Глава девятая. Тюремные крысы

В глубине территории рекрутского депо Пэррис-Айленд стоит обветшавшее, но еще крепкое здание, построенное в последнем десятилетии прошлого века. В нем размещается тюрьма, или, как называют ее в морской пехоте, исправительный центр. В среднем в тюрьме постоянно находится около 70 человек. Для них, как и для морской пехоты, - это последняя мера в долгом и суровом ритуале, с помощью которого в рекрутском депо из молодого человека пытались сделать морского пехотинца. Здесь находятся те, кому оказалась не по плечу военная служба. Это в основном дезертиры или лица, пытавшиеся дезертировать, те, кто не захотел подчиниться грубости и насилию, а также нерадивые солдаты и просто неудачники. Они совершили разного рода проступки и нарушения, и теперь либо их с позором увольняют из морской пехоты, либо они просто ждут отправки для отбывания определенного приговором срока в федеральной тюрьме. Тюрьма разделяет своих обитателей в соответствии с их статусом. Те новобранцы, которые ошиблись, но могут еще быть возвращены в морскую пехоту, содержатся отдельно от тех, кто больше на службу не вернется.

Немногие имеют возможность заглянуть внутрь тюрьмы морской пехоты, и до авторов этой книги никому не разрешалось приносить туда магнитофон и беседовать с заключенными. Мы будем рады, если благодаря нашему упорству в получении этого права командование морской пехоты разрешит посещения своих тюрем. Полученный материал был весьма ограничен, ибо многие заключенные, у которых мы рассчитывали взять подробные интервью, отнеслись к нам с подозрительностью. Некоторые, однако, не упустили возможности пожаловаться представителям печати.

Естественно, что командование рекрутского депо в Пэррис-Айленд противилось допуску в тюрьму репортеров и ограничивало наши действия. Однако мы пренебрегли этими нормами, считая их неправомерными.

В тюрьме не разрешается курить, и поэтому каждому заключенному, являвшемуся для беседы с нами, мы предлагали сигарету. Присутствовавшие при этом офицеры депо и тюремной администрации возмущались, хотя офицер общественной информации считал этот жест тем, чем он был; приемом, с помощью которого можно завоевать доверие заключенного. Каждого усаживали так, чтобы он не сидел лицом к офицерам, один из которых был адвокатом этого человека.

Мы выбрали четырех солдат наугад. Трое из них согласились дать интервью.

Первым был новобранец из Мэкона, примерно двадцати лет, арестованный за самовольную отлучку. Он явно нервничал и не хотел отвечать на наши вопросы.

Авторы. Каково вам здесь, в тюрьме? Вы можете говорить все, что захотите.

Заключенный. Не так плохо, сэр.

Авторы. Как к вам относятся?

Заключенный. Могло бы быть и лучше. Здесь не пикник, сэр. Я делаю все, чтобы выйти отсюда.

Авторы. Заявляя, что здесь не пикник, вы, видимо, имеете в виду правила поведения заключенных. А всегда ли соблюдаются правила обращения с заключенными?

Заключенный. Я просто делаю все, что могу, чтобы быть подальше от неприятностей.

Авторы. Бывали ли случаи, когда вас обвиняли в нарушении правил поведения и наказывали за это?

Заключенный. Да, сэр. Иногда ни за что.

Авторы. Можете привести пример?

Заключенный. Это тюрьма для новобранцев, и тебя стараются вернуть к делу. Иногда при этом правила нарушаются.

Больше из этого новобранца ничего нельзя было вытянуть. Он явно опасался репрессий со стороны присутствовавших офицеров.

Другой заключенный также не был склонен вдаваться в подробности своей жизни в тюрьме и только многозначительно сказал: "Вы отсюда уйдете, а я должен остаться".

Третий заключенный, у которого мы взяли интервью, - рядовой Чарльз Тэдди был откровеннее.

Тэдди. Адвокат посоветовал мне, что говорить. Он сказал мне: "Если хочешь сказать что-то, скажи. Если хочешь назвать свое имя, назови".

