Глава III Начало политической деятельности

Деятельность Вильсона на поприще образования дала свои плоды. Чтение лекций по истории, политическим, правовым и социально-экономическим проблемам не только углубило его знания о прошлом, но и помогло разобраться в современной политической жизни. Крепла и его уверенность в возможности проложить себе путь к руководству государственными делами. Формированию и развитию социально-политических взглядов Вильсона способствовала также его научная работа.

В 1908 г. вышла его новая книга "Конституционное правительство в Соединенных Штатах". Она состояла из серии лекций, прочитанных им годом раньше в Колумбийском университете. Основной ее идеей было утверждение, что первенствующее место на политической авансцене страны должно принадлежать не конгрессу, а президенту. Президент "является политическим лидером нации... Он единственный выразитель ее интересов" (1 Wilson W. Constitutional Government in the United States. New York, 1908, p. 68.),-писал Вильсон. Забегая несколько вперед, заметим, что этот труд появился как раз в то время, когда обсуждался вопрос о выдвижении кандидатуры Вильсона на пост президента США. Невольно складывается мнение, что автор книги пытался заблаговременно освоиться с той высокой ролью, которую ему прочили.

Вильсон считался одним из видных специалистов по теории государства и права, и его работы по этим проблемам высоко оценивались в стране. Благодаря дружеским связям с главой треста по производству жатвенных машин С. Маккормиком и руководителем медного треста К. Доджем, с которыми Вильсон был близок еще в студенческие годы, он мог поддерживать контакты с миром большого бизнеса. Но этого было недостаточно Для продвижения к вершинам государственной власти. Кроме того, у Вильсона отсутствовал практический опыт в политических делах. Поэтому он крайне нуждался в содействии искушенного в политике человека. Вильсону повезло: большую помощь ему оказал известный американский журналист Дж. Гарви.

Будущий секретарь президента Вильсона Джозеф Тьюмэлти назвал Гарви "генералиссимусом вильсоновского войска" ( 2 Tumulty J. P. Woodrow Wilson as I Know Him. New York, 1921, p. 16.). Возможно, в этом высказывании есть доля преувеличения, однако в политической карьере Вильсона Гарви бесспорно сыграл значительную роль. Именно ему Вильсон в значительной степени обязан тем, что смог занять высший государственный пост в стране.

Будучи вначале рядовым репортером, Гарви затем приобрел журнал "Норе америкен ревью". Разбогатев, он стал младшим партнером Моргана. С его помощью Гарви в 1899 г. возглавил издательскую фирму "Харперс энд Бразерс К°", а через два года приступил к изданию журнала "Харперс уикли". Политические взгляды Гарви и его деятельность в демократической партии были вполне созвучны интересам крупного капитала.

Книга Вильсона "История американского народа" привлекла к себе пристальное внимание Гарви. Вскоре ему представилась возможность познакомиться и с самим автором.

Речь Вильсона на торжественной церемонии в Принстоне произвела на Гарви глубокое впечатление. В лице нового ректора Принстонского университета Гарви увидел не только убежденного консерватора, но и деятеля, способного идеологически обосновать политику демократической партии. "Я думаю, - сказал он своему сыну по возвращении домой из Принстона,- что он (Вильсон. - 3. Г.) станет очень хорошим президентом Соединенных Штатов" (3 Johnson W. George Harvey. A Passionate Patriot. Cambridge (Massachusetts), 1927, p. 103-104.).

Чтобы укрепиться в своем мнении, Гарви принялся читать работы Вильсона. Среди них большой интерес вызвала у него статья "Идеалы Америки" (она была опубликована в журнале "Атлантик мансли" в декабре 1902 г.). "Это мощное движение народа, почти всегда направленное к новым границам в поисках новых земель, новой энергии, подлинной вольности девственного мира, подобно року, управляло нашей линией поведения, формировало нашу политику. Оно дало нам не только Луизиану, но и Флориду. Оно ускорило войну с Мексикой и принесло нам побережье Тихого океана, вовлекло Техас в Союз. Благодаря ему далекая Аляска стала территорией США. И кто скажет, когда этому придет конец?..Нет сомнений, что в нашей жизни происходит большой переворот. Ни одна война не преобразовывала нас так, как война с Испанией... Сражение при Трентоне (в этом бою армия Вашингтона в декабре 1776 г. одержала крупную победу над англичанами. - 3. Г.) - такое же важное событие, как битва при Маниле (в этой битве морская эскадра США во главе с адмиралом Дж. Дьюи 27 апреля 1898 г. разгромила испанский флот. - 3. Г.). Нация, которая сто двадцать пять лет тому назад находилась в процессе становления, теперь шагает вперед, выходя на мировую арену" (4 PWW, vol. 12. Princeton, 1972, p. 215-216.). Такая откровенная защита Вильсоном экспансионистской политики США особенно импонировала Гарви.

29 ноября 1904 г. Вильсон выступил в Нью-Йорке с речью "Политическое будущее Юга". К этому времени демократическая партия потерпела новое поражение на выборах, и президентом США был избран республиканец Теодор Рузвельт. На выборах от демократической партии баллотировался Элтэн Паркер, а не Уильям Брайан, однако реакционные демократы виновником поражения сочли последнего. Неприязненное отношение к лидеру партии со стороны этих кругов имело под собой подоплеку: "великий простолюдин", как называли Брайана, был известен связями с популистским движением и призывал к борьбе с трестами. Эта репутация радикала и борца за интересы народа вызывала недовольство Брайаном со стороны правых элементов демократической партии. К ним присоединился и Вильсон. Кардинальное средство укрепления партии он видел в том, чтобы влить в нее консервативную струю, и поэтому призывал раз и навсегда избавиться от Брайана и его друзей, придерживавшихся, как он считал, радикальных теорий. Необходимость, по словам принстонского профессора, "реабилитации" демократов объяснялась тем, что "страна, продвигающаяся по пути большого материального прогресса, не нуждается и не будет терпеть партию недовольных или сторонников радикального эксперимента. Она нуждается в партии консервативных реформ, действующей в духе закона и старых общественных институтов" ( 5 PWW, vol. 15. Princeton, 1973, p. 548.). Гарви по достоинству оценил и это выступление Вильсона. Он еще раз убедился в том, что его фаворит - плоть от плоти консервативных кругов демократической партии.

3 февраля 1906 г. было знаменательным днем для Вильсона. На обеде, данном в его честь в Лотос-клубе в Нью-Йорке, Гарви публично заявил, что Вильсон обладает необходимыми качествами, чтобы стать президентом США. Неделю спустя на первой странице издаваемого им еженедельника "Харперс уикли" появился портрет ректора Принстонского университета. Здесь же была опубликована речь Гарви в Лотос-клубе вместе с его разъяснением, что высказанная им мысль об избрании Вильсона президентом "не была поспешной или необдуманной" (6 Link A. S. Op. cit., p. 99.). Вслед за "Харперс уикли" в поддержку кандидатуры Вильсона на пост президента выступили журнал "Норс америкен ревью", нью-йоркские газеты "Уорлд", "Сан" и другие консервативные органы печати.

Гарви, хорошо знакомый с политической машиной США, понимал, что одной рекламы недостаточно, чтобы сделать Вильсона президентом. Он сознавал также, что для практического решения вопроса о баллотировке Вильсона на этот пост последнему необходимо приобрести политический опыт. Вскоре такая возможность представилась. Осенью 1906 г. в штате Нью-Джерси предстояли выборы сенатора. Вильсон не заставил себя уговаривать и согласился выставить свою кандидатуру, хотя знал, что тем самым может перебежать дорогу своему бывшему товарищу по учебе в Принстоне Э. Стеффенсу. Тот, однако, не уступил увещеваниям Гарви и Вильсона, и им пришлось отказаться от своего замысла. Тогда у Гарви возникает новая идея: Вильсон первоначально должен стать губернатором Нью-Джерси, а потом уже домогаться избрания на пост президента США.

Тем временем Вильсон продолжал выступать с политическими речами. 16 апреля 1906 г. он произнес речь в национальном клубе демократической партии в Нью-Йорке. В зале находились руководители нью-йоркской организации демократов, члены национального комитета партии, сенаторы, конгрессмены, а также магнат Т. Райан, банкир О. Бельмонт, издатель ныо-йоркской газеты "Сан" У. Лаффан и другие лица, известные своими консервативными взглядами. Вильсон, тщательно готовясь к этому выступлению, четыре раза перерабатывал текст речи. Первый его удар был направлен против социализма. Такие идеи, заявил он, следует решительно отклонить. Несмотря на развернувшуюся в стране антитрестовскую кампанию, Вильсон, откровенно защищая интересы монополий, высказался против вмешательства государства в дела экономики. Об этом же Вильсон писал в статье "Политика" (1857-1907 гг.), опубликованной в ноябре 1907 г. Он заявил, что государственное регулирование экономики, "конечно, носит социалистический характер" (7 PWW, vol. 17. Princeton, 1970, p. 324.) и поэтому с ним нельзя мириться.

О тогдашних взглядах Вильсона можно судить и по документу "Кредо", специально написанному им для Райана и Лаффана. Автор "Кредо" утверждал, что основой современного бизнеса являются монополии и что подавляющее большинство их деловых операций носит законный характер. Тресты, продолжал он, приносят пользу обществу, и поэтому следует всячески избегать государственного регулирования экономики.

Казалось, все ясно: Вильсон - закоренелый апологет монополий, убежденный консерватор, неизменный противник любых реформ и т. д. Но если бы подобное суждение соответствовало действительности, он предстал бы в глазах современников и последующих поколений лишь как заядлый реакционер, твердолобый деятель. Однако такая характеристика Вильсона расходится с тем мнением, которое давно сложилось о нем.

