3. Вступление США в войну

Империалистические круги США были заинтересованы не в мире, а в продолжении войны. Нет поэтому ничего странного в совпадении во времени двух событий. В тот самый день, когда Вильсон запросил у воюющих стран их мирные условия, на Нью-йоркской бирже разразилась паника, подобной которой этот финансовый центр США не переживал за прошедшее десятилетие. "Произошло падение "промышленных" акций, т. е. всего, касающегося военного материала, из-за опасения, что столь доходная война прекратится..." (60 АВПР. Ф. Канцелярия, 1916, д. 101, л. 86.) - сообщал посол России в США.

Правительство Вильсона форсировало кампанию "военной готовности". Вместе с осуществлением обширной военно-морской программы принимались меры по увеличению численности сухопутных войск. Согласно Национальному акту обороны, подписанному Вильсоном 3 июня 1916 г., контингент Регулярной армии подлежал увеличению до 254 тыс. человек, а общую численность Национальной гвардии (милиция штатов) намечалось довести до 425 тыс. человек.

Американские буржуазные историки, доказывающие, что политика Вильсона носила пацифистский характер, вынуждены, однако, объяснить, чем же в таком случае была вызвана столь стремительная милитаризация США. По их словам, Вильсон изменил свой внешнеполитический курс только после потопления "Лузитании", но военная программа его правительства и впоследствии была предназначена лишь для обеспечения обороны США на суше и на море. Подобные утверждения являются несостоятельными. На деле эта программа преследовала отнюдь не оборонительные цели. Ее назначение состояло в том, чтобы США смогли не только принять участие в первой мировой войне, но и, опираясь на экономическое, финансовое, военное превосходство, добиться выгодного для себя мирного урегулирования и достичь заветной цели - мирового лидерства.

Заблаговременно осуществлялась перестройка американской экономики на военный лад. Этому в значительной степени содействовало выполнение крупных военных заказов стран Антанты. Так, Англию снабжали своей продукцией 188 промышленных и иных компаний штата Нью-Йорк на сумму более 700 млн. долл., 5 компаний Делавара (около 400 млн. долл.), 53 компании Пенсильвании (372 млн. долл.) и т. д. Всего английскими заказами было занято 500 компаний. Заказы Франции выполняли 525 компаний. Все эти заказы, отмечалось в докладе Военно-промышленного управления США, опубликованном в 1921 г., "создали военную атмосферу в американской промышленности еще до апреля 1917 г." (61 American Industry in the War. A Report of the War Industries Board by В. M. Baruch. Washington, 1921, p. 38.), т. е. до вступления США в войну.

Для обеспечения эффективной подготовки США к участию в войне Вильсон летом 1916 г. учредил Совет национальной обороны, в состав которого вошли руководители ряда министерств, представители ведущих монополий и лидер профсоюзов Гомперс.

Потерпев неудачу с "мирной" инициативой, правители Германии сделали ставку на неограниченную подводную войну. Они исходили из того, что Германия сможет взять верх над своими противниками и заставит их сложить оружие раньше, чем США мобилизуют свои экономические и военные ресурсы. Последующие события доказали, что это был явно авантюристический расчет.

31 января 1917 г. германский посол в Вашингтоне информировал государственный департамент о начале неограниченной подводной войны. Первой реакцией Вильсона на германскую ноту были слова: "Это означает войну" (62 Tumulty J. P. Op. cit., p. 255.). Президент не ошибся: США вступили в войну с Германией, но это произошло спустя три с лишним месяца.

2 февраля состоялось заседание правительства США. Обсуждался вопрос, какие меры принять в ответ на объявление Германией неограниченной подводной войны. Вильсон говорил, что нужно дожидаться "неприкрытого акта (агрессии.- 3. Г.) со стороны Германии" (63 Lane F. K. The Letters of Franklin K. Lane. Personal and Political. Boston, 1922, p. 234.), и настаивал на немедленном разрыве дипломатических отношений с ней.

