4. Итоги войны и источники победы СССР над фашистскими захватчиками

В буржуазной литературе США констатируется, что война привела к колоссальным переменам на международной арене. В оценке Л. Мортона, "вторая мировая война вырисовывается как решающее событие нашего времени, обозначившее конец одной эры и начало другой"¹. Официальные издания указывают на сложившееся в результате войны новое соотношение сил "в Европе и Азии"²Л. Лэфор приходит к выводу, что война "превратила в кладбище старую Европу"³. Более важное значение имеет, однако, не констатация грандиозности итогов войны, а их интерпретация. В этом смысле буржуазным историкам США предстоит еще "долгий путь познания", прежде чем они придут к выводу, сделанному их английским коллегой А. Тейлором. "Те, кто прошел через войну, знают,- писал он,- что ее цели были оправданы и успешно достигнуты. Несмотря на гибель людей и разрушения, которыми она сопровождалась, вторая мировая война была справедливой войной"⁴.

¹ ("The American Historical Review", 1970, № 7, p. 1987.)

² (American Military History, p. 529.)

³ (L. Lafore. The End of Story, p. 10.)

⁴ (A. Taylor. The Second World War. London, 1975, p. 234.)

Консерваторы и "ревизионисты", "придворные" историки и "вольные стрелки" демонстрируют редкое единодушие в отрицательных оценках итогов войны, диктуемое общностью идеологии и классовых интересов. "В то время как первая мировая война привела Соединенные Штаты и весь мир на грань катастрофы,- пишет патриарх американского "ревизионизма" Г. Варне,- вторая мировая война оказалась еще более разрушительным поворотным рубежом в истории человечества". Один из главных "катастрофических" результатов войны он видит в "возросшем влиянии коммунизма"¹. Консерватор Р. Листон заявляет, что еще в ходе войны "немалое число людей пришло к убеждению, что Америка воевала не на той стороне"². В различных вариантах протаскивается черчиллевская идея о том, что вторая мировая война оказалась "ненужной". Что значит "ненужной"? X. Болдуин отвечает на этот вопрос так: "Величайшая возможность для демократии представилась 22 июня 1941 года, когда Германия напала на Россию. Мы упустили эту возможность"³. Здесь все ясно, кроме одного - не "они" упустили эту возможность. Советский Союз сорвал замыслы империализма. Страна Советов выдержала испытание огнем, выступила как главная сила, сокрушившая агрессоров и спасшая мир от угрозы фашистского порабощения.

¹ (Perpetual War for Perpetual Peace, p. 7.)

² (R. Liston. The United and the Soviet Union. New York, 1973, p. 119.)

³ (H. Baldwin. The Great Mistakes of the War. London, 1950, p. 10 - 11.)

Вступление Советского Союза в войну, вызванное нападением фашистской Германии, явилось главным фактором перерастания второй мировой войны со стороны противостоявших гитлеровскому блоку сил в антифашистскую, освободительную, справедливую войну. Страна Советов выступила знаменосцем битвы народов против фашизма, за демократические, социальные преобразования. Это умножило силы сопротивления фашистскому нашествию во всем мире. Уильям Фостер писал: "Вообще война уже в первый период несла в себе элемент народности. Это была борьба масс против нависшей угрозы фашистского порабощения. Впоследствии этот элемент стал играть главную, преобладающую роль, придавая второй мировой войне характер справедливой, народной войны; однако это произошло лишь тогда, когда на чашу весов войны была брошена огромная демократическая мощь Советского Союза"¹.

¹ (Уильям 3. Фостер. История трех Интернационалов, стр. 448.)

Разгром гитлеровского фашизма и японского милитаризма, осуществление Советской Армией освободительной миссии способствовали победам народно-демократических революций в ряде стран Европы и Азии. Сложилось мировое содружество социалистических государств. Рухнула колониальная система империализма. Социализм вырос в самую мощную и влиятельную силу исторического развития.

Бессильные перед этими фактами, буржуазные идеологи, историки и пропагандисты направляют свои старания на то, чтобы истолковать в ущерб социализму те глубинные источники, которые лежали в основе победы Советского Союза в Великой Отечественной войне. Пускаются в ход самые изощренные клеветнические версии, чтобы опорочить советский народ и его бесстрашных воинов, замолчать рожденное социалистическим строем и созданное Коммунистической партией морально-политическое единство советского общества, патриотизм и интернационализм советского народа.

Чаще всего буржуазные историки стремятся доказать, что Советский Союз победил благодаря суровым климатическим условиям, степным пространствам, некомпетентности в военных вопросах Гитлера, помощи по ленд-лизу, перевесу в "живой силе" и замалчивают социальный фактор победы, рожденный советским общественным и государственным строем. Кое-кто из них (как это было на коллоквиуме в Сандхерсте) готов признать "выдающиеся природные качества русского солдата", но упорно хранят молчание о том, что справедливые войны в защиту социалистического Отечества умножают моральные силы армии и народа, что эти силы, воплощенные в массовом героизме, стойкости и самоотверженности советских людей, их преданности делу коммунизма, являются одним из важнейших источников всемирно-исторических побед Советских Вооруженных Сил. Одновременно ведутся лобовые атаки, имеющие целью в искаженном свете представить состояние обороноспособности Советского государства, принизить боевое могущество Советских Вооруженных Сил. Острие этих атак направлено против достижений советского военного искусства и высоких моральных качеств советских воинов, продемонстрированных перед всем миром в ходе Великой Отечественной войны, против Коммунистической партии, творца и организатора победы советского народа.

Нельзя также пройти мимо усиливающейся кампании, направленной на то, чтобы преувеличить роль ленд-лиза, представить Соединенные Штаты Америки в виде некоего "вершителя судеб" второй мировой войны и принизить таким путем достижения советской военной экономики, подвиг тружеников советского тыла, которые в сложнейших условиях выковали меч победы.

Значение помощи СССР в рамках программы ленд-лиза получило достаточно объективную оценку в Советской стране. В трудах советских историков указывается, что "поставки из США и Англии имели большое значение", что "советский народ признателен народам и правительствам, оказавшим помощь Советскому Союзу в тяжелые для него годы"¹. Реалистически оценивали роль этой помощи и государственные деятели США в период войны. Г. Гопкинс отмечал: "...мы никогда не считали, что наша помощь по ленд-лизу является главным фактором в советской победе над Гитлером на Восточном фронте. Она была достигнута героизмом и кровью русской армии"². Эта оценка в основном разделяется историками школы "новых левых", в частности Д. Херрингом в его книге "Помощь России 1941 - 1945. Стратегия, дипломатия, происхождение холодной войны"³.