Вильсон - сложная политическая фигура. Писать его портрет одной краской - значит не только упростить задачу, но и впасть в заблуждение. Вильсон отнюдь не был прямолинейным догматиком. Он исходил из того, что изменение обстоятельств всегда влечет за собой выбор новых средств, и поэтому старался проявлять гибкость. Искусством лавирования Вильсон начал овладевать еще до того, как стал президентом.

В 1908 г. во взглядах Вильсона наметился отход от консерватизма. Он больше не защищал монополий, а требовал положить конец их произволу. Возвращаясь на круги своя, он теперь призывал к государственному регулированию экономики. Что побуждало Вильсона менять свою позицию? Ответить на такой вопрос - задача непростая: документальных данных на этот счет нет. Очевидно, на него оказал влияние ряд факторов, в том числе и конфликт с консервативными элементами Принстона. Решающим обстоятельством, надо полагать, явилось стремление Вильсона добиться своего избрания на пост губернатора Нью-Джерси, который он рассматривал как трамплин для последующей борьбы за Белый дом.

Первым признаком изменения тактики Вильсона явился его адрес "Банкиры и нация", с которым он выступил осенью 1908 г. на собрании членов американской банковской ассоциации в Денвере. Основной тезис адреса состоял в том, что власть в США принадлежит плутократии, а это приводит к обострению борьбы между нею и народом, к распространению социалистических идей. Если не провести реформ, заявлял Вильсон, наступление социализма в США неизбежно. Идея реформ станет лейтмотивом последующих его выступлений.

Широкий резонанс вызвала речь Вильсона на собрании в Нью-Йорке 17 января 1910 г., на котором присутствовали крупные банкиры Д. П. Морган, Ф. Вандерлип, А. Хэпберн, Дж. Рейнолдс, Дж. Бзйкер и др. Обращаясь к представителям финансовой элиты, Вильсон критиковал их за то, что они "слишком ограниченны", "не знают страну и то, что происходит в ней". Банки заботятся только о крупных корпорациях, игнорируют нужды мелких хозяев, от которых, как заявил оратор, зависит "будущее страны". Продолжая поучать банкиров, Вильсон призвал их отказаться от узости мышления, "широко смотреть на вещи и видеть то, что в конце концов лучше всего для страны" ( 8 Baker R. S. Woodrow Wilson. Life and Letters, vol. 3. New York, 1932, p. 41.).

Морган, внимательно выслушавший речь Вильсона, был явно раздражен. Но он упрощенно оценил ситуацию. Гарви оказался значительно проницательнее. В этой связи представляет интерес замечание, сделанное позднее Дж. Даниэлсом, будущим морским министром в администрации Вильсона. "Гарви, несомненно, сказал Моргану, - писал Даниэле, - что все лица, занимающиеся политикой, должны "сделать выпад (must take a fling) в адрес Уолл-стрита", но он верил, что Вильсон, став президентом, никогда не сделает чего-либо для ослабления его (Уолл-стрита. - 3. Г.) могущества" (9 Daniels J. The Wilson Era. Years of Peace - 1910-1917, vol. 1. Chapel-Hill, 1946, p. 23.). Гарви был прав: нападки Вильсона на монополии представляли собой определенный тактический ход. Недаром Гарви заявлял, что в душе Вильсон оставался консерватором. Факты подтверждают это.

"Прогрессист" Вильсон, как и прежде, резко критиковал Брайана. Он характеризовал его взгляды как "глупые" и "опасные" ( 10 Baker R. S. Op. cit., vol. 2, p. 37.). Еще более отрицательно относился он к организованному рабочему движению. Вильсон обвинял профсоюзы в том, будто они ущемляют интересы неорганизованных рабочих. "Я являюсь горячим сторонником "оупэн шоп" (т. е. предприятия, открытого для нечленов профсоюзов. - 3. Г.) и всего, что делается ради индивидуальных рабочих" ( 11 Kerney J. The Political Education of Woodrow Wilson. New York, 1926, p. 34.),-писал он в январе 1909 г. Вильсон не зря называл себя "прогрессистом с тормозом" ( 12 Bragdon H. W. Op. cit., p. 387.).

Гарви нечего было беспокоиться. Он продолжал оказывать помощь ректору Принстонского университета в реализации его политических устремлений. 15 мая 1909 г. он писал в "Харперс уикли": "Мы теперь рассчитываем на избрание Вудро Вильсона губернатором штата Нью-Джерси в 1910 г. и назначение его кандидатуры на пост президента в 1912 г. ..." (13 Baker R. S. Op. cit., vol. 2, p. 300.). Вскоре после речи Вильсона на собрании банкиров в Нью-Йорке Гарви занялся практическим осуществлением составленной им программы действий. Он встретился с партийной верхушкой штата Нью-Джерси, возглавляемой Джеймсом Смитом. Речь шла о предстоящих выборах губернатора штата.

Смит, или, как его обычно называли, Большой Джим, на первый взгляд казался простаком. В действительности это был прожженный делец. Начав карьеру рядовым клерком, он достиг звания сенатора, затем выгодно занялся бизнесом и снова вернулся к политике, подчинив своему контролю организацию демократической партии в Нью-Джерси. Этот видавший виды политикан опасался, что Вильсон, став губернатором, может попытаться свести на нет роль руководимого им партийного механизма. Вильсону пришлось заверить Смита, что ему нечего опасаться подвохов с его стороны. Партийный босс принял к сведению это обещание.

Большой Джим, однако, больше всего полагался на самого себя. Рассчитывая на сговорчивость Вильсона, он выразил готовность поддержать его на выборах. Теперь, как заметил Гарви, ректор Принстонского университета мог без труда получить согласие верхушки демократов штата на выдвижение его кандидатуры на губернаторский пост. Так оно и произошло. Представители ряда крупных корпораций ("Юнайтед стэйтс стил корпорейшн", "Стандард ойл К°" и др.) и руководитель комитета демократической партии в Ныо-Джерси Дж. Ныоджент (племянник Смита) 10 июля 1910 г. встретились с Вильсоном, после чего решили добиваться избрания его губернатором штата.

Вильсон быстро нашел общий язык с правящей элитой. Но он понимал, что для победы на выборах нужно заручиться поддержкой рядовых американцев. Поэтому Вильсон стал представлять себя выразителем интересов народных масс. Так, выступая 16 апреля 1910 г. с речью в Питсбурге перед группой бывших питомцев Принстона, он заявил, что великую творческую силу общества составляют не богачи, а "большие массы неизвестных, непризнанных людей, чьи способности развились в борьбе... Великий голос Америки... - продолжал Вильсон,- доносится к нам в приглушенном шуме полей и лесов, ферм, заводов и мельниц, звуча все громче и громче..." (14 PWW, vol. 20. Princeton, 1970, p. 364.).

Будущий президент был далек от признания решающей роли народных масс в истории. И если он говорил об огромном значении людей труда для судеб страны, то это следует объяснить конъюнктурными соображениями, обусловленными преддверием выборов. Но Вильсон переусердствовал. Его речь в Питсбурге вызвала недовольство власть имущих, а крайне правые из них забили тревогу. Вильсону пришлось оправдываться, заверяя своих влиятельных друзей, что в последнем выступлении допустил "дурацкую оплошность" (15 Link A. S. Op. cit., p. 85.). После этого он стал более осторожным. Теперь Вильсон старался так соразмерять свои высказывания, чтобы добиться поддержки избирателей, сохраняя вместе с тем доверие консерваторов.

Социальная демагогия, к которой Вильсон в это время прибегал, не являлась чем-то исключительным. История знала немало примеров, когда политические деятели так или иначе заигрывали с народом. Но Вильсон был не просто демагогом, проявившим, кстати говоря, незаурядные способности в этой области. Он был умным буржуазным деятелем, чутким к изменениям ситуации, и в этом надо отдать ему должное.

Стоя на страже интересов буржуазного строя в США, Вильсон быстро улавливал настроения в стране, прислушивался к голосу народных масс и учитывал их недовольство засильем монополий. Наряду с Т. Рузвельтом, Д. Ллойд Джорджем и другими политиками подобного рода у него постепенно складывалась уверенность, что посредством буржуазных реформ можно отвлечь массы от революционной борьбы. Он утверждал, что социализм не способен избавить американское общество от болезней, порождаемых капитализмом. Более того, по словам Вильсона, он особенно опасен централизованным и "бесчестным" контролем.

Несмотря на заверения Вильсона в своей приверженности к реформам, его кандидатура вызвала оппозицию. Прогрессисты-демократы (Ф. Кэтценбеш, М. Сэлливен, Дж. Тьюмэлти и др.) заявляли, что Вильсон - ставленник банкиров и хозяев корпораций Нью-Йорка и Нью-Джерси. 17 августа съезд федерации труда Нью-Джерси принял специальную резолюцию, призывавшую всех трудящихся штата не допустить избрания Вильсона губернатором, так как он, являясь "орудием или агентом... интересов Уолл-стрита" (16 Ibid., p. 159.), выступает против объединения рабочих в профсоюзы. 15 сентября 1910 г. в Трентоне открылся съезд демократов штата Нью-Джерси. В противовес Вильсону прогрессисты добивались выдвижения кандидатом на пост губернатора Кэтценбеша. Но старания Гарви, Смита и Ньюджента, а также отсутствие единства в рядах прогрессивных демократов помогли Вильсону одержать победу.

Началась официальная избирательная кампания. Первые контакты Вильсона с рядовыми американцами не принесли ему лавров. Его "имидж" оказался неудачным. Вильсон никогда раньше не выступал перед простыми людьми и поэтому не умел находить с ними общий язык.

Спустя немного времени он, однако, вполне освоился с новой для него аудиторией и даже снискал у нее популярность. Острое словцо, шутка, а главное, умение так формулировать свои мысли, чтобы они импонировали избирателям, принесли ему успех. Вильсон осуждал монополии, призывал к принятию против них соответствующих законов. Он бичевал коррупцию не только в республиканской партии, но и в среде демократов. Вильсон настолько увлекся, что незадолго до выборов назвал себя "мятежником". Его обличительные тирады имели определенное назначение - добиться содействия прогрессистов, а с их помощью повлиять на расположение к нему рядовых граждан США. В его задачу входило также парализовать оппозицию тред-юнионов. Поэтому он то пытался оправдаться перед ними, то ратовал за либеральную политику в рабочем вопросе.