Авторы (одному из офицеров). Полковник, можем мы поговорить с этим человеком, если он захочет рассказать нам о своем деле?

Полковник. Спросите у него и его адвоката.

Авторы. Мы хотели бы поговорить с вами, Тэдди, о нарушении, в котором вас обвиняют. Можете вы говорить об этом?

Тэдди. Да, сэр. У меня нет секретов.

Адвокат. Пока работает магнитофон, я сделаю, заявление для протокола. Рядовой Тэдди, мы все обсудили с вами сегодня днем. Я вам уже советовал и вновь говорю сейчас: "Вы имеете право не отвечать, решайте сами".

Тэдди. Понятно, сэр.

Адвокат. Не хотите ли вы что-нибудь спросить у меня конфиденциально, прежде чем продолжится интервью?

Тэдди. Нет, сэр.

Авторы. Мы думаем, можно продолжать?

Тэдди. Да, сэр.

Авторы. Как долго вы находились в самовольной отлучке?

Тэдди. Я был в самовольной отлучке с 4 мая по 24 сентября, сэр.

Авторы. Почему вы ушли в самовольную отлучку?

Тэдди. Я устал от жизни в морской пехоте, сэр.

Авторы. Сколько прослужили вы в морской пехоте к этому времени?

Тэдди. С 8 апреля по 4 мая.

Авторы. Почему вы устали?

Тэдди. Я устал от того, как относились ко мне. Я просто устал.

Авторы. Как к вам относились?

Тэдди. Здесь иногда слишком нажимают на дисциплину. Меня отправили в штрафной взвод. Я не знаю за что. Вот я и ушел в самовольную отлучку.

Авторы. Вам разве не сказали, за что вас отправили в штрафной взвод?

Тэдди. Мне сказали, что это делается в моих же интересах.

Авторы. Как долго вы находились в штрафном взводе?

Тэдди. Три дня, сэр.

Авторы. Как вам удалось бежать?

Тэдди. Удалось, да и все.

Авторы. Мы спрашиваем, потому что уйти оттуда очень трудно.

Тэдди. Да, сэр, трудно.

Авторы. А вам было трудно уйти?

Тэдди. Нет, сэр.

Авторы. Куда вы направились?

Тэдди. Домой. Пришел домой и женился.

Авторы. Вас арестовали или вы сами явились обратно в часть?

Тэдди. Арестовали агенты ФБР, сэр.

Авторы. Вы знали, что вас найдут?

Тэдди. Рано или поздно так всегда бывает,

Авторы. Приговор суда был справедлив?

Тэдди. Да, сэр.

Авторы. К чему вас приговорили?

Тэдди. К пяти месяцам тюрьмы с последующим увольнением со службы за плохое поведение.

Авторы. Каковы, по вашему мнению, будут последствия?

Тэдди. Все, чего можно ожидать от увольнения за плохое поведение. В каждом отдельном случае последствия зависят от человека. Бывает так, что человек сдается, а бывает и так, что, уйдя со службы, находит себя.

Авторы. Почему вы пошли на военную службу?

Тэдди. Я не сам пошел, меня призвали^*.

^* (В период эскалации войны во Вьетнаме в связи с резкой нехваткой добровольцев, вызванной крайней непопулярностью этой авантюры милитаристов среди значительных слоев американского населения, Пентагон был вынужден прибегнуть к частичному пополнению морской пехоты за счет призывников. В 1972 году морская пехота и ВМФ снова перешли на полностью добровольный принцип комплектования. С июля 1973 года добровольцами-наемниками комплектуются и все вооруженные силы США - Прим. ред.)

Авторы. Вы очень горевали?

Тэдди. Я не был очень счастлив.

Авторы. Если бы у вас была возможность все начать сначала, как бы вы поступили?

Тэдди. Рано или поздно я все равно бы ушел в самовольную отлучку. Был бы уволен. Все было бы так же.