На следующий день, выступая в конгрессе, президент повторил свои предложения. Большинством голосов конгресс одобрил их, и правительство США тотчас разорвало дипломатические отношения с Германией.

Империалистические круги США с энтузиазмом восприняли этот шаг. Они рассматривали его как желанное преддверие вступления США в войну. На Нью-йоркской бирже в знак одобрения политики правительства были вывешены американские национальные флаги. Руководители моргановского Стального треста, Вифлеемской стальной корпорации, компании Форда и ряда других крупных фирм поспешили заверить администрацию Вильсона, что тотчас по вступлении США в войну они предоставят в распоряжение правительства свои ресурсы.

Неоценимую услугу американским монополиям, домогавшимся вступления страны в войну, оказали правые лидеры социалистической партии (У. Уоллинг, Ч. Рассел и др.) и руководство АФТ во главе с Гомперсом. Специальная конференция АФТ 12 марта приняла декларацию, гласившую, что в случае вступления США в войну профсоюзы окажут всяческую помощь Белому дому. Благодаря этой декларации, писал У. Фостер, "правительству были развязаны руки, и три недели спустя оно втянуло страну в войну" (64 Foster W. Z. History of the Communist Party of the United States. New York, 1952, p. 132.).

После разрыва дипломатических отношений с Германией в США с новой силой вспыхнуло антивоенное движение. 5 февраля в крупнейшем зале Нью-Йорка Карнеги-холл состоялся массовый митинг. Выступавшие призывали американский народ не допустить вовлечения Соединенных Штатов в войну. 18 февраля антивоенный митинг с участием 12 тыс. человек прошел в Чикаго. Против стремления правительства Вильсона втянуть страну в империалистическую войну решительно протестовал Ю. Дебс. На большом митинге в Нью-Йорке он заявил, что скорее предпочтет быть расстрелянным за измену Уолл-стриту, чем станет изменником пролетариата, приняв участие в этой войне. Ряд антивоенных митингов организовал в крупном промышленном центре США Кливленде активный деятель левого крыла социалистической партии Чарльз Рутенберг.

1 апреля делегаты совещания Лиги социалистической пропаганды, состоявшегося в Бостоне, приняли резолюцию, направленную против милитаризма и войны. От имени всех социалистов страны участники митинга заявили, что объявляют войну войне и мерам вильсоновской администрации, проводимым в интересах войны. На следующий день на антивоенном митинге в Нью-Йорке выступил Джон Рид. Он говорил, что война, бушующая в Европе, не его война, что он без колебаний отвергает и осуждает ее. Английский посол в Вашингтоне Спринг-Райс, внимательно следивший за внутриполитической обстановкой в США, сделал справедливый вывод, что "громадное большинство населения страны (США, - 3. Г.) желает мира и приложит большие усилия к тому, чтобы сохранить его" (65 The Letters and Friendships of Sir Cecil Spring Rise. A Record, vol. 2, p. 387.).

Тем не менее администрация Вильсона интенсивно готовилась к войне. По указанию президента Совет национальной обороны организовал комитеты по мобилизации промышленности в военных целях. Военное министерство ускорило закупки стратегических материалов. Были приняты меры по охране арсеналов и водных ресурсов. Подстегивая подготовку к войне, Вильсон 5 марта заявил военному и морскому министрам, что им следует привлекать способных людей для нужд их министерств и тем самым эффективнее обеспечить военную мощь США. 4 февраля штаб военно-морских сил направил морскому министерству предложения в связи с возможностью вступления США в ближайшее время в войну. Предложения предусматривали мобилизацию флота, введение морского патруля и установку мин вблизи берегов США, быстрейшее окончание строительства запланированных военных кораблей, увеличение численности личного состава флота, подготовку к вооружению торговых судов, выработку планов сотрудничества с Антантой в войне на море и интернирование германских торговых и военных судов, находящихся в портах США. Все эти меры были одобрены правительством Вильсона и полностью затем реализованы.