Гарви и его друзья всемерно содействовали Вильсону. Среди тех, кто оказывал ему финансовую помощь в проведении выборной кампании, находились сам Гарви, Райан, железнодорожный магнат Ф. Стетсон, банкир Дж. Янг и др. Наибольшую сумму (50 тыс. долл.) внес в избирательный фонд Смит. Эта помощь сыграла важную роль в победе Вильсона. 8 ноября он был избран губернатором Нью-Джерси.

Избрание Вильсона нельзя рассматривать изолированно от обстановки в стране. Администрация республиканца Тафта скомпрометировала себя реакционной политикой. Этим немедленно воспользовалась демократическая партия. Губернаторами Нью-Йорка, Массачусетса, Мэна, Миссури, Огайо, Мэриленда, Кентукки и ряда других штатов стали демократы. Демократическая партия одержала убедительную победу и на выборах в палату представителей.

У Вильсона давно сложилось мнение, что реальный смысл власти - в полноте ее полномочий. Теперь у него была возможность воплотить свои взгляды в действительность. Отсюда неизбежно вытекали столкновения с теми, кто стоял на его пути. Вильсон не был новичком в баталиях со своими недругами. Позади у него была солидная школа в Принстоне. "Я признаюсь Вам, как уже признался другим, - сказал он одному из своих друзей,- что по сравнению с университетскими политиканами выступления других противников выглядят как дилетантство" (17 Ibid., p. 91.).

Вильсон на деле доказал твердость своей позиции, прежде всего в конфликте со Смитом. Партийный босс Нью-Джерси, поддерживая Вильсона на выборах, не только хотел ослабить прогрессистов-демократов, но и преследовал корыстную цель - вернуться в сенат. Однако прогрессисты намеревались послать в сенат своего представителя Дж. Мартина, собравшего большинство голосов на предварительных выборах.

Кандидатура Мартина, давнишнего сторонника Брайана, не вызывала восторга у губернатора. Но Вильсон, выбирая из двух зол меньшее, решил выступить на его стороне. Он надеялся, что это поможет ему самому использовать прогрессистов в борьбе против Смита и его сторонников, а также в осуществлении своей программы в штате. Большой Джим, однако, не собирался отступать - он объявил о своем намерении стать сенатором. Вильсон тотчас принял его вызов и открыто высказался в пользу Мартина. В середине января 1911 г. состоялась церемония вступления Вильсона в должность губернатора, а вскоре легислатура (законодательное собрание штата) занялась выборами сенатора. В результате нажима со стороны нового губернатора сенатором был избран Мартин. Смит потерпел большую неудачу. "Я считаю, - заявил разгневанный партийный босс, - что Вильсон является самым опасным человеком, с которым мы когда-либо сталкивались в общественной жизни" (18 Acheson S. H. Joe Bailey. The Last Democrat. New York, 1932, p. 303.).

Вильсон занялся проведением в жизнь обещанных реформ. Первая из них предусматривала введение закона о прямых выборах всех должностных лиц в графствах и штате. Смит и в особенности Ньюджент, опасаясь ослабления влияния партийной машины, выступили против этого законопроекта. Но, несмотря на их противодействие, легислатура решила ввести прямые выборы.

Политическая жизнь в Нью-Джерси, как, впрочем, и в других штатах, была, в сущности, основана на коррупции. Здесь царили подкуп и взяточничество, разъедавшие в одинаковой степени и демократическую и республиканскую партии. Эпидемия этой болезни особенно широко распространялась во время выборов, когда обе стороны использовали самые низкопробные средства в борьбе за власть: скупку голосов, составление списка "мертвых душ" с оплатой каждого такого "избирателя" в размере двух долларов и т. д.

Коррупция вызывала законное возмущение американской общественности. Ее пытались искоренить прогрессивные писатели и публицисты, прозванные "макрейкерами" (разгребателями грязи): Линкольн Стеффенс, И. Тарбелл, Элтон Синклер, Френк Норрис и др. Но она не только не уменьшилась, а стала принимать новые формы. Вильсон решил внести лепту в борьбу с коррупцией. При его активной поддержке в штате был принят закон, предусматривавший некоторые меры по борьбе с продажностью государственных служащих (штраф, увольнение с должности и др.).

Одна из реформ, проведенных Вильсоном, касалась предприятий и служб общественного пользования (железные дороги, газ, электричество, телефон, телеграф и т. д.). В соответствии с новым законом губернатор с согласия сената создал комиссию из трех человек. В ее задачу входили фиксация расценок на коммунальные услуги и контроль над финансовыми операциями всех фирм, занятых в этой сфере.

В первое десятилетие XX в. США отставали от Германии, Англии и Италии в области трудового и социального законодательств, а в самих США штат Нью-Джерси был, пожалуй, в этом отношении наиболее отсталым. Благодаря Вильсону был принят новый закон, по которому предприниматель возмещал часть расходов на лечение и обязан был обеспечить дешевую медицинскую помощь в домашних условиях или в госпитале в течение первых двух недель после несчастного случая с рабочим на производстве.

Реформы Вильсона шли навстречу требованиям прогрессивной общественности и в определенной мере удовлетворяли запросы трудящихся. Но преувеличивать их значение не следует. Роберт Лафоллет, будучи губернатором Висконсина в 1900 - 1905 гг., провел примерно такие же реформы и, кроме того, добился принятия мер, непосредственно ущемлявших интересы крупного капитала (налог на наследство и регистрация лоббистов). Ряд прогрессивных законов (о праве законодательной инициативы, проведении референдумов, прямых выборах и т. д.) был принят в других штатах раньше, чем в Нью-Джерси. Следовательно, мероприятия Вильсона не являлись чем-то исключительным и не носили радикального характера. "Вильсон был способен создать о себе впечатление как об энергичном прогрессисте, не запугивая, однако, своих более консервативных последователей крайними или революционными намерениями" (19 Baker R. S. Op. cit., vol. 3, p. 147.) - так охарактеризовал деятельность Вильсона на посту губернатора его биограф Р. С. Бэйкер. Такой вывод в принципе является верным.

Деятельность Вильсона на посту губернатора, в особенности проведенные им реформы, служила не только проверкой его способности успешно справляться с важными делами в штате. Они были призваны обеспечить ему известность в стране, создать ему престиж крупного государственного деятеля, место которого в Белом доме. Покровители Вильсона именно на это и рассчитывали. Не удивительно поэтому, что кампания за выдвижение его кандидатуры на пост президента началась тотчас после того, как он стал губернатором. В Виргинии уже в ноябре 1910 г. были созданы клубы "Вильсона в президенты". Позже такие же клубы возникли и в других штатах. Их члены активно агитировали за своего ставленника.

Весной 1911 г. в эту кампанию включился сам Вильсон. Он отправился на юг, в Атланту, а затем в Норфолк. Это были его пробные шаги в подготовке к будущим президентским выборам. Вильсон стремился также заручиться поддержкой Брайана. По его инициативе состоялись две встречи, во время которых он всячески старался подчеркнуть свое дружеское расположение к бывшему лидеру партии, не скупясь на похвалы в его адрес. Вместе с тем он старательно избегал всего того, что могло бы создать о нем мнение как о креатуре Брайана.

В мае 1911 г. Вильсон отправился в длительную поездку по стране. Он посетил Канзас-Сити, Денвер, Лос-Анджелес, Сан-Франциско, Вашингтон, Даллас и другие города. И везде он говорил о насущных проблемах, стоявших перед страной, подвергал атакам тресты, обвиняя их в том, что они сосредоточили в своих руках власть над экономикой и вместе с банкирами создали финансовую тиранию, которая лишала народ и правительство свободы действий. Призывая к переменам, он заявлял, что "демократическая партия всегда стремилась к реформам, так как она неизменно основывалась на глубокой и большой симпатии к интересам широких народных масс" (20 Wilson W. College and State, vol. 2, p. 305.).

Осенью того же года Вильсон познакомился с человеком, который станет его alter ego (вторым я). Это был уроженец Хьюстона Эдвард Хауз. Получив в наследство от отца значительное состояние, он занялся бизнесом. Но его беспокойная натура и неуемная фантазия не мирились с таким прозаическим делом. Затаенной мечтой Хауза являлась политика. Учась в грамматической школе университета Джонса Гопкинса, Хауз сблизился с сыном сенатора Мортона. Эдвард, часто посещая дом сенатора, смог войти в доверие к собиравшимся там людям, от которых зависел политический климат в столице. Хауз был весь внимание, когда речь заходила о политике. Он с успехом осваивал ее сложное искусство.

В 1882 г. Хауз, которому исполнилось 24 года, впервые воспользовался приобретенными им знаниями на практике. Он предложил свои услуги демократу Дж. Хоггу и помог ему остаться губернатором Техаса на второй срок. "Гонораром" было присвоение Хаузу звания "полковника". В течение десяти лет Хауз оставался советником четырех губернаторов штата. Этого молодого, но уже опытного политика прозвали "техасским Талейраном". Для Хауза, обуреваемого честолюбием, рамки родного штата оказались тесными. В 1910 г. он перебрался в Нью-Йорк. Там он познакомился с Брайаном, Гарви и рядом других влиятельных лиц и уже довольно скоро был с ними на дружеской ноге. Приближалась новая избирательная кампания. Хауз, ставший к этому времени заметной фигурой в демократической партии, включился в поиски подходящей кандидатуры на пост президента. В конце концов он остановился на Вильсоне. Роль связующего между Хаузом и Вильсоном выполнил Гарви.