Несомненно, служба в морской пехоте оставила в душе этого молодого человека горечь. Каждая попытка командования "воспитать" его лишь сильнее отчуждала солдата. Нет никаких сомнений в том, что после данного им интервью ему придется тяжело, но он, возможно, был готов к этому.

Во время нашего посещения в тюрьме находилось 88 заключенных - немногим больше обычного. Большинство из них размещалось в одном большом помещении казарменного типа, которое одновременно служит спальней и столовой. Для лиц, подлежащих строгой изоляции, существуют одиночные камеры, а для остальных - камеры на четырех человек.

Новобранцы, попавшие в тюрьму, продолжают регулярные занятия, с тем чтобы не отставать от программы подготовки своих подразделений. Для новобранцев трудности программы обучения и боевой подготовки усугубляются лишением даже самых незначительных свобод. Каждый новобранец, например, имеет в своем распоряжении определенную часть дня, и в этот период ему разрешается читать. Новобранцу, заключенному в тюрьму, разрешается читать лишь уставы морской пехоты.

Заключенные получают ту же пищу, что и другие новобранцы^*. В порядке дисциплинарного воздействия для заключенных устанавливается ухудшенное питание, при котором из рациона исключаются мясо, масло, сахар и некоторые другие продукты. Такие заключенные также лишаются чая и кофе. Существует и еще более ограниченный паек, когда заключенный получает только картофель и хлеб. Ограничения срока, в течение которого заключенного можно содержать на строгом или весьма строгом пайке, не имеется.

^* (В главе десятой авторы сами признают несостоятельность подобного утверждения, подробно рассказывая о скудном и недоброкачественном питании заключенных в военных тюрьмах. - Прим. ред.)

В дополнение к дисциплинарному пайку заключенного могут подвергнуть еще и изоляции. В инструкциях указывается, что эта мера "должна применяться только к самым злостным нарушителям". И в этом случае срок наказания не ограничен. Один из офицеров тюрьмы в Пэррис-Айленд объяснил: "Срок дисциплинарной изоляции может быть различным и зависит от того, как быстро исправляется заключенный. Поэтому дисциплинарную изоляцию не назначают на какой-то определенный период времени, она может быть отменена, как только проявятся признаки того, что изоляция оказала должное воздействие на заключенного".

Официально считается, что срок дисциплинарной изоляции определяется командиром части. На практике же во многих тюрьмах морской пехоты продолжительность пребывания в одиночной камере определяется охранниками по собственному усмотрению.

Если в нормальных условиях трудно разоблачить жестокость и грубое обращение с новобранцами, то раскрыть их, когда человек заключен в тюрьму, практически невозможно. Морской пехотинец, которому кажется, что с ним грубо обошлись, не может, как показывают некоторые примеры, приведенные в этой книге, рассказать об этом в письмах домой. Корреспонденция заключенных тщательно контролируется. Жестокость и грубое отношение к заключенным существуют, и некоторые тюрьмы морской пехоты печально известны этим.

Один агент ФБР рассказал случай, когда морской пехотинец, которого он арестовал за самовольную отлучку, просто рыдал, умоляя агента не посылать его на военно-морскую базу Грейт-Лейкс, потому что знал, что, как только туда попадет, он будет жестоко избит тюремной охраной. Молодой канадец, который поступил на службу в морскую пехоту Соединенных Штатов и скоро ушел в самовольную отлучку, описал то, что его ожидало бы, если бы он попал в руки флотской полиции, несущей охрану тюрьмы в Филадельфии? "Первое, что сделали бы военные полицейские, заставили бы меня раздеться догола. После этого поставили бы лицом к стене и били бы меня ремнями и кулаками, пинали. Все это до того, как мне была бы официально определена мера взыскания". Этот человек вернулся в Канаду и навсегда оставил службу в морской пехоте.

