - и разных классов внутри них - в данное время"¹.

¹ (В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 26, стр. 224.)

Конкретно-исторический, классовый анализ войны как общественного явления, постоянного спутника классово антагонистических общественных формаций у Роппа и других буржуазных исследователей отсутствует. "Войны вечны, они будут происходить, пока живы люди на земле" - вот краеугольный камень их теории. Вечность войн доказывается различными антропологическими, теологическими, социологическими и другими "исследованиями", а также идеалистической теорией насилия. Ссылаясь на У. Макдоугла и других буржуазных социологов, Ропп заявляет, что первопричиной войн является сам человек, его "инстинкт драчливости", "стремление навязать противнику свою волю". По его словам, это якобы подтверждается "учением об условных рефлексах"¹.

¹ (Encyclopedia Americana, vol. 28, p. 321.)

Следует подчеркнуть, что некоторые ученые США сочли необходимым указать на необоснованность "биомилитаристской" версии о происхождении войны. В 1967 г. на конгрессе американской антропологической ассоциации в Вашингтоне был сделан ряд докладов, авторы которых отвергли как антинаучные попытки объяснить причины войн ссылками на биологическую природу человека¹. "Несмотря на попытки апологетов американской политики,- писал недавно заявивший о себе буржуазный исследователь Р. Барнет,- оправдать постоянные войны посредством модернистской антропологии, точка зрения о том, что милитаризм биологически предопределен природой человека, не выдерживает серьезной критики"².

¹ (Г. Герасимов. Гены и войны.- "Коммунист", 1970, № 11, стр. 110 - 116.)

² (R. Barnet. Roots of War. New York, 1972, p. 5.)

Тем не менее большинство американских историков берут на вооружение философские выкладки Роппа, Экклза и уже как аксиому утверждают, будто самое большое препятствие к достижению мира "не капитализм, не империализм", а просто "человеческое поведение"¹.

¹ (C. Yost. The Insecurity of Nations. New York, 1969, p. 21.)

С трактовкой американскими реакционными теоретиками понятия "война" органически связано их отношение к делению войн на справедливые и несправедливые. Чаще всего они уклоняются от определения политического содержания и социальной роли войн. Но есть и категоричные оценки. Реакционный теоретик С. Поссони считает, что "различие между справедливой и несправедливой войной остается искусственным"¹. Такая точка зрения имеет свои причины: США, как известно, вели в основном захватнические, грабительские, контрреволюционные, а следовательно, несправедливые войны.

¹ (Цит. по: Философское наследие В. И. Ленина и проблемы современной войны. М., 1972, стр. 69.)

Стремление скрыть ответственность империализма как главного виновника войн определяет тенденциозность анализа буржуазными теоретиками и историками сущности фашизма, этой открытой террористической диктатуры наиболее реакционных кругов монополистического капитала. Такой анализ (если он вообще присутствует) сводится, как правило, к попыткам замаскировать классовую сущность фашистского движения, его империалистическую природу.

Чаще всего анализ фашизма подменяется персонификацией этого явления, сводится к перечислению тех изменений, которые произошли в политике стран "оси" с приходом к власти Гитлера, Муссолини и клики японских милитаристов. "Гитлер пришел к власти, и началось перевооружение Германии" - такой стереотипный тезис прямо или косвенно связывает причины второй мировой войны с виновностью одного Гитлера, его "психопатической натурой"¹. Л. Лэфор в книге "Конец славы. Интерпретация причин второй мировой войны", рассматривая политическую платформу фашистского движения, выдвигает версию, будто оно в начале своего возникновения провозгласило "левую и революционную программу: упразднение монархии и аристократии, антиклерикализм и антикапитализм", но в итоге в нем возобладал "шовинизм и этатизм". Такой подход к выяснению природы фашизма приводит автора к утверждению, что фашизм "в значительной степени возник в результате дешевых политических интриг"². Р. Леки, автор книги "Войны Америки", связывает фашизм в Германии и Италии с "автократическим национализмом", а его разновидность в Японии - с "теократическим милитаризмом"³. В лабиринте терминов, путаных рассуждений и гипотез нет только главного - анализа органической связи между империализмом и фашизмом.

¹ (Encyclopedia Americana, vol. 29, New York, 1970, p. 364.)

² (L. Lafore. The End of Glory. An Interpretation of the Origins of World War II. New York, 1970, p. 68 - 71 (далее - L. Lafore. The End Glory).)

³ (R. Leckie. The Wars of America. New York, 1968, p. 667.)

В годы войны в отдельных, в том числе официозных, изданиях США фашистские государства назывались "рабовладельческими", клеймились как "режимы военной тирании", лишавшие человека "свободы действовать, высказывать свои мысли, вообще думать и жить". В них признавалось, что фашизм утвердился у власти "на волне антикоммунизма, который привлек на свою сторону промышленников и землевладельцев"¹. Это, однако, не препятствует некоторым современным историкам США трактовать фашизм с едва скрываемых благожелательных позиций, ставить ему в заслугу звериный антикоммунизм. Леки недвусмысленно подчеркивает, что "Муссолини был первый, кто остановил большевиков"².

¹ (The World at War 1939 - 1944. A brief History. War Department. Washington, 1945, p. 25 (далее - The World at War...).)

² (R. Leckie. The Wars of America, p. 667.)

Отдельные американские деятели, занимавшие видные посты в годы войны, в своих заявлениях восхваляют гитлеровцев и замалчивают их чудовищные преступления, по существу пытаются ревизовать законность и обоснованность решений Нюрнбергского трибунала, установившего, что гитлеровские генералы ответственны за несчастья и страдания миллионов мужчин, женщин и детей. В интервью по случаю 30-летия капитуляции фашистской Германии, сделанном для печати, бывший гитлеровский гроссадмирал К. Дениц сообщил, что после выхода из тюрьмы (Дениц за совершенные военные преступления был приговорен Нюрнбергским трибуналом к 10 годам тюремного заключения) он получил более ста писем от старших офицеров и адмиралов военно-морских сил США с выражением солидарности и сочувствия. "Конечно,- писал ему адмирал в отставке Т. Харт, в годы войны командовавший Азиатским флотом США,- меры, принятые против вас, чрезвычайно несправедливы. Это прискорбная страница в истории моей страны... единственным утешением служит лишь то, что мои соотечественники, участвовавшие в нюрнбергском деле, хотя и имели звания, не были по-настоящему военными". "История, - убеждал Деница американский адмирал,- отведет вам одно из самых достойных мест..."¹ Преемник фюрера не преминул воспользоваться этим письмом для публичного самооправдания.

¹ ("Observer", May 1975, p. 26.)

Логическая связь между трактовкой буржуазными историками понятия "война" и оценкой ими фашизма очевидна. И то и другое подчинено идее маскировки глубинных процессов, присущих империализму, которые в конечном итоге привели ко второй мировой войне.

Анализ происхождения второй мировой войны в трудах буржуазных исследователей нередко сводится к освещению истории внешней политики и дипломатической деятельности тех или иных государств в межвоенный период. При этом проблемы внутренней политики затрагиваются весьма ограниченно, а экономики и идеологии, как правило, отсутствуют вообще. Кроме того, если разделить межвоенный период на два этапа: первый - до мюнхенского соглашения, второй - после него, то получится, что основная масса литературы посвящена второму этапу. Эта особенность также является отражением тенденции к поверхностному анализу причин войны, отрицанию закономерности исторического процесса. Многие буржуазные историки ищут "корни" войны в действиях политиков и дипломатов, в "импульсивных решениях" государственных деятелей, "взаимном недопонимании враждующих сторон", "недостаточной осведомленности" разведывательных служб и в других второстепенных или случайных обстоятельствах. Органическая связь между первой и второй мировыми войнами в таких трудах не раскрывается.

Так, В. Рут, анализируя последствия американской внешней политики, приведшие США ко второй мировой войне, заявляет, что ее катастрофические результаты являются следствием "неправильной информированности, близорукости, мелочности и человеческой склонности к самооправданию, которая заставляла американских дипломатов, однажды избравших неверный путь, предпочесть идти по нему и дальше, чем признаться в своих ошибках"¹. Пройдет 25 лет, и Д. Тоуленд по существу повторит то же самое. Объясняя причины вступления Японии в войну против США, он пишет: "Беда заключалась в том, что как Америка, так и Япония вели себя по-детски. Дипломатически обе стороны были незрелыми. И теперь эти дети задумали глупую игру в войну"².

