2. Предвоенная политика США

Одной из важных задач американской буржуазной историографии является маскировка реакционных целей политики США в межвоенный период и в первую очередь ее антисоветской основы - поощрения германского и японского милитаризма, агрессивных планов и действий государств фашистского блока, направленных против СССР.

Большинство историков, следуя этому курсу, подменяют объективное исследование внешней политики США распространением мифа об американской "исключительности", "миролюбии США" в предвоенные годы. Одни из них в качестве "теоретической посылки" пытаются вообще отрицать существование американского империализма. Другие не отрицают существования германского империализма, но США представляют "антиимпериалистической страной", которой якобы свойственно защищать народы от "империалистических притязаний других наций".

В книге "Американский подход к внешней политике" профессор Д. Перкинс задает вопрос: "Существует ли американский империализм?" Отвечая на него, он пытается убедить читателей, что понятие "империализм" - это "прием русской пропаганды", что США "никогда не были империалистической страной и не являются таковой"¹. Поскольку в Соединенных Штатах "нет империализма", то, мол, нет и оснований обвинять это государство в причастности к развязыванию второй мировой войны. Дипломат Ч. Болен заявляет, что политика США определяется только внешними факторами и "не имеет истоков или корней внутри страны", что США лишь действовали "в ответ на вызов"².

¹ (D. Perkins. The American Approach to Foreign Policy. Harvard University Press, 1962, p. 29, 98.)

² (С. Bohlen. The Transformation of American Foreign Policy. New York, 1969, p. 123 - 124.)

Более откровенно сформулировал концепцию предвоенной политики США американский посол в Париже У. Буллит в беседе с польским послом в Вашингтоне Е. Потоцким, состоявшейся в те годы. "Вполне отвечало бы желаниям демократических государств, - сказал он,- если бы на Востоке произошло военное столкновение между германским рейхом и Россией. Поскольку силы Советского Союза пока неизвестны, могло бы оказаться, что Германия слишком удалилась бы от своих баз и была бы вынуждена вести длительную и истощающую войну. Только тогда демократические государства атаковали бы Германию и принудили бы ее капитулировать"¹. История США как империалистического государства - многочисленные захватнические войны, ожесточенная и кровавая борьба монополистического капитала за мировое господство, система эксплуатации трудящихся, подавления прогрессивного движения народных масс и, наконец, курс правящих кругов на уничтожение первого в мире социалистического государства - показывает, что американский империализм не "ярлык русской пропаганды" и не "антиимпериалистический феномен", что это конкретное социально-политическое явление, ведущая сила международного империализма.

¹ (Цит. по: И. Д. Овсяный. Тайна, в которой война рождалась. М., 1971, стр. 286.)

Одна из первых официозных трактовок истории внешней политики США в предвоенные годы была изложена в книге Ф. Дэвиса и Е. Линдлея "Как война пришла в Америку". Авторы утверждают, что у США якобы "не было даже и мысли об агрессии", что цель внешней политики США определялась "постоянным стремлением к поискам мира"¹. Последующие многочисленные труды "официальных историков", несмотря на определенное различие в тезисах и аргументирующем их фактическом материале по своей основной идее - мифу о "миролюбии США" - носят взаимно компилятивный характер. Их "кульминацией", по выражению профессоpa истории Мэрилендского университета У. Коула, явились книги У. Лангера и С. Глисона².

¹ (F. Davis, Е. Lindley. How War Come to America. New York, 1942, p. 12.)

¹ (America and the Origins of World War II. Ed. by A. Offner. New York, 1971, p. 6.)

Именно эти труды послужили основой для трактовки американского политического курса в предвоенные годы, ныне доминирующей, по словам Р. Дивайна, "в учебниках и научных публикациях"¹.

¹ (Causes and Consequences of World War II, Ed. by Divine. Chicago, 1969, p. 8.)

Как утверждают авторы этих и многих других трудов, свидетельством "миролюбивой политики" США в предвоенные годы является законодательство о нейтралитете США и его практическая реализация.

Конгресс США действительно принял в 1935 г. закон о нейтралитете, запрещавший экспорт в воюющие страны вооружения и военных материалов. Но закон о нейтралитете имел и свою оборотную сторону - служил орудием поощрения агрессоров, так как в вооружении и военных материалах больше всего нуждались жертвы агрессии - Китай, Абиссиния, Испания, у которых либо не было развитой военной промышленности, либо она отсутствовала вообще. Закон о нейтралитете не запрещал вывоз сырья, необходимого для военной промышленности стран-агрессоров. США снабжали сырьем Германию, Италию и в особенности Японию, способствуя таким путем осуществлению захватнических планов агрессоров и одновременно отказывая в помощи их жертвам.

После нападения Японии на Китай значительно возрос экспорт американских товаров в Японию, в том числе нефти, чугуна, меди, автомобилей. Американский сенатор Швеленбах говорил по этому поводу: "Ни у кого не может быть сомнения в том, что мы активно участвуем в войне, которую Япония ведет в Китае. Получается так, что поведение японцев можно рассматривать как более честное, чем наше. Они по крайней мере посылают своих людей, которые рискуют быть убитыми. Мы не рискуем своими жизнями в этой войне. Все, что мы делаем,- это посылаем наши товары и материалы, которые они требуют для военных целей, и получаем за это ппибыли"¹.

¹ (Цит. по: A. E. Кунина, Б. И. Марушкин. Миф о миролюбии США. стр. 174.)

С началом итальянской агрессии против Эфиопии оборот американо-итальянской торговли возрос в 25 раз. В целях осуществления и поддержки фашистского мятежа в Испании и итало-германской интервенции в этой стране США поставили Франко нефти на 6 млн. долл. в кредит (до конца войны). Таково было скрытое значение американского законодательства о нейтралитете, которое способствовало поддержке Соединенными Штатами мюнхенской политики. Эта политика подвергается критике в ряде публикаций буржуазных историков, но в то же время все они отрицают какую-либо причастность США к мюнхенской сделке. Этой концепции следует У. Лангер и С. Глисон, К. Юбенк, Л. Лэфор и др.

Но вот о чем говорят факты. Государственный секретарь США К. Хэлл назвал встречу Гитлера и Чемберлена в Берхтесгадене (15 марта 1938 г.), предрешившую трагическую судьбу Чехословакии, "исторической встречей"¹. Правительство Франции получило предупреждение от США, что если требования Германии к Чехословакии не будут удовлетворены и положение осложнится, то Франция не получит от США "ни одного солдата, ни одного су кредита"². Администрация США осуществила, таким образом, прямой нажим на Францию, с тем чтобы добиться от нее капитуляции в Мюнхене (на Англию оказывать такой нажим не потребовалось. - О. Р.).

¹ (С. Hull. The Memories of Cordell Hull, vol. I, p. 589.)

² (G. Bonnet. Defense de la paix. De Washington an quai d'Orsey. Geneva, 1946, p. 341.)