Но, возможно, самой "знаменитой" является тюрьма морской пехоты на базе морской пехоты Кэмп-Пендлтон, штат Калифорния. В результате сделанных прессой разоблачений безудержной жестокости, расизма и половых извращений, процветавших в этой тюрьме, к ней было привлечено внимание общественности. Журнал "Нейшн" писал, что пендлтонская тюрьма - это современный Остров Дьявола, где обращаются с людьми жестоко и принуждают их жить в "первобытных условиях". Самое сенсационное из всех разоблачений было опубликовано в журнале "Лайф". Автор этого сообщения Джек Финчер утверждал, что иногда заключенных помещали в одиночные камеры по прихоти охраны, заставляли до изнеможения делать различные упражнения, а потом избивали, что охранники пеленали заключенных наподобие мумий, подвешивали их на цепях за руки к потолку и оставляли часами висеть в таком положении или помещали в "ледяной ящик" - сооружение в виде клетки, которое днем закрывалось, и в нем было невыносимо жарко, а ночью, когда становилась холодно и сыро, открывалось.

Кэмп-Пендлтон - огромный учебный комплекс морской пехоты на берегу Тихого океана, на полпути между Сан-Диего и Лос-Анжелесом. Гарнизонная тюрьма размещается здесь в нескольких зданиях, и за год через нее проходит примерно 7000 заключенных, большинство из которых попадает сюда за самовольные отлучки, вызванные нежеланием отправиться во Вьетнам.

Тот факт, что именно с западного побережья части морской пехоты направлялись во Вьетнам, вывел Кэмп-Пендлтон на первое место среди всех других баз морской пехоты по общему количеству судебных дел. В 1968 году в Кэмп-Пендлтон суды военного трибунала рассмотрели 2997 дел.

Тюремные постройки в Кэмп-Пендлтон находятся в ужасном состоянии, в гораздо худшем, чем тюрьма в Пэррис-Айленд, размещенная в здании, которому почти восемьдесят лет. Пендлтонская тюрьма представляет собой группу бараков, оставшихся после второй мировой войны, и временных помещений из гофрированного железа. Этот огромный комплекс занял площадь более 20 акров. По данным командования морской пехоты, "нормальная вместимость" тюрьмы - 392 человека. В тюрьму доставляются лица, арестованные за дезертирство и самовольные отлучки, из всех районов, примыкающих к западному побережью. В 1969 году, несмотря на принятые меры, число заключенных в тюрьме продолжало расти.

В июле 1969 года командование морской пехоты ходатайствовало перед комиссией палаты представителей по делам вооруженных сил об ассигновании средств на строительство новой тюрьмы в Кэмп-Пендлтон.

"Это самая большая тюрьма в морской пехоте", - заявил заместитель начальника квартирмейстерской службы бригадный генерал Уильям Чип.

"Вы хвалитесь или сожалеете?" - спросил его Риверс.

"Мы не хвалимся этим, сэр. Такова в настоящее время ситуация на западном побережье. Тюрьме в Кэмп-Пендлтон приходится иметь дело с арестованными за самовольную отлучку со всего западного побережья".

"Неужели вам нужны такие деньги на эту модную тюрьму? - спросил член комиссии Д. Холл. - Признав, что условия, в которых вы живете, невыносимы, а условия, в которых вы работаете, угрожают безопасности и нормальному содержанию заключенных, вы требуете больше двух с половиной миллионов долларов на строительство тюрьмы".

Далее Холл заявил, что он считает плохим делом отбирать "у морской пехоты всю ее суровость". Он добавил: "Мы должны продолжать формировать человека. Я не думаю, что можно это сделать, посадив его в тюрьму. Но, как бы то ни было, вы требуете ассигнования слишком большой суммы на строительство тюрьмы, пусть даже современной тюрьмы, отвечающей всем требованиям. Я уверен, что об условиях, которых вы добиваетесь, не мечтает даже длинноволосый чиновник из министерства здравоохранения".