¹ (W. Root. Secret History of the War, vol. II. New York, 1945, p. 189.)

² (J. Toland. The Risting Sun. New York, 1970, p. 259.)

Рассмотрим последовательно оценки международных событий, предшествовавших мюнхенскому соглашению, предвоенного политического кризиса, советской внешней политики и причин нападения Германии на СССР, американской внешней политики и причин нападения Японии на США, формирующие американскую буржуазную концепцию происхождения второй мировой войны и вступления в нее США.

"Трудно сказать,- рассуждает А. Хэлинг,- берет ли вторая мировая война начало с перемирия 1918 года или событий тридцатых годов"¹. Он готов признать "недостатки Версаля", но только для того, чтобы задним числом оправдать империалистических хищников, которые ценой огромных жертв осуществили передел сфер своего господства. Многие буржуазные историки стремятся истолковать пороки Версальской системы как результат революционного движения масс, объяснить их "ужасом" Вильсона, Ллойд Джорджа, Клемансо и Орландо перед такими новыми реалиями, как "Советский Союз" и "революция"².

¹ (A. Hoehling. America's Rood to War: 1939 - 1941. New York, 1970, p. 1.)

² (L. Lafore. The End of Glory, p. 74.)

Вопрос о конкретных виновниках второй мировой войны некоторые историки объявляют "давно решенным", не требующим доказательства. "Кажется, нет необходимости дискутировать по поводу виновников войны... Адольф Гитлер не только признан виновным в том, что начал войну, но и сам объявил об этом..."¹,- пишет Л. Лэфор. Однако дискуссия все-таки ведется, затрагивая не только "персону" фюрера, но и более значительные проблемы. Л. Лэфор, констатируя этот факт, отмечает, что "понятия государственного устройства, идеологии, неперсонифицированных сил вытеснили прежнюю концепцию о том, что события определяются моральными принципами государственного деятеля"². Обширную полемику вызвала в США книга известного английского историка А. Тейлора "Происхождение второй мировой войны" (1961 г.), крайняя противоречивость которой позволяла черпать в ней аргументы как противникам агрессивной политики фашистской Германии, так и апологетам "третьего рейха"³. Книга и развернувшаяся вокруг нее полемика послужили причиной для издания в 1972 г. профессором Техасского университета У. Луисом труда под названием "Происхождение второй мировой войны: А. Д. П. Тейлор и его критики"⁴.

¹ (Ibid., p. 12.)

²(Ibidem.)

³ (A. Taylor. The Origins of the Second World War. London, 1961. Анализ книги А. Тейлора см.: Г. Н. Реутов. Правда и вымысел о второй мировой войне, стр. 57 и далее.)

⁴ (The Origins of the Second World War. A. J. P. Taylor and his Critics Ed. by W. Louis. New York, 1972.)

Дискуссия не ставит под сомнение догму о виновности Гитлера в развязывании войны и ведется вокруг вопроса о том, импровизировал ли он в политике или преследовал определенную цель. По словам Л. Лэфора, дискуссия возникла в результате "скопившегося у новых поколений убеждения в том, что их отцы вели себя как идиоты"¹. Ответ на вопрос, "как действовал Гитлер", должен был по замыслу американских историков разрешить проблему происхождения войны, направить ее трактовку в подновленное русло. Дискуссия, однако, показала несостоятельность, противоречивость буржуазной трактовки истории возникновения второй мировой войны, растущее влияние марксистской концепции ее происхождения, исторической правды о событиях предвоенных лет. Л. Лэфор осторожно сообщает: "Свидетельства того, что Гитлер преследовал определенную цель, довольно весомы. Большинство историков сегодня не сомневается, что Гитлер всегда стремился к завоеванию Советского Союза..."². На первый взгляд этот тезис получает у автора логическое развитие. "Если Гитлер,- пишет он далее,- имел определенную цель, то это неизбежно вело к таким изменениям в мире, что попытки предотвратить их путем переговоров, которые сумбурно велись английскими и французскими политическими деятелями, были пустым занятием"³.

¹ (L. Lafore. The End of Glory, p. 13.)

² (Ibid., p. 14.)

³ (Ibidem.)

Однако главной целью Л. Лэфора остается тщательная охрана интересов империализма. Поэтому он искусственно ограничивает свои рассуждения различными аспектами личной ответственности Гитлера за развязывание войны, сводит их к ответу на важнейший, по его мнению, вопрос: "Как этот человек мог прийти к власти и обмануть весь мир?"¹ Ответ на него является составной частью фрейдистской концепции происхождения войны. "Всякое разумное объяснение успеха нацистов,- пишет Л. Лэфор,- должно быть многозначным. Без сомнения, имелись и уходящие в далекое прошлое глубокие черты в немецкой культуре и обществе, предрасполагавшие немцев к подчинению деспотической власти"². Социально-экономические, политические, собственно классовые причины, обусловившие приход гитлеровцев к власти, остаются у Лэфора невыясненными. Тезис оказывается без теоретической основы. Убедительными, по мнению Лэфора, являются лишь аргументы американского психиатра Р. Бринкера, который пришел к выводу о подверженности немецкой нации "групповому психозу"³. Правда, в одном случае логика исследования заставляет Лэфора переступить "запрещенный барьер". Он пишет, что "была заключена сделка" между руководителями рейнской промышленности для того, чтобы обеспечить (фашистский режим. - Прим. авт.) деньгами, и взамен получены обещания, касающиеся неприкосновенности частной собственности⁴. Но дальше на эту "опасную" тему он предпочитает не распространяться.

¹ (Ibid., p. 16.)

² (L. Lafore. The End of Glory, p. 97.)

³ (Ibid., p. 97.)

⁴ (Ibid., p. 101.)

В концепциях Лэфора, Юбенка, Дивайна и ряда других американских авторов заметное место отводится трактовке таких событий, предшествовавших второй мировой войне, как захват Германией Рейнской зоны, Италией - Абиссинии, японской агрессии на Дальнем Востоке, гражданской войны в Испании. Но все события межвоенного периода, как правило, связываются с политикой "умиротворения", которую, по их словам, проводили Англия и Франция.

Рассмотрим вначале трактовку историками США самого понятия "умиротворение", что имеет важное значение для выяснения общей буржуазной концепции происхождения второй мировой войны.

"Умиротворение,- заявляют они,- это метод дипломатии. В условиях равновесия или превосходства сил умиротворение может ослабить претензии и соперничество, стать альтернативой, поддержать международную устойчивость и гармонию в отношениях между государствами"¹. Идея о том что политика умиротворения

¹ (Appeasement of the Dictators. Ed. by W. Kleine-Ahlbrandt. New York, 1970, p. 1.)

фашистской Германии являлась якобы политикой, направленной на укрепление мира, центральная в американской буржуазной историографии. Создана схема, согласно которой Германия признается агрессивным государством, несправедливо ущемленным Версальским договором, а Англия, Франция и США предстают в виде держав, стремившихся достигнуть мира и равновесия в Европе. Творцом политики умиротворения называют британского премьер-министра Д. Ллойд Джорджа. "Ллойд Джордж надеялся на то, что мир сохранится надолго... и поэтому предупреждал против договора, который бы оказался унизительным для Германии"¹. Политика умиротворения, говорится далее, якобы "не была уступкой, обусловленной требованиями агрессоров, а политикой с позиции силы, продиктованной победителями"².

¹ (Appeasement of the Dictators, p. 2.)

² (Ibid., p. 6.)

Эта трактовка примечательна тем, что признает преднамеренность курса западных держав на укрепление германского рейха, но в то же время скрывает контрреволюционную, антисоветскую направленность этой политики.