Германский посол доносил 30 сентября 1938 г. из Вашингтона, что "в Америке мюнхенское соглашение приветствовали с облегчением... все восхищались проницательностью Гитлера"¹. Приведем еще одно документальное свидетельство практических результатов "миролюбивых" устремлений правящих кругов США, о которых распространяются американские буржуазные историки: Риббентроп, оценивая позицию США, заявил в доверительной беседе с Чиано, что мюнхенский кризис "убедительно показал силу изоляционизма в этой стране и, таким образом, нам нечего бояться Америки в будущем"². Все эти документы, без сомнения, известны американским историкам, однако они предпочитают не уделять им должного внимания.

¹ (DGFP. Series D, vol. IV. Washington, 1951, p. 633.)

² (Ibid., p. 515 ff.)

У. Лангер и С. Глисон считают, что активная политика Рузвельта, направленная на борьбу с агрессией фашистских держав, берет свое начало с так называемой "карантинной речи" президента в Чикаго 5 октября 1937 г., в которой он осудил агрессоров и заявил, что Соединенные Штаты "не могут застраховать себя от бедствий войны и опасности быть в нее вовлеченными"¹. Однако пройдет еще немало времени, прежде чем США вступят в активную борьбу против фашистской агрессии. Швейцарский буржуазный исследователь германо-американских отношений С. Фридлендер, стремящийся обелить политику США, тем не менее признает, что после упомянутой речи "еще на протяжении длительного времени решения, основанные на провозглашенной политике, были непоследовательными и зачастую противоречивыми"². Движущей силой американской политики являлся монополистический капитал, который наживал на войнах огромные прибыли и рассчитывал что в результате войны в Европе эти прибыли возрастут многократно. Антикоммунизм и антисоветизм были основным содержанием политики финансовых и промышленных картелей США. С. Уэллес записал в своих мемуарах, что "деловые круги каждой демократической страны Западной Европы и Америки приветствовали гитлеризм как защитный вал против коммунизма"³.

¹ (W. Langer, S Gleason. The Challenge to Isolation, p. 19.)

² (5. Friedlander. Prelude to Downfall. Hitler and the United States 1939 - 1941. London, 1967, p. 6.)

³ (S. Welles. The Time for Decision. Cleveland, 1944, p. 29.)

В трудах Д. Драммонда и других историков консервативного течения, идеализирующих политику администрации Рузвельта (хотя и критически оценивающих ее действия по отдельным частным вопросам), очевидны две основные тенденции в трактовке военно-политических мероприятий США, вызванных агрессией стран "оси" в 1939 - 1941 гг.: во-первых, правительство США представляется как "последовательный борец" против гитлеризма и фашистской агрессии; во-вторых, события того периода истолковываются таким образом, что дальнейший ход и исход войны оказываются зависящими исключительно от США. Д. Драммонд утверждает, что "внешняя политика США была направлена на поддержание международного равновесия сил, на поддержание удовлетворительных, если не сердечных, отношений с Россией, на то, чтобы избежать войны с Японией, на недопущение захвата новых стратегических позиций Германией..."¹. Комментируя решение правительства США от 11 сентября 1941 г. о конвоировании судов, доставлявших американские грузы в Европу, У. Лангер и С. Глисон пишут: "Историк, безусловно, несет ответственность за концепцию. В то же время характер освещаемых им событий зависит от его отношения к заявлению Рузвельта, что гитлеризм представлял угрозу Соединенным Штатам...", что "конгресс и американское правительство проводили политику помощи жертвам агрессии"².

¹ (D. Drammond. The Pasing of American Neutrality 1937 - 1941. Ann Harbor, 1955, p. 377 - 378.)

² (America and the Origins of World War II, p. 107.)

Подробно описывая каждое мероприятие американской администрации, имевшее хотя бы косвенное отношение к той специфической помощи, которую США оказывали Англии и Франции, или направленное на обеспечение обороны США, многие буржуазные историки стремятся идеализировать цели политики американских правящих кругов. Однако уже дискуссия об отмене эмбарго на экспорт вооружения в Англию и Францию, развернувшаяся в самом начале второй мировой войны, ясно показала, что в основе решений правительства Соединенных Штатов лежали корыстные экономические, политические и военные интересы. Монополистические круги и их представители в конгрессе рассчитывали, что отмена эмбарго поможет вывести страну из затянувшейся депрессии, преодолеть обострившиеся внутренние противоречия (число безработных достигло в то время в США 10 млн. человек). Г. Трумэн, будучи тогда сенатором, заявил: "Я полагаю, что наши собственные эгоистические интересы требуют отмены эмбарго. ...Наши заводы, ускорив темпы военного производства с целью обеспечить продажу изделий другим государствам, в случае необходимости смогут покрыть и наши потребности..."¹.

¹ (Цит. по: История второй мировой войны 1939 - 1945, т. 3, стр. 188.)

Довольно резкой критике подвергаются в трудах от дельных историков решения американских властей, приносившие больше пользы агрессорам, чем Англии и Франции. Так, оценивая поправки к закону о нейтралитете, вступившие в действие в ноябре 1939 г., по которым огромная акватория от южных берегов Норвегии до северного побережья Испании объявлялась зоной боевых действий, закрытой для американских кораблей, У. Лехтенберг замечает: "Гитлеру теперь не угрожал конфликт... он мог попирать права более мелких нейтральных государств и силами своего подводного флота развязать неограниченную войну. ...Как писал один автор: "Решение закрыть морское пространство для наших кораблей помогло немцам в блокаде Англии столь эффективно, как если бы все наши корабли были торпедированы"¹.

¹ (America and the Origins of World War II, p. 81.)

Большое место в трудах американских историков отводится характеристике принятого 11 марта 1941 г. закона о ленд-лизе, по их словам "самого бескорыстного акта", направленного на "решительную помощь" жертвам агрессии. Более подробно этот вопрос будет рассмотрен в последующих главах, однако предварительно отметим, что некоторые американские конгрессмены, поддерживавшие закон о ленд-лизе, оценивали его по- иному. "Промышленная мощь Америки, - говорил в связи с принятием этого закона конгрессмен С. Янг,- которая придет на помощь людским ресурсам Англии, позволит, не потеряв ни одного американского солдата, предотвратить уничтожение и расчленение последней", а когда агрессивный блок будет разгромлен, "наступит очередь Америки выступить в роли лидера и указать путь"¹.

¹ (Цит. по: История второй мировой войны 1939 - 1945, т. 3, стр. 198.)

Историки либерально-критического направления придерживаются того мнения, что Рузвельт и его окружение в то время еще не выработали четкой программы действий. "Президент все еще не имел стратегии,- пишет Д. Барнс.- Основная цель заключалась в том, чтобы выждать развития событий, но не событий вообще, а главного из них, которое могло бы открыть возможности для действий. Таким событием являлось нападение Гитлера на Россию"¹.

¹ (J. Burns. Roosevelt: The Soldier of Freedom, p. 101.)