24 ноября 1911 г. в Нью-Йорке состоялась первая встреча Вильсона с Хаузом. "Он не является самым большим человеком, с которым я когда-либо виделся,- писал Хауз после беседы с Вильсоном, - но он один из наиболее приятных людей, и я предпочел бы действовать вместе с ним, а не с каким-нибудь прогрессивным кандидатом, которого встречал раньше... Я еще никогда не обретал одновременно и человека, и благоприятную возможность" (21 The Intimate Papers of Colonel House. Arranged as a Narrative by Ch. Seymour, vol. 1. London, 1926, p. 48.).

Некоторые резкие высказывания Вильсона в адрес монополий вызывали опасения правящих кругов США. Их беспокоило, что Вильсон по неопытности может пойти дальше допустимого предела, многообещающими заявлениями свяжет демократическую партию и лишит ее возможности маневрировать. Недовольство Вильсоном нашло отражение в "респектабельной" печати. "Брайанизирован ли Вудро Вильсон? - спрашивал издатель нью-йоркской газеты "Уорлд" и отвечал: - Как похожи (слова Вильсона. - 3. Г.) на язык Брайана шестнадцатилетней давности!" (22 Koenig L. W. Bryan. A Political Biography of William Jennings Bryan. New York, 1971, p. 477, 480.).

Хаузу пришлось вмешаться. Он убедил Вильсона проявлять сдержанность в оценке трестов и делать акцент на вопрос о тарифах, который сравнительно мало волновал монополистические круги.

Вильсону удалось успокоить консервативные верхи демократической партии. Начиная с 11 ноября в каждом выпуске "Харперс уикли" поверх редакционной колонки печатался лозунг: "Вудро Вильсона - в президенты!" Среди тех, кто непосредственно занимался избирательной кампанией Вильсона, были: его давнишний друг издатель журнала "Уорлдс уорк" Пэйдж; организатор компании по строительству туннеля под Гудзоном, видный бизнесмен и банкир Уильям Макаду; бывший студент Принстонского университета, молодой, но преуспевающий юрист из Арканзаса Маккомбс; издатель газеты "Ньюс энд обсервер" в Северной Каролине, член национального комитета демократической партии Даниэлс и др.

Выступления Вильсона по своему характеру становились умереннее. Тем не менее его противники справа продолжали атаки. Гак, Э. Митчелл, издатель нью-йоркской газеты "Сан", выражавшей интересы крупного бизнеса, обвинил Вильсона в том, что он после ухода с поста ректора Принстонского университета якобы получал субсидии из Фонда Карнеги, предназначенного для развития образования. В антивильсоновской кампании наибольшее рвение проявил небезызвестный представитель "желтой" прессы, владелец ряда газет и журналов У. Р. Херст. В одном из его изданий в мае 1912 г. была опубликована статья, в которой Вильсон обвинялся в том, что он якобы присвоил деньги, предназначенные для рабочих сталелитейных заводов Карнеги, и потому повинен в их тяжелом положении.

Против Вильсона были использованы его нелицеприятные высказывания о Брайане. В частности, было предано огласке его письмо, адресованное в 1907 г. одному из попечителей Принстонского университета - А. Джолину. "Мы, вероятно, могли бы тотчас предпринять что-нибудь серьезное и эффективное, - писал Вильсон своему тогдашнему другу, - чтобы раз и навсегда исколошматить (to knock into a cocked hat) мистера Брайана" (23 Tumulty J. P. Op. cit., p. 95.). Это письмо было преднамеренно опубликовано в тот самый день, когда Вильсону и Брайану вместе предстояло выступить в Вашингтоне перед руководящими деятелями демократической партии.

Расчеты противников Вильсона, однако, не оправдались. Претендент на президентский пост, поняв, что ссора с Брайаном представляет для него серьезную опасность, решил помириться с ним. К такому же выводу пришел и Брайан. Примирение состоялось во время обеда в Вашингтоне в присутствии руководящих деятелей партии. Вильсон, как и другие ораторы, говорил о необходимости единства партии. Обращаясь затем к Брайану, он сказал: "Простим друг другу нашу прежнюю подозрительность и взаимную неприязнь". Брайан поднялся со своего места и, положив руку на плечо Вильсона, прошептал : "Замечательно, замечательно!" (24 Link A. S. Op. cit., p. 356.).

7 декабря 1911 г. состоялась очередная встреча Вильсона с Гарви. Обсуждались практические вопросы, связанные с предстоящими выборами. Беседа подошла к концу, и Вильсон уже поднялся с места, чтобы уйти. Неожиданно Гарви спросил его: "Губернатор, скажите мне откровенно, не является ли помехой для Вашей избирательной кампании поддержка, которую оказывает Вам "Харперс уикли""? "К сожалению, должен Вам признаться, - сдержанно ответил Вильсон, - что мои друзья на Западе говорили мне об этом" (25 Cranston R. Op. cit., p. 96.).

Прошло немного времени, и в "Харперс уикли" было опубликовано заявление Гарви, что отныне он больше не будет оказывать содействие Вильсону. Это заявление явилось сенсацией, которую охотно подхватила американская печать. Противники Вильсона, полагая, что он лишился столь влиятельного покровителя, предвкушали его поражение. Что касается сторонников Вильсона, то они испытывали большое облегчение: наконец-то их фаворит избавился от влияния уолл-стритовских кругов. В чем же заключалась действительная подоплека заявления Гарви? Следующий факт частично проясняет ответ на этот вопрос. 5 декабря, т. е. за два дня до указанной выше встречи, Гарви и Хауз обсуждали проблемы предстоящей избирательной кампании. Гарви сказал, что в деловых кругах Нью-Йорка мечут громы и молнии по поводу последних выступлений Вильсона. Эти круги готовы затратить любые средства, чтобы не допустить его победы на съезде демократической партии. Хауз, извещая Брайана о результатах этой встречи, писал: "Мы (т. е. он и Гарви.- 3. Г.) собираемся разработать какой-нибудь план, который поможет нам использовать оппозицию Уолл-стрита к Вильсону для его же собственной выгоды. Если страна узнает о решимости Уолл-стрита нанести ему поражение с помощью денег, то я уверен, что этим все решится" (26 The Intimate Papers of Colonel House, vol. 1, p. 53.).

Гарви, афишируя свой разрыв с Вильсоном, сделал ловкий ход. Он перестал открыто рекламировать связь Вильсона с большим бизнесом, но одновременно продолжал оказывать ему помощь. Кандидата в президенты это вполне устраивало.

Творцы мистификации добились своего: стало складываться мнение, что отношения между Вильсоном и Гарви прерваны. На самом деле они продолжали сохраняться, хотя постепенно действительно становились все более прохладными. Объясняется это, однако, не тем, что Вильсона шокировала помощь, которую ему оказывал большой бизнес, и не тем, что Гарви беспокоили радикальные взгляды губернатора Нью-Джерси. Суть дела заключалась в характере взаимоотношений двух этих людей. Они с самого начала строились на подчиненном положении Вильсона, который должен был послушно следовать за Гарви, исправно выполнять его предписания. Теперь, когда положение Вильсона окрепло, он больше не нуждался в своем покровителе и стремился выйти из-под его властной опеки. Отныне путеводной нитью Вильсона являлась самостоятельность действий сообразно с той особой ролью, которую он себе выбрал. Гарви убедился, что больше нельзя делать ставку на своего недавнего протеже. Отсюда отчуждение, а затем и неприязнь Гарви к Вильсону.

Вильсон подвергался критике не только справа, но и слева. Против него выступали прогрессивные демократы. Они справедливо заявляли, что политические взгляды этого деятеля формировались под прямым воздействием правящей элиты США и что сам факт выдвижения его кандидатуры на пост президента стал возможен благодаря поддержке господствующей верхушки.

В стране начались первичные выборы ("праймериз"), результаты которых должны были выявить степень популярности того или иного претендента на президентский пост. Одновременно проходили конференции демократов в штатах. И "праймериз", и конференции являлись своеобразной пробой сил, которая во многом предопределила последующий ход борьбы.

Основным соперником Вильсона был опытный конгрессмен, спикер палаты представителей Чэмп Кларк. Он пользовался поддержкой ряда влиятельных сенаторов и конгрессменов, а также Херста. Первые "праймериз" прошли в Миссури. Победу одержал Кларк. Этому в немалой степени способствовало то, что в среде фермеров сохранилось значительное влияние брайанизма. Кларк, будучи в свое время активным приверженцем Брайана, искусно использовал это во время первичных выборов. Ему также удалось добиться успеха в Канзасе и Иллинойсе. Серьезное значение для него имел исход голосования в родном штате Брайана. После победы в Небраске он добился положительного итога в Колорадо, Массачусетсе, Мэриленде, Калифорнии, Арканзасе, Аризоне и ряде других штатов.

Вильсон также стремился любыми средствами завоевать симпатии избирателей. Он искусно лавировал между прогрессивными элементами и консервативными кругами. В пользу Вильсона выступали американские газеты "Уорлд" и "Ивнинг пост", "Балтимор сан", "Канзас-Сити стар", "Филадельфия рекорд", популярные журналы "Уорлдс уорк", "Аутлук", "Нейшн", "Ревью оф ревьюс", пресса Говарда-Скриппса, церковные издания различных направлений и т. д. Тем не менее к концу мая его положение оказалось неблагоприятным. Вильсон - от природы человек твердого характера, однако на этот раз выдержка стала ему изменять. "Я совершенно не представляю себе, каким образом моя кандидатура может быть выдвинута на съезде", - писал Вильсон своему другу. Его объяснение сводилось к тому, что "результат (выбор претендента. - 3. Г.) находится в руках профессиональных бессердечных политиканов, стремящихся удовлетворить только свои собственные интересы. Они знают, что я буду служить не им, а партии в целом" (27 Baker R. S. Op. cit., vol. 3, p. 321.). Тем не менее Вильсон взял себя в руки и решил не выходить из игры.