¹ (Советская экономика в период Великой Отечественной войны 1941 - 1945 гг. М., 1970, стр. 484.)

² (Р. Шервуд. Рузвельт и Гопкинс, т. 2, стр. 626.)

³ (G. Herring. Aid to Russia. Strategy, Diplomacy, the Origins of the Cold War. London, 1973.)

В то же время американский историк Р. Лукас заявляет, что "СССР находился на краю гибели" и "устоял" только благодаря "военной помощи капиталистических держав"¹. Профессор Э. Эриксон в предисловии к книге Р. Джоунса, посвященной ленд-лизу, выдвинул надуманный тезис о том, что без поставок по ленд-лизу СССР потерпел бы поражение "из-за одной только нехватки продовольствия"². Как утверждает Г. Инфилд, один из историков, пытающихся очернить сотрудничество СССР и США в годы войны, "без ленд-лиза Советский Союз не смог бы выдержать нашествия фашистов"³.

¹ (R. Lukas. Eagles East. The Army Air Force and the Soviet Union 1941 - 1945... p. 1.)

² (R. Jones. The Roods to Russia. United States Lend-Lease to the Soviet Union, p. IX.)

³ (J. Infield. The Poltava Affair. New York, 1973, p. XII.)

Так ли обстояло дело в действительности?

Опубликованные в Советском Союзе документальные данные неопровержимо свидетельствуют, что в самое тяжелое для страны время острая нужда в самолетах, танках и орудиях компенсировалась поставками по ленд-лизу лишь в крайне ограниченной степени. В 1941 г., как отмечалось, США и Англия передали Советскому Союзу 750 самолетов (из них пять бомбардировщиков), 501 танк, а также восемь зенитных пушек. Необходимо указать, что по условиям первого протокола о поставках союзники должны были передать с октября по декабрь 1941 г. 1200 самолетов (из них 300 бомбардировщиков), 1500 танков и около 50 зенитных пушек. "Советский список,- пишут У. Лангер и С. Глисон,- попадал из одного ведомства в другое. Каждое скрупулезно изучало заявки, исходя из собственных возможностей, и почти неизменно их отклоняло... Самый важный вопрос о поставках самолетов остался открытым"¹. Согласованный график поставок вооружения и боевой техники не выполнялся и в последующие месяцы. К концу 1942 г. согласованная программа поставок в СССР по второму протоколу была выполнена на 55%².

¹ (W. Langer, S. Gleason. The Undeclared War 1940 - 1941, p. 552, 558, 559, 735.)

² (См. Всемирно-историческая победа советского народа 1941 - 1945 гг. М., 1971, стр. 614 - 615.)

Противоречия антигитлеровской коалиции, обусловленные тем, что правящие круги США, Англии и других западных союзников преследовали в войне свои классовые, империалистические цели, определили и двойственность политики этих стран в вопросе о поставках в СССР по ленд-лизу. "Должно быть ясно,- писала газета "Нью-Йорк таймс" в августе 1941 г.,- что наша главная цель состоит не в оказании помощи России, а в том, чтобы остановить Гитлера"¹. Не является тайной и то, что ограничение поставок из США в 1941 -1942 гг. носило преднамеренный характер, было обусловлено не столько организационными неполадками и трудностями транспортировки, сколько неверием правящих и военных кругов США в способность СССР победить в схватке с фашистскими агрессорами. Поставляемое оружие и боевая техника были не всегда доброкачественными². Советские авиационные части, вооруженные англоамериканскими самолетами, несли более крупные потери, чем части, оснащенные отечественной техникой. Вследствие этого командование ВВС уже в конце 1942 года приняло решение снять импортные машины с вооружения действующей авиации и передать их в тыловые части³.

¹ ("New York Times", 6. VIII. 1941.)

² (См. Переписка..., т. 2, стр. 28, 34; В. Л. Исраэлян. Антигитлеровская коалиция 1941 - 1945 гг. М., 1964, стр. 170.)

³ (В. С. Шумихин. Советская авиация во второй мировой войне. Мифы и действительность. - "История СССР", 1970, № 3, стр. 220.)

В то же время советская промышленность уже в 1942 г. сумела резко увеличить выпуск боевой техники. Было произведено 25 436 самолетов, 24 446 танков, более 158 тыс. орудий и минометов, 15 кораблей основных классов. Самоотверженный труд рабочих, инженеров и техников получил высокую оценку. Многие из них были удостоены высоких правительственных наград. Наркому вооружений Д. Ф. Устинову, наркому боеприпасов Б. Л. Ванникову, заместителю наркома вооружений В. Н. Новикову и ряду директоров военных заводов было присвоено звание Героя Социалистического Труда¹.

¹ (См. История второй мировой войны 1939 - 1945, т. 5, стр. 48.)

Аргументы буржуазных историков, преувеличивающих значение продовольственных поставок по ленд-лизу, основываются, как правило, на тенденциозном использовании статистических данных о снижении производства промышленных и продовольственных товаров в СССР в годы войны, которое явилось следствием оккупации противником обширных сельскохозяйственных районов и переводом экономики страны на военные рельсы. Производство этих товаров действительно сократилось. Тем не менее социалистическое сельское хозяйство справилось со своими задачами, и продовольственная проблема в основном была решена собственными ресурсами. Большую помощь продовольствием оказала братская Монгольская Народная Республика. За 1941 - 1944 гг. было заготовлено 4312 млн. пудов зерна, тогда как в годы первой мировой войны в дореволюционной России было заготовлено и закуплено лишь 1399 млн. пудов. При жесткой экономии продуктов питания Советскому государству удалось обеспечить бесперебойное снабжение армии, а также удовлетворить жизненно необходимые потребности населения.

Среднегодовой экспорт зерна, муки и крупы по ленд-лизу составил в переводе на зерно около 500 тыс. т (30 млн. пудов), что равнялось всего 2,8% заготовок зерна в СССР в годы войны¹. Таким образом, удельный вес этих поставок в общем продовольственном балансе страны был весьма скромным. То же самое следует сказать и о поставках по ленд-лизу в целом. Вот как выглядит в абсолютных цифрах соотношение поставок оружия и боевой техники, которые в советских заявках всегда стояли на первом месте с соответствующими показателями советского производства. За всю войну было получено от союзников 9,6 тыс. орудий, 18,7 тыс. самолетов и 10,8 тыс. танков. За это же время промышленность Советского Союза произвела почти 490 тыс. орудий, около 137 тыс. самолетов, 102,5 тыс. танков и САУ². Ленд-лиз был крупным источником обогащения американских монополий. Д. Херринг пишет: "Ленд-лиз не был самым бескорыстным актом в истории человечества... Это был акт расчетливого эгоизма, и американцы всегда ясно представляли выгоды, которые они могут из него извлечь"³. По данным американского министерства торговли, США получили из СССР в годы войны 300 тыс. т хромовой и 32 тыс. т марганцевой руды, 175 унций платины, пушнину, а также большое количество других видов сырья и товаров. "Поставками из СССР,- отмечал бывший министр торговли США Д. Джонс,- мы не только возвращали свои деньги, но извлекали прибыль, что было далеко не частым случаем в торговых отношениях, регулируемых нашими государственными органами"⁴.