В политике США с началом второй мировой войны произошли изменения. Из нейтрального государства Соединенные Штаты постепенно превратились в фактического, хотя и не воюющего союзника Англии, стали склоняться к поддержке стран, подвергшихся фашистской агрессии. Однако причины эволюции внешнеполитического курса США не соответствуют той трактовке, которая содержится в книгах как консерваторов, так и "ревизионистов". США исходили из уже ставшего традиционным принципа вступать в войну тогда, когда другие государства истощат друг друга и умноженная к тому времени военная мощь позволит Америке утвердить себя в роли международного арбитра. Хотя в этот период политика и стратегия в основном были направлены на решение проблемы обороны западного полушария, отчетливо проявлялся и глобальный характер целей, поставленных американским империализмом¹.

¹ (См. История второй мировой войны 1939 - 1945, т. 3, стр. 203.)

Борьбе, которую вел Рузвельт за осуществление политики помощи жертвам агрессии, противостояли, пишут историки-консерваторы, две основные силы - "оппозиция в конгрессе в лице изоляционистов и американское общественное мнение". Лангер, Глисон и многие другие исследователи полагают, что опросы общественного мнения являлись едва ли не главным критерием для правительства в принятии своих решений. Результаты этих опросов, как известно, нередко используются для того, чтобы взвалить просчеты политики США на американский народ. Что касается конгресса, то он действительно всячески тормозил даже ограниченные по своим масштабам мероприятия, которые правительство США намеревалось осуществить для оказания поддержки государствам, подвергшимся нападению.

Лангер и Глисон отмечают, что "конгресс тащился в хвосте общественного мнения"¹. Этот же мотив звучит во многих сборниках, документах и мемуарах политических деятелей, исследованиях других историков. Они считают, что Рузвельт понимал угрозу фашистской агрессии, нависшей над США, а американский народ не видел этого, что если бы Рузвельт принял энергичные меры по пресечению фашистской агрессии, то демократическая партия потерпела бы поражение на президентских выборах 1940 г., а это привело бы к "катастрофе мирового масштаба". Но попытка свалить ответственность за политику правительства на американский народ путем манипуляции данными о настроениях рядовых американцев даже у "маститых" американских историков выглядят неубедительно. Они нередко приводят факты, опровергающие их собственные тезисы и указывающие, что большинство американского народа выступало за разгром фашистских агрессоров. Опрос общественного мнения, проведенный в конце 1939 г., показал, что 84% опрошенных высказались за победу союзников, 2% - за победу нацистов и 14 воздержались от определенного ответа. В октябре 1941 г. около 70% опрошенных высказались за необходимость нанести поражение Гитлеру даже ценой вступления США в войну².. Были и другие результаты опросов, которые, конечно, не являлись главным препятствием для принятия политических решений³.

¹ (America and the Origins of World War II, p. 120.)

² (America and the Origins of World War II, p. 113.)

³ (О подлинном отношении широких народных масс США к войне и фашизму см.: История рабочего движения в США в новейшее время, т. 1 - 2. М., 1970 - 1971; Д. Г. Наджафов. Народ США - против войны и фашизма. (1933 - 1939). М., 1969; Н. В. Сивачев. Рабочая политика правительства США в годы второй мировой войны. М., 1974.)

Попытки оправдать политику США в предвоенные годы, скрыть ее антисоветское содержание предпринимаются и на основе объективистских методов фальсификации истории. А. Оффнер в книге "Американское умиротворение. Внешняя политика Соединенных Штатов и Германии 1933 - 1938" признает разлагающее влияние поддержки, которую оказывали английским и французским "мюнхенцам" американские послы в Париже (У. Буллит) и Лондоне (Д. Кеннеди) факт одобрения мюнхенской сделки Рузвельтом, фиксирует едва ли не каждый час событий, развертывавшихся в сентябре 1938 г., но об антисоветской направленности этой политики умалчивает. Причины провала политики умиротворения подобные исследователи обычно объясняют ошибками дипломатов, которые, по их словам, "вышли за рамки оправданного умиротворения, что воспрепятствовало достижению поставленных целей"¹.

¹ (Цит. по: America and the Origins of World War II, p. 72.)

Туманные, нарочито неясные формулировки оставляют читателя в неведении относительно многих принципиальных вопросов. "В случае с Чехословакией и мюнхенским соглашением,- пишет А. Оффнер,- американские дипломаты оказались не более дальновидными или близорукими, чем другие"¹. Вместе с тем он считает, что те, кто вершил американскую политику, "не видели за вторжением в жизненно важные интересы наций (имеется ввиду Чехословакия.- Прим. авт.) угрозу французской, если не всей европейской, безопасности, установления экономического и политического господства Германии, не говоря уже о том, что эта политика привела к вынужденному изменению политического курса Советским Союзом"². Дозированная объективность А. Оффнера типична для трактовки этих событий многими буржуазными историками США. В своих трудах они умышленно не освещают главное - политику поддержки германского милитаризма и поощрения фашистской агрессии. К середине 30-х годов сумма иностранных вкладов в германскую экономику достигла 27 млрд. марок. При этом на долю американского капитала приходилось не менее 70% долгосрочных кредитов. Не случайно на Нюрнбергском процессе руководитель банковского дела Я. Шахт заявил американскому представителю: "Если вы хотите предать суду промышленников, способствовавших вооружению Германии, то вы должны судить своих собственных промышленников"³.

¹ (America and the Origins of World War II, p. 75.)

² (Ibid., p. 74 - 75.)

³ ("Правда", 5 сентября 1970 г.)

Очевидно также преувеличение роли и значения помощи, которую США оказывали Англии и Франции в первый период войны. Чаще всего в этой связи указывается на поставки американских самолетов во Францию и передачу 50 эсминцев Англии. Изданы специальные труды, рассматривающие этот вопрос. К ним относится книга Д. Хэйта "Американская помощь Франции 1939 - 1940". Автор пишет, что "американская помощь Франции представляла собой магистраль, имевшую встречное движение, обещавшее выгоду обеим нациям"¹. Однако в дальнейшем, видимо, сам того не желая, он показывает, что движение по этой "магистрали" было в основном односторонним. В обмен на 220 самолетов, полученных Францией до окончания боевых действий в июне 1940 г. (было обещано поставить в 1940 г.. 1500 самолетов), США получили около 425 млн. долл., использовав их для собственных нужд². Эта огромная по тем временам сумма была истребована Соединенными Штатами как необходимое условие для расширения и модернизации своей собственной авиационной промышленности. Советские исследователи американо-французских отношений справедливо указывают: "На словах соглашаясь помочь ей (Франции. - Прим. авт.), Вашингтон практически ничего не сделал для этого Американские руководители уже не верили в благоприятный исход сражения за Францию, и все их внимание было устремлено на усиление собственной военной мощи"³.

¹ (J. Haight, American Aid to France. 1939 - 1940. New York, 1970, p. V.4)

² (J. Haight. American Aid to France. 1939 - 1940, p. 69, 71, 238, 258.)

³( Г. H. Севастьянов, А. И. Уткин. США и Франция в годы войны 1939 - 1945. М., 1974, стр. 51 - 52.)