Его позиции несколько улучшились после победы в Нью-Джерси. Вслед за тем он собрал большинство голосов в Техасе, Юте, Южной Дакоте, Северной Каролине и Миннесоте. Однако Кларк добился значительно большего: на предстоящем съезде демократической партии он располагал 436 голосами (из 1094), между тем Вильсон был уверен лишь в 248 делегатах. Результаты "праймериз" были для него неутешительными.

25 июня 1912 г. в Балтиморе открылся съезд демократической партии. Здесь-то и развернулась основная борьба между претендентами на пост президента. Делегат от Алабамы предложил кандидатуру председателя финансового комитета палаты представителей О. Андервуда, а представитель штата Миссури назвал Кларка. Делегат Нью-Джерси рекомендовал кандидатуру Вильсона, охарактеризовав его как "гения свободы и истинное олицетворение прогресса". Однако дифирамбы Вильсону не помогли. В первом же туре голосования впереди оказался Кларк. В последующих турах он собрал более половины голосов, в том числе 90 голосов, переданных ему Таммани-холлом, штаб-квартирой демократов Нью-Йорка, которую возглавлял Ч. Мэрфи. Кларк был настолько уверен в победе (ему требовалось получить две трети общего числа голосов), что заранее заготовил телеграмму съезду о согласии на выдвижение своей кандидатуры.

В сложившейся ситуации руководитель избирательной кампании Вильсона Маккомбс растерялся. Утратив надежду на победу Вильсона, он предложил ему предоставить свободу действий своим сторонникам. Однако Вильсон отклонил такой совет. Ему был необходим только успех. Последовали келейные переговоры с приверженцами Андервуда, смысл которых состоял в том, чтобы общими усилиями добиться выдвижения кандидатуры Вильсона, а в случае его неудачи отдать голоса Андервуду. Но и это не изменило расстановку сил: после 13-го тура голосования Кларк по-прежнему лидировал.

Вильсон прибег еще к одному маневру. Он обратился за помощью к Брайану. 29 июня, когда проводился 14-й тур, Брайан объявил, что, поскольку Кларк располагает поддержкой реакционной партийной верхушки Нью-Йорка, делегация Небраски отдаст свои голоса Вильсону. Это заявление произвело впечатление взорвавшейся бомбы. Разразился настоящий скандал. "Пришедшие в ярость сторонники Кларка столпились вокруг Брайана и сорвали флаг Небраски. Будучи чрезвычайно возбуждены, они угрожали применением силы, обзывали Брайана "предателем"... Прошло много времени, пока шторм утих в такой мере, чтобы можно было услышать чей-нибудь голос" (28 Daniels J. Op. cit., vol. 1, p. 58.), - писал впоследствии Даниэле.

Положение Вильсона улучшилось: он выиграл 83 голоса, между тем как Кларк лишился поддержки делегаций Массачусетса и Канзаса. В результате возник тупик: ни один из кандидатов не собрал необходимого числа голосов. Этого момента и дожидался Брайан. Он считал, что создавшаяся обстановка была ему на руку. Съезд, по его мнению, сможет разрубить гордиев узел только в том случае, если будет выдвинута его, Брайана, кандидатура. Но надежды Брайана оказались эфемерными. Шансы Вильсона продолжали расти. За него проголосовало почти пятьсот делегатов. Однако для избрания нужны были еще голоса. Благодаря новым закулисным сделкам судьба Вильсона наконец решилась. Собрав 999 голосов, бывший ректор Принстонского университета стал кандидатом демократической партии на президентских выборах. Это произошло 2 июня после 46-го тура голосования. Вильсон праздновал победу.

На съезде партии нужно было также решить вопрос о кандидате в вице-президенты. Им стал Томас Маршалл - губернатор Индианы. Осталась завершающая операция - принять избирательную платформу. Выдержанная в традиционном духе брайанизма, она включала в себя требования прогрессивного крыла демократической партии и, по расчетам ее составителей, должна была привлечь на сторону демократов большинство избирателей, обеспечив им тем самым победу на выборах.

Борьба за президентский пост развернулась теперь на финишной прямой. В свое время Линкольн затратил на президентские выборы несколько тысяч долларов. С тех пор много воды утекло. Денежные фонды, используемые на избрание президента, становились все более внушительными. На избирательную кампанию Вильсона комитет демократической партии истратил свыше 1 110 тыс. долл.

Руководители выборной кампании хвастались, что основная часть средств поступала от рядовых американцев. Но на поверку получается иначе. Оказывается, 155 человек внесли в фонд Вильсона 508 708 долл., 40 человек - 364950 долл., т. е. больше того, что дали 88 229 пожертвователей, вместе взятых. Среди тех, кто финансировал Вильсона, были К. Додж (35 тыс. долл.), банкиры Джекоб Шифф и Бернард Барух (по 12,5 тыс. долл.) и многие другие представители большого бизнеса.

После Балтиморского съезда перед Вильсоном встала важная задача: объединить демократов в целях достижения победы на выборах. Поэтому, встречаясь с видными деятелями партии, он старался сглаживать все острые углы, и исход переговоров оказался успешным.

Для Вильсона серьезное значение имела поддержка со стороны штаба нью-йоркской организации демократической партии. Однако его отношения с руководителем Таммани-холла Ч. Мэрфи были весьма натянутыми. Причиной тому являлись разногласия в связи с избранием нового губернатора штата. Мэрфи настаивал на кандидатуре Дж. Дикса, а пользовавшийся большим влиянием в Нью-Йорке сенатор Франклин Рузвельт при содействии Вильсона добивался выдвижения на эту должность Макаду. Состоявшаяся весной 1912 г. конференция демократов Нью-Йорка решила спор в пользу партийного босса. Еще больше обострились отношения Вильсона с Мэрфи, когда тот на съезде в Балтиморе передал Кларку голоса своей делегации. Но в конце концов все кончилось полюбовно: Мэрфи заверил Вильсона в лояльности, а кандидат в президенты, отвечая услугой за услугу, обещал больше не нападать на Таммани-холл и его шефа.

Вильсон встретился с лидером профсоюзного объединения Американская федерация труда Сэмюелем Гомперсом. Ему не стоило большого труда обворожить этого убежденного противника социализма и сделать его своим приверженцем. Поддержка со стороны руководства АФТ имела немаловажное значение для исхода борьбы Вильсона за Белый дом.

Установившаяся в США традиция соперничества между республиканской и демократической партиями в 1912 г. была нарушена. В тогдашних президентских выборах участвовали не два, а три кандидата буржуазных партий. Связано это было с расколом среди республиканцев.

18 июня в Чикаго открылся очередной съезд республиканской партии, которая переживала тогда острый кризис. Открытое покровительство правительства Тафта крупным корпорациям, повышение в угоду им таможенных пошлин, ущемление интересов трудящихся, расхищение природных богатств и т. д. вызывали недовольство и возмущение не только среди рядовых американцев, но и в самой партии, находившейся в то время у власти. Ряд видных сенаторов, конгрессменов и губернаторов, а также лица, известные своей прогрессивной деятельностью, образовали в 1911 г. Национальную прогрессивную лигу. Члены лиги (их называли "мятежниками", "прогрессистами") отстаивали в основном интересы фермеров Запада и подвергали критике монополистический капитал и политику президента Тафта с позиций радикальной буржуазии.

Прогрессисты с самого начала стали готовиться к выборам. С этой целью они пытались привлечь на свою сторону Т. Рузвельта. Однако экс-президент США, не желая связывать себя требованиями "мятежников", отказался присоединиться к ним. Тогда прогрессисты предприняли попытку выступить сообща с Вильсоном и его сторонниками. Вильсон, ревностно оберегая интересы демократов, не пожелал иметь дело с прогрессистами-республиканцами.

В октябре 1911 г. конференция прогрессистов высказалась за возможность избрания своего лидера Лафоллета кандидатом республиканской партии на президентский пост. Но несколько месяцев спустя прогрессистам пришлось сделать выбор между ним и Т. Рузвельтом, объявившим вдруг о желании баллотироваться в президенты. Учитывая популярность Рузвельта в стране, особенно в западных штатах, и его опыт государственного деятеля, большинство прогрессистов предпочли его, а не радикального сенатора Лафоллета.

На съезде республиканской партии выявились серьезные разногласия между прогрессистами и ее правым крылом. Верх одержали консерваторы. Они добились одобрения своей реакционной платформы и избрания Тафта кандидатом в президенты. Рузвельт и его последователи покинули съезд, решив создать собственную партию.

5 августа 1912 г. в Чикаго приступил к работе национальный съезд партии прогрессистов. Главным оратором на нем был Рузвельт. Так как съезды республиканцев и демократов были позади и страна уже ознакомилась с их платформами, Рузвельту не составило большого труда выдвинуть радикальную программу (он назвал ее "символом веры"), рассчитанную на популярность в массах. Программа была затем изложена в избирательной платформе прогрессивной партии. Съезд завершил свою работу избранием Т. Рузвельта кандидатом в президенты, а сенатора Хирама Джонсона - кандидатом на пост вице-президента.

Наряду с буржуазными партиями в выборах 1912 г. участвовала социалистическая партия. Ее правые и центристские руководители были противниками революционных методов борьбы и основное внимание уделяли погоне за голосами избирателей. Но в партии было левое течение, выражавшее интересы рабочего класса. Влияние и авторитет левых были довольно значительными. В мае 1912 г. на съезде социалистической партии в Индианаполисе кандидатом в президенты в четвертый раз был выдвинут руководитель левых, выдающийся деятель американского рабочего движения Юджин Дебс.