26 февраля Вильсон обратился к конгрессу за полномочиями на вооружение торговых судов. Он говорил о том, что его заботят не только интересы американцев. "Я думаю о таких правах человека, без которых нет цивилизации" (66 Wilson W. The New Democracy, vol. 2, p. 432.), - подчеркивал президент. Лафоллет, Уильям Стоун, Дж. Норрис и другие сенаторы либерального толка заявляли, что реализация предложения Белого дома ускорит вступление США в войну. В результате их противодействия предложение правительства было отклонено. Вильсон негодовал. В специальном послании к стране 4 марта 1917 г. он с возмущением писал: "Небольшая группа упрямцев, представляющих не общественное мнение, а только самих себя, сделала великое правительство Соединенных Штатов бессильным и пассивным" (67 Ibid., p. 435.).

Игнорируя отрицательную позицию сената, 9 марта президент объявил, что все американские торговые суда, заходящие в военную зону, будут снабжены артиллерийскими орудиями для борьбы с германскими подводными лодками.

Однако правительство Вильсона по-прежнему не спешило с формальной декларацией о войне. Оно ожидало подходящего предлога. Расчеты вскоре оправдались. Германские подводные лодки, нападая на американские торговые суда, все чаще пускали их ко дну. Об агрессивных планах Германии в отношении США свидетельствовала также "нота Циммермана", сыгравшая известную роль в развитии американо-германского конфликта (в директиве статс-секретаря А. Циммермана германскому посланнику в Мексике было предложено начать секретные переговоры с правительством этой страны о заключении военного союза с Германией против США и о привлечении к нему Японии). Нота была перехвачена английской разведкой и передана правительству США.

Американская сторона использовала эти провокационные действия Германии для вступления в войну на стороне Антанты. 20 марта президент Вильсон созвал членов своего кабинета, чтобы принять окончательное решение о войне. К этому времени в России уже произошла революция, свергнувшая царизм. Выступая на заседании правительства, Лансинг заявил, что русская революция "устранила последнее препятствие для того, чтобы рассматривать войну прежде всего как борьбу за демократию и против абсолютизма". Вильсон подхватил эту мысль, подчеркнув, что вступление США в войну после падения царизма является дополнительным оправданием для всего хода борьбы с Германией.

Сначала он намеревался созвать специальную сессию конгресса для принятия декларации о войне 16 апреля. Но революция в России заставила его поспешить и сделать это на две недели раньше. Президент в срочном порядке предпринял ряд дополнительных мер по подготовке страны к войне. 23 марта он провел заседание Совета национальной обороны, после чего распорядился об увеличении личного состава флота и морского корпуса и о мобилизации некоторых подразделений Национальной гвардии. На следующий день Вильсон дал указание Даниэлсу установить связь с английским Адмиралтейством для координации будущих военных операций на море. В соответствии с инструкцией президента военный министр Н. Бэйкер подготовил билль о доведении армии до численности, предусмотренной штатным расписанием военного времени, и о призыве Национальной гвардии на федеральную службу.

Когда военная машина была готова к запуску, Вильсон занялся составлением послания конгрессу о войне с Германией. На это ушло несколько дней. Первоначально он думал представить в качестве причины вступления США в войну разбойничьи действия Германии на море. Но затем в тексте послания центральное место заняла идея борьбы США за демократию. Сюда же был включен тезис о том, что США не пойдут на переговоры с Германией, пока у нее не будет правительства, которому можно доверять.

2 апреля жители столицы могли видеть, как по улице, ведущей от Белого дома к Капитолийскому холму, двигалась машина президента, сопровождаемая кавалерийским эскортом. Это Вильсон направлялся в конгресс, чтобы объявить своим соотечественникам о вступлении США в войну.