Л. Лэфор свой "капитальный" анализ межвоенных событий начинает с Локарнских договоров 1925 г., которые явились первым после Версаля международным соглашением империалистических государств, открывавшим Германии путь к агрессии на Восток. В противовес общеизвестным фактам американский историк пишет, что "цель Англии состояла в том, чтобы распространить принцип Локарно на все границы в Европе". Эта цель не была достигнута якобы из-за "ошибочного предположения, что Гитлер относится к договорам так же, как Саймон"¹. Провозглашаемая автором "неперсонифицированная" история и в дальнейшем предстает чаще всего конгломератом все тех же личных взглядов и побуждений. "Осуществление политики Барту оказалось в менее компетентных и менее честных руках. Его преемник Пьер Лаваль был неразборчив в средствах и испытывал глубокие подозрения по отношению к Советскому Союзу"². С несколько иных позиций трактует Локарнский договор и его последствия У. Клейн Олбрандт. "Локарнский договор,- притворно сетует этот американский историк,- оказался большой иллюзией. Наиболее противоречивые статьи Версальского договора не были урегулированы. Локарно признал право на ревизию. Это была победа Германии. Великобритания и Франция не смогли прийти к соглашению... Франция придерживалась жесткой интерпретации Версальского договора. Британия проявляла стремление к тому, чтобы игнорировать Восточную Европу как сферу интересов"³.

¹ (Такое предположение не было "ошибочным". Лидер правого крыла либеральной партии, министр иностранных дел Англии (1931 - 1935 гг.) Д. Саймон последовательно проводил политику поощрения фашистских агрессоров, являлся злейшим врагом СССР, всячески стремился обострить англо-советские отношения. На Стрезской конференции (апрель 1935 г.) высказался против применения каких-либо санкций к Германии в связи с нарушением ею Версальского договора.)

² (L. Lafore. The End of Glory, p. 133.)

³ (Appeasement of the Dictators, p. 12.)

Словесной эквилибристикой, как нетрудно заметить, этот американский историк владеет в совершенстве. Расчеты на германскую агрессию против СССР приобретают у него форму "отказа Британии от своих интересов в Восточной Европе". Следует вместе с тем выделить один момент в приведенной выше оценке Локарнского договора - признание автором того очевидного факта, что трубадуром политики подготовки германского похода на Восток выступал британский империализм.

С особой тщательностью маскируется ответственность монополий за подготовку войны, деятельность в этом направлении различных финансово-промышленных группировок, диктовавших военно-политические программы. В противовес историческим фактам утверждается, что "понятие Кливлендская группировка является дезориентирующим"¹, что "нет ни малейших доказательств существования этого англо-германского заговора"².

¹ (Кливленд - загородное поместье семьи Асторов, крупнейших банкиров и реакционных политических деятелей Англии 30-х годов, своего рода "политический салон", постоянными визитерами которого были руководящие деятели правительства консерваторов, в том числе Н. Чемберлен, лорды Галифакс, Лотиан и др. Он был своего рода центром антисоветской, профашистской пропаганды в Англии, англогерманских политических сделок на антисоветской основе.)

² (L. Lafore. The End о Glory, p. 190.)

Существует, однако, много документов, опровергающих этот тезис. Приведем один из них - малоизвестный доклад германского посла в Лондоне, который свидетельствует, что гитлеровская Германия опиралась на Англию как на основную международную силу в осуществлении своей подготовки к войне. В марте 1935 г. германский посол сообщил в Берлин: "Сейчас достигнуто фактическое равенство прав для Германии в вооружениях на суше; задача германского государственного руководства состоит в том, чтобы завершить это огромное достижение... Ключ к положительному решению находится в руках Англии"¹.

¹ (Documents on German Foreign Policy 1918 - 1945. Series С, vol. III. Washington, 1957, p. 1018.)

Американские буржуазные историки, игнорирующие такие документы, предпринимают попытки не только реабилитировать политику "умиротворителей", но и приписать ей некий позитивный смысл. Д. Ли заявляет, что эта политика якобы была направлена на "устранение несправедливостей Версальского договора по отношению к Германии"¹. К. Юбенк, выдающий себя за "новатора" в трактовке причин второй мировой войны, требует пересмотреть взгляды "ортодоксальных историков, которые все валили на умиротворителей". Он считает, что деятельность Чемберлена и его окружения "не лишена заслуг"². Исходя из фатального тезиса о "невозможности предотвратить войну", К. Юбенк выдвигает смехотворную версию о том, что "умиротворители" не предприняли военных санкций против Германии якобы потому, что "не видели своего военного превосходства"³. Он не отрицает, что главным проводником политики "умиротворения" была Англия, но подводит внеклассовую базу под оправдание этой политики, выгораживая таким образом правящие круги. "Англичане,- уверяет он,- благожелательно относившиеся к немецкой системе образования, индустриального развития и социального законодательства (!), становились сторонниками умиротворения. Не существует ни отдельного человека, ни группы людей, ответственных за умиротворение"⁴. В конечном итоге этот американский историк пытается свалить вину за бездействие английских и французских правящих кругов перед лицом первых агрессивных актов Германии на английский и французский народы, которые, по его словам, было "невозможно заставить воевать против немецких солдат, оккупировавших свою собственную территорию" (речь идет о захвате Рейнской зоны.- О. Р.)⁵

¹ (Munic. Blunder, Plot or Tragic Necessitv? Ed. by D. Lee. Lexington, 1970, p. VII.)

² (K. Eubank. The Origins of World War II, p. VIII.)

³(Ibidem.)

⁴ (Ibid., p. 57.)

⁵ (К. Eubank. The Origins of World War II, p. 57.)

Весьма своеобразно объясняет Л. Лэфор следующий акт политики умиротворения - поощрение захвата в 1936 г. фашистской Италией Эфиопии. "Стремление Муссолини захватить Эфиопию,- пишет он,- заставило иностранцев (!) попытаться объявить его вне закона как агрессора. Это привело к повороту в германо-итальянских отношениях и сделало невозможными все последующие попытки "остановить Гитлера""¹. Американские историки ставят под сомнение само право эфиопского народа на защиту территории своей страны, намекая, что война якобы возникла из-за какого-то оазиса, "захваченного итальянцами несколько лет назад и расположенного в ужасной пустыне"².

¹ (L. Lafore. The End of Glory, p. 136 - 137.)

² (Appeasement of the Dictators, p. 138. Нападение итальянских войск на эфиопский военный отряд в районе оазиса Уал-Уал имело место в декабре 1934 г.)

В. Байер, X. Бреддик и некоторые другие историки занимаются выяснением причин, почему западные державы не сумели достичь с Италией полюбовного соглашения за счет Эфиопии еще до того, как Италия предприняла военную интервенцию. По словам В. Байера, причина здесь кроется в том, что Англия якобы придерживалась политики "оборонительного изоляционизма"¹. "Британское правительство,- пишет он,- стремилось сохранить свою дружбу с Италией. Саймон не любил Эфиопию и не хотел оказывать противодействие Муссолини. Он боялся, что сопротивление планам Муссолини приведет к падению дуче и создаст условия для захвата Италии большевиками"

. Версия о "красной опасности" - один из наиболее стойких стереотипов буржуазной историографии.

¹ (W. Baer. The Coming of the Italian - Ethiopian War. Cambridge (Mass.), 1961, p. 95.)

² (Ibidem.)

Несколько иной точки зрения придерживается X. Бреддик. Оценивая соглашение Хора - Лаваля, запродавших в декабре 1935 г. Эфиопию итальянским агрессорам, он признает, что это было "поощрением фашистской агрессии в Эфиопии"¹. Ссылаясь на документы и мемуары, X. Бреддик приходит к выводу, что причины нападения Италии на Эфиопию кроются в политике Англии, "оседлавшей" Эфиопию, несмотря на договор 1906 г., согласно которому она объявлялась сферой итальянского влияния. "К концу 1934 г.,- пишет Бреддик,- итальянцы поняли, сколь мощным стало английское влияние в этой стране и что через несколько лет их вообще оттуда вытеснят"². Хотя и робко, но он "ищет связь" между политикой умиротворения фашистской Италии и интересами английских монополий. "Конкретная принадлежность заинтересованных в этом сил,- осторожно сообщает он,- может явиться предметом дискуссии. Но следует отметить, что картель "Интернэшнл петролеум", который контролировал с 1928 г. примерно 75% поставок нефти в Италии, конечно, опасался введения нефтяных санкций"³.

¹ (Цит. по: Appeasement of the Dictators, p. 33.)

² (Ibid., p. 34. Более полно взгляды X. Бреддика изложены в его книге "Germany, Czechoslovakia and the "Grand Alliance" in May Crisis, 1938". Denver, 1969.)