¹ (Советская экономика в период Великой Отечественной войны 1941 - 1945 гг., стр. 263.)

² (См. История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941 - 1945 гг., т. 6, стр. 48.)

³ (G. Herring. Aid to Russia, p. 293.)

¹ (J. Jones. My Twenty One Billion Dollars. New York, 1959, p. 100.)

В годы войны видные политические деятели США давали и более содержательные оценки ленд-лизу в СССР. "За эту помощь,- писал в 1944 г. государственный секретарь США Э. Стеттиниус,- русские уже заплатили цену, которая не поддается измерению в долларах или тоннах. Это миллионы нацистских солдат, убитых или взятых в плен, нацистские танки, превращенные в груды железного лома на поле боя, пушки и грузовики, брошенные отступающими германскими армиями"¹. Эти оценки буржуазные историки заменили другими, приписывающими ленд-лизу несвойственное ему значение. Но никакие ухищрения не в состоянии умалить того исторического факта, что, опираясь на собственные экономические ресурсы, на героический труд советского народа, Коммунистическая партия, успешно используя резервы страны, сумела создать мощное военное хозяйство и обеспечить в ходе войны все необходимое для достижения победы².

¹ (E. Stettinius. Lend-Lease. Weapon for Vistory. New York, 1944, p. 228 - 229.)

² (Подробнее см. Советский тыл в Великой Отечественной войне. Кн. первая. Общие проблемы. Кн. вторая. Трудовой подвиг народа. М., 1974.)

В трудах отдельных буржуазных историков встречаются объективные оценки роли Советского Верховного Главнокомандования в руководстве Вооруженными Силами, достижений советской стратегии, оперативного искусства и тактики. Ф. Шуман приводит следующую оценку Д. Макартуром в 1942 году боевых действий Советских Вооруженных Сил в первые месяцы войны и разгрома немецко-фашистских войск под Москвой: "В своей жизни я участвовал в ряде войн, другие наблюдал, детально изучал кампании выдающихся военачальников прошлого. Но нигде я не видел такого эффективного сопротивления сильнейшим ударам до того времени победоносного противника, сопротивления, за которым последовало контрнаступление, отбрасывающее противника назад, к его собственной территории. Размах и блеск этого усилия делают его величайшим военным достижением во всей истории"¹. "Наступление под Сталинградом,- признает Э. Зимке,- ознаменовало собой новую ступень в ведении операций Советской Армией... Наиболее важными были массированные действия пехоты на узком участке фронта для создания бреши, которая затем использовалась значительными, действовавшими самостоятельно танковыми силами для осуществления прорыва в глубину обороны противника... Возросшая гибкость наблюдалась на всех фазах операции. Например, сосредоточение войск для наступления было проведено быстро, спокойно, без назойливости, без попыток обнаружить слабые места, без продолжительных артиллерийских дуэлей..."²

¹ (Цит. по: Л. М. Еремеев. Глазами друзей и врагов. О роли Советского Союза в разгроме фашистской Германии. М., 1966, стр. 90.)

² (Е. Ziemke. Stalingrad to Berlin, p. 52 - 53.)

Однако такого рода оценкам, весьма редким в США, противостоят другие, открыто чернящие советское военное искусство. X. Болдуин утверждает, что "в стратегии русских было мало блеска"¹. Тот же Э. Зимке, оценивая советскую стратегию, заявляет, что она была "в психологическом плане (?) оборонительной"².

¹ (H. Baldwin. Battles Lost and Won, p. 185.)

² (E. Ziemke. Stalingrad to Berlin, p. 504.)

Какими же фактами оперируют эти историки? Они главным образом спекулируют на трудностях, через которые пришлось пройти Советским Вооруженным Силам в первые месяцы войны. Но факты против фальсификаторов. Анализ достижений советского военного искусства убедительно демонстрирует его превосходство над военным искусством фашистского вермахта - самой мощной и опытной военной машиной капиталистического мира того времени. Блестящий успех советской стратегии наглядно виден на примере срыва плана молниеносной войны фашистской Германии против СССР и разгрома немецко-фашистских войск под Москвой. "Если бы Советский Союз не смог удержать свой фронт,- писал впоследствии государственный секретарь США Э. Стеттиниус,- у немцев создалась бы возможность захвата Великобритании. Они смогли бы также захватить Африку, и в этом случае им удалось бы создать свой плацдарм в Латинской Америке. Президент Рузвельт постоянно имел в виду эту нависшую угрозу"¹.

^{1>Е. Stettinius. Roosevelt and the Russians, p. 7.)}

Творческое решение сложнейшего комплекса проблем военного искусства ярко проявилось в битвах под Сталинградом, Курском, на Кавказе, в Белорусской, Ясско-Кишиневской, Висло-Одерской, Берлинской и многих других операциях советских войск. Следует подчеркнуть, что битва под Москвой была выиграна в условиях превосходства сил на стороне врага. Победы одерживались благодаря продуманному руководству войсками, мастерству и героизму советских воинов. Большая заслуга в умелом руководстве войсками принадлежала Ставке Верховного Главнокомандования. Ставка творчески подходила к сложившейся обстановке. Под Сталинградом этот подход проявился в окружении стратегической группировки противника, создании и взаимодействии внешнего и внутреннего фронтов. Под Курском особым был замысел на преднамеренную оборону, ее построение, порядок перехода наших войск в контрнаступление и его ведение. В 1944 г. Ставка вынуждала противника разбрасывать силы, окружая и уничтожая крупные группировки немецко-фашистских войск на различных участках фронта. В 1945 г. Советское Верховное Главнокомандование отвлекло силы противника от центра западного стратегического направления, где намечался наш главный удар, на фланги. Советское военное искусство явилось одним из важнейших слагаемых всемирно-исторической победы Советских Вооруженных Сил в Великой Отечественной войне. В ходе войны был достигнут высокий уровень советского военного искусства, продемонстрированы оперативно- стратегическая зрелость советского командования, боевое мастерство личного состава. Советская военная мысль доказала свое неоспоримое превосходство над военной мыслью капиталистических стран¹.