Слова Холла принесли бы малое утешение человеку, напуганному ужасами пендлтонской тюрьмы, в особенности тому, кто полагал, что если ему удастся написать обо всех своих несчастьях конгрессмену, то положение его улучшится. Обеспокоенность тем, что морская пехота, командование которой проявляет стремление заменить тридцатилетние здания пендлтонской тюрьмы новой двухэтажной тюрьмой, теряет свою суровость - и есть отражение точки зрения тех, кто наиболее влиятелен в комиссии палаты представителей по делам вооруженных сил, комиссии, которая абсолютно не проявляет интереса к судьбе солдат морской пехоты.

Опубликование материалов о жестоком обращении с заключенными тюрьмы в Кэмп-Пендлтон, вызвавшее негодование общественности, вынудило комиссию палаты представителей по делам вооруженных сил провести обследование этой тюрьмы.

Командир базы морской пехоты в Кэмп-Пендлтон при этом признал, что были случаи жестокого обращения тюремной охраны с заключенными. В сентябре 1969 года, после заявления председателя комиссии палаты представителей по делам вооруженных сил Риверса о необходимости провести расследование, генерал-майор Робертсон устроил пресс-конференцию. Знакомя корреспондентов с тюрьмой, где в то время находилось 796 заключенных (это на 300 мест!), генерал Робертсон подтвердил, что случаи жестокости, о которых писалось в журналах, действительно имели место, а также признал, что в январе и июне в тюрьме произошли волнения заключенных, в результате которых 46 человек было ранено.

Риверс направил в Кэмп-Пендлтон небольшую группу следователей для предварительного изучения обстановки в тюрьме. Следователи побывали в тюрьме и представили председателю комиссии доклад.

В декабре 1969 года, почти через три месяца после того, как следователи комиссии посетили Кэмп-Пендлтон, одна южнокаролинская газета сообщила о том, что якобы в тюрьме методами самосуда заключенные-негры превращают белых заключенных в "рабов". Сообщалось, что будто бы негры избивают белых, сопротивляющихся деятельности организации "Черные пантеры". "Под угрозой избиения белые "рабы" должны выполнять всю лакейскую работу и иногда подвергаться нападениям гомосексуалистов", - писала газета.

Риверс поспешил объявить во всех газетах о том, что дело это будет расследовано той же подкомиссией, которая расследовала расовые беспорядки в базе Кэмп-Лэджен. В своем докладе по результатам первого расследования подкомиссия рекомендовала командованию морской пехоты самому решить расовую проблему, возникшую в учебном центре. В случае же с пендлтонской тюрьмой Риверс пришел к выводу, что решение проблемы уже не под силу командованию морской пехоты, и заявил, что возглавляемая им комиссия "поможет морской пехоте".

Только 26 февраля 1970 года, через пять месяцев после появления в прессе материалов об условиях содержания заключенных в пендлтонской тюрьме, подкомиссия Рэндолла представила Риверсу доклад о результатах расследования. В докладе содержалось предупреждение, что жестокие расовые стычки будут продолжаться во всех военных тюрьмах до тех пор, пока не будут значительно улучшены тюремные помещения и назначен более квалифицированный тюремный персонал. Этот вывод подкомиссии Рэндолла заставляет предположить, что Риверс и его аппарат изменили свое первоначальное мнение по вопросу об ассигнованиях на строительство военных тюрем. Ведь всего двумя годами раньше комиссия Риверса упорно противилась просьбе командования морской пехоты выделить 2,5 миллиона долларов на строительство новой тюрьмы в Пендлтоне. В докладе о тюрьме в этой базе подкомиссия Рэндолла заявила, что положение "значительно улучшилось" после уменьшения числа заключенных (с 806 в конце 1968 года до 363 в середине января 1970 года). В докладе также отмечалось увеличение числа охранников и административных служащих. "Имеются достаточные доказательства того, что в определенное время здесь действительно происходили расовые столкновения, - говорилось в докладе. - Подкомиссия не установила случаев принуждения заключенных к актам гомосексуализма, однако имеются признаки того, что отдельные случаи подобного рода имели место".