³ (Appeasement of the Dictators, p. 44.)

7 марта 1936 г. гитлеровская Германия в нарушение Версальского и Локарнского договоров ввела свои войска в демилитаризованную Рейнскую зону. 30-тысячная немецкая армия захватила ее без какого-либо сопротивления со стороны западных союзников. Это был первый агрессивный акт фашистской Германии, осуществленный путем применения военной силы и направленный непосредственно против Франции.

Пожалуй, нет ни одного американского историка, который бы оставил без внимания этот агрессивный акт гитлеровцев. Большинство буржуазных историков (исключение составляют неофашисты) в той или иной степени осуждают действия Германии. Главные усилия американской историографии направляются на то, чтобы оправдать политику Англии и Франции перед лицом германской агрессии, объяснить их бездействие стремлением "сохранить мир" и предотвратить "красную угрозу".

"В 1936 г.,- говорится в "Энциклопедии Американа",- Гитлер ремилитаризировал Рейнскую зону. Это была опасная авантюра, так как Англия и Франция располагали преобладающим превосходством в силах. Но они решили сохранить мир и не приняли каких-либо мер"¹. Л. Лэфор делает это в форме "согласия" с рассуждениями французских министров периода кризиса. Они, по его словам, считали, что в случае вооруженного отпора со стороны Франции "возникнет угроза как франко-германской войны, так и гражданской войны в Германии, которая, возможно, приведет к абсолютной военной диктатуре или к коммунизму"².

¹ (Encyclopedia Americana, vol. 29, p. 364.)

² (L. Lafore. The End of Glory, p. 162.)

Следует вместе с тем отметить, что вопрос о соотношении сил в период "рейнского кризиса" является предметом весьма пространных рассуждений. В противовес авторам из "Энциклопедии Американа" Л. Лэфор, скажем, утверждает, что начальник французского генерального штаба М. Гамелен располагал данными, согласно которым Германия имела под ружьем 1 млн. человек, из них ¹/₃ была якобы двинута в Рейнскую зону¹. Способность Англии вести войну он вообще ставит под сомнение². В действительности Англия и Франция имели в то время абсолютное превосходство над Германией в вооруженных силах, применение или бездействие которых зависело от решений политического характера.

¹ (Ibidem.)

² (Ibid., p. 167.)

Живучий прием буржуазных историков - их обвинение в адрес народов тех стран, правительства которых несут ответственность за преступную политику поощрения фашистских захватчиков. С этим приемом мы неоднократно будем встречаться и в дальнейшем. В данном случае он используется против народов Франции и Англии, правительства которых якобы пошли на уступки потому, что народы не хотели конфликта с Германией. "Большинство граждан,- пишет Лэфор,- из боязни войны считали, что мудрость, выдержка и добрые намерения помогут ее избежать"¹. Еще более категоричен К. Юбенк. В своей новой "документальной истории" возникновения второй мировой войны он пишет: "Противники умиротворения заявляют, что западные державы были готовы начать войну против Гитлера, когда Германия еще не была к ней готова. Но население Англии и Франции просто не поддержало бы свои правительства. Народ не хотел воевать до тех пор, пока Гитлер не совершил нападения на Польшу"².

¹ (Ibid., p. 162.)

² (The Road to World War II. A Documentary History. Ed. by K. Eubank. New York, 1973, p. 6.)

История свидетельствует: трудящиеся Англии и Франции активно выступали против войны, требовали отпора агрессору. Достаточно напомнить, что программа народного фронта Франции, выдвинутая коммунистической, социалистической, радикальной, республиканской социалистической партиями, поддержанная большинством французских трудящихся, предусматривала в качестве одного из важнейших положений заключение договора между государствами о взаимной помощи в борьбе с агрессией¹.

¹ (См. История второй мировой войны 1939 - 1945, т, 2. М., 1974, стр. 226 - 227.)

Большинство историков США делает вывод, что оккупация германскими войсками Рейнской зоны явилась "поворотным моментом" на пути ко второй мировой войне. Комментируя отказ Англии выполнить свои обязательства по Версальскому и Локарнскому договорам, Л. Лэфор тем не менее одобрительно замечает, что английские правящие круги с пониманием относились к тревогам Гитлера по поводу "франко-большевистского окружения"¹. Многие экскурсы буржуазных историков в прошлое явно направлены на подчинение трактовки "рейнского кризиса" целям дискредитации политики укрепления мира в Европе, последовательно проводимой Советским Союзом. Они конструируют различные "исторические аналогии", с тем чтобы бросить тень на развивающийся процесс нормализации отношений СССР с Францией, ФРГ и другими европейскими капиталистическими государствами.

¹ (L. Lafore, The End of Glory, p. 162.)

В комплексе событий, предшествовавших второй мировой войне, рассматривается и "испанская проблема" - гражданская война в Испании 1936 - 1939 гг., однако не для того, чтобы раскрыть органическую связь ее возникновения с подготовкой международным империализмом второй мировой войны. Чаще всего буржуазные историки США пытаются обелить фашистскую агрессию и оправдать политику невмешательства западных держав. Отправным моментом буржуазной версии событий в Испании является стремление приписать мятежникам цели, якобы оправдывавшие их действия. По словам Л. Лэфора, они стремились "спасти гордое имя Испании и гарантии привилегированных классов от социалистических преобразований"¹. Агрессия фашистской Германии и Италии объясняется не захватническими и контрреволюционными устремлениями, не реакционной империалистической политикой этих государств, которой попустительствовали правящие круги Англии, Франции и США, а следствием "пылкости и придурковатости, цинизма" Муссолини².

¹ (L. Lafore. The End of Glory, p. 170.)

²(Ibid., p. 171.)

Поощрение фашистской агрессии правящими кругами Англии, Франции и США мотивируется, как и в случае захвата гитлеровцами Рейнской зоны, стремлением этих государств к сохранению мира. "Блюм (глава французского правительства.- О. Р.) ясно понимал природу фашизма,- утверждает Л. Лэфор,- но... считал, что любая политика открытой поддержки Испанской республики может вызвать всеобщую войну... в Европе"¹.

¹ (Ibid., p. 175.)

Из событий в Испании Лэфор делает два вывода: во-первых, Италия и Германия продемонстрировали перед всем миром "преобладающее превосходство в силах"¹, во-вторых, после таких событий судьбы европейской политики оказались, по его словам, в руках Англии, правительства Чемберлена, которое превратило курс на достижение соглашения с Германией в "одну из основных целей своей программы"².

¹ (Ibid., p. 172.)

² (L. Lafore, The End of Glory, p. 188.)

Первый вывод не выдерживает критики, ибо в то время, особенно в 1936 - 1938 гг., фашистские державы как в военном, так и особенно в экономическом отношении значительно уступали Англии и Франции. Что касается второго вывода, то американский историк, отмечая ведущую роль английских правящих кругов в сближении с гитлеровской Германией, умалчивает, какие цели преследовало предполагаемое соглашение и за счет кого собирались его заключить.

Неясные, туманные формулировки, лишь перечисление агрессивных актов фашистских государств - другая характерная черта освещения американскими буржуазными историками политики умиротворения. "Германская аннексия Австрии в марте 1938 г., за которой последовал чешский кризис,- констатируется в официальном труде, подготовленном военно-исторической службой армии США,- пробудили Соединенные Штаты и другие демократические нации, поставив их перед фактом приближающегося нового мирового конфликта. На Дальнем Востоке этот конфликт уже начался после того, как Япония вторглась в 1937 г. в Китай"¹.

¹ (American Military History, p. 417.)

Захват гитлеровцами Австрии чаще всего упоминается в трудах буржуазных историков как свершившийся факт или результат "волеизъявления" австрийского народа¹. История "аншлюсса", запрещенного Версальским договором, не анализируется даже в таком специализированном сборнике, как "Умиротворение диктаторов", посвященном дипломатическим аспектам политики западных держав в отношении Германии в 1933 - 1938 гг. Единственное замечание по этому вопросу делает X. Бреддик, который считает, что нацистское проникновение в Австрию рассматривалось в Лондоне как "...фактор усиления зависимости Италии от Англии"². Когда и в этом случае предпринимается попытка оправдать бездействие Англии, Франции и США, "аргументы страха" являются едва ли не единственными в арсенале буржуазных авторов. "Европа была потрясена,- говорится в одном из официальных изданий США,- но ни одна страна не осмелилась пойти на риск войны, чтобы заставить Германию отступить"³. У. Ширер, критикующий позицию Англии и Франции в вопросе "аншлюсса", отмечает, что наряду со стратегическим и экономическим дивидендами, которые принес агрессорам захват Австрии, "наиболее важным для Гитлера было то, что ни Британия, ни Франция не пошевелили пальцем, чтобы его остановить"⁴.