¹ (Подробнее по этому вопросу см.: В. Г. Куликов. Советское военное искусство в годы Великой Отечественной войны. - "Коммунист", 1975, № 4, стр. 75 - 86; С. М. Штеменко. Генеральный штаб в годы войны, книга 2. М., 1973, гл. 13; Н. И. Шеховцов. Советское стратегическое руководство и измышления фальсификаторов. - "Военно-исторический журнал", 1974, № 3, стр. 45 - 52.)

Отдельно следует остановиться на расхожей версии американских реакционных историков, согласно которой поражение вермахта в войне с Советским Союзом явилось "главным образом" следствием того, что Германия "не имела возможности соревноваться с русскими в растратах человеческих жизней"¹. Злостные домыслы, будто Советский Союз вел войну, "пренебрегая людскими потерями", давно гуляют по страницам книг таких реакционных авторов, как Г. Солсбери, О. Чейни и др. В книге Г. Солсбери "Величайшие сражения Маршала Жукова", представляющей собой подделку мемуаров Г. К. Жукова, бездоказательно утверждается, что Красная Армия одерживала победы большой кровью, а советское командование, лично И. В. Сталин и Г. К. Жуков обвиняются в "безжалостном" расходовании людских ресурсов. Цель этих "обвинений" состоит не только в том, чтобы принизить советское военное искусство, но и скрыть масштабы зверств германского фашизма на оккупированной советской территории.

¹ (Encyclopedia Americana, vol. 29, p. 441.)

Давая отповедь Солсбери и ему подобным фальсификаторам, Г. К. Жуков писал: "Ныне, конечно, очень легко и просто заниматься бумажной калькуляцией соотношения сил, глубокомысленно поучать, каким числом дивизий следовало бы выиграть четверть века назад то или иное сражение, рассуждать, где вводилось войск больше, а где меньше того числа, которое кажется сегодня целесообразным тому или иному историку. Все это было неизмеримо сложнее на полях битв". Г. К. Жуков решительно отмел попытки Солсбери исказить историческую правду. Советское командование, пишет маршал, "вводило в сражение столько войск, сколько было нужно по складывавшимся обстоятельствам. Оно не расходовало сил больше, чем требовали условия данной операции"¹.

¹ ("Коммунист", 1970, № 1, стр. 93.)

Коммунистическая партия, Советское правительство и Верховное Главнокомандование в труднейших условиях истребительной войны, навязанной Советской стране Германией и всем международным империализмом, предпринимали максимум усилий для того, чтобы вывести из-под удара и спасти возможно большее число населения, оказавшегося под угрозой фашистского уничтожения, а при планировании военных операций постоянно заботились о сбережении людских ресурсов, сведении потерь в живой силе до минимума.

Приведем лишь один документальный пример, свидетельствующий о несостоятельности упомянутых домыслов реакционных историков США.

В январе 1944 г. Приморской армии длительное время не удавалось выполнить поставленных перед ней задач в боях за г. Керчь. Верховное Главнокомандование изучило положение в полосе армии, и 27 января 1944 г. последовала директива Ставки, в которой говорилось:

"Из действий Приморской армии видно, что главные усилия армии направлены сейчас на овладение г. Керчь путем уличных тяжелых боев. Бои в городе приводят к большим потерям в живой силе (подчеркнуто мной.- О. Р.) и затрудняют использование имеющихся в армии средств усиления - артиллерии, PC, танков, авиации... Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

1. Перенести основные боевые действия войск армии в открытое поле.

2. Действия в городе ограничить операциями, имеющими вспомогательную роль в отношении действий главных сил армии в открытом поле.

3. Исходя из этих указаний, перегруппировать силы и представить свои соображения о плане дальнейших действий в Генеральный штаб не позже 28.1.44 г.

Ставка Верховного Главнокомандования

И. Сталин Антонов

№ 220014 27 января 1944 г. 17 часов 20 мин."¹.

¹ (Цит. по: "Военно-исторический журнал", 1971, № 5, стр. 73 - 74.)

Довольно многочисленная группа буржуазных историков специализируется на предвзятой трактовке военного искусства Советского Военно-Морского Флота и Советских Военно-Воздушных Сил. Это М. Макклоски, К. Уэбе (бывший гитлеровский генерал, привлеченный к работе военно-исторической службой ВВС США), Р. Херрик и др.

"Советский военно-морской флот,- заявляет Херрик,- не сумел приспособить свою стратегию к тому сочетанию стратегической обороны с тактическими наступательными действиями, которого требовали условия"¹. В предисловии к его книге, написанном адмиралом в отставке А. Бэрком, известным американским "ультра", утверждается, что "во второй мировой войне боевые действия советского военно-морского флота не могут служить предметом гордости"². Большинство оценок, касающихся Советского Военно-Морского Флота, отличается у Бэрка и Херрика не только бездоказательностью, но и откровенной циничностью.

¹ (R. Herrick. Soviet Naval Strategy. Fifty Years of Theory and Practice. Annapolis, 1968, p. 47.)

² (Ibid., p. VII.)

Дабы принизить боевые заслуги Советского Военно-Морского Флота, его высокую активность и достигнутые успехи, Р. Херрик искусственно "подгоняет" историческую канву и факты к своим идеологическим и политическим установкам, не останавливается перед прямой фальсификацией событий.

Президент США Ф. Рузвельт в послании к И. В. Сталину от 30 декабря 1942 г. высоко оценил вклад в борьбу с фашистской агрессией "доблестного Военно-Морского Флота" Советского Союза¹. Коммодор в отставке Р. Херрик пытается дезавуировать эту оценку.

¹ (См. Переписка..., т. 2, стр. 45.)

Военно-Морской Флот СССР и его героический личный состав справились в годы войны со всем комплексом задач. Флот успешно содействовал войскам Советской Армии в проведении операций на приморских направлениях, осуществлял самостоятельные операции по нарушению морских коммуникаций противника и защите своих коммуникаций. В течение войны советский флот обеспечил перевозку по морским, озерным и речным коммуникациям 9,8 млн. человек (войск и гражданского населения), более 94 млн. т воинских и народнохозяйственных грузов и уничтожил свыше 1600 боевых кораблей и судов противника².

¹ (В. И. Ачкасов, Н. Б. Павлович. Советское военно-морское искусство в Великой Отечественной войне. М., 1973, стр. 37 - 38.)

Э. Зимке заявляет, что Советский Союз "не сделал никакого вклада в использование стратегической воздушной мощи против Германии"¹. Боевое мастерство советских летчиков, если верить К. Уэбе, "и к концу войны" было "ниже норм, предъявляемых европейскими (?) программами"².

¹ (Е. Ziemke. Stalingrad to Berlin, p. 502.)

¹ (К. Uebe. Russian Reaction to German Air Power. USAF Historical Studies. USAF Historical Division. Research Studies Institut, Air University. New York, 1968, p. 5 - 6.)

