Глава VII. О средствах массовой информации

Во времена путешествия Токвилля по Америке основным источником информации для населения служили газеты. Она пополнялась с помощью частной переписки и личного общения. Количество газет, выходивших в Америке в 30-е годы прошлого столетия, считают по-разному: указывается цифра в 700 - 800, максимально - около 1000 названий. В одном исследовании из примерно 700 учтенных изданий 650 числились еженедельными, а 65 ежедневными. Существовало несколько газет, выходивших дважды или трижды в неделю либо только по воскресеньям. Однако строгое соблюдение религиозных обычаев именно в эти дни не способствовало чтению, что препятствовало увеличению воскресных публикаций.

Многие издания, выходившие в 1830 году, носили преимущественно коммерческий характер. И зачастую "торговые" газеты уже своим названием отражали рекламную направленность, например "Дейли эдвертайзер" (дословно: "Ежедневный рекламодатель"), выходившая в городе Бостоне, как и одноименная газета в городе Рочестере. В большинстве газет подобного рода на рекламу приходилась половина или даже свыше половины публикуемых материалов. Чаще всего для объявлений использовался такой же или чуть более крупный шрифт, что и для обычных сообщений. В целом же объявлениям в ту пору отводилось сравнительно меньше места, чем в большинстве столичных газет наших дней. Современные газеты точнее соответствуют несколько завышенному указанию Токвилля на то, что в 30-е годы XIX века на рекламу приходилось 3/4 площади основных газет.

Наряду с рекламой и коммерческой информацией "торговые" газеты публиковали международные и местные новости, а также сообщения из других штатов. Некоторые из них помещали много материалов о политической жизни страны, другие, наоборот, воздерживались от этого. Газеты, предназначенные для широкого круга читателей, как правило, содержали меньше объявлений, но больше сообщений о внутренних и международных событиях. К специальным или рассчитанным на определенные читательские круги относились религиозные и сельскохозяйственные издания, публикации на иностранных языках (главным образом немецком), несколько рабочих газет. Начали выходить первые печатные органы противников рабства.

По современным масштабам разовый тираж отдельных газет был невелик. В крупных городах он не превышал примерно 4 тыс. экземпляров. Газеты не продавались на улицах, а распространялись только по подписке. Подписная цена для ежедневных изданий колебалась в пределах от 6 до 10 долл. в год. (В Новой Англии для двух или трех газет меньшего формата она составляла всего 4 долл.) Подписка на еженедельники и газеты, издававшиеся дважды в неделю, естественно, стоила дешевле.

Поскольку издатели выходивших в восточных штатах газет постоянно настаивали на предварительной оплате подписки, для рабочих они оказывались недоступными. Крупные газеты, выпускавшиеся в больших городах, были рассчитаны главным образом на предпринимателей, занимавшихся частной практикой лиц и интеллигенцию. Лишь некоторое время спустя после поездки Токвилля получили распространение дешевые газеты, тогда их смогли приобретать и городские рабочие.

Издатели газет в западных штатах проявляли больше гибкости в отношении условий подписки. Вероятно, их подписная цена была в среднем ниже, чем на Востоке. Некоторые издатели соглашались на оплату подписки в конце года по несколько более высоким ставкам, чем при предварительной оплате. В тех районах Запада, где ощущалась нехватка наличных денег, газеты могли оплачиваться товарами. Их редакторы и издатели принимали при подписке вместо наличных денег дрова, свечи и т. д. Такой порядок не всегда оказывался успешным. Так, одна из газет - она распространялась на территории современного штата Мичиган - поместила зимой 1835 года следующее объявление: "Сообщаем подписчикам, обязавшимся снабжать нас дровами, что мы замерзаем".

Для первых издателей реклама являлась важным источником дохода. Публикуемые объявления были невероятно разнообразными. В них шла речь обо всем - от сообщений о потерявшихся лошадях и коровах до предложении о продаже невольников или сведений о розыске беглых рабов, от расписаний пароходов, дилижансов и омнибусов до рекламы патентованных лекарств. Часто рекламные объявления помещались без всяких изменений из номера в номер в течение многих месяцев, года, а то и дольше. Плата за их публикацию в этом случае оказывалась невысокой, по крайней мере в одном историческом исследовании высказывается мнение, что она была явно заниженной.