¹ (10 апреля 1938 г. в Австрии был проведен референдум. Голосующий должен был ответить на вопрос: "Согласен ли ты с происшедшим воссоединением Австрии с Германской империей?" В обстановке разнузданной фашистской пропаганды и террора, а также прямой фальсификации итогов голосования большинство бюллетеней были признаны содержащими ответ "да".)

² (Appeasement of the Dictators, p. 37.)

³ (World at War..., p. 34.)

⁴ (W. Shirer. The Collapse of the Third Republic. New York, 1968, p. 330.)

Главное, что тщательно скрывается буржуазными историками,- это антисоветская направленность политики умиротворения фашистских агрессоров. Завеса молчания над подлинными целями этой политики приоткрывается крайне редко. X. Бреддик как бы мимоходом замечает, что, "обезопасив" себя морским соглашением с Германией¹, британские правящие круги считали, что "немецкий динамизм" должен устремляться в направлении восточной и юго-восточной Европы². Но констатация фактов, даже такого общего характера, является исключением. Критические оценки политики умиротворения, не затрагивающие ее антисоветских "аспектов", встречаются гораздо чаще. X. Бреддик, рассматривая английскую политику в период, предшествовавший мюнхенскому соглашению, называет ее "неверной". Он считает, что в первую очередь усилиями Англии была разрушена Лига наций, оказавшаяся неспособной пресечь фашистскую агрессию³.

¹ (Англо-германское морское соглашение (18.VI. 1935 г.) устанавливало соотношение военно-морских флотов обеих стран. Соглашение формально ограничивало общий тоннаж германского флота пропорцией 35:100 по отношению к английскому, а фактически санкционировало нарушение гитлеровцами военных ограничений, установленных для Германии Версальским договором, поощряло ее к перевооружению.)

² (Appeasement of the Dictators, p. 37.)

³ (Ibidem.)

Какой должна была быть англо-французская политика по мнению американских историков? Примечательна точка зрения В. Байера относительно итало-эфиопского конфликта. Он считает, что Муссолини нужно было заставить согласиться или на приобретение "мирными средствами" территорий в Восточной Африке, а именно части Эфиопии или Британского Сомали, или на мирное экономическое проникновение в Эфиопию с помощью английского и французского сотрудничества¹. Иными словами, политика поощрения фашистских агрессоров получает у этих американских историков одобрение. Критикуются, и то с оговоркой, лишь отдельные ее аспекты и предлагаются более "рациональные" решения. О чем бы ни шла речь - о захвате нацистами Австрии, о японской агрессии в Китае и других актах фашистской агрессии - все рассуждения ведутся с позиций интересов и целей правящих кругов противоборствовавших им периалистических группировок. Судьбы народов буржуазных историков не интересуют.

¹ (W. Baer. The Coming of the Italian-Ethiopian War, p. 95.)

Идеалистическо-субъективистская методология, подчинение историографии целям оправдания международного империализма как главного виновника войны составляют первую характерную черту американской буржуазной историографии, стремящейся исказить подлинные причины войны. Второй ее характерной чертой является антисоветизм.

Практически вся трактовка буржуазными историками США проблем происхождения второй мировой войны имеет антисоветскую направленность. Нет ни одного события в предвоенной международной жизни, которое реакционные историки США не пытались бы связать с "кознями Москвы" или оправдать "политикой большевиков".

Л. Фишер, выдающий себя за знатока международных отношений, безапелляционно заявляет в книге "Путь России от мира к войне", что "война, а не мир порождаются коммунизмом"¹. Он оправдывает курс на умиротворение фашистской Германии и отрицает его антисоветскую направленность.

¹ (L. Fisher. Russia's Road from Peace to War. New York, 1969, p. 5.)

Трактовка мюнхенского соглашения, заключенного между Англией, Францией, Германией и Италией и одобренного США, строится с таким расчетом, чтобы свалить на СССР ответственность за мюнхенскую капитуляцию западных "демократий". Составитель сборника "Мюнхен", изданного в 1970 г., не может скрыть, что само слово "Мюнхен" в международном словаре "прочно утвердилось" как "символ позорной капитуляции перед агрессором"¹. Он признает, что существует мнение, будто сделка в Мюнхене явилась результатом "преднамеренного сговора, направленного на то, чтобы повернуть Гитлера на Восток, против России"². Однако большинство авторов книги отвергают этот тезис. Аргументы, которыми оперируют такие историки, более чем несостоятельны. У Юбенка домыслы о "виновности" СССР в заключении мюнхенского соглашения строятся на том, что Советский Союз якобы не сообщил "вовремя" чехословацкому правительству о готовности выполнить советско-чехословацкий договор и оказать Чехословакии вооруженную помощь в случае германской агрессии. Юбенк заявляет, что ответ Бенешу по данному вопросу пришел от Советского правительства после истечения срока англо-французского ультиматума, предъявленного чехам³.

¹ (Munic. Blunder, Plot or Tragic Necessity? p. VII.)

² (Ibid., p. IX.)

³ (К. Eubank. Munic. Oklahoma, 1963, p. 150 - 151.)

Документы говорят о другом: запрос Бенеша, сделанный 19 сентября, уже на следующий день был рассмотрен на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) и ответ направлен в Прагу, доведен до сведения Бенеша. В ответе говорилось, что СССР готов оказать Чехословакии помощь даже в случае невыполнения Францией своих обязательств¹. Американский историк замалчивает тот факт, что решающие события, связанные с мюнхенским соглашением, развернулись после 21 сентября, когда, даже по данным Юбенка, Бенешу стала известна позиция Советского правительства. "В том, что Советский Союз в случае необходимости каким-либо путем окажет нам помощь, я не сомневался ни одного мгновения"²,- писал впоследствии сам Бенеш.

¹ (См. Новые документы по истории Мюнхена. М., 1958, стр. 98 - 105.)

² (Е. Benes. Оu vont les slaves? Papis, 1948, p. 212.)

Кеннан объявляет мюнхенское соглашение "уступкой Германии районов, население которых говорило на немецком языке"¹. Он же выдвигает версию о том, что если бы СССР и "захотел" оказать помощь Чехословакии, то "все равно" для переброски туда одной советской дивизии потребовалось бы "около трех месяцев"². Несостоятельность подобных оценок становится еще более очевидной, если учесть, что к этому времени в Советских Вооруженных Силах уже имелся опыт воздушных перевозок частей и соединений на дальние расстояния³.

¹ (J. Kennan. From Prague after Munic. Diplomatic Papers 1938 - 1940. New York, 1968, p. XII - XIV.)

² (J. Kennan. Russia and the Chech Crises (in Appeasement of the Dictators), p. 110.)

³ (Cм. 50 лет Вооруженных Сил СССР. М" 1968, стр. 203 - 208.)

Буржуазные историки США "любой ценой" пытаются снять с западных держав ответственность за антисоветскую политику "умиротворения" фашистского агрессора, которая привела ко второй мировой войне. "Слишком долго, - демагогически сетует Юбенк,- Англия и Франция несут на себе всю тяжесть позора"¹. Но реабилитировать прошлое путем фальсификации невозможно. Именно мюнхенское соглашение открыло путь второй мировой войне, поставило СССР перед фактом создания антисоветского блока империалистических держав.

¹ (К. Eubank. The Origins of World War II, p. VII.)