Напомним этим ретивым авторам, что основная часть люфтваффе и ее ударная сила - бомбардировочная авиация действовала в первую очередь на советско-германском фронте, где ей и было нанесено поражение. В битве под Москвой фашистские ВВС потеряли свыше 1600 самолетов, под Сталинградом - 3000, а в Курской битве - 3500. Всего на советско-германском фронте потери немецко-фашистских ВВС почти в 2,5 раза превысили потери на всех остальных фронтах второй мировой войны¹.

¹ ("Красная звезда", 6 февраля 1975 г.)

Не случайно издатели опубликованной в 1973 г. в США книги "Советские ВВС во второй мировой войне" (перевод труда, разработанного советскими учеными) вынуждены были отмежеваться от тезисов Э. Зимке, К. Уэбе и отметить, что "история грандиозной и победоносной борьбы на Восточном фронте... насыщена летописью храбрости и искусства советских летчиков". В. Вагнер, которого издательство представляет как одного из видных специалистов по истории ВВС, подчеркивает в предисловии, что книга необходима для изучения советской авиации, "самой мощной за пределами США", и "уяснения современного соотношения сил"¹. Исходя из предназначения книги, он предупреждает читателей, что "это первое издание, противостоящее послевоенным работам немецких авторов о восточном фронте (имеются в виду публикации бывших гитлеровских генералов и тому подобных "исследователей"), у которых естественная предвзятость создает трудности для объективного исследования"².

¹ (The Soviet Air Force in World War II. Edited and Annotated by R. Wagner. New York, 1973, p. V (далее: The Soviet Air Force...).)

² (Ibidem.)

Заметим в этой связи, что перевод и публикация книги советских военных историков - явление в США крайне редкое. В капиталистических странах, в том числе и в США, создан "железный занавес" для советской литературы по истории Великой Отечественной войны. Если в СССР издано около 50 переводных работ буржуазных авторов из США о второй мировой войне, в том числе многие книги американских военных историков, то в США, по данным библиографических справочников, книги советских военных историков почти не издаются¹. "Это вызвано нежеланием, а вернее, боязнью,- обоснованно пишет член-корреспондент АН СССР П. А. Жилин,- что простые люди Запада смогут узнать правду о том колоссальном напряжении сил и энергии, с которыми советские люди ковали победу над врагом, о нерушимом единстве народа и партии"².

¹ (Вместе с тем следует указать, что в США публикуется немало книг и статей, посвященных так называемому "критическому разбору" советской военно-исторической литературы. Их авторы (М. Галлахер, Д. Макшерри, А. Мазер, О. Чейни и др.) стремятся всячески опорочить достижения марксистской историографии. Подполковник О. Чейни, опубликовавший в журнале "Милитери ревью" клеветническую статью под названием "Агония советских военных историков", на вопрос, заданный ему советскими историками по существу статьи, ответил, что его "неправильно поняли", так как словом "агония" он-де хотел отметить "активную и напряженную работу советских историков".)

²( П. А. Жилин. Проблемы военной истории, стр. 327. Это касается не только военно-исторической литературы. Так, по данным газеты "Дейли уорлд", в СССР переведено и опубликовано за годы советской власти 6305 названий книг американских авторов, в США же за этот период, т. е. с 1917 г., - лишь примерно 500 названий произведений дореволюционных, русских и советских авторов (цит. поз "Правда", 27 января 1975 г.).)

В последние годы реакционные историки США усилили свои попытки "дегероизировать" Советскую Армию, исказить источники великого ратного подвига советских людей во имя защиты социалистической Родины.

Когда шла война, многие видные буржуазные политические и военные деятели, историки и писатели неоднократно отмечали массовый героизм советских воинов. "Только слепец может отрицать теперь,- писала в 1945 г. американская буржуазная газета "Сатердей ивнинг пост",- что триумф Красной Армии явился триумфом советского социализма, советского планирования, советского строя". Сейчас в таких "слепцов" превратилось большинство буржуазных историков США. Одни из них пытаются объяснить героизм советских людей "русским национализмом" и замолчать братскую дружбу народов СССР как один из важнейших факторов победы; другие заявляют, что причины сплочения и самоотверженности советских людей в борьбе с захватчиками кроются в "излишних зверствах" гитлеровцев (особенно это проявляется при трактовке буржуазными авторами истории партизанского движения в Великой Отечественной войне); третьи, что встречается чаще всего, прибегают к открытой антисоветской клевете.

У. Крейг заявляет, что дисциплина в Красной Армии поддерживалась "методом расстрела каждого десятого". В 64-й стрелковой дивизии, оборонявшей подступы к Сталинграду, "один полковник", по словам Крейга, действовал так: "Он подошел к длинному строю солдат. С пистолетом в руке повернулся к первой шеренге и начал громко отсчитывать: "Первый, второй, третий, четвертый..." Десятому пустил пулю в лоб. Жертва еще ползала по земле, а он снова начал отсчет: "Первый, второй, третий". Десятого опять застрелил и продолжал монотонно отсчитывать: "Первый, второй...""¹ Этот вымышленный "эпизод" - не случайность, не ошибка и не результат патологического воображения. Это один из типичных приемов, используемых реакционными историками в целях антисоветской пропаганды, их спекуляция на доверии неосведомленного читателя.

^{1>W. Craig. Enemy at the Gates, p. 72.)}

64-я стрелковая дивизия, к сведению г-на Крейга, храбро и мужественно сражалась на фронтах Великой Отечественной войны. Еще в сентябре 1941 г., в самый трудный год войны, дивизия с самой лучшей стороны проявила себя в наступлении северо-восточнее Смоленска. В составе 16-й армии она вела упорные бои и выполнила поставленную задачу - отвлечь на себя из района Ельни вражеские резервы. В приказе командующего Западным фронтом отмечалось, что "славные 64-я и 50-я стрелковые дивизии и доблестная 47-я авиационная дивизия нанесли большие потери противнику в танках и заставили его в районе Духовщины в беспорядке отступать"¹. Эти боевые традиции 64-я стрелковая дивизия умножила в битвах под Сталинградом, Курском и на других участках фронта.

¹ (История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941 - 1945 гг., т. 2, стр. 75.)

Большинство реакционных историков и мемуаристов не осмеливается отрицать высоких морально-боевых качеств советских воинов, однако стремится истолковать истоки этих качеств в ущерб социалистическому строю. Так, Болдуин "объясняет" стойкость и мужество советских войск тем, что "мужик боялся железной дисциплины, комиссаров и советских карательных команд"¹. Оставим эти домыслы и развязный тон на совести их автора. Но нельзя не указать на разительный контраст между заявлениями такого рода и признаниями, сделанными представителями его же круга в годы войны.