Как и в наши дни, заказные публикации составляли важный источник доходов, особенно для издателей и типографий в небольших городах и в сельской местности. Подобно тому, как сейчас газеты, прежде всего в центрах графств, конкурируют между собой за право помещать официальные сообщения, в 30-е годы прошлого века велась борьба за получение заказов, обеспечивавших издателям финансовую поддержку. В эпоху Джефферсона и Гамильтона политические деятели общенационального масштаба осуществляли непосредственное субсидирование газет. С приходом к власти Джексона методы осуществления политики стали более утонченными. И газеты, занимавшие по отношению к его администрации дружественную позицию, начали получать заявки на публикацию правительственных материалов. Подобные заказы от конгресса и министерств могли приносить прибыль. Федеральные органы оказывали поддержку некоторым провинциальным газетам. Например, несколько раз в год местные почтовые отделения публиковали списки имевшихся у них невостребованных писем. Заказы на такие публикации, вполне понятно, доставались органам печати, пользовавшимся покровительством властей. Одна из газет, выступавшая против Джексона, потеряла этот источник дохода после прихода его к власти. Правительства штатов, местные органы власти также отдавали предпочтение "ортодоксально мыслящим" газетам при размещении заказов на публикацию официальных материалов.

В 30-х годах XIX века большинство газет по своему формату не отличалось от нынешних, хотя в то время выпускалось и несколько малогабаритных изданий. Обычно они состояли из четырех полос, каждая делилась на шесть колонок. Чаще всего применялся шрифт в пять с половиной пунктов. В 1833 году бостонская "Транскрипт" с целью экономии места и, значит, увеличения количества публикуемых объявлений стала использовать для рекламных материалов шрифт диамант (четыре с половиной пункта). Объем газеты и размер шрифта, как и в целом формат, определялись техническими возможностями и наличием бумаги. Обычно в типографиях применялись плоскопечатные машины. Четырехполосная газета печаталась с двух сторон на одном бумажном листе. Сначала оттискивалась та его сторона, где располагались первая и четвертая, а затем - вторая и третья полосы. Поэтому на первой и последних полосах помещались объявления и другие материалы, которые могли быть набраны задолго до выхода газеты. Внутренние страницы отводились главным образом для новостей, редакционных комментариев и рекламных объявлений, поступавших в последний момент. Иллюстрации помещались только в разделе объявлений, причем они были стандартными и представляли собой лишь своего рода символические обозначения. Небольшой рисунок дома использовался в виде заставки для объявлений о продаже недвижимости, изображением парохода или дилижанса обозначался раздел о расписании транспорта. В силу ряда причин для объявлений не использовался крупный декоративный шрифт. Некоторые издатели считали это бесполезной тратой газетной площади, другие - ущемлением интересов основных рекламодателей. Возникали также проблемы технического характера, связанные с изменением стандартных размеров колонок. Подлинный расцвет рекламы наступил примерно четверть века спустя.

В описываемый период количество распространенных по подписке номеров не отражало степень популярности газеты и круг ее читательской аудитории. Токвилль отмечал, что пресса достигала самых отдаленных уголков - таких, как Мичиган, который во время его поездки еще именовался территорией. "В Америке в каждом новом штате одной из самых неотложных задач считается доставка почты, - писал он. - В лесах Мичигана нет такой одинокой хижины, такой дикой долины, куда хотя бы раз в неделю не приходили письма и газеты..." Условия жизни и нравы обитателей Кентукки и Теннесси оставляют желать много лучшего, отметил он. И вместе с тем обратил внимание на то, что в любом, самом убогом жилище часто можно было обнаружить книги "и почти всегда газеты". Упомянув о лености западных пионеров-колонистов, он утверждал, что "эти люди тем не менее принадлежат к наиболее цивилизованным и разумным во всем мире... Как и все американцы, они сохранили философский склад ума и полемический дух англичан. Просто поразительно, сколько писем и газет доставляется в эти глухие леса... Не думаю, что даже в самых просвещенных провинциях Франции существует в таких размерах и столь динамичная интеллектуальная жизнь, как в этой дикой глуши".