Своеобразным "эпицентром" антисоветских спекуляций буржуазных историков США является советско-германский договор о ненападении от 23 августа 1939 г. В сборнике госдепартамента "Нацистско-советские отношения. 1939 - 1940", который задал этому тон, начало второй мировой войны умышленно отнесено к моменту заключения советско-германского договора. Беспочвенному заявлению о том, что Англия и Франция после захвата гитлеровцами Чехословакии якобы "решили воевать с Гитлером"¹, сопутствуют надуманные утверждения, будто советская дипломатия хотела использовать пакт о ненападении "для провоцирования конфликта между западными державами и Германией". Эту версию, в частности, протаскивает в своем "документальном" исследовании причин второй мировой войны К. Юбенк₂. Ф. Погью, выступая в 1975 г. с докладом на XIV Международном конгрессе исторических наук, был более осторожен. Он заявил, что перед второй мировой войной западные демократии рассматривали СССР как своего "главного потенциального союзника" в случае войны против Германии и Японии, но в то же время утверждал, что СССР в результате заключения договора с Германией якобы оказался "на стороне Гитлера"³.

¹ (American Military History, p. 417.)

²The Road to World War II. Ed. by K. Eubank. New York, 1973, p. 5.

³ (F. Pogue. Politics and the Formulation of American Strategy in World War II, p. 2. (Доклад Ф. Погью на конгрессе в Сан-Франциско 26. 8. 1975 г.).)

Существует в историографии США и иная точка зрения. У. Ширер, анализируя англо-франко-советские переговоры 1939 г., срыв которых западными державами обусловил вынужденное согласие СССР на заключение пакта о ненападении с Германией, приходит к выводу, что в Лондоне и Париже не собирались идти на соглашение с СССР. Он пишет: "Было совершенно ясно, что в то время, когда Германия готовилась напасть на Польшу, а Италия уже вторглась на Балканы, Франция и Англия всерьез не думали о заключении с СССР военного союза против Гитлера"¹. Д. Флеминг, указывая на реалистичность советской политики, отмечает, что заключение советско-германского договора было вызвано стремлением СССР предотвратить нападение Германии на Советский Союз, избежать этой "ежедневной и прямой угрозы"².

¹ (W. Shirer. The Collapse of the Third Republic. New York, 1969, p. 425.)

² (D. Fleming. The Cold War and its Origins. London, 1961,-p. 96.)

Яростные атаки реакционных историков на решение Советского Союза принять предложение Германии о заключении с ней договора о ненападении понятны. Советское правительство, исчерпав все возможности добиться согласованных мер по пресечению германской агрессии, сумело этим решением расколоть складывавшийся антисоветский блок империалистических держав, отвести на время прямую военную угрозу от СССР. Буржуазные историки бессильны скрыть эти факты. Англия, Франция и США оказались в конечном итоге жертвами собственной политики поощрения фашистской агрессии.

Органической составной частью трактовки американскими историками происхождения второй мировой войны является освещение ими ряда других событий, выходящих за хронологические рамки непосредственного начала войны, в первую очередь таких, как проблемы англо-французских военных гарантий Польше, подготовка объединенного похода империалистических держав против СССР в 1939 - 1940 гг. и причин нападения фашистской Германии и ее союзников на Советский Союз.

После того как под видом "спасения мира в последнюю минуту" Англия и Франция при поддержке США выдали Гитлеру Чехословакию, следующим актом подталкивания фашистской агрессии на Востоке против СССР явилось предательство ими Польши. Военные гарантии, данные западными союзниками Польше, были преднамеренно не выполнены, так как имелось в виду вывести германские армии к границам Советского Союза.

Буржуазные историки утверждают, что после нападения Германии на Польшу Англия и Франция якобы решили "больше не уступать Гитлеру"¹. Предательство Польши, выразившееся в отказе оказать ей эффективную военную помощь, они объясняют некими "особенностями сложившейся обстановки". Профессор Стэнфордского университета Г. Райт разъясняет, что "ни одна из западных держав не могла оказать помощь Польше как минимум в течение двух недель и об этом знали польские лидеры"².

¹ (American Military History, p. 417.)

² (G. Wright. Ordeal of Total War. New York, 1968, p. 8.)

Более объективны в данном случае авторы 25-томной "Иллюстрированной энциклопедии второй мировой войны". Они констатируют, что "в период кратковременной польской кампании Англия не оказала Польше никакой помощи, а Франция лишь создала видимость наступления, которое ни в коей степени не нарушило немецких планов"¹.

¹ (Illustrated Encyclopedia of the Second World War, vol. I, p. 113.)

Хотелось бы в этой связи обратить внимание на следующее обстоятельство: многие американские историки оставляют без внимания документы, опровергающие их версию о невозможности оказания помощи Польше в сентябре 1939 г. Приведем в этой связи один из таких документов. В апреле - мае 1939 г. в Лондоне, Париже и Варшаве происходили переговоры польской и англофранцузской сторон о практическом осуществлении помощи Польше в случае нападения на нее Германии. В ходе переговоров англо-французская сторона давала на этот счет далеко идущие обещания полякам. Одновременно в Париже проходили секретные англо-французские штабные переговоры по данному вопросу. Там обязательства по отношению к Польше выглядели в совершенно ином свете. Докладывая о результатах этих переговоров, министр по координации обороны лорд Чэтфилд сообщил 27 мая английскому кабинету следующее: "Если Германия предпримет нападение на Польшу, то французские вооруженные силы займут оборону по линии Мажино и будут сосредоточивать силы для наступления на ...Италию". Что касается Англии, то, как заявил Чэтфилд, "мы, конечно, сможем осуществить эффективное воздушное наступление, в случае... если в войну вступит Бельгия"¹. Иначе говоря, военные гарантии Польше были преднамеренным обманом. Кстати, то, о чем умалчивают историки США, стали признавать буржуазные историки других стран. "Гарантии,- пишет английский историк Б. Лиддел-Гарт,- были наиболее верным способом ускорить взрыв и мировую войну... подстрекали Гитлера"².

¹ (Public Record Office, CAB 23/99, p. 291, 292.)

¹ (В. Liddell Hart. History of the Second World War. New York, 1971, p. 11.)

С большим нежеланием упоминают буржуазные историки США о подготовке англо-французской интервенции против СССР, которая интенсивно велась после окончания германо-польской войны. Будучи не в состоянии замолчать эту империалистическую авантюру после ее разоблачения в справке "Фальсификаторы истории"¹, они оперируют тезисом, согласно которому агрессивные англо-французские планы, поддержанные США, будто явились "ответной мерой", вызванной "нападением" СССР на Финляндию. У. Ширер в книге "Падение Третьей республики" рассматривает эти события в разделе, так и называющемся: "Последствия войны в Финляндии"². Он пишет, что инициатором подготовки нового антисоветского похода была Франция, а цель его состояла в том, чтобы "разгромить Россию"³. Буржуазные историки продолжают, однако, умалчивать, что замысел и планы нового объединенного, антисоветского похода явились логическим продолжением всей предвоенной политики западных держав, которые готовили вторую мировую войну в целях уничтожения первого в мире социалистического государства и передела мира за его счет. Антисоветские военные замыслы осени 1939 - весны 1940 г.- это последняя и наиболее авантюристическая ставка в преступной стратегии мюнхенцев: инициативу в развязывании агрессии они брали на себя. Расчеты сводились к тому, что в этих условиях фашистская Германия предпримет "свой естественный шаг", а также обрушится на СССР.

¹ (См. Фальсификаторы истории, стр. 58 - 63.)

² (W. Shirer. The Collapse of the Third Republic, p. 539 - 549.)

³ (Ibid., p. 543.)

"Правительства Англии, Франции и США,- обоснованно указывается в советских историко-партийных изданиях,- надеялись, что после захвата Польши Германия сразу же повернет оружие против Советского Союза. Чтобы поощрить фашистского агрессора, они спровоцировали финских реакционеров на вооруженный конфликт с СССР. Во время этого конфликта Англия и Франция готовили военное нападение на нашу страну. Такая политика была на руку правителям фашистской Германии. Они смогли укрепить свои позиции в Европе, захватив весной 1940 года Данию, Норвегию, Бельгию, Голландию и Люксембург, а летом того же года разгромить Францию"¹.

¹ (История Коммунистической партии Советского Союза, т. 5, кн. I, М., 1970, стр. 74.)

Документы, выявленные в последние годы, существенно дополняют картину подготовки этого нападения и указывают на необоснованность утверждений буржуазной историографии о том, что ведущую роль в подготовке "новой русской кампании" играли правящие круги Франции.