Несравнимо более крупную игру вели американские монополии вокруг помощи Англии. "Еще большая помощь,- пишет С. Конн,- ожидала в сентябре Англию, когда Соединенные Штаты согласились обменять пятьдесят устаревших эсминцев на прибрежные атлантические базы..."¹ Президент, восхищаются М. Мэтлофф и Э. Снелл, "замечательно использовал" обмен эсминцев на базы². Б. Раух, безуспешно отмахиваясь от тех, кто не согласен с такой точкой зрения, утверждает, что получение баз в обмен на эсминцы было "актом антиимпериалистического характера, преследовало интернационалистические цели"³. Ф. Гудхарт написал книгу под названием "Пятьдесят кораблей, которые спасли мир: становление англо-американского союза"⁴.

¹ (American Military History, p. 420.)

² (M. Мэтлофф, Э. Снелл. Стратегическое планирование в коалиционной войне 1941 - 1942 гг. М., 1955, стр. 34.)

³ (В. Rauch. Roosevelt. From Munic to Pearl Harbor. New York, 1950, p. 9.)

⁴(P. Goodhart. The Fifty Ships that Saved the World: the Foundation pf the Anglo-American Alliance. Hew York, 1967.)

Эсминцы, как известно, были переданы Англии не "бескорыстно". Взамен США приобрели право на аренду и сооружение военных баз на принадлежащих Англии островах Ньюфаундленд, Бермудских, Багамских, Ямайке, Сент-Люсия, Тринидад, Анигуа и Британской Гвиане. И не до конца войны, как это могло быть оправ

дано логикой "взаимного обеспечения безопасности", а на 99 лет, что означало серьезный удар по позициям Англии в западном полушарии. Базами дело не ограничилось. Правительство Англии согласилось также передать США образцы и техническую документацию для производства радиолокаторных установок, ценное стратегическое сырье, сообщить итоги работ в области атомной энергии без права воспользоваться их результатами в будущем¹. Последовательно выкачивались и золотые запасы страны, что вынудило Черчилля заявить в конце 1940 г. Рузвельту о существовании реальной угрозы для Англии быть "раздетой до нага". Известный английский историк А. Тейлор саркастически замечает по этому поводу в своей новой книге о второй мировой войне: "Соединенные Штаты предложили в перспективе экономическую помощь большого масштаба, но британцы не знали, чем за нее платить"². Такова была оборотная сторона американской помощи.

¹ (М. Howard. Grand Strategy, vol. IV. London. 1972, p. 592.)

² (A. Taylor. The Second World War London, 1975, p. 66.)

Некоторые историки, указывая на ограниченные размеры военной помощи Англии и Франции со стороны США в первый период войны, обычно ссылаются на слабость американских вооруженных сил. У. Лехтенберг пишет: "Американская армия 1940 г. едва ли могла противостоять вторжению, не говоря уже о защите Латинской Америки. В августе 1940 г., когда армия проводила свои крупнейшие в мирное время учения на территории графства Сент-Лоуренс в штате Нью-Йорк, войска практически не были вооружены. Вместо противотанковых ружей были палки, снаряжения - банки из-под пива, минометов - куски бревен, пулеметов - метловища. Попытки создать обстановку блицкрига оказались неудачными. В армии была только одна танковая часть, измотанная учениями на юге. Не было боевых самолетов, вместо танков двигались грузовики с надписью "танк"¹. Вооруженные силы США действительно нуждались в укреплении, в особенности сухопутные войска. Но считать их небоеспособными, конечно, нет достаточных оснований. В середине 1940 г. вооруженные силы насчитывали около 500 тыс. человек (в том числе регулярная армия - 269 тыс.) и имели самый мощный в мире военно-морской флот. Они ускоренно оснащались новой боевой техникой. За год, с июня 1940 г. по июнь 1941 г., армия получила 8639 самолетов, 963 танка, 7599 орудий, 4852 миномета, 15 971 пулемет, 92 973 автомобиля и увеличила свой боевой состав до 33 дивизий².

¹ (W. Leuchtenberg. Franklin Roosevelt and the New Deal, p. 306 - 307.)

² (Подробнее см.: История второй мировой войны 1939 - 1945, т. 3, стр. 195 - 196.)

Весьма неудобным для буржуазных историков оказывается освещение финального акта американской политики умиротворения гитлеровских агрессоров - "миссии Уэллеса"¹. Одни ее вообще замалчивают, другие иносказательно взваливают вину за неудачу миссии на "дезориентирующую обстановку в Европе". У. Лехтенберг пишет, что в марте 1940 г. Рузвельт, оценивая атмосферу в Белом доме, отметил в своих записях: "Обстановка удивительно спокойная". Далее Лехтенберг продолжает, цитируя частично записи самого Уэллеса: "В Париже было много дичи, а для аппетита пили шампанское. В Лондоне англичане наслаждались гуляньем после полудня в парках. Ход войны в Европе усиливал изоляционистские иллюзии. Рассеять их могли только революционные изменения в борьбе, которая велась в Европе"².

¹ (В феврале - марте 1940 г. в Европе находилась американская дипломатическая миссия во главе с заместителем государственного секретаря С. Уэллесом, который вел переговоры с Муссолини, Гитлером, Даладье и Чемберленом. Официально подчеркивалось, что задача Уэллеса - лишь сбор информации, на деле же его миссия этим не ограничивалась. Государственные деятели США, пристально наблюдавшие за развитием событий в Европе, придерживались мнения, что Европейский континент может стать ареной фатальных для капитализма социальных потрясений. Эти соображения создавали общую основу для контактов западных держав со странами "оси". Подробнее см.: История второй мировой войны 1939 - 1945, т. 3, стр. 189 - 190.)

² (W. Leuchtenberg. Franklin D. Roosevelt and the New Deal. 1932-1940, p. 298.

Эти "изменения", а вместе с ними и полная катастрофа "умиротворения" фашистских агрессоров не заставили себя ждать. Политика "странной войны", которую поддерживали в Белом доме, имела однобокое содержание. Для Германии и ее союзников это была стратегическая пауза. 9 апреля 1940 г. нацистские войска вторглись в Данию и Норвегию. 10 мая они развернули наступление на Францию. Через сорок дней англо-французская коалиция потерпела сокрушительное поражение. Франция и ее союзники на континенте были разгромлены.)

Своеобразно рассматриваются американскими историками цели трехстороннего пакта, заключенного в 1940 г. между Германией, Италией и Японией. Как правило, они стремятся доказать, что тройственный пакт был направлен прежде всего против США. "Риббентроп,- утверждает Д. Комптон, автор книги "Свастика и орел",- всеми путями стремился исключить из пакта упоминание о войне с СССР, чтобы не оставалось никаких сомнений в его направленности против Соединенных Штатов"¹. Одним из подтверждений этой теории служит, по его мнению, запись в дневнике министра иностранных дел фашистской Италии С. Чиано: "хотя пакт можно было когда-нибудь использовать и против России, совершенно ясно, что его цель прежде всего состояла в том, чтобы сокрушить Америку, заставить ее "сто раз" подумать, до того как вступить в войну в Европе"².

¹(J. Compton. The Swastika and the Eagle: Hitler, the United States and the Origins of World War II. Boston, 1967, p. 193.)

²(Ibid., p. 195.)