Повсеместное распространение прессы не было случайным. Еще в тот период, когда Америка была колонией, разрешалось бесплатно обмениваться по почте отдельными номерами газет. Такая практика сохранилась и в XIX веке. В результате сложилась система обмена новостями, подобная той, что существует в наше время в практике телеграфных агентств. Широко применялась перепечатка и распространение сообщений о новостях, заимствованных из других газет. В этих случаях дата первоначальных публикаций часто не указывалась. Видимо, издатели предполагали, что их читатели, имея некоторое представление о расстояниях и существующих сроках доставки почты, могут сами определить эту дату.

Примерно через шесть недель после приезда Токвилля и Бомона в Америку журнал "Детройт курьер" поместил без указания числа следующее сообщение:

"Тюремные порядки. Два французских джентльмена по поручению короля Франции прибыли в нашу страну, чтобы посетить тюрьмы и ознакомиться с существующим в них режимом. Они провели две недели в графстве Вестчестер, штат Нью-Йорк, и заявили, что организация дела во многих из существующих там тюремных заведений гораздо лучше, чем в тех тюрьмах, которые они посетили в Европе".

Обычно краткое изложение официальных сообщений или комментарии к ним содержались только в редакционных статьях. В отличие от "Нью-Йорк тайме" и других современных изданий в те времена не практиковалась публикация каких-либо сообщений на видном месте в одной части газеты, а затем полного текста соответствующей речи или документа - в другой. Такой текст сам по себе представлял информацию о новостях и не сопровождался каким-либо предварительным или заключительным анализом.

Обычным явлением была перепечатка материалов или краткое изложение новостей, опубликованных в иностранных газетах. Хорошо освещались события внутренней жизни страны. Зачастую они излагались в форме переписки между высокопоставленными должностными лицами, например между президентом Джексоном и различными сотрудниками правительственного аппарата. Осуществлялась публикация президентских посланий, а также выдержек из речей, произнесенных в конгрессе. Две вашингтонские газеты приводили подробные и исчерпывающие отчеты о заседаниях конгресса, выполняя примерно ту же самую роль, что и "Конгрешнл рекорд" в наши дни. Подробно освещались также события в политической жизни штатов, особенно это относится к газетам, выходившим в их столицах. "Огайо стейтс джорнал" и "Коламбус газетт" публиковали отчеты о заседаниях законодательных органов своих штатов, а также пространные доклады о стоящих перед ними проблемах.

Как правило, местным новостям уделялось меньше внимания, чем сообщениям из-за рубежа, общенациональным событиям или информации, касающейся жизни отдельных штатов. Возможно, это происходило потому, что обычно всякий редактор отбирал материалы для публикации всецело по своему усмотрению, лишь иногда ему помогали члены его семьи или какой-нибудь доброволец. Фигура профессионального репортера в то время была вовсе неведома. Газета "Рипабликэн", выходившая в городе Спрингфилде, штат Массачусетс, в частности, относительно местных новостей свидетельствовала: "Редактор исходил из того, что они все равно уже известны каждому. Поэтому он посвятил все свои усилия информированию читателей о том, о чем нельзя было узнать каким-либо иным образом". И действительно, "в первых номерах "Рипабликэн" можно обнаружить сообщения о чем угодно, кроме событий в самом Спрингфилде", записал Токвилль.