Еще до начала финляндско-советского конфликта английский кабинет министров не только обсуждал вопросы, связанные с возможным "объявлением войны России", но и имел в своем распоряжении разработанные планы "уничтожения советских нефтяных промыслов на Кавказе" и "захвата или разрушения Ленинграда", о чем свидетельствуют документы государственного архива Великобритании¹.

¹ (Public Record Office, CAB 80/4 p. 294 - 297; AIR 9/138 etc.)

Несколько приоткрывает завесу над замыслами англо-французской реакции У. Ширер. Рассматривая "гипотетические варианты обстановки", которая могла сложиться в случае, если англо-французский экспедиционный корпус нанесет удар с севера (в качестве намечавшейся для захвата цели назывался Мурманск), а на юге подвергнутся бомбардировке кавказские нефтепромыслы, Ширер пишет: "Франция и Англия вступили бы в войну и с Россией и с Германией, двумя самыми мощными в военном и промышленном отношении державами Европы. Далее могла возникнуть фантастическая ситуация. Менее чем через год Германия вступила в войну против СССР, следовательно, противник на западе превратился бы в союзника на Востоке..."¹

¹ (W. Shirer. The Collopse of the Third Republic, p. 547.)

Американские буржуазные историки отрицают какое-либо участие правящих кругов США в подготовке этой антисоветской авантюры. Из мемуаристов лишь Г. Икес отмечает, что Финляндия использовалась "аристократическими и финансовыми кругами Англии и Франции для причинения наибольшего вреда России"¹. В книгах, подобных "Дипломатии зимней войны" М. Якобсона, "Франклин Д. Рузвельт и новый курс" У. Лехтенберга и некоторых других, делаются попытки представить активную материальную и моральную поддержку США финской реакции до и в ходе вооруженного конфликта как "не заслуживающую внимания" и "малоэффективную". В подтверждение приводится заявление некоего финского лидера о том, что "симпатии и пожелания со стороны Соединенных Штатов были столь велики, что ими нас "едва не задушили"².

¹ (Н. Ickes. The Secret Diary, vol. 3. The Lowering Clowds 1939 - 1941. New York, 1954, p. 134.)

²( W. Leuchtenberg. Franklin D. Roosevelt and the New Deal 1932 - 1940. New York, 1963, p. 297.)

Между тем Соединенные Штаты в то время оказывали большое влияние на правительство Финляндии и могли с успехом использовать это влияние для предотвращения финляндско-советского военного конфликта или его быстрейшего прекращения. Однако действовали они в противоположном направлении. С началом конфликта США предоставили Финляндии кредиты на 30 млн. долл., поставляли вооружение и добровольцев, содействовали провокационному исключению СССР из Лиги наций¹. Национальный комитет Компартии США обоснованно констатировал в начале 1940 г., что "американский империализм теперь играет ведущую роль в организации нового антисоветского военного фронта. Вопреки прямым интересам американского народа, он стремится с помощью усиления антисоветской деятельности сорвать мирную политику Советского Союза, цель которой состоит в том, чтобы предотвратить расширение империалистической войны и добиться ее прекращения"².

¹ (Подробнее по этому вопросу см.: История второй мировой войны. 1939 - 1945, т. 3. М., 1974, стр. 188, 189, 350, 351.)

² ("The Communist". New York, March 1940, p. 211.)

Немало внимания уделяют американские историки трактовке причин быстрого разгрома Франции и поражения англо-французской коалиции летом 1940 г. Общей точки зрения по этому вопросу у них не выработано. Профессор Д. Вулф полагает, что поражение Франции явилось проявлением общего кризиса французской нации, упадком ее "elan vital" (жизненного порыва)¹. Некоторые историки сводят причины поражения Франции и англо-французской коалиции к недостаткам военного руководства, пренебрежительному отношению к организации обороны, низкой боеспособности и слабой боевой выучке французских и английских войск, всячески восхваляя вермахт и доктрину "блицкрига".

¹ (J. Wolf. The Fall of France, 1940. Causes and Responsibilities, Boston, 1965, p. 1 - 9.)

В краткой истории второй мировой войны, изданной военным министерством США в 1945 г., выделяются две причины поражения Франции - военная и политическая.

По данным французской разведки, говорится в книге, вермахт сосредоточил на западном фронте около 100 пехотных и не менее 12 танковых дивизий, два воздушных флота, в которых имелось примерно 1500 истребителей и 3500 бомбардировщиков. "Франция,- отмечается далее,- отмобилизовала девяносто пять дивизий. Одна треть из них были резервными, укомплектованными людьми пожилых возрастов с годичной военной подготовкой. Линию Мажино охраняли тринадцать дивизий, в их числе три танковые дивизии, насчитывавшие 480 танков, немногим более чем одна танковая дивизия вермахта. Остальные батальоны имели на вооружении легкие танки времен прошлой войны. Численность французских ВВС, готовых к действиям, составляла не более одной тысячи самолетов. Сухопутные части не имели противотанковой артиллерии и испытывали недостаток в зенитных орудиях"¹.

¹ (The World at War.., p. 46 - 47.)

В общих чертах эта оценка, учитывая, что американские историки не располагали в то время необходимыми документами, представляет интерес. В соответствии с планом "Гельб", на Западном фронте было сосредоточено, как указывают современные исследования, 136 дивизий вермахта (из них 10 танковых и 7 моторизованных), которые поддерживались двумя воздушными флотами, имевшими в своем составе 3824 боевых самолета. Однако силы французской армии, особенно в танках, уменьшены. На Северо-восточном фронте, где западные союзники располагали 108 дивизиями, только французская армия имела 2789 танков (из них 2285 современных) и 1648 самолетов первой линии¹. В целом вооруженные силы англо-французской коалиции не уступали вермахту, а их военно-морской флот обладал значительным суммарным превосходством. Слабым звеном во французской и английской армиях были противотанковые средства. Касаясь стратегических аспектов проблемы, американские авторы пишут: "Французов привели к поражению их стратегия, руководство, а также внутренняя классовая борьба. Они утратили наступательный дух, который спас их в прошлой войне. Их стратегия основывалась на неприступности фортов линии Мажино и идее длительной позиционной войны на сплошном фронте, массированном использовании пехоты в обороне и расчетах на истощение противника"².

¹ (См. История второй мировой войны 1939 - 1945, т, 3, стр. 81, 86.)

²(The World at War.., p. 47.)

Характерны оценки внутриполитического положения Франции и ее морального потенциала. "Французский патриотизм,- говорится в книге,- был парализован классовой ненавистью до такой степени, что некоторые руководители бизнеса и политические деятели больше думали об интересах своих кошельков, чем о судьбах страны. Они составили пятую колонну, в которую вошли те, кто предпочитал сотрудничество с Гитлером и даже установление его власти во Франции. Их пугало, что в результате таких завоеваний трудящихся, как сорокачасовая рабочая неделя, страна может прийти к коммунизму"¹. Другой американский историк, Т. Дрейпер, подчеркивал, что одной из причин поражения Франции была ее "ориентация на Польшу, а не на Чехословакию или Россию"². При всей ограниченности некоторых рассуждений этих историков, их оценки политических взглядов и расчетов французской реакционной буржуазии весьма близки к истине.

¹(Ibidem.)

²( T. Draper. The Six Weeks' War. France. May 10 - June 25, 1940. New York, 1944, p. 320.)

Значительное место рассмотрению причин поражения Франции уделено в фундаментальном труде У. Ширера "Падение Третьей республики", опубликованном в 1969 г.¹ Лейтмотив книги - поиски ответа на вопросы: кто виновен в разгроме англо-французской коалиции и был ли он закономерен?² Это попытка анализа проблемы на основе исследования всего периода существования Третьей республики, начиная с 1871 г. Однако автор не дает четких ответов на поставленные им же вопросы, не освещает в достаточной мере позицию Советского Союза по отношению к гитлеровской агрессии, а в ряде случаев ее искажает: симпатии Ширера явно "по ту сторону баррикад". Он считает, что причинами поражения Франции явились: 1) политический и экономический хаос, коррупция, охватившие Францию в 30-х годах; 2) эрозия военной власти; 3) мировой экономический кризис.

¹ (W. Shirer. The Collapse of the Third Republic...)

⁵ (Ibid., p. 30.)