Подкомиссия Рэндолла заявила также, что ею установлены два случая, когда заключенные были распяты на заборе с помощью цепей, что существовал "ледяной ящик" и что охрана избивала заключенных. Правда, в докладе отмечалось, что все эти недостатки были устранены.

Успокоительные слова. Но услышать их довелось не потому, что комиссия палаты представителей по делам вооруженных сил упрямо отстаивала свою монополию на контроль над вооруженными силами во всех аспектах их деятельности, а потому, что публичные разоблачения в двух журналах пролили свет на эти ужасные условия, и потому, что появилась возможность "поговорить" о каких-то насилиях негров над белыми морскими пехотинцами.

Интересно, проявил бы председатель комиссии такую же готовность расследовать тревожное положение в Кэмп-Пендлтон, если бы поступили сигналы о преследовании негров? Интересно также, проявила ли бы комиссия ту же прыть в расследовании условий, существующих практически в каждой военной тюрьме в нашей стране и за её пределами?

Дальнейшим напоминанием о существовании трудных проблем в пендлтонской тюрьме явилась разразившаяся 26 августа 1970 года четырехчасовая рукопашная схватка, которую представитель командования морской пехоты охарактеризовал как "расовый беспорядок". В итоге 15 человек было арестовано. Телесные повреждения получили 8 человек.

Тюрьмы, даже и в гражданской жизни, - пасынки общества. Их обитатели живут за стенами, отрезанные от всего мира, и их нужды не столь охотно рассматриваются.

Нельзя ожидать того, что идеальные граждане страны окажутся в тюрьмах и застенках. И в морской пехоте лучшие люди не сидят в тюрьмах. В Кэмп-Пендлтон большинство заключенных отбывает наказание за самовольные отлучки, к которым они прибегли, чтобы избежать отправки во Вьетнам. Многие из них уходили в самовольную отлучку неоднократно. Этих людей посадили в тюрьму не для того, чтобы исправить или перевоспитать, а для того, чтобы сломить их волю. Ожидалось, что рано или поздно они придут к выводу, что лучше быть во Вьетнаме, чем сидеть в пендлтонской тюрьме. Такая атмосфера, естественно, стимулирует жестокость.

Жестокое обращение с заключенными официально запрещено, так же как запрещено грубо обращаться с новобранцами. Однако трудно, очень трудно доказать, что жестокость действительно имела место. Каждый раз приходится решать, кто же говорит правду: заключенный (новобранец) или охранник (инструктор). Истина торжествует еще реже, особенно если речь идет об инструкторе или охраннике, побывавшем во Вьетнаме, и новобранце или заключенном, не желающем отправляться на войну.

Многие тюремные охранники являются обыкновенными морскими пехотинцами, не подготовленными специально для службы в тюрьме. Они приходят на службу в тюрьму, будучи уверенными, что их подопечные - позор для морской пехоты, трусы, а поэтому не грех их ударить разок-другой. Многие соглашаются с офицером морской пехоты, слова которого приводил журнал "Лайф". Этот офицер сказал, что единственный способ разрешить проблему в тюрьмах морской пехоты - это выбирать по одному заключенному в месяц и расстреливать, и так до тех пор, пока не останется ни одного человека в тюрьме.

В тюрьмах всегда поддерживается такая атмосфера в отношениях между охранниками и заключенными, которая невольно толкает заключенных к стычке с охранниками. "Они ждут, чтобы заключенный ударил охранника в ответ на оскорбление. Им только этого и надо", - заявил один морской пехотинец.

Согласно официальной системе подачи жалоб заключенный может изложить факты грубого обращения с ним в специальном опросном листе. Один из заключенных бруклинской тюрьмы морской пехоты наглядно пояснил, что происходит, если заключенный осмеливается на этот шаг: "Опросные листки не выходят из стен тюрьмы. Стоит только заключенному воспользоваться своим правом подачи жалобы, как он немедленно попадет в одиночную камеру, подвергнется так называемой дисциплинарной изоляции.