Хотя обычно в газетах существовали специальные отделы рекламы и новостей, читатель сталкивался с невероятной мешаниной из тех же самых объявлений и разнообразной информации. Особенно часто это имело место на внутренних полосах, где совершенно без всякой логической связи могла быть опубликована переписка между президентом страны и его аппаратом, международная информация и материалы, которые мы теперь назвали бы чисто развлекательными. Однако они, как предполагалось, должны были оказывать воспитательное воздействие на читателей. В номере от 30 марта 1827 года выходившая в Нью-Йорке "Фридемз джорнэл" на одной и той же странице поместила продолжение "Мемуаров капитана Пола Каффи", рецензию на книгу "Яркие личности" и трактат под названием "Как протрезветь". Один из историков прессы высказал предположение, что редакторы не придавали особого значения расположению материалов, поскольку, по их мнению, читатели в любом случае должны были ознакомиться целиком со всем номером.

В начале XIX века газеты не печатали советов относительно того, как правильно играть в карты. Не было колонок обозревателей, уголка юмора, сплетен, гороскопов, объявлений о желании вступить в брак, спортивных разделов и светской хроники. Некрологи публиковались редко. Карикатуры, особенно политического характера, обычно появлялись в журналах или в чисто рекламных изданиях, но не в газетах.

Создается впечатление, что поэты и их творчество пользовались большим вниманием и уважением со стороны газет, чем сейчас. Стихи иногда попадали на первую полосу, при этом они могли быть напечатаны и без указания автора, и за его подписью, и под псевдонимом. Ранние поэтические произведения Джона Гринлифа Уиттьера впервые увидели свет на газетной полосе. Он также писал прозу для газет и работал как редактор, подобно Уильяму Каллену Брайанту, редактировавшему нью-йоркскую "Ивнинг пост". Вскоре после путешествия Токвилля в одну из типографий в качестве посыльного поступил тринадцатилетний мальчик по имени Уолт Уитмен. Значительную часть своей сознательной жизни он проработал на журналистском поприще как редактор, а затем и писатель. По всей вероятности, поэты, особенно если они занимались политикой, неохотно публиковали свои произведения под собственным именем. Наиболее известен в этом отношении случай с Авраамом Линкольном. В 1846 - 1847 годах Линкольн часто переписывался со своим другом Эндрю Джонсоном - он проживал в штате Иллинойс. Джонсон, как и Линкольн, проявлял большой интерес к поэтическому творчеству. Будущий президент отправил другу несколько своих стихотворений, которые тот предложил для пробы опубликовать. Линкольн согласился при условии, что это будет сделано анонимно. "Короче говоря, - писал он, - я вовсе не испытываю неудовольствия от соблазна напечатать стихи, они же вирши или как их там еще можно назвать... Однако мое имя не должно упоминаться ни в коем случае. Я не настолько уверен, что они хоть кому-нибудь понравятся, чтобы подвергать себя риску оказаться посмешищем из-за того, что я их автор". Между тем две поэмы Линкольна - "Дом моего детства" и "Маньяк" - были опубликованы в газете "Виг", выходившей в городе Куинси.

Пресса 30-х годов прошлого столетия наталкивалась и на критическое отношение со стороны своих современников. Токвилль беседовал с теми, кто придерживался таких взглядов, и во многом соглашался с ними. "В целом американские журналисты занимают в обществе очень невысокое положение, - писал он, - а их образование весьма поверхностно..." Конечно, на северо-востоке страны было много редакторов с высшим образованием. В отношении же мелких городов и западных территорий Токвилль был совершенно прав. Однако все говорит за то, что даже в таких местах к издателям и редакторам относились если не как к литературным или интеллектуальным дарованиям, то по крайней мере как к почитаемым предпринимателям.