Характерна трактовка Ширером внутриполитического положения Франции как причины ее поражения. Он показывает, видимо, сам того не желая, что главную ответственность за поражение несут силы крайней французской реакции и профашистские элементы, дезорганизовавшие подготовку страны к отпору гитлеровскому нашествию, их политика и идеология антикоммунизма. Эти силы, пишет автор, "выступили против советско-французского договора, за сближение с Германией... за союз не с традиционными партнерами - Россией и Англией, а с фашистскими державами, чья внешняя и внутренняя политика, как они заверяли, спасет мир от коммунизма. Это было безумием"¹.

¹ (W. Shirer. The Collapse of the Third Republic, p. 247.)

Осуждая в свойственных ему критериях попустительство гитлеровской агрессии со стороны западных держав, он показывает, что Франция и Англия располагали абсолютным превосходством в силах и могли дать отпор фашизму в середине 30-х годов, но отступили. Почему? Ответа на этот кардинальный вопрос Ширер по существу не дает. Видимо, это и есть "социальная граница" его исследований. Важным, однако, является следующий вывод. "Россия,- пишет автор,- была единственной страной на Востоке, достаточно мощной для того, чтобы оказать Франции помощь в случае нового нападения Германии"¹.

¹ (Ibidem.)

Картины поражения Франции написаны Ширером, очевидцем событий, впечатляюще. Он опровергает доводы тех буржуазных историков, которые усматривают причины поражения французской и английской армий в превосходстве сил вермахта. Ширер считает и весьма убедительно показывает, что эти причины кроются в отсталости французской военной мысли и организации, порочной стратегии, бездарности и инфантильности французского верховного командования, "генералиссимуса" Гамелена, а также Вейгана, Жоржа и других военачальников, среди которых он, как позитивную фигуру, отмечает только молодого де Голля.

Однако Ширер выгораживает и беспочвенно оправдывает действия Англии в период "сорока дней", развивая тезис (хотя четко его и не сформулировав), согласно которому французское верховное командование вообще не хотело вести вооруженную борьбу против Германии. В подтверждение приводится запись беседы между американским послом в Париже У. Буллитом и Петэном, состоявшейся 4 июня 1940 г. В ходе беседы Петэн заявил, что "до тех пор, пока английское правительство не направит во Францию для участия в предстоящей битве военно-воздушные силы и резервные дивизии, французское правительство будет предпринимать максимум усилий, чтобы немедленно прийти к соглашению с Германией, вне зависимости от того, что случится с Англией"¹.

¹ (W. Shirer. The Collapse of Third Republic, p. 752. По этому вопросу см. также: Т. Taylor. The Breaking Wave: the Second World War in the Summer 1940. New York, 1967.)

Значительное место в трудах буржуазных историков США отводится трактовке причин агрессии фашистской Германии против СССР. "Что касается причин нацистского нападения на Россию, то в этом нет какой-либо тайны. Гитлер всегда считал русский коммунизм своим главным врагом и давно уже целился использовать ресурсы Советского Союза в интересах самообеспечения Германии"¹, - писали американские историки в годы войны. После ее окончания в США получила распространение злостная легенда о "превентивной войне" Германии против СССР. Генерал М. Макклоски, выступающий в роли военного историка, утверждает, что действия Советского Союза в 1939 - 1941 гг. якобы носили "захватнический характер", что Гитлер, "сражаясь против англичан на Западе, не мог примириться с русской экспансией"². То же самое твердят такие откровенные профашисты, как Д. Хогган. Эту же идею по существу протаскивает и Т. Дюпуи в биографическом повествовании "Военная жизнь Адольфа Гитлера"³. Удобной формой распространения легенды о "превентивной" войне против СССР оказались публикации западногерманских авторов, подготовленные по заказу военно-исторических служб США. Обеляют, например, фашистских захватчиков Р. Зухенвирт и Г. Плочер в изданиях, написанных по таким заказам. Р. Зухенвирт утверждает, что "советская угроза" послужила Гитлеру "оправданием для принятия важного решения начать войну" против СССР⁴. Г. Плочер в книге "Германские ВВС против России" повторяет упомянутую версию. Т. Тейлор в предисловии к книге Плочера обратил внимание американских читателей на то, что "показ Плочером причин нападения Германии на Советский Союз сделан поверхностно и расплывчато... Он не прилагает почти никаких усилий, чтобы отделить правду от лжи"⁵.

¹ (The World at War.., p. 82.)

² (M. MacCloskey. Planning for Victory - World War II. New York, 1970, p. 1.)

³ (Т. Dupuy. The Military Life of Adolf Hitler. New York, 1970, p. 80.)

⁴ (R. Suchenwirth. Historical Turning Points in the German Air Force War Effort, p. 72.)

⁵( H. Plocher. The German Air Force Versus Russia, 1941, Introduction by T. Taylor, w/p.)

Домыслы, прибегая к которым американские реакционные историки конструируют легенду о "превентивной войне", не заслуживают научной полемики. Они опровергаются всей предвоенной политикой Коммунистической партии и Советского правительства, неустанно и последовательно боровшихся за мир, убедительно разоблачаются документами, а также исследованиями советских историков¹. Следует отметить, что легенда о "превентивной войне" не является "американским" изобретением. Буржуазные историки США заимствовали ее у гитлеровской пропаганды, пытавшейся именно таким путем оправдать вероломную фашистскую агрессию против СССР. Министр иностранных дел Германии Риббентроп вручил советскому послу в Берлине 22 июня 1941 г. меморандум, в котором утверждалось, что Советское правительство якобы стремится взорвать Германию изнутри, готовит захват и большевизацию западноевропейских государств, вторжение на Балканы, овладение Босфором и Дарданеллами. Эту же версию повторил Гитлер в своем обращении к немецкому народу в день нападения Германии на СССР². "Главная задача германской пропаганды,- признал на Нюрнбергском процессе Фриче, один из ближайших помощников Геббельса,- заключалась в том, чтобы оправдать необходимость этого нападения, то есть все время подчеркивать, что мы лишь предвосхитили нападение Советского Союза... Следующая задача германской пропаганды заключалась в том, чтобы излагать почти то же самое, то есть все время подчеркивать, что не Германия, а Советский Союз ответственны за эту войну"³.

¹ (СССР в борьбе за мир накануне второй мировой войны. М., 1971; П. Жилин. Легенда о "превентивной войне" - идейное оружие империализма, - "Коммунист", 1972, № 1.)

¹ (См. П. А. Жилин. Легенда о "превентивной войне" - идейное оружие империализма. - "Коммунист", 1972, № 1, стр. 110 - 111.)

³(Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками. Сборник материалов, т. V. М., 1960, стр. 569.)

Легенда о "превентивной войне" фашистской Германии против СССР, распространенная реакционными буржуазными историками, факт весьма показательный и в другом отношении. Зачастую осуждая нападение Германии, Италии и Японии на страны капиталистического мира, их колониальные владения, буржуазные историки в то же время в трактовке причин нападения Германии на СССР ищут оправдания германской агрессии, смыкаясь в антикоммунистических устремлениях с самыми черными силами реакции. Тем самым они не только демонстрируют единство идейных позиций германского и американского империализма, но и по существу подводят "историческую базу" для оправдания любой антикоммунистической агрессии. "Всякий раз, когда империалистам требуется замаскировать свои агрессивные мероприятия,- отмечалось на XXIV съезде КПСС,- они пытаются воскресить миф о "советской угрозе""¹.

¹ (Материалы XXIV съезда КПСС. М., 1971, стр. 28.)

Анализ трактовки буржуазными историками США происхождения второй мировой войны и определения ее виновников показывает, что в американской реакционной историографии господствует концепция "совиновности", с помощью которой ответственность за вторую мировую войну возлагается как на гитлеровскую Германию, так и на Советский Союз. Эта ложная антиисторическая концепция служит основным средством маскировки ответственности мирового империализма за развязывание второй мировой войны и политики подталкивания фашистской агрессии против СССР, проводившейся Англией, Францией и США. Эта политика в конечном итоге и привела к мировому военному конфликту. Идеологической основой клеветнических обвинений Советского Союза является миф о "красном империализме" - заржавевшее оружие самых различных групп буржуазии - от фашистов до либералов, которые с первых дней победы Октябрьской революции используют его для обоснования политики и стратегии антикоммунизма.