Условия содержания заключенных в этих камерах такие же, как и в гражданских тюрьмах. Дисциплинарная изоляция в тюрьмах морской пехоты применяется как мера наказания заключенных, нарушающих нормы поведения, пытавшихся совершить побег, употреблявших наркотики, подозреваемых в гомосексуализме.

"Заключенного могут подвергнуть дисциплинарной изоляции только по приказу начальника тюрьмы", - заявил один из офицеров морской пехоты в бруклинской тюрьме. Это заявление явно не соответствует действительности, ибо по меньшей мере один заключенный был подвергнут дисциплинарной изоляции в то время, как авторы обходили тюрьму, а начальник тюрьмы не мог дать такого распоряжения, так как он в это время отсутствовал.

В тюрьме, как и в рекрутском депо, журналисту не приходится доверять тому, что говорят его собеседники - официальные лица. Впрочем, и заявления новобранцев не всегда соответствуют истине.

Увидев одного из авторов этой книги, идущим по бруклинской тюрьме с магнитофоном в руках, заключенный одиночной камеры крикнул сопровождавшему нас офицеру; "Откуда это у вас неожиданная забота о заключенных? Потому что этот человек здесь? Все вдруг стало хорошо. Я никогда не видел, чтобы сюда приходили люди и задавали нам вопросы. Что ж это такое?"

"Вы меня видели здесь каждый день?" - спросил офицер.

"Не каждый день, но вы стараетесь бывать здесь", - ответил заключенный.

"Сколько раз на этой неделе вам было разрешено выйти из этой камеры, чтобы пойти к врачу, зубному врачу или еще куда-нибудь?" - спросил офицер.

"Ни разу!" - воскликнул заключенный.

"Я не верю вам", - сказал офицер.

"Я записался к зубному врачу в прошлую пятницу, когда меня только посадили сюда, и..."

"Давайте все выясним, - твердо сказал офицер. - Мы не собираемся обманывать вас, потому что здесь этот человек с магнитофоном. Мы не будем обманывать и его. Вы не единственный человек в этом здании и на военно-морской базе. И когда зубной врач сможет, он вызовет вас".

Все дело было не в необходимости для этого человека пойти к зубному врачу, а в его желании хоть на время выбраться из одиночной камеры.

Продолжительность пребывания в одиночной камере различна в каждом отдельном случае. "Срок дисциплинарной изоляции, - объяснили нам, - определяется поведением заключенного. Если он будет там валять дурака, то может находиться в одиночке довольно долго. Если же он ведет себя хорошо, говорит, что понял свою ошибку, то может выйти через несколько дней".

Любая тюрьма - не курорт. Что касается военных тюрем, то из-за существующей тенденции избегать всяческих расходов и траты времени на их улучшение они часто являются самыми плохими тюрьмами в нашей стране. В одном отчете говорилось, что пендлтонская тюрьма по своим ужасам превосходит тюрьму в Андерсонвиле времен гражданской войны. Пендлтонская тюрьма считалась худшей, потому что в ней было больше заключенных, больше проблем. Перед тюрьмой в Пэррис-Айленд стоят проблемы совершенно другого характера, ибо здесь большинство заключенных составляют новобранцы. Местонахождение тюрьмы также оказывает значительное влияние на состояние порядка в ней. Исправительному центру в Пэррис-Айленд, изолированному от всего остального мира, не приходится сталкиваться с проблемами, которые характерны для тюрьмы в Кэмп-Пэндлтон, находящейся в районе размещения центров по отправке войск во Вьетнам. Нет в Пэррис-Айленд и таких проблем, которые ежедневно встают перед офицерами и охраной тюрьмы морской пехоты, расположенной в самом сердце нью-йоркского гетто Бедфорд-Стивезан. Речь идет о борьбе с наркотиками, торговля которыми приняла широкие масштабы в этом районе

Одного заключенного спросили: "Что нужно, чтобы достать наркотики?"

"Быть морским пехотинцем, и я думаю, что вам в конце концов удастся найти все, чего вы хотите", - ответил заключенный.