Поднявшись на трибуну, глава государства зачитал речь, в которой пытался обосновать столь ответственный шаг. "Мы, - заявил Вильсон, - не желаем ни завоеваний, ни господства. Мы не ищем для себя ни контрибуций, ни материальной компенсации за те жертвы, которые добровольно будем приносить. Мы только одни из борцов за права человека". В заключение Вильсон сказал, что США будут сражаться "за демократию, за права тех, кто подчиняется властям, чтобы иметь право голоса в своих собственных государствах, за права и свободы малых народов, за всеобщее господство права, создание такого союза свободных народов, который принесет мир и безопасность всем народам и, наконец, сделает сам мир свободным. Решению этой задачи мы можем посвятить нашу жизнь и нашу судьбу..." (68 Wilson W. War and Peace. Presidential Messages, Adresses, and Public Papers (1917-1924), Ed. Baker R. S., Dodd W. E., vol. 1. New York, 1970, p. 14, 16 (далее: Wilson W. War and Peace).).

После выступления президента к нему подошел Лодж. Горячо пожав Вильсону руку, он сказал: "Господин президент, насколько это было возможно, Вы в самой возвышенной манере выразили чувства американского народа" (69 The New York Times, 3.IV.1917.). В этих словах правого лидера республиканской партии нашло выражение то огромное удовлетворение, которое испытывали американские правящие круги в связи с вступлением США в войну.

Теперь в этих кругах не было разногласий по вопросам внешней политики. Они выступали единым фронтом в поддержку Вильсона, призывавшего к участию США в войне, демонстрируя тем самым "национальное единство". Сенаторы-республиканцы Г. К. Лодж, Г. Майерс, М. Свенсон вслед за президентом тоже старались создать впечатление, что США вступают в войну из самых чистых побуждений и стремятся лишь отстоять свободу и цивилизацию. Однако, когда речи подобных деятелей предназначались для доверенного круга лиц, в них звучали совсем иные нотки. Так, к примеру, Т. Рузвельт заявлял, что США "вступили в войну не ради того, чтобы обезопасить демократию". Он утверждал, что США преследовали иную цель - "сделать мир безопасным для самих себя. Это наша война, американская война, - продолжал бывший президент. - Если мы не выиграем эту войну, то в один прекрасный день нам придется в одиночестве сводить счеты с Германией. Поэтому мы должны победить Германию во имя наших собственных интересов" (70 Osgood R. E. Ideals and Self - Interest in America's Foreign Relations. Chicago, 1953, p. 273.).

Представители средних слоев, сочетавшие свою пацифистскую деятельность с борьбой против монополистического капитала, выступали в конгрессе за сохранение политики нейтралитета и противились участию США в войне. Сенатор Лафоллет в хорошо аргументированной речи, которую он произнес 4 апреля 1917 г., показал всю несостоятельность доводов президента Вильсона в пользу войны. Он заявил, что США незачем вступать в войну, их долг - стоять в стороне от военного конфликта между Антантой и Германией. Позицию решительного осуждения занял Дж. Норрис. "Мы идем на войну, - подчеркивал сенатор, - по команде золота. Мы идем на войну, жертвуя жизнью миллионов наших граждан ради того, чтобы другие граждане нашей страны могли из человеческой крови отлить деньги" (71 Congressional Record, 65-th Congress, vol. 55. Washington, 1917, p. 214.).

Когда декларация правительства Вильсона об объявлении войны была поставлена на открытое голосование, против нее в сенате подали голоса только Г. Лэйн, У. Стоун, Д. Вэрдэмен (демократы), Лафоллет, Норрис и Гронна (республиканцы). В палате депутатов против войны голосовало 50 человек. Таким образом, большинство конгресса высказалось за войну.

6 апреля Вильсон получил резолюцию обеих палат конгресса. Президент сразу же подписал ее и официально объявил о вступлении страны в войну.