¹ (Н. Baldwin. Battles Lost and Won, p. 168.)

Американский генерал Стилуэл писал в 1945 г.: "Американцы выразят чувства своих собственных солдат, воздавая должное в особенности русскому солдату. Мы наблюдали его в этой войне во время упорной, самоотверженной обороны против могущественной германской машины, во время его эпического сопротивления в Сталинграде и его первой великой победы там, когда он уничтожил 6-ю германскую армию и повернул ход войны к окончательной победе. Мы видели, как он гнал германскую армию обратно и очищал свою родину от захватчиков в самом великом и упорном в военной истории наступлении. В течение трех лет постоянной борьбы мы видели, как он вынес на себе всю тяжесть натиска немцев и разбил их. Он превзошел все достижения русских солдат в прошлых войнах, и все солдаты любой национальности горды тем, что они объединились с ним в этой войне. Весь цивилизованный мир должен особенно ценить заслуги центральной фигуры в этой борьбе - русского солдата"¹.

¹ (Цит. по: "Известия", 3 июня 1945 г.)

Историки типа Крейга и Болдуина стремятся приписать Советской Армии некие "внутренние слабости" и "антагонизмы", представить ее кастовой, изолированной от Коммунистической партии, от народа; пытаются разглагольствовать о каких-то противоречиях, якобы имевшихся в годы войны между партией и армией, между политическим и военным руководством в Советском Союзе. Публикации такого рода служат пищей для пресловутых "советологов", "кремлелогов", активно используются в антикоммунистической пропаганде. Небезызвестный антисоветчик Д. Даллин (в прошлом меньшевик) ищет противоречия между "партийно-коммунистической позицией и национальными тенденциями". Р. Гартхоф делит советских офицеров на "традиционалистов" и "технократов". Р. Колкович сконструировал целую таблицу таких противоречий.

"...Буржуазные историки,- как справедливо отметил советский историк, профессор Ю. Петров,- заявляющие о существовании "противоречий" между партией и армией, между партийным и военным руководством, пытаются противопоставить командный состав - партии, командные кадры - политическим кадрам, утверждают, что первые олицетворяют армию, а вторые - партию"¹.

¹ (Ю. Петров. Тщетные потуги идеологов империализма. - "Военно-исторический журнал", 1969, № 1, стр. 46.)

Главное острие своих атак реакционные историки направляют против КПСС - творца и организатора победы советского народа в Великой Отечественной войне.

Роль и значение руководящей деятельности Коммунистической партии в годы войны глубоко освещены в советской научной литературе. КПСС явилась цементирующей силой фронта и тыла, умело направляла их усилия к единой цели - победе над врагом.

Партия воодушевила миллионы советских людей на ратные и трудовые подвиги, смело повела их в битву за Родину и обеспечила сокрушительный разгром захватчиков. Коммунисты были на передовых позициях борьбы с фашизмом. История еще не знала такого всенародного патриотического подъема, такого героического самопожертвования, железной стойкости, дисциплины, массового героизма, какие проявили в годы Великой Отечественной войны народы Советского Союза¹.

¹ (См. "Правда", 23 февраля 1969 г.)

Могучую силу руководящей роли КПСС в советском военном строительстве, в победах, одержанных Советской Армией над фашистскими захватчиками, безусловно видят наши классовые враги и поэтому стремятся представить ее в искаженном свете.

С позиций "противоречий" и "антагонизмов", якобы присущих социалистическому обществу, трактуется в американской реакционной литературе также и история советского партизанского движения в годы Великой Отечественной войны. Главные усилия буржуазные авторы направляют на то, чтобы замолчать всенародный характер партизанской борьбы против фашистских оккупантов. Э. Хауэлл и Д. Армстронг - основные авторы, специализировавшиеся в США на изучении советского партизанского движения, утверждают, что в нем якобы участвовала лишь незначительная часть населения, всячески принижают вклад партизан в разгром фашистских захватчиков, величие героического подвига народных мстителей.

Э. Хауэлл начинает свою трактовку истории партизанского движения в годы Великой Отечественной войны со следующего голословного утверждения: "Никакого народного восстания не было: народные массы в нем не участвовали"¹. Ему вторит Д. Армстронг, по словам которого "партизанское движение не было добровольной организацией"².

¹ (Е. Howell. The Soviet Partisan Movement. DA Pamphlet 20 - 244. Waschington, 1956, p. 42.)

² (Soviet Partisans in World War II. Ed. by J. Armstrong. Madison, 1964, p. 152. В числе авторов этой книги, подготовленной в Висконсинском университете, также Ф. Мосли, К. де Витт, Э. Зимке, А. Даллин, Р. Маврогордато, В. Молл и Г. Вайнберг.)

Эти же авторы, пытаясь "дегероизировать" советское партизанское движение, безапелляционно заявляют, что настроениям большинства советских партизан якобы были свойственны "фатальное безразличие", "отсутствие энтузиазма", "плохая дисциплина"¹. Однако подобная идеологическая концепция приходит в неизбежное противоречие с прикладным назначением "исследований" Армстронга и Хауэлла - извлечь уроки из опыта борьбы с партизанским движением "советского типа". Не случайно у этих авторов можно встретить и прямо противоположные оценки. Когда дело доходит до попыток объяснить провал карательных операций гитлеровцев, направленных против партизан, Хауэлл пишет, что "советское партизанское движение было по своим задачам и размаху... крупнейшим движением сопротивления в истории войн"². Д. Армстронг вынужден признать выдающуюся роль Коммунистической партии в организации этого движения. Для него остается неразрешимой загадкой "необычность" советского партизанского движения³.

¹ (Soviet Partisans in World War II, p. 194; E. Howell. The Soviet Partisan Movement..., p. 210 etc.)

² (E. Howell. The Soviet Partisan Movement..., p. 203.)

³ (Soviet Partisans in World War II, p. 3.)

В последние годы в США появились отдельные книги, в которых делается вывод о большой результативности боевых операций партизан, действовавших на временно оккупированной вермахтом советской территории. К такому выводу приходит, в частности, М. Кэйдин. Он пишет, что советские партизаны "измотали вермахт ударами из ниоткуда", отмечает особый успех целенаправленных действий партизан по разрушению коммуникаций противника. "Основная железнодорожная линия, обеспечивавшая снабжение трех немецких армий,- говорится в книге М. Кэйдина о Курской битве,- была в течение ночи взорвана в двух тысячах участках и настолько эффективно, что все движение замерло на несколько дней"¹.

¹ (М. Caidin. The Tigers are Burning, p. 144.)