Социалистическая партия и ее претендент не ставили перед собой задачу завоевания президентского поста. Это было нереально. Однако Дебс с неутомимой энергией проводил избирательную кампанию. Он объезжал штат за штатом, разъясняя платформу партии, уделяя особое внимание пропаганде идей социализма. Избирательная программа социалистической партии содержала требования национализации земли, банков, транспорта и средств связи, сокращения рабочего дня и улучшения условий труда, введения прогрессивного подоходного налога, гарантий политических свобод, демократизации избирательного права, улучшения дела народного образования, здравоохранения и др. Буржуазные партии, добивавшиеся посредством демагогических обещаний привлечения избирателей на свою сторону, не могли пройти мимо подлинно прогрессивной платформы социалистов. Они даже позаимствовали у нее некоторые требования, касающиеся трудового законодательства и демократизации избирательного закона. Социалистическая партия своим участием наложила серьезный отпечаток на весь ход избирательной кампании. Однако в центре борьбы по-прежнему были две политические фигуры: Вильсон и Рузвельт.

В отличие от Вильсона Т. Рузвельт имел за плечами богатый политический опыт. В 1895 г. он возглавлял нью-йоркскую полицию, затем был назначен помощником морского министра. Прошло еще некоторое время, и Рузвельт стал вице-президентом США. После убийства в сентябре 1901 г. У. Мак-Кинли он занял его место в Белом доме, а в 1904 г. был избран президентом страны. Столь быстрой карьерой Рузвельт в значительной степени был обязан своей энергии в проведении империалистической политики и большой популярности в среде американской буржуазии, особенно в ее верхах.

Вместе с сенатором Г. К. Лоджем и адмиралом А. Мэхэном Т. Рузвельт выступал с программой экспансии США, проявляя кипучую деятельность в целях ее реализации. Он стремился к наращиванию мощи военно-морского флота США, содействовал развязыванию испано-американской войны 1898 г., приняв в ней непосредственное участие. С именем Рузвельта неразрывно связаны политика "большой дубинки" в отношении стран Латинской Америки, закабаление Кубы, захват зоны Панамского канала, помощь Японии в войне против России.

Рузвельт обладал живым и гибким умом, был искусным политиком. В развернутой им "антитрестовской" кампании были широко использованы демагогические приемы. Однако разрекламированные им меры борьбы против монополий никак не отразились на их дальнейшем росте. Будучи врагом рабочего движения, этот деятель вместе с тем вынужден был идти на определенные уступки, признавая профсоюзы и даже высказываясь насчет права рабочих на забастовку. Все это создавало ему репутацию "поборника" прав народа.

Опытный оратор, он умел увлекать аудиторию. 31 августа 1910 г. в речи, произнесенной в Осаватоми, он призывал к реформам, повторив при этом слова Линкольна: "Труд предшествует капиталу, не зависит от него. Капитал является продуктом труда..." (29 The Collected Works of Abraham Lincoln. Ed. Basler Roy P., vol. 2. New Brunswick (New Jersey), 1953, vol. 2, p. 52.). Но наряду с этим экс-президент настойчиво подчеркивал неприкосновенность частной собственности, расхваливал распространенный тезис буржуазной пропаганды о "равных возможностях", которыми якобы обладают все граждане США. В таком же духе была составлена избирательная платформа ("Новый национализм"), которую он пропагандировал в 1912 г., будучи кандидатом прогрессивной партии.

В ходе выборной кампании Рузвельт уделял много внимания проблемам монополий. С присущим ему темпераментом он нападал на крупные корпорации, прежде всего за их вмешательство в политическую жизнь страны. Вместе с тем лидер прогрессистов откровенно заявлял, что тресты составляют неотъемлемую часть американской экономики и даже желательны с точки зрения социальной. Отсюда следовал его вывод о необходимости сохранения монополий, без которых невозможно дальнейшее развитие страны. Единственное, что следует сделать, говорил Рузвельт, - это ввести государственную регламентацию монополий, дабы пресечь возможные злоупотребления с их стороны. Монополистам, в сущности, нечего было опасаться таких реформ, и это объясняет нам, почему представители большого бизнеса, тесно связанные с домом Моргана, поддерживали Рузвельта.

Вернемся, однако, к предвыборной баталии Вильсона на ее последнем этапе. В многочисленных выступлениях перед избирателями Вильсон противопоставил "Новому национализму" Рузвельта свою программу, которую назвал "Новой свободой". При сопоставлении этих двух документов нетрудно установить, что их авторы в главном занимали одну и ту же позицию. "Оба они, - отмечает американский историк М. Джозефсон,- были друзьями существующей системы, друзьями капитализма... Стратегия и доктора (Вильсона. - 3. Г.), и полковника (Т. Рузвельта. - 3. Г.) направлена к... предотвращению создания "радикальной третьей партии" и ликвидации традиционной партийной системы... Оба они к тому же взяли на себя историческую задачу современного буржуазного деятеля - спасти общество (капиталистическое. - 3. Г.) от революционного взрыва... Они как будто говорят: "Примите реформы от нас... иначе вам в конце концов придется взять нечто более худшее от Лафоллета, Брайана и, возможно, даже от Дебса!"" (30 Josephson M. The President Makers. The Culture of Politics and Leadership in an Age of Enlightenment, 1896-1919. New York, 1964, p. 375-376.).

Обе программы имели сходство и в ряде конкретных пунктов. И та и другая требовали введения подоходного налога, демократизации избирательной системы, охраны природных ресурсов, установления 8-часового рабочего дня, компенсации при несчастных случаях на производстве, признания права рабочих на организацию профсоюзов, создания специального министерства труда и т. д.

Одна из проблем, из-за которой Вильсон и Рузвельт не скупились на взаимные упреки, была связана с тарифной политикой. Демократическая партия предприняла удачный тактический ход, включив в свою платформу требование значительного снижения таможенных пошлин. Правда, Рузвельт пугал избирателей тем, что реализация этого требования может якобы привести промышленность США к краху, но это не смущало демократов и их претендента. В предвыборных речах Вильсона почти неизменно присутствовала тема пересмотра тарифного закона, аккомпанементом которой служили постоянные выпады в адрес Рузвельта.

Двум претендентам пришлось скрестить шпаги прежде всего по вопросу о монополиях. Вильсон подверг резкой критике монополии, обвиняя их в захвате решающих позиций в экономике, вследствие чего "большинство людей являются слугами корпораций". Он довольно точно разобрался в сущности взглядов Рузвельта на монополии, отметив, что тот делил их на хорошие и плохие, предлагая ограничиться лишь контролем за ними. Называя вещи своими именами, он подчеркивал, что "те, кто поддерживают третью партию (партию Рузвельта. - 3. Г.), поддерживают... программу, полностью соответствующую интересам монополий". Утверждая, что нельзя терпеть существование монополий, кандидат демократической партии решительно заявлял: "Я буду вести борьбу. Я знаю, как бороться с ними". Эту битву он охарактеризовал как "бескровную" и "бесшумную революцию" (31 Wilson W. The New Freedom. New York, 1913, p. 5, 203, 172, 30.) и, предвосхищая ее результаты, обещал, что будущее правительство демократов посвятит себя служению обществу, а не интересам монополий.

Главным творцом программы Вильсона был видный американский юрист и социолог Луи Брандейс. Первая их встреча состоялась 28 августа 1912 г. "Мне представляется, - писал впоследствии Брандейс, - что он (Вильсон. - 3. Г.) обладает качествами идеального президента: властность, скромность и правдивость, компетентность, восприимчивость к новым мыслям, жажда знаний и осмотрительность" (32 Mason A. Th. Brandies. A Free Man's Life. New York, 1946, p. 377.). Вильсон не остался в долгу. Он высоко оценил суждения Брандейса по социальным и экономическим проблемам.

В отличие от антимонополистов из фермерского лагеря, звавших назад, к мелкому производству, Брандейс признавал закономерность крупного производства. Концентрация производства, утверждал он, развивается на основе свободной конкуренции и способствует росту экономики страны. Отсюда следовал логический вывод: надо не проклинать большой бизнес, а, напротив, выступать в его защиту. По-иному Брандейс относился и к финансовой концентрации, которую отождествлял с монополиями. Такая концентрация, заявлял он, является результатом "нечестной" конкуренции и поэтому носит искусственный характер.

Отрицание Брандейсом роли концентрации промышленного производства в возникновении монополий не имело под собой основания. В. И. Ленин подчеркивал, что "порождение монополии концентрацией производства вообще является общим и основным законом современной стадии развития капитализма" (33 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 27, с. 315.).

Брандейс в своих рассуждениях пришел к следующему выводу: коль скоро монополии стремятся свести на нет свободную конкуренцию, их нужно ликвидировать. И тогда, по его мнению, не только отпадут преграды на пути экономического развития США, но и будут преодолены социальные противоречия американского общества. Следовательно, нужны реформы для борьбы с монополиями и восстановления свободной конкуренции.

Таковы основные идеи Брандейса, пропагандистом которых стал Вильсон. "Я за большой бизнес, но против трестов" (34 Wilson W. The New Freedom, p. 180.) - так кратко резюмировал свою позицию кандидат демократов на пост президента.

Вильсон, однако, открыто не афишировал своей приверженности интересам крупного капитала. Напротив, он подчеркивал, что его тревожит судьба простого человека. Выступая в роли защитника мелких предпринимателей, Вильсон говорил, что в "честном" соперничестве они якобы смогут взять верх над монополиями. В США, заявлял он, имеется немало людей "экономически слабых, но обладающих достаточным умом, чтобы конкурировать с этими джентльменами (т. е. монополистами.- 3. Г.), и они вскоре появятся на рынке и испытают мужество последних" (35 Roosevelt, Wilson and the Trusts. Ed. with an Introduction by Rozvenc E. Boston, 1950, p. 63.).