С такой точкой зрения согласиться нельзя. Несмотря на оговорку в тексте пакта о том, что его положения "не затрагивают политического статуса, существующего в настоящее время между каждой из трех договаривающихся сторон и Советской Россией", тройственный пакт своим острием был направлен против СССР¹. Об этом помимо общего политического курса и военных целей Германии, Италии и Японии свидетельствует присоединение к пакту в 1940 - 1941 гг. Румынии, Венгрии, Болгарии, а также Словакии и Хорватии, реакционные правители которых стали прямыми сообщниками агрессивных антисоветских планов фашистской Германии. Японские милитаристы, действуя по "собственной программе", видели в пакте удобное оружие как против СССР, так и против США. Предполагалось после завершения похода против СССР объединенные силы фашистской коалиции обрушить на Англию и США.

¹ (Подробнее см.: История второй мировой войны 1939 - 1945, т. 3, стр. 246.)

Но основные цели гитлеровской Германии при заключении пакта сводились к тому, чтобы "сковать СССР в тисках двух фронтов", обеспечить с началом германской агрессии против СССР вступление в войну Японии. Не случайно реакция военно-политических кругов фашистской Германии на нападение Японии на Пёрл-Харбор была противоречивой. Статс-секретарь гитлеровского министерства иностранных дел писал в своих мемуарах, что Германия стремилась добиться вступления Японии в войну "против Англии и против Советского Союза, но не против США"¹. Д. Комптон сообщает об отрицательном отношении к этим событиям руководства вермахта, в частности генерала А. Иодля, что "удивление в Германии тем, что произошло в Пёрл-Харборе было неподдельным". "Это удивление,- делает вывод Комптон, - отражало печальную неспособность германского руководства предвидеть последствия своей в возрастающей степени вероломной политики на Дальнем Востоке"².

¹ (Е. Weizsacker. Errinernuungen. Munchen, 1950, p. 325.)

²( J. Compton. The Swastika and the Eagle, p. 239.)

Вопрос о причинах возникновения войны между Японией и США, подробнейшее описание политических, дипломатических и военных событий, предшествовавших удару японских авианосных сил по главной базе Тихоокеанского флота США в Пёрл-Харборе 7 декабря 1941 г., занимает одно из ведущих мест в трудах американских историков.

По этому вопросу остро сталкиваются мнения представителей двух основных течений в буржуазной историографии США - консервативного и "ревизионистского", продолжается острая дискуссия, нередко выходящая за рамки научной полемики и напоминающая озлобленную перебранку.

"Ревизионист" Ф. Сэнборн, обрушиваясь на консерваторов, пишет, что их "концепции всегда представляли и представляют собой смесь слепой веры эмоций и гипотез"¹. В свою очередь консерватор Д. Перкинс утверждает, что "ревизионизм" основан на "близорукости, как следствии эмоций и предубеждений... Он также основан на гипотезах, которые не могут быть подтверждены"². Противоборствующие стороны - и консерваторы и "ревизионисты" - навязывают свои концепции американскому читателю как истину в конечной инстанции.

¹ (Perpetual War for Perpetual Peace, p. 190.)

² (D. Perkins. Was Roosevelt Wrong? - "Virginia Quaterly Review", Summer 1954, p. 372 (цит. пo: America and the Origins of World War II, p. 23).)

Рассмотрению причин возникновения войны между США и Японией, как правило, предшествует анализ обстановки, сложившейся к этому времени в Европе и в Азии. Историки-консерваторы стремятся доказать, что правительство США, действуя "на грани войны", стремилось оказать помощь жертвам фашистской агрессии в Европе, предотвратить разгром Англии, способствовать поражению стран "оси" и таким путем обеспечить безопасность США. Нападение фашистской Германии на СССР, по мнению этих историков, явилось новым фактором в войне. Но большинство государственных деятелей США в то время были убеждены, что под ударами гитлеровского блицкрига СССР "быстро рухнет"¹.

¹ (America and the Origins of World War II, p. 10.)

В работах, посвященных анализу военно-политической обстановки в Азии, где непосредственно сталкивались империалистические интересы США и Японии, значительное место уделяется освещению американской политики в Китае.

В книгах и статьях Д. Борг¹, специализирующейся на истории американо-китайских отношений и исследовании противоречий между США и Японией, содержится немало фактического материала. В то же время многие крупные события трактуются в духе, противоположном их подлинному значению.

¹ (D. Borg. The United States and the Far Eastern Crises of 1933 - 1938 From the Manchurian Insident Through the Initial Stage of the Undeclated Sino - Japanese War. Cambridge (Mass.), 1964; D. Borg, S. Okamoto. Pearl Harbor as History: Japanese - American Relations 1931 - 1941. Columbia University Press, 1973 (Paperback edition, 1974) etc.)

Главный тезис Д. Борг сводится к тому, что США проводили в Китае "миролюбивый курс". Она утверждает, что "американцы руководствовались в отношении Китая своей глубокой привязанностью к идеалистическому мышлению, равного которому не было у других народов"¹. В качестве аргумента, подтверждающего этот тезис, автор вначале ссылается на "договор девяти держав", заключенный по инициативе США в 1922 г. в Вашингтоне, "как гарантирующий территориальную целостность Китая, независимость и оавные возможности для торговли всех стран"². Д. Борг ставит подписание этого договора в особую заслугу США, поскольку "китайцы в это время терпели поражение и унижение и особенно нуждались в поддержке"³. Договор девяти держав, подписанный в рамках Вашингтонской конференции ее участниками, на словах обязывал уважать территориальную и административную неприкосновенность Китая, соблюдать "равенство открывающихся в Китае возможностей для торговли и промышленности всех наций". Но его подлинный смысл заключался в закреплении сговора империалистических держав в целях совместного ограбления Китая⁴, причем США обеспечивали себе позиции, рассчитанные на то, чтобы вытеснить из Китая империалистических конкурентов и захватить львиную долю добычи. Это вело к обострению империалистических противоречий в Азии, особенно между США и Японией.

¹ (America and the Origins of World War II, p. 28.)

² (America and the Origins of World War II, p. 28.)

³Ibidem.

⁴ (См. История дипломатии, т. 3. M., 1965, стр. 247 - 248.)

Результаты грабительской политики США по отношению к Китаю выявились весьма скоро. Основные запасы серебра, которым обеспечивалась ценность юаня, перекочевали в США. И без того слабая экономика Китая оказалась на грани катастрофы. Политика умиротворения японской агрессии в Китае, усилия направить эту агрессию против СССР представляются как попытки не допустить обострения отношений между США и Японией¹. Попустительство Соединенных Штатов захвату Японией Маньчжурии, а затем Северного Китая истолковывается как стремление американской администрации сохранить свой нейтралитет и следовать "моральным принципам американской политики". Д. Борг следующим образом объясняет действия США: "Хэлл,- пишет она,- преднамеренно воздержался от определения, кто является агрессором на Дальнем Востоке, и настаивал на осуществлении принципа строжайшей беспристрастности". Смысл этих действий заключался, по ее словам, в том, чтобы "избежать любой ситуации, которая может привести к решению США принять жесткие меры против Японии"². Д. Борг выражает неудовлетворение по поводу американской политики: "Пассивность действий правительства на Дальнем Востоке является характерной для политики США середины 30-х годов и с позиций сегодняшнего дня выглядит потрясающе"³. Этот тезис Д. Борг разделяют многие американские историки. Но о какой, собственно, пассивности идет речь?