Молодая американская пресса, с которой познакомился Токвилль, отражала по своему содержанию и характеру низкий уровень образования и культуры, характерный для редакторов того времени. Сравнивая американские газеты с французскими, он отмечал, что в Америке публиковалось гораздо больше рекламы, чем важных сообщении или комментариев. "Там три четверти вороха газетной бумаги, который окажется у вас в руках, обычно заполнено объявлениями, а остальная часть содержит политическую информацию или просто анекдоты. Только изредка, в каком-нибудь укромном уголке, вы наткнетесь на действительно заслуживающие внимания рассуждения, в которых французские читатели испытывают повседневную потребность", - писал Токвилль. И он приходил в ужас от низкопробного стиля американской прессы, почти полного отсутствия у нее каких-либо моральных принципов. "Грустно видеть, какой поток грубых оскорблений, мелкого злословия и грязной лжи захлестывает газеты, эти органы политических партий, и с каким постыдным пренебрежением к человеческим приличиям они ежедневно выставляют на суд общественного мнения честь семьи и тайны домашнего очага". Далее он пояснял: "Отличительной чертой американского журналиста является прямая и грубая, без каких бы то ни было тонкостей атака на эмоции своих читателей; он отбрасывает все принципы ради того, чтобы, осуществляя слежку за личной жизнью людей и выявляя их слабости и пороки, завоевать их внимание".

Возможно, что подобные оценки Токвилля в значительной мере были связаны с его впечатлениями от нападок прессы, которым постоянно подвергалась политика Джексона, да и сам президент. Отдельные газеты выделялись как стилем своих редакционных статей, так и степенью ожесточенности, с которой они отстаивали свою политическую линию. Многие печатные органы действительно публиковали страстные редакционные статьи в защиту президента Джексона и его администрации либо остро критиковали его. Однако в целом пресса не проявляла ни "пагубных стремлений", ни "ярости", на которые сетовал Токвилль. Не столь часто писалось в газетных репортажах и о личной жизни государственных деятелей.

Во время поездки Токвилля газеты в разделах новостей - или по крайней мере сплетен - много писали об истории Пегги О'Нил Тимберлейк-Итон. За пятнадцать лет до этого привлекательная и кокетливая Пегги вышла замуж за военного моряка Тимберлейка. Поскольку он надолго уходил в море, Пегги продолжала жить в доме своего отца в Вашингтоне. Там же на полном пансионе долгое время жил близкий друг президента Джексона, сенатор от штата Теннесси Джон Итон. По Вашингтону поползли сплетни о том, что, пока бедный Тимберлейк находился в плавании далеко в море, его жена завела роман с сенатором Итоном. В 1828 году Тимберлейк умер. Меньше чем через год Пегги вышла замуж за Итона, а вскоре после этого Джексон назначил его своим военным министром. Жены нескольких членов кабинета Джексона, шокированные поведением Пегги Итон, отказались наносить ей визиты. За внешне светской "баталией" в какой-то мере скрывалась подспудная борьба за власть между известными политическими деятелями. Женитьба самого Джексона на разведенной женщине стала причиной многочисленных сплетен на всем протяжении его политической карьеры. Именно из-за этого, а также в силу дружеской привязанности он постоянно принимал сторону семьи Итонов. Токвилль, весьма возможно, возмутился непристойными выпадами прессы по поводу женитьбы Джексона, как и по адресу Пегги Итон. И эти, в общем-то, частные случаи побудили его сделать чересчур широкие обобщения относительно злонамеренного характера американской печати.

Во второй четверти XIX века газеты оказывали большое влияние на политическую атмосферу страны, по крайней мере так считали тогда политические деятели. Одно из обвинений против Джексона состояло в том, что он развратил прессу, назначая на государственные должности оказавших ему поддержку редакторов. И в наши дни, следует заметить, редакторы пользуются расположением президентов и часто в качестве вознаграждения назначаются членами различных комитетов, послами либо на другие государственные должности.

Когда президент Джексон понял, что его не устраивает активность одного из вашингтонских печатных органов, он начал содействовать созданию новой газеты - "Вашингтон глоб". Она стала получать большое количество заказов на публикацию правительственных документов, а назначенных Джексоном сотрудников государственного аппарата и его сторонников всячески поощряли подписываться на нее. В свою очередь "Вашингтон глоб" превратилась в правительственный рупор и оказывала неизменную поддержку президенту. По рассказам, сам Джексон (близкий друг и политический союзник Фрэнсиса П. Блэра, редактора этой газеты), когда к нему обращались за решением сложного вопроса, неизменно говорил: "Посоветуйтесь с Блэром", - либо: "Пусть этим займется Блэр - он знает все".