Однако общая тенденция буржуазной литературы о партизанском движении в СССР характеризуется неспособностью и нежеланием ее авторов раскрыть истоки массового партизанского движения, его закономерность. Характерны в этом смысле рекомендации, вырабатываемые в США по борьбе с партизанским движением "советского типа". Они сводятся к необходимости более тщательного изучения "психологических, этнологических и идеологических" особенностей населения, "гибкости" при насаждении оккупационного режима и по существу "воспроизводят" потерпевшую крах фашистскую систему подавления партизанского движения. В конечном итоге ставка делается все на тот же террор, на военную силу. "Мощный удар войск первой линии" Хауэлл относит к числу "наилучших превентивных мер"¹.

¹ (E. Howell. The Soviet Partisan Movement..., p. 212.)

Цель книг Э. Хауэлла, Д. Армстронга, клеветнической статьи полковника У. Барка о действиях белорусских партизан, напечатанной журналом "Милитери ревью"¹, и других подобных публикаций весьма точно определена советским историком А. Семеновой. "Искажение исторической действительности,- пишет она,- занимает большое место и в одном из магистральных направлений современного антисоветизма - в стремлении приуменьшить вклад советского народа в достижение всемирно-исторической победы над гитлеровской Германией. Отсюда и отрицание, умышленное умаление роли партизанской войны. Одновременно преследуется и другая цель - дискредитировать эту высокоэффективную форму вооруженной борьбы в глазах народов, использующих ее в национально-освободительных войнах, убедить их в нецелесообразности партизанских выступлений"².

¹ (W. Burke. Guerrillas without Morale. - "Military Review", September 1969, p. 64 - 70.)

² (А. Семенова. Правда истории и вымыслы фальсификаторов. - "Коммунист Белоруссии", 1974, № 8, стр. 82.)

"Венцом" приспособления трудов буржуазных историков США к планам и замыслам империализма могут, пожалуй, служить авантюристические "рекомендации", касающиеся новых военных походов против СССР, лишь слегка (да и то не всегда) завуалированные маской объективистского "академизма".

X. Паттисон в предисловии к книге Э. Зимке делает многозначительный намек: "Нельзя снова допускать недооценку советской военной мощи на русской земле, как это было в 1941 году"¹. Однако чаще всего буржуазная историография США муссирует прямо противоположные тезисы.

¹ (Е. Ziemke. Stalingrad to Berlin, p. V. Бригадный генерал X. Паттисон в то время являлся начальником военно-исторической службы армии США (см. А. Якушевский. Эрл Зимке искажает историю. Информационный бюллетень Института военной истории МО СССР. М., 1970, стр. 54 - 68).)

Сосредоточивая внимание на отдельных наших недостатках, имевших место в предвоенное время, всячески раздувая их, американские историки пытаются таким путем поставить под сомнение готовность СССР к сокрушительному отпору агрессору в современных условиях.

Э. Зимке утверждает, что Советский Союз "не был готов к войне"¹. В одной из статей "Американской энциклопедии" также говорится, что "Советская Армия и народ оказались неподготовленными к войне"².

¹ (Е. Ziemke. Stalingrad to Berlin, p. 25, 31.)

² (Encyclopedia Americana, vol. 29, p. 422.)

Однако подлинные факты и документы истории доказывают другое. Коммунистическая партия и Советское правительство принимали активные и действенные меры для укрепления обороноспособности страны. В 1939 г. Верховный Совет Союза ССР принял закон "О всеобщей воинской обязанности", закрепивший кадровый принцип военного строительства. За период с 1937 по июнь 1941 г. численность личного состава Вооруженных Сил увеличилась более чем в три раза. Командные кадры готовились в 200 военных училищах, 19 академиях и других военных учебных заведениях¹. Достижения науки и промышленного производства в СССР обеспечили создание накануне войны таких образцов военной техники, которые не уступали лучшим зарубежным конструкциям и даже превосходили их. Среди этих образцов - танки Т-34 и KB, боевые машины реактивной артиллерии БМ-13, штурмовик ИЛ-2, истребители МиГ-3 и Як-1, бомбардировщики Пе-2 и др.²

¹См. История СССР с древнейших времен до наших дней, т. 10, стр. 15.

² (Подробнее см. История второй мировой войны 1939 - 1945, т. 3. М., 1974, стр. 345 - 442.)

Решения XVIII партийной конференции (февраль 1941 г.) указали путь, следуя которым партия и народ смогли сделать максимум возможного в укреплении оборонного могущества страны.

Партия проводила огромную работу по воспитанию советских воинов и всего советского народа в духе социалистического патриотизма и готовности к самоотверженной защите родины от агрессоров. Принимались меры по усилению партийных организаций в Вооруженных Силах. С 1939 г. до середины 1941 г. число коммунистов в армии и на флоте выросло более чем в 3 раза. На 1 января 1941 г. коммунисты и комсомольцы составляли 79,9% командного состава. Накануне войны (июнь 1941 г.) в Вооруженных Силах работало 12,2 тыс. партячеек, которые объединяли 563,5 тыс. коммунистов. Численность комсомольцев в армии и на флоте достигла почти 2 млн. человек¹.

¹(Ю. Петров. Строительство политорганов, партийных и комсомольских организаций армии и флота (1918 - 1969). М., 1968, стр. 260, 264.)

В июне 1941 г. общая численность Вооруженных Сил достигла 5 373 тыс. человек. На вооружении армии состояло свыше 67 тыс. полевых орудий и минометов, 1861 танк и свыше 2700 боевых самолетов новых типов. Кроме того, в войсках было большое количество устаревшей бронетанковой и авиационной боевой техники. В составе Военно-Морского Флота насчитывалось 276 боевых кораблей основных классов, в том числе 212 подводных лодок¹.

¹ (См. История второй мировой войны 1939-1945, т. 4, стр. 18.)

К 22 июня 1941 г. в западных приграничных округах насчитывалось 170 дивизий и 2 бригады, 2 680 тыс. человек личного состава, 37,5 тыс. орудий и минометов, 1475 новых танков KB и Т-34, 1540 боевых самолетов новых типов. В составе Северного, Балтийского и Черноморского флотов имелось около 220 тыс. человек, 182 корабля основных классов¹.

¹ (Там же, стр. 25 - 26.)

Допущенные просчеты в сроках возможного нападения фашистской Германии на СССР и как следствие этого медлительность в стратегическом развертывании войск и приведении их в боевую готовность осложнили задачу отражения удара гигантской силы, который был обрушен на СССР. Противник превосходил войска западных приграничных округов по количеству личного состава в 1,8 раза, по средним и тяжелым танкам - в 1,5 раза, по боевым самолетам новых типов - в 3,2 раза, по орудиям и минометам - в 1,25 раза. На направлениях главных ударов враг создал еще более значительное превосходство в силах и средствах¹. Тем не менее основы всемирно-исторической победы СССР в Великой Отечественной войне были созданы именно в предвоенные годы, фашистский план "Барбаросса" потерпел крушение именно в первые месяцы войны.