¹ (America and the Origins of World War II, p. 39.)

² (Ibid., p. 43.)

³ (America and the Origins of World War II, p. 54.)

Рассчитывая использовать японскую военщину как ударную силу против СССР и задушить ее руками национально-освободительное движение в Китае, США не только снабжали Японию стратегическими материалами, но и постоянно увеличивали эти поставки. За первое полугодие, предшествовавшее началу войны в Китае, экспорт американских товаров в Японию возрос на 83%. В 1938 г. Морган и другие финансово-экономические воротилы предоставили японским фирмам заем на сумму 125 млн. долл. В 1937 г. США экспортировали в Японию свыше 5,5 млн. т нефти¹. Можно проследить определенную закономерность: нарастание военной помощи Японии происходило "пропорционально" усилению ее агрессивных акций, направленных против СССР. В 1939 г. по сравнению с 1938 г. Японии была предоставлена возможность получить в США в 10 раз больше железного и стального лома. США продали Японии на 3 млн. долл. новейших станков для авиационных заводов. "Если кто- либо последует за японскими армиями в Китае и удостоверится, сколько у них американского снаряжения, то он имеет право думать, что следует за американской армией"²,- писал торговый атташе США в Китае. Эти и многие другие факты раскрывают подлинный смысл политики "изоляционизма" и указывают на то, что американская политика в Азии была далеко не "пассивной".

¹ (История второй мировой войны 1939 - 1945, т. 2, стр. 40.)

²(Цит. по: История второй мировой войны 1939 - 1945, т. 2, стр. 42.)

Согласно концепции историков консервативного течения в политике США происходила эволюция. В 1940 - 1941 гг., по их утверждениям, США и в Азии стали действовать "на грани войны", чтобы воспрепятствовать расширению японской агрессии. В подтверждение этого тезиса они ссылаются на решение правительства ограничить торговлю с Японией, активизировать помощь Чан Кайши, а затем сосредоточить свой флот на Гавайских островах и заморозить японские активы. Компромисс с Японией, заявляют они, был возможен на условиях обеспечения "американских интересов и принципов" в Азии и на Тихом океане, иными словами, стратегических и колониальных позиций США и их потенциальных союзников в этих районах (Китая, Англии, Франции и Голландии)¹.

¹ (America and the Origins of World War II, p. 11.)

Непосредственная ответственность за катастрофу в Пёрл-Харборе возлагается на командование американскими вооруженными силами на Тихом океане, в первую очередь на адмирала X. Киммела и генерала У. Шорта¹. Главными причинами вовлечения США в войну эти историки считают развитие событий в других районах мира, особенно в Европе, что было "вне контроля" американской администрации, и отвергают любую критику в ее адрес. Имеются лишь различия в интерпретации взглядов тех или иных деятелей того периода. По мнению одних историков, К. Хэлл был более осторожен в проведении "жесткого" политического курса по отношению к Японии, нежели Г. Стимсон, Ф. Нокс и Генри Моргентау, которые считали, что против агрессора необходимо предпринять решительные меры, и склоняли к этому Рузвельта. Другие считают, что Рузвельт переоценивал роль "оппозиционных настроений" по отношению к своей политике. Однако "индивидуальные" оценки не оказывают существенного влияния на общую концепцию истории вступления США во вторую мировую войну, которой последовательно придерживаются авторы консервативного течения.

¹(Адмирал X. Киммел являлся в то время командующим Тихоокеанским флотом США, генерал У. Шорт - командующим Гаванским военным округом. Виновность У. Киммела и У. Шорта была официально установлена объединенной комиссией конгресса США, расследовавшей причины катастрофы в Пёрл-Харборе.)

Примером официозной трактовки причин вступления Японии в войну против США, повторяемой в различных вариантах большинством американских историков, может служить книга "Важнейшие решения", подготовленная военно-исторической службой армии США. С освещением этого вопроса в работе выступает Л. Мортон.

Довольно последовательно рассматривая нарастание японской агрессии в Азии, автор следующим образом формулирует отношение к ней США: "Действия Японии в Китае шли в нарушение всех существовавших договоров, и, по мнению США, единственным решением "китайского инцидента" был полный вывод японских войск с территории страны"¹.

¹(Важнейшие решения, стр. 101.)

Стремлению обелить империалистическую политику США сопутствует тенденция скрыть бесчеловечную жестокость, алчность японских монополистов, прикрывавших свои захватнические действия и планы пропагандой антикоммунизма, лозунгами паназиатизма и фальшивыми декларациями о стремлении предоставить независимость угнетенным народам. Особую "тактичность" автор проявляет в формулировке захватнических планов японских милитаристов, направленных против США. "Следует подчеркнуть,- заявляет он,- что Япония не ставила себе целью нанести полное поражение Соединенным Штатам и не стремилась вторгаться на их территорию"¹. Так ли это? Ранее уже указывалось на разработку германских планов завоевания Американского континента. Нет оснований отрицать существование подобных замыслов и у японских агрессоров. Командующий объединенным флотом Японии адмирал И. Ямамото вскоре после вступления Японии в войну заявил: "Для нас недостаточно захватить Гуам и Филиппины или даже Гавайи и Сан-Франциско. Мы должны вступить в Вашингтон и подписать договор в Белом доме"² Л. Мортон - осведомленный историк, он понимает, что нельзя умалчивать об этом заявлении Ямамото, но преподносит его так, что довольно четко выраженное намерение японских милитаристов вторгнуться на территорию США предстает в совершенно ином, едва ли не "облагораживающем" захватчиков, виде. "Японское правительство,- пишет Л. Мортон,- планировало вести войну с ограниченными целями... Эта точка зрения казалась японским руководителям вполне разумной. Но в их концепции имелись ошибочные положения. На них указывал адмирал Ямамото, когда писал, что недостаточно будет захватить Гуам и Филиппины и даже Гавайи и Сан-Франциско. Чтобы одержать победу, предупреждал он соотечественников, японские войска должны вступить в Вашингтон и принудить США подписать договор в Белом доме. Это был урок об ограниченных войнах, который тогда остался без внимания и которым все еще часто пренебрегают и сейчас"³. Очевидное стремление приуменьшить противоречия между Японией и США, взаимно "ограничить" империалистические цели борьбы этих стран за мировое господство является попыткой американских (и японских) буржуазных авторов использовать тенденциозную трактовку истории для поддержки на реакционной основе современных американо-японских отношений.

¹ (Там же, стр. 123.)

² (American Military History, p. 528.)

³ (Важнейшие решения, стр. 123.)

Л. Мортону на сегодняшний день принадлежит и "последнее слово" в официозной оценке американской литературы, посвященной вступлению США и Японии в войну. В докладе "США и Япония. 1937 - 1941 гг. Изменение интерпретации исторических событий" на упоминавшейся ранее международной конференции в Вашингтоне¹, сделанном Мортоном, обращают на себя внимание следующие моменты:

¹ (L. Morton. United States and Japan 1937 - 1941: Changing Patterns of Historical Interpretation. Washington, 1971 (далее: L. Morton. United States and Japan...).)