В наши дни президенты менее откровенно проявляют свое отрицательное отношение к прессе. Во времена правления Джона Кеннеди получил огласку случай, когда одна из газет была исключена из списка изданий, заказываемых для библиотеки Белого дома. А сам президент как-то заметил, что, "чем больше он читает, тем меньше ему нравится это занятие". Президент Никсон на приеме в честь Алисы Рузвельт-Лонгу орт в день ее девяностолетия сказал, что она прожила так долго в известной мере и потому, что не слишком часто читала "Вашингтон пост" или "Вашингтон стар".

На ранних этапах своего существования американская пресса с ее непосредственностью была свободной, а опасность ее монополизации невелика. Экономическая сторона издательского дела позволяла без особых затруднений начать выпуск новой газеты. "Каждый может заняться этим, - говорил Токвилль, - однако конкуренция препятствует тому, чтобы какая-либо одна газета могла рассчитывать на большие прибыли, и поэтому коммерсанты с размахом предпочитают не тратить времени на подобные начинания".

Один юрист из Нью-Йорка, объясняя Токвиллю существо американского закона об ответственности за клевету, настаивал на том, что высказывать свое мнение можно совершенно беспрепятственно. Однако, если газета публикует клеветнические измышления, если "она необоснованно усматривает в каких-либо действиях преступные мотивы, тогда она подвергается преследованию в судебном порядке и на нее налагается крупный штраф". Юрист рассказал, что он сам возбудил дело против автора статьи, в которой утверждалось о вынесении судом присяжных приговора на основании политических мотивов.

Хотя Токвилль настоятельно подчеркивал важную роль свободной прессы в Америке и вообще в условиях демократии, он серьезно сомневался в том, что пресса действительно свободна и оказывает большое воздействие на общество. Он не верил, что печать способствовала формированию непредвзятого динамичного общественного мнения. На его взгляд, дело обстояло совсем иначе: "Если уж американцы ухватились за какую-нибудь идею, будь она правильной или совершенно неразумной, нет ничего более трудного, чем выбить ее из головы". Токвилль считал, что во многом повинна свобода прессы: "Замечено, что во времена, когда кипели религиозные страсти, люди иногда меняли веру, в период же всеобщего скепсиса каждый упорно придерживался своих убеждений. В политике при наличии свободной прессы происходит то же самое. Все общественные теории поочередно оспариваются и опровергаются; те, кто одобряет одну из них, упорно держатся за свои взгляды не потому, что они уверены в их правильности, а в силу того, что сомневаются в возможности изыскать что-либо лучшее".

В 1830 году существовало около 65 ежедневных газет, а их тираж, вероятно, составлял менее 300 тыс. экземпляров. В 1977 году в Америке было 1762 ежедневные газеты. Их общий тираж достигал примерно 61 млн. экземпляров. Поскольку население США составляет около 216 млн. человек, одно название приходится на каждые 122 тыс. жителей. Если бы в 1830 году кто-либо возымел желание приступить к изданию нового периодического органа, то это могло быть осуществлено при наличии очень небольшого первоначального капитала. Теперь же для учреждения крупной ежедневной газеты требуются миллионы долларов. Почти никто, кроме очень богатых людей, не может иметь такую газету в личной собственности.

Газетным концернам в наши дни принадлежит около 60 процентов ежедневных изданий в США, тираж которых составляет примерно 70 процентов совокупного общенационального тиража. Компания "Ганнет" имеет приблизительно 70 газет, "Скриппс лиг ньюспейперс" - около 20, "Ньюхаус" - примерно 30, "Скриппс-Говард" - 15 газет и т. д. Некоторые из концернов, заинтересованные главным образом в коммерческом потенциале своих предприятий, позволяют редакторам на местах пользоваться значительной самостоятельностью. Другие владельцы, как корпорации, так и отдельные лица, осуществляют строгий контроль над редакционной политикой и отбором новостей.