¹ (См. 50 лет Вооруженных Сил СССР, стр. 252.)

Но эти факты буржуазных историков мало интересуют. Они заняты поисками "уязвимых мест" в советской политике постоянного укрепления и повышения обороноспособности страны. Весьма отчетливо эта тенденция проявляется в исследованиях, выполненных по заказам военного ведомства США. К ним относится книга сотрудника Массачусетского технологического института Б. Уайли "Кодовое название - Барбаросса"¹. Автор анализирует "элемент стратегической внезапности" в нападении фашистской Германии на СССР, которой, по его словам, она "почти полностью достигла"². В книге, на первый взгляд, есть наличие объективной информации. Автор не разделяет версию историков-нео-фашистов о "превентивном" характере нападения фашистской Германии на СССР, называя ее "наиболее абсурдной"³.

¹ (В. Whaley. Codeword Barbarossa. Cambridge (Mass.), 1973.)

²(Ibid., p. 242.)

³ (В. Whaley. Codeword Barbarossa, p. 225.)

В книге говорится, что у Советского правительства не было иллюзий относительно планов Германии и его цель состояла в том, чтобы уберечь страну от войны до 1942 г., когда "Красная Армия станет неприступной"¹. Уделяя основное внимание оценке информации о подготовке нападения фашистской Германии на СССР, автор указывает на крайнюю противоречивость сведений, поступавших из капиталистических государств. Волна дезинформации, пишет он, была настолько велика, что даже правительство Японии, самого мощного и надежного союзника Германии, фактически не знало о готовившемся нападении Германии на СССР, так как считало, что немецкие военные приготовления на Востоке "всего лишь маневр, имеющий целью замаскировать подготовку вторжения в Англию"².

¹ (Ibid., p. 226.)

² (Ibid., p. 237.)

Однако главное содержание книги Б. Уайли подчинено восхвалению действий фашистской Германии. Автор пишет, что книга "поможет нам (им. - О. Р.) понять и, возможно, избежать в будущем внезапного стратегического удара". Фактически он ставит действия фашистской Германии в пример и на их основе конструирует "новую теорию стратегической внезапности". Суть ее заключается в том, что искусство внезапности состоит не в создании легенды, отрицающей вероятность начала войны, а в распространении дезинформации, маскирующей формы и методы ее развязывания. Фашистское руководство достигло, по словам Б. Уайли, "успеха" при нападении на СССР методом распространения версии о некоем "ультиматуме", который якобы должен был быть предъявлен СССР перед началом войны, в то время как в действительности готовился внезапный удар всеми имевшимися у Германии и ее союзников силами.

Рассуждения Уайли, касающиеся стратегической внезапности, сводятся к описанию некоторых средств маскировки военных планов, дезинформации о них противника и далеко не исчерпывают проблемы. Тезис об "ультиматуме" явно изобретен самим автором книги и не подтверждается какими-либо документами. Вместе с тем вероломство и коварство гитлеровцев при нападении на СССР, которого, как выражается автор, "не могла предусмотреть советская система", служат у него рекомендацией на будущее.

Упоминавшийся ранее историк-антикоммунист Л. Фишер в книге "Путь к Ялте", дает, на первый взгляд, объективную оценку разгрома немецко-фашистских войск под Москвой. Он пишет, что эта победа явилась результатом героического подвига генералов и солдат Красной Армии, всего советского народа. Исторический урок разгрома армий Наполеона и Гитлера он видит в том, что теперь, "по всей вероятности, никогда вторжение в Россию не будет осуществляться с Запада"¹. Что значит "с Запада"? Ответ на этот вопрос можно найти в одном из американских журналов, опубликовавшем в период работы Фишера над книгой статью под названием "Восьмая дорога на Москву". Ее автор, подполковник Л. Палмер, подсчитал, что Россия и СССР подвергались нападению, начиная с викингов в IX в. и кончая Гитлером в 1941 г., семь раз. Все эти походы были неудачны, по его мнению, так как завоеватели вторгались с Запада. Далее Палмер предлагает восьмой вариант похода против СССР - с Востока².

¹ (L. Fisher. The Road to Yalta. New York, 1972, p. 39.)

² ("Armor", № 6, 1969, p. 54. (Подробнее см. Л. А. Строков.

Использование реакционной военной историографии в США для оправдания агрессивных доктрин. - "Информационный бюллетень Института военной истории". М., 1972, стр. 89 - 97).)

Бывший начальник военно-исторической службы армии США генерал Д. Норелл наставлял своих подчиненных, что труды, посвященные советско-германскому фронту, должны "помочь армейским офицерам получить некоторое представление о том, как воевать с русскими"¹. Следует, однако, сказать, что практическая ценность таких военно-исторических трудов невелика. Уместно в данном случае, используя аргументацию историков США, воспроизвести их собственное предупреждение об опасности фальсификации военной истории в пропагандистских целях. "Такая история,- говорится в "Руководстве по освещению военной истории США", разработанном в Пентагоне,- не может служить поучительным уроком, использоваться в целях общего или профессионального обучения. Она приводит к ложным выводам и порождает одно из наиболее опасных явлений профессиональной военной мысли - самообман"².

¹ ("Army Times", 1960, 26 November.)

² ("Guide to the Writing of American Military History", Headquarters DA, August 1951, p. 4.)

В 1972 г. Г. Солсбери опубликовал книгу "Многие Америки должны стать одной", в которой высказывается за сотрудничество США с Советским Союзом. Однако антисоветские домыслы, пропагандируемые самим Солсбери, Болдуином, Галлахером, Гуре, Крейгом, Макшерри, Райеном и другими реакционными историками, служат прямо противоположным целям. Отдельные, более гибкие формулировки, отказ от некоторых мифов, разоблаченных марксистской историографией, являются у таких авторов лишь средством маскировки прежних реакционных концепций.

В. И. Ленин писал: "...общественное положение профессоров в буржуазном обществе таково, что пускают на эту должность только тех, кто продает науку на службу интересам капитала, только тех, кто соглашается против социалистов говорить самый невероятный вздор, бессовестнейшие нелепости и чепуху. Буржуазия все это простит профессорам, лишь бы они занимались "уничтожением" социализма"¹. Этот вывод в полной мере может быть отнесен и к деятельности американских буржуазных историков, специализирующихся на фальсификации событий Великой Отечественной войны.

¹В (. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 24, стр. 364.)