Во-первых, констатация незавершенности исследования проблемы. Во-вторых, признание растущего влияния марксистской историографии, концепции, согласно которой "Соединенные Штаты... стремились повернуть японцев на север против Советского Союза". В-третьих, свидетельство влияния школы "новых левых", выдвинувшей свою трактовку причин возникновения войны между США и Японией. "В трудах В. Вильямса, - пишет Л. Мортон, - и во многих работах его учеников (к историкам этой школы он также относит Л. Гарднера, Д. Бернштейна и Г. Колко. - О. Р.) упор делается на экономические факторы и взаимосвязь между внутренними проблемами индустриального общества и его внешней политикой". В-четвертых, обоснование необходимости исследования роли военных кругов США в рассматриваемых событиях. "Роль военных кругов Японии,- пишет Л. Мортон,- изучена обстоятельно, чего нельзя сказать об американских военных кругах". По словам Л. Мортона, "происходит это, видимо, потому что роль военных в Соединенных Штатах в формировании политики считается подчиненной"¹.

¹ (L. Morton. United States and Japan..., p. 12, 18. Сомнительный фактический материал, посвященный данному вопросу, содержится в книгах: Н. Trefousse. Germany and American Neutrality, 1939 - 1941. Octagon, 1969; L. Baker. Roosevelt and Pearl Harbor. New York, 1970; I. Herzog. Closing the Open Door: American-Japanese Diplomatic Negotiations 1936 - 1941. Annapolis, 1973; 5. Morley. Japan's Foreign Policy 1869 - 1941. Columbia University Press, 1974.)

Заключительная часть анализа Л. Мортона оставляет противоречивое впечатление. Обстоятельно перечислив течения и школы, изложив их концепции, он уходит от главного - от конкретных результативных оценок. Какая концепция возникновения войны между США и Японией более объективна? Кто развязал войну - США или Япония? Анализ Л. Мортона не дает ясного ответа на эти кардинальные вопросы.

Прямо противоположной концепции придерживаются историки "ревизионистского" течения, которые на вопросе о вступлении США в войну сосредоточивают основное внимание в своих публикациях. В противовес общеизвестным фактам они утверждают, что страны "оси" не представляли собой угрозы ни США, ни американским интересам, что Рузвельт преднамеренно проводил политику, рассчитанную на вовлечение США в войну, и обманывал американский народ относительно подлинных целей своей политики, убеждая, что он якобы стремится к миру. Рузвельт, заявляют они, искусственно способствуя продолжению войны в Европе, спровоцировал столкновение между США и Японией в Азии и таким путем "с черного хода" вовлек США в войну¹. Непосредственная угроза со стороны стран "оси" была создана, как считают эти историки, "близорукой" и "подстрекательской" политикой самих США. Кульминационным актом американской политики, который, по их словам, вынудил Японию вступить в войну, явилось решение правительства США о замораживании японских активов, принятое 26 июля 1941 г., и американская нота от 26 ноября 1941 г., называемая "ревизионистами" "ультиматумом". Излагая военные аспекты проблемы, "ревизионисты" отрицают виновность командования вооруженных сил США за катастрофу в Пёрл-Харборе и считают, что непосредственную ответственность за нее несут Маршалл, Старк, Стимсон и Нокс, т. е. руководящие военные круги в Вашингтоне, которые якобы располагали многими данными о готовящемся нападении на Пёрл-Харбор, но не приняли необходимых контрмер с тем, чтобы использовать это нападение как предлог для вступления США в войну. В противовес консерваторам они делают вывод, что не обстановка, сложившаяся в мире, а сами США "втянули" себя в войну.

¹ (Книга одного из ярых "ревизионистов" - Ч. Тэнзилла выпущена под названием "Война с черного хода. Внешняя политика Рузвельта 1933 - 1941" (С. Tansill. Back Door War. The Roosevelt Foreign Policy 1933 - 1941. Chicago, 1952).)

Едва ли не главное внимание в книгах, освещающих события 1941 г., предшествовавшие началу войны на Тихом океане, отводится американо-японским переговорам. Они велись в Вашингтоне с весны 1941 г. вплоть до нападения на Пёрл-Харбор. Если историки консервативного течения, как правило, стремятся убедительно обосновать позицию США, то "ревизионисты" осуждают Рузвельта и Хэлла, прямо или косвенно обвиняя их в преднамеренном провоцировании ситуации, которая неизбежно вела к войне.

П. Шредер, профессор истории, преподаватель в университете штата Иллинойс, полагает, что провалу переговоров и в конечном итоге войне между США и Японией способствовала эволюция американской позиции относительно китайско-японского конфликта. По его словам, содержащаяся в трудах "придворных" историков версия о том, что на переговорах позиция США оставалась неизменной, разработана госдепартаментом. Ее основой послужило выступление по этому вопросу К. Хэлла в ходе расследования причин катастрофы в Пёрл-Харборе конгрессом США¹.

¹ (P. Schroeder. The Afis Alliance and Japanese - American Relations. 1941. New York, 1958. Цит. пo: America and the Origins of World War II, p. 125, 144, 145. В ходе расследования К. Хэлл, в частности, заявил: "Принципы, содержавшиеся в нашем предложении от 26 ноября (во время последнего раунда переговоров), были по существу во всех их важнейших аспектах теми же самыми, которые мы предлагали Японии и ранее". Pearl Harbor. Attack. Hearings Before the Joint Committee on the Investigation of the Pearl Harbor Attack, 79 the Congress, 2d Session, Part IX. Washington, 1946, p. 5369.)

П. Шредер отвергает точку зрения официальных историков, касающуюся позиции Японии в ходе переговоров. В противовес Б. Рауху, который считает, что Япония "весной и летом 1941 г. не согласилась бы ни на какие дипломатические урегулирования, не дававшие ей всего того, что она могла захватить путем агрессии на Дальнем Востоке..."¹, а также Г. Фейсу, который хотя и с оговорками, но разделяет эту точку зрения², он утверждает, что позиции сторон в ходе переговоров претерпели серьезные изменения. Суть их состояла в том, что "Япония запрашивала все меньше, а Соединенные Штаты требовали все больше"³.

¹ (В. Rauch. Roosevelt. From Munic to Pearl Harbor, p. 396.)

² (H. Feis. The Road to Pearl Harbor. Prinseton, 1950, p. 171 - 172.)

³ (America and the Origins of World War II, p. 148.)