Будучи буржуазным деятелем, Вильсон видел основное противоречие американского общества не в борьбе классов, а в коллизии между "свободным" предпринимательством и монополиями. "Иногда говорят, - заявлял Вильсон, - что истинный конфликт заключается в противоречии между капиталом и трудом, но это более чем ограниченная и предвзятая концепция. Этот конфликт скорее состоит в противоречии между накоплениями капитала и всеми остальными, менее концентрированными, распыленными, мелкими, индивидуальными экономическими силами..." (36 Hofstadter R. The American Political Tradition and the Men Who Made It. New York, 1973, p. 244.).

В последней трети XIX в. в экономике США, как и других капиталистических стран, осуществлялся переход от домонополистического капитализма к монополистическому, основной чертой которого явилась замена свободной конкуренции господством монополий. Таков непреложный закон развития капитализма.

Вильсон, отстаивая свободную конкуренцию, заявлял, что она сумеет уничтожить монополии. Однако развитие не идет вспять. Капитализм на его высшей стадии не может вернуться к стадии домонополистической. Обостряющийся до крайности конфликт между производительными силами и производственными отношениями в условиях капитализма может быть разрешен лишь путем революционного преобразования общества на социалистических принципах.

Вильсон, как уже было сказано, приветствовал успехи крупного капитала. Поэтому его попытки обосновать возможность возврата к свободной конкуренции при наличии монополистической степени концентрации и централизации капитала - лишь свидетельство его стремления привлечь на свою сторону многочисленных мелкобуржуазных избирателей.

Т. Рузвельт был прав, когда заявлял, что предлагаемые Вильсоном меры по устранению монополий являлись "анахронизмом" (37 Harbaugh W. H. The Life and Times of Theodore Roosevelt. New York, 1963, p. 419.). Прав он был и тогда, когда говорил, что "план Вильсона в конечном счете принес бы пользу трестам и неизменно наносил бы вред народу" (38 Roosevelt T. An Autobiography. New York, 1941, p. 581.). И в то же время сам он придерживался такой же позиции. Выступая под флагом борьбы с монополиями, оба политика отстаивали меры, представлявшие собой не что иное, как вмешательство государства в экономику. Дуэль между Вильсоном и Рузвельтом фактически оказалась бессодержательной. В этом смысле избирательная кампания 1912 г. носила традиционный характер.

Для Вильсона революция была проклятьем, и в ходе избирательной кампании он не упускал случая подтвердить свое крайне отрицательное отношение к ней. Так, познакомившись весной 1912 г. с мэром-социалистом одного из городов штата Небраска, Вильсон заявил, что его избрание "олицетворяет собой обстановку в стране. Существует необычайно сильный, но глухо проявляющийся протест, который должен найти свое выражение... И если демократическая партия не выставит кандидата, которого народ сможет принять в качестве выразителя этого протеста, тогда будет создана радикальная третья партия и в результате выборов мы будем недалеки от революции" (39 Baker R. S. Op. cit., vol. 3, p. 225.). В подобных заявлениях Вильсона отчетливо проступает его тревога по поводу подъема революционного движения в США, его готовность пойти на определенные уступки трудящимся, дабы упрочить основы американского капитала. "Не либерализм против социализма, а реформизм против социалистической революции - вот формула современной "передовой", образованной буржуазии" (40 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 20, с. 305.) - эти слова В. И. Ленина полностью относятся к вильсоновской программе "Новая свобода", которая была нацелена на борьбу не с монополистическим капиталом, а с рабочим движением. Ее основная задача состояла в том, чтобы отвлечь массы от классовой борьбы, держать их в плену буржуазного реформизма.

"В сущности, американский империализм и белый шовинизм - это кровные родственники. Американский империализм порождает белый шовинизм и нуждается в нем" (41 Аптекер Г. История афро-американцев. Современная эпоха. М., 1975, с. 88.).

Этот вывод прогрессивного историка США Герберта Аптекера полностью подтверждается историческими фактами. С переходом США к империализму углубился процесс дискриминации негритянского населения. В конце 80-х годов в Миссисипи и Северной Каролине, а затем и в других южных штатах были приняты законы, лишавшие черных американцев политических и гражданских свобод. Широкое распространение получили различные акты сегрегации, негритянские погромы, террор тайной организации ку-клукс-клан и "суды Линча".

Спасаясь от жестокостей расистов Юга, часть черного населения США переселилась в северные штаты, но и это не спасло ее представителей от дискриминации. На Юге и на Севере развивалось негритянское освободительное движение. Видную роль в борьбе черных американцев против расизма играли передовые представители негритянской интеллигенции. В 1905 г. была создана организация "Ниагарское движение", а в 1909 г. - "Национальная ассоциация содействия прогрессу цветного населения" (НАСПЦН). Ассоциация отвергла соглашательскую тактику лидера и нарождавшейся негритянской буржуазии Б. Вашингтона и выдвинула программу борьбы за равноправие негров. Одним из основателей и руководителей НАСПЦН был замечательный сын негритянского народа известный американский писатель, историк, социолог и общественный деятель Уильям Дюбуа. Среди основателей и активных членов ассоциации был видный публицист, издатель и редактор либерального журнала "Нэйшн" Освальд Гаррисон Виллард. В США функционировали также местные негритянские организации: Вашингтонская национальная лига политической независимости (ВНЛПН), Объединенная негритянская демократия (ОНД) штата Нью-Джерси и др.

Вильсон с малых лет был воспитан в расистских традициях Юга. Они откровенно изложены в ряде его работ. Будучи ректором Принстонского университета, он препятствовал доступу туда негритянской молодежи. Однако в год президентских выборов Вильсон счел нужным изменить свою позицию в негритянском вопросе. В июле 1912 г. он встретился с представителями ВНЛПН и ОНД, а спустя месяц - с Виллардом. Кандидат демократической партии старался рассеять сложившееся о нем мнение как о расисте и заверял, что, став президентом, не будет ущемлять интересы негритянского населения.

Дюбуа и его коллега по НАСПЦН епископ А. Уолтере решили "попробовать найти подход к Вудро Вильсону", предлагая использовать влияние журнала "Крайсис" в интересах кандидата демократической партии. Уолтерс встретился с Вильсоном 16 октября 1912 г. и добился от него "категорического заявления, скрепленного его подписью" о том, что он, Вильсон, "искренне желает справедливости для цветного населения во всех вопросах...". "Я хочу заверить негров,- пообещал Вильсон,- что, если стану президентом Соединенных Штатов, они смогут рассчитывать на абсолютно беспристрастное отношение с моей стороны; я сделаю все от меня зависящее, чтобы способствовать интересам негритянской расы в Соединенных Штатах" (42 Цит. по: Дюбуа У. Э. Б. Воспоминания. М., 1962, с. 328.). После таких заверений многие участники негритянского движения перешли на сторону кандидата демократической партии. Но Вильсон обманул их ожидания. "Мы должны Вам сказать, - писал ему позднее Дюбуа, - что Вы горько разочаровали нас" (43 The Correspondence of W. E. В. Du Bois, vol. 1: Selections, 1877 - 1934. Ed. Aptheker H. Amherst (Massachusetts), 1973, p. 217.).

5 ноября 1912 г. миллионы американцев пришли на избирательные участки, чтобы своим голосованием решить, какая из буржуазных партий придет к власти. Президентские выборы принесли победу Вильсону ("В президенты Северо-Американских Соединенных Штатов выбран Вильсон, "демократ"... Значение выборов - необычайно ясное и яркое выступление буржуазного реформизма, как средства борьбы против социализма", - отмечал В. И. Ленин (Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 22, с. 192).). За его кандидатуру проголосовало 6286214 человек (Рузвельт собрал 4126020 голосов, а Тафт - 3483922 голоса). Демократы добились успехов и на выборах в конгресс. Теперь они располагали большинством мест в палате представителей (290) и в сенате (51). Таким образом, демократическая партия спустя 16 лет снова стала управлять страной.

Американский ученый Дж. Сандквист считает, что приход Вильсона в Белый дом стал возможен "только благодаря расколу республиканской партии" (44 Sundquist J. L. Dynamics of the Party System. Washington, 1973, p. 147.). Но это не совсем верно. Значительную роль в избрании Вильсона сыграла также его предвыборная кампания. Посулами реформ он смог завоевать поддержку большинства избирателей.

Крупного успеха на выборах добилась социалистическая партия. Дебс получил 897011 голосов, что в два с лишним раза превосходило результаты 1908 г. (420890 голосов). Однако социалисты допустили существенный промах. Опасаясь, что платформа прогрессистов привлечет симпатии рядовых американцев, они все внимание сосредоточили на борьбе с Рузвельтом, оказав тем самым невольную услугу Вильсону.

После завершения избирательной кампании, потребовавшей огромной затраты сил, Вильсон отправился отдыхать на Бермудские острова. Оттуда он вернулся в Трентон, в свою губернаторскую резиденцию. 14 января 1913 г. Вильсон в последний раз обратился с посланием к законодательному собранию штата, заявив о необходимости продолжения начатых им реформ. По его предложению было выработано семь законопроектов, получивших название "семь сестер". Законопроекты касались ряда мер в отношении монополий, а главный из них предусматривал запрет учреждения новых акционерных обществ в промышленности. Так как ни один из них не наносил серьезного ущерба крупному бизнесу, юридически закрепляя уже существующие монополии, то месяц спустя без особых осложнений все они были приняты законодательным собранием.

В течение четырех месяцев, отделявших выборы президента от вступления его в должность, Вильсон, завершая дела в губернаторской резиденции, тщательно готовился к тому, чтобы возглавить государственное управление страной. Эта задача являлась для него первоочередной. Ведь речь шла не просто о замене администрации, как это, скажем, имело место в 1908 г., а о приходе к власти партии, находившейся в течение долгих лет в оппозиции. Не менее серьезным обстоятельством было то, что Вильсон победил на выборах, обещая провести в жизнь важные реформы. Поэтому общественность США с большим вниманием наблюдала за каждым шагом избранника-президента (President Elect).