Достаточных доказательств в защиту своей точки зрения "ревизионисты" не приводят. Следует вместе с тем иметь в виду, что, стремясь любыми путями "стереть с лица земли" Ф. Рузвельта, К. Хэлла, а вместе с ними и "придворных" историков, "ревизионисты" нередко оперируют объективными фактами. Высмеивая, к примеру, заявление С. Хорнбека, политического советника К. Хэлла, что "намерения Соединенных Штатов в западной части Тихого океана и в Восточной Азии были всего-навсего миролюбивыми", П. Шредер не без сарказма пишет: "Приобретение американцами Гавайских островов, Гуама и даже Филиппин, о чем умалчивает мистер Хорнбек, также является очевидным свидетельством нашей миролюбивой и либеральной политики"¹. Такого рода критика, хотя она и построена на действительных фактах, не должна, однако, вводить в заблуждение. Концентрируя внимание на уязвимости апологетических оценок историков-консерваторов внешней и военной политики администрации Рузвельта, "ревизионисты" строят свою антирузвельтовскую концепцию. "Соль" рассуждений "ревизионистов" сводится в конечном итоге к профашистскому тезису о том, что политика США перед войной и в ходе ее привела к возникновению гораздо более серьезной угрозы миру и безопасности "в лице коммунистической России и ее союзников".

¹ (Ibid., p. 146.)

Необходимо также указать и на определенную общность трактовки истории возникновения второй мировой войны, а также вступления в нее США как консерваторами, так и "ревизионистами", проистекающую из фактора общности их философской и идеологической платформ. Это отрицание и теми и другими закономерностей исторического процесса, попытки снять ответственность с империализма как главного виновника второй мировой войны, замаскировать антисоветский курс США в предвоенные годы; это отсутствие объективного анализа межимпериалистических противоречий между США и Японией как основного фактора, который привел к вооруженной схватке между этими странами и их вступлению во вторую мировую войну.

В годы войны миллионы американцев задавали вопрос: "Кто виноват в катастрофе, происшедшей в Пёрл-Харборе?" Тот же вопрос задают многие американцы и сегодня. Буржуазная литература США, несмотря на тысячи книг и статей, посвященных событиям в Пёрл-Харборе, оказалась неспособной дать на него объективный ответ. Это объясняется узостью и порочностью идейной базы большинства американских историков. Имеющийся в их распоряжении ценный и во многом исчерпывающий проблему документальный материал объективно не проанализирован. Его трактовка подчинена классовым интересам и политическим целям американского империализма, вращается в замкнутом кругу заведомо ограниченных посылок и заранее предопределенных решений.

Основную тенденцию современной буржуазной историографии США по проблеме происхождения второй мировой войны определяет борьба между реакционными историками и теми учеными, которые выступают с позиций более реалистической оценки международных событий, предшествовавших войне.

Показательны в этом отношении две книги - Р. Гартхофа "Советская военная политика" и Р. Барнета "Корни войны". В отличие от многих буржуазных авторов Р. Гартхоф пишет, что с первых лет существования Советского государства стремление избежать войны "стало аксиомой советской политики". "Советская республика,- отмечает он,- отказалась от всех экономических, политических прав России за границей - в Турции, Персии, Афганистане, Синьцзяне, Туве, Маньчжурии и Китае". Гартхоф указывает, что "Советский Союз не прибегал к открытому использованию военной силы начиная с 1921 года..." Вооруженного конфликта с Финляндией "Советский Союз не хотел". И далее: "Русские с 1921 года стали играть ведущую роль в борьбе за разоружение"¹. Несмотря на определенную идеологическую направленность книги Р. Гартхофа, его оценки советской внешней политики свидетельствуют о стремлении пересмотреть обанкротившиеся антисоветские тезисы буржуазной историографии.

¹ (R. Garthoff. Soviet Military Policy. A Historical Analysis. New York, 1966, p. 14. Подробно об этой книге см.: "Военно-исторический журнал", 1967, № 11, стр. 104 - 109.)

Р. Барнет, один из представителей школы "новых левых", посвящает свое исследование в основном анализу американской внешней политики, ее истоков. Он приходит к выводу, что корни войны следует искать в самих империалистических государствах. Автор задает вопрос: какими национальными интересами руководствовались США, "сея смерть, террор и разрушение"?¹. И отвечает на него: "С любой исторической точки зрения США являются империей. С рождения республики в 1776 году до начала второй мировой войны территория владений Соединенных Штатов увеличилась с 400 тыс. квадратных миль до 3738393 квадратных миль.

¹ (R. Barnet. The Roots of War, p. 5.)

...Во, второй мировой войне Соединенные Штаты юридически не аннексировали новых территорий, но они взяли под свой полный контроль "стратегически опасные территории" и другие базы, увеличив таким образом свои владения"¹.

¹ (Ibid., p. 17.)

Прогнозируя историческую перспективу, Барнет подчеркивает: "Война - это социальное явление; постоянные войны Америки можно объяснить, лишь исследуя законы американского общественного развития; эти войны прекратятся только тогда, когда произойдут перемены в самом обществе"¹. Р. Барнет предлагает устранить войны путем различного рода реформ в области политики, экономики, ограничения власти военно-промышленного комплекса, отказа от безграничных международных притязаний. В этом смысле его подход способствует как выявлению подлинных причин войн, так и поискам путей дальнейшего оздоровления международной обстановки.

¹ (Ibid., p. 5.)

Однако для большинства современных американских буржуазных авторов (Л. Лэфор, Б. Рассет, К. Юбенк и др.) характерны другие тенденции. Они ищут ответа на вопрос: как могло произойти, что война началась со столкновения империалистических коалиций, почему оказались нереализованными возможности создания единого фронта империалистических держав, направленного против СССР? Выступая с сугубо прагматических позиций, они стремятся извлечь из этой "роковой ошибки" уроки на будущее. Лэфор, Оффнер и особенно Юбенк в своих трудах пытаются рассматривать вопросы версальской системы договоров, перевооружения гитлеровской Германии, фашизма, курса на умиротворение агрессоров, крушения планов создания системы коллективной безопасности в Европе, т. е. формально многие из тех факторов, которые действительно связаны с происхождением второй мировой войны и глубоко исследованы марксистской историографией. Но трактовка этих вопросов является преднамеренно ложной, выдержанной, как правило, в антисоветском духе. К. Юбенк заявляет, что вторая мировая война была бы предотвращена только в том случае, если бы в Западной Европе "постоянно находились американские войска"¹. Круг замыкается. Исследования реакционных историков превращаются в прямую апологетику американского милитаризма.

¹ (К. Eubank. The Origins of World War II, p. 27.)

Как признают сейчас в США, усилиями таких "ученых", получивших известность в годы "холодной войны", буржуазная историография была по существу заведена в тупик. "Большинство опубликованных книг касается преимущественно дипломатических, военных и в меньшей степени отдельных политических аспектов темы,- пишет профессор истории Мэрилендского университета У. Коул. - Авторы отмечают интригующие детали политического планирования, дипломатической переписки, реакции государственных деятелей на события за рубежом. Это имеет большое значение. Но они, однако, не воссоздают ни общей картины, ни ее наиболее важных составных элементов... Несмотря на тысячи документов и тонны публикаций... воспроизведена лишь ничтожная часть подлинного пути, который привел Америку ко второй мировой войне, но и эта часть далеко не всегда является "правдивой"¹. Как буржуазные историки США будут выбираться из этого тупика - покажет будущее.

¹ (America and the Origins of World War II, p. 19, 22.)