Интерес к Вильсону был особенно пристальным еще и потому, что на пост президента вступал человек, вышедший из университетской среды, что само по себе было необычным явлением в политической жизни США. В стране с нетерпением ожидали, какие действия предпримет профессор Вильсон, прежде чем займет место хозяина Белого дома.

Наиболее сложной проблемой для избранника-президента явилось формирование правительства и замещение Других ответственных должностей. Верхушка демократической партии, особенно та ее часть, которая проявила наибольшее усердие в обеспечении его победы, буквально изголодалась по государственным постам. Издатель бумаг Хауза - Ч. Сеймур в этой связи образно писал, что "первый признак успеха на выборах прозвучал точно звук гонга к обеду, собирая прожорливую толпу беспокойных карьеристов, чьи способности находились в обратной пропорции к их рвению" (45 The Intimate Papers of Colonel House, vol, 1, p. 86. ). При такой ситуации положение Вильсона, не имевшего к тому же соответствующего опыта, было весьма затруднительно.

Ко времени поездки Вильсона на отдых на Бермуды (16 ноября) список членов нового правительства в основном был утрясен. Отсутствовала ясность только в отношении Брайана. Хауз - главный советник Вильсона в подборе министров - рекомендовал назначить Брайана руководителем государственного департамента. Такой шаг, считал Хауз, будет менее рискованным, чем предоставление ему свободы действий вне правительства, а значит, возможно, и против последнего. Вильсон готов был направить Брайана послом либо в Лондон, либо в Петербург, но только не предоставлять ему самый ответственный пост в правительстве. Причина для этого была не только в давнишней антипатии к "великому простолюдину". Вильсон считал его краснобаем и поэтому опасался доверить ему руководство внешней политикой страны. "Вся беда с Брайаном, - заявлял без околичностей Вильсон,- что он не может (трезво,-З. Г.) мыслить" (46 Coletta P. E. William Jennings Bryan, II. Progressive Polician and Moral Statesman 1909-1915. Lincoln (Nebraska), 1969, p. 139.). К тому же он намотал себе на ус, что именно по инициативе Брайана национальный съезд демократической партии в Балтиморе принял резолюцию о внесении поправки в конституцию, запрещающей переизбрание президента на второй срок. Ее целью было не только ставить Вильсону палки в колеса, если он вздумает добиваться своего переизбрания на пост главы государства. Она открывала Брайану перспективу самому обосноваться со временем в Белом доме.

"Четыре года - слишком длинный срок для президента, который не является подлинным представителем народа, навязан ему и не руководит им. Четыре года - слишком короткий срок для президента, который проводит или намеревается провести в жизнь большие реформы" (47 Walworth A. Woodrow Wilson, vol. 2; World Prophet. New York, 1958, p. 52.), - писал Вильсон 3 февраля 1913 г. Сенат одобрил поправку, не допускавшую вторичного избрания президента, но срок его полномочий равнялся теперь шести годам. Однако и это не устраивало Вильсона. Он приложил немало усилий, чтобы похоронить злополучную поправку в юридическом комитете палаты представителей. Понятно, что Вильсон стремился к тому, чтобы отправить Брайана "с глаз долой" - куда-нибудь подальше от США. Однако трезвый анализ заставил Вильсона согласиться с резонностью доводов Хауза. Скрепя сердце, он предложил Брайану занять пост государственного секретаря. И как не без сарказма писал Хауз, "Брайан был доволен своим постом, точно ребенок новенькой игрушкой" (48 The Intimate Papers of Colonel House, vol. 1, p. 108.).

При формировании кабинета возникла еще одна трудность: Вильсон намеревался назначить Брандейса генеральным атторнеем, т. е. министром юстиции. Но против этого решительно выступили представители консервативных кругов партии, прежде всего Хауз и К. Додж. Они считали его деятелем прогрессивного толка. По предложению Хауза на этот пост был назначен юрист из Кентукки Дж. Рейнолдс. Вильсон хотел поставить Брандейса во главе министерства торговли, но снова последовали возражения тех же кругов. Этот пост занял конгрессмен из Бруклина У. Редфилд, превративший свой департамент в покровителя американского бизнеса.

С остальными постами дело обстояло проще, и кабинет был сформирован.

"Моя голова вместе с прогрессистами демократической партии, а сердце... на стороне так называемой "старой гвардии"" (49 McDonald F. The United States in the Twentieth Century, vol. 1: 1900-1920. Reading (Massachusetts), 1970, p. 199.), - заявил Вильсон после победы на выборах. Составляя свой кабинет, он отдал предпочтение именно "старой гвардии". В результате большинство его министров были уроженцами Юга, придерживались консервативных взглядов и готовы были преданно служить президенту Вильсону. Характерно, что некоторые из них до самого последнего момента оставались в неведении относительно своей судьбы. Так, Дэвид Хаустон о своем включении в правительство узнал лишь со слов Хауза. Никаких уведомлений от Вильсона он не получил даже тогда, когда прибыл на церемонию его вступления в должность президента. "Президент пожал мне руку, сказав, что рад меня видеть. И все. Секретарь президента сообщил мне, что тот приглашает меня на другой день в 11 часов на неофициальное заседание кабинета в Белом доме. Я подумал, что дела начинают идти быстрее и что я уже близок к назначению... Но этого не произошло. Лишь потом я прочитал в газетах, что моя кандидатура внесена на обсуждение сената, и, наконец, я получил приказ о назначении..." (50 The Intimate Papers of Colonel House, vol. 1, p. 182.) - так рассказывал Хаустон о своем назначении министром сельского хозяйства. Аналогично обстояло дело с Франклином Лейном. "Мистер президент, я Ваш министр внутренних дел" (51 Daniels J. Op. cit., vol. 1, p. 136.),- сказал он, представляясь Вильсону, с которым ранее не был знаком.

В январе 1913 г. в Вашингтоне появились сообщения, что Вильсон готов назначить на пост министра внутренних дел представителя прогрессистов Джорджа Норриса, а два месяца спустя их лидер Лафоллет посетил Белый дом. В связи с этим газета "Ныо-Йорк тайме" писала, что впервые в истории США сенатор от другой партии станет главным советником президента-демократа и это будет "революцией в политике" (52 The New York Times, 14.III.1913.). Газета ошиблась. Дальше разговоров дело не пошло. В отличие от Франклина Рузвельта Вильсон считал необходимым включить в состав своего правительства только представителей партии, к которой он принадлежал.

Перед тем как занять новый пост, Вильсон предпринял еще одно турне. Он посетил Нью-Йорк, родной город Стэнтон, Вирджинию, Трентон и Чикаго. Повсюду он говорил, что ближайшей задачей его администрации является проведение реформ в духе "новой свободы". В Нью-Йорке он, например, заявил, что в США "бедняки уже достаточно много страдают" и что нужно добиваться "эмансипации бедных" (53 Baker R. S. Op. cit., vol. 3, p. 426.). В интервью журналу "Форт найтлиревью" Вильсон сказал, что в течение длительного времени "хозяевами правительства Соединенных Штатов являются действующие совместно капиталисты и фабриканты". Он обещал "освободить правительство от господства (крупного капитала. - 3. Г.), заверив американцев, что будет "президентом народа Соединенных Штатов"" (54 Wilson W. The New Democracy, vol. 1, p. 8, 12, 17.).

Монополистические круги США подвергли критике эти заявления. Вильсон поспешил успокоить их. По его указанию Хауз 23 февраля 1913 г. встретился с Г. Дзвисоном, Г. Фриком, О. Каном и другими влиятельными представителями крупного бизнеса и разъяснил им, что Вильсон "ничего такого не сказал прямо или косвенно, что давало бы основание предполагать, что он предпринимает атаку на бизнес... Его высказывания... предназначены к тому, чтобы поднять моральный дух нации, и в его намерения не входит воплощение таких мыслей в закон..." (55 Link A. S. Wilson: The New Freedom. Princeton, 1956, p. 27.).

4 марта 1913 г. состоялась церемония вступления Вильсона в должность президента США. По этому случаю тихий и спокойный Вашингтон преобразился. Он был украшен национальными флагами, красочными транспарантами; повсюду играли оркестры. Улицы были запружены людьми, особенно Пенсильвания-авеню, соединяющая Белый дом с Капитолием. Здесь же были выстроены войска. Им предстоит продефилировать перед новым президентом страны.

Вильсон волнуется, но владеет собой. Внешне он невозмутим. Перед его мысленным взором прошла вся его жизнь. Как много, думал он, пришлось ему испытать на жизненном пути! Вспомнились молодые годы. Уже в то время его заветным желанием было играть видную роль в политике, проводимой Соединенными Штатами. Теперь он достиг значительно большего, став первым лицом в государстве. Его имя отныне войдет в историю США.

Присяга принята, и в наступившей тишине американцы слышат спокойный и твердый голос нового президента. Вильсон произносит инаугурационную речь. Это заранее тщательно отшлифованное, короткое выступление - всего тысяча пятьсот слов. Вильсон особое ударение делает на то, что демократическая партия не только располагает большинством в палате представителей и сенате. С этого времени ей также принадлежит власть в Белом доме. Вильсон не удержался от критики в адрес администрации Тафта, упрекая ее в том, что она часто действовала в интересах крупного капитала, забывая о нуждах народных масс. По словам президента, в истории США начался новый этап. "Мы должны восстанавливать, а не разрушать. Мы должны иметь дело с нашей экономической системой, какой она является и какой может стать, будучи модифицированной. Справедливость и только справедливость должна стать нашим девизом" (56 Wilson W. The New Democracy, vol. 1, p. 1 - 6.). Президент, кратко охарактеризовав проблемы, требующие решения, говорил о предстоящем снижении таможенного тарифа, реформе банковской системы и других мероприятиях. Свое выступление он закончил призывом к стране сплотиться для претворения в жизнь стоящих перед ней больших задач.

Каков был подход Вильсона к этим задачам, как он справился с ними - об этом речь пойдет в следующей главе.