Высокая степень концентрации собственности и контроля характерна не только для газет. Во многих случаях это относится и к владению радио- и телевизионными станциями, даже сетями таких станций, книгоиздательскими компаниями и журналами, а также к контролю над ними.

Компания "Си-би-эс" владеет более чем 20 журналами и издательством "Холт, Райнхарт и Уинстон" - по крайней мере так обстояло дело в недавнем прошлом. Сообщить точные сведения весьма трудно, поскольку в мире конгломератов продажа и передача собственности происходят ежедневно.

"Радиокорпорейшн оф Америка" является хозяином издательства "Рэндом хаус", а также вещательной компании "Нэшнл бродкастинг". Компания "Доу Джонс" издает "Уолл-стрит джорнэл" и "Бэрроне нэшнл бизнес энд файненшнл уикли". Она занимается изданием книг и принимает участие в деятельности двух зарубежных коммерческих информационных служб. Компания "Вашингтон пост" владеет газетой того же названия, газетой "Трентон тайме", журналом "Ньюсуик", одной радио- и четырьмя телевизионными станциями. Совместно с газетой "Лос-Анджелес тайме" ей принадлежит также информационное агентство.

Австралийский издатель Руперт Мердок - конгломерат в лице одного человека - в настоящее время контролирует журналы "Нью-Йорк" и "Нью Уест", газеты "Нэшнл стар", две техасские газеты, "Нью-Йорк пост" и "Виллидж войс", также "выходящую в Нью-Йорке.

Компания "Нью-Йорк тайме" издает одноименную газету, "Фэмили сёркл", "Ас", журнал о теннисном спорте, два журнала о гольфе, три газеты в Северной Каролине, а также десять газет во Флориде. Ей принадлежат книгоиздательские компании "Арно пресс", "Кэмбридж бук" и "Квадрангл - Нью-Йорк тайме бук".

Во многих американских городах отсутствует конкуренция между какими бы то ни было газетами, принадлежащими разным хозяевам. Согласно последним сведениям, лишь в менее чем 40 городах читатели имеют возможность выбирать между ежедневными изданиями, контролируемыми различными лицами. Эти города не составляют и 3 процентов всех городов, где выходят ежедневные газеты. Какое воздействие подобная концентрация оказывает на информирование общественности, формирование ее взглядов, установить трудно. В большинстве издательских концернов можно обнаружить сходство позиций редакторов и совпадения в освещении событий. То же самое относится и ко многим не входящим в концерны газетам; для них основным источником поступления новостей являются телеграфные агентства. В качестве редакционных комментариев такие газеты публикуют статьи объединенных в общенациональные синдикаты обозревателей.

Обозреватели-профессионалы - сравнительно новое явление в американской прессе, и их роль еще полностью не определена. Использование услуг таких журналистов представляет собой признак капитуляции со стороны редакторов и издателей и в некоторой степени нарушение интересов читателей. Джон К. Гэлбрейт¹ дал на этот счет такие пояснения: "С одной стороны, журналисты, призванные готовить комментарии для газетных колонок еженедельно или несколько раз в неделю, исчерпывают всю правдивую информацию и вынуждены пускать в ход воображение, что зачастую само по себе порочно... С другой стороны, почти все наши политические комментарии рождаются в Вашингтоне. Столичные политики, обсудив положение дел между собой, передают ложную информацию вашингтонским журналистам, которые в свою очередь после дополнительных дискуссий публикуют ее в изданиях, внимательно изучаемых теми же самыми политиками. Это единственная, на редкость успешная закрытая система для повторного использования мусора, которая когда-либо существовала".

¹ (Гэлбрейт Д. К. - известный американский ученый и политический деятель)

Почти каждая, по крайней мере всякая примитивная цивилизация создавала организационные формы для выражения непродуманных суждений. В некоторых обществах их авторами становились шаманы, в других - гадалки, оракулы, прорицатели, в третьих - священнослужители. В нашем же случае ими, видимо, являются газетные обозреватели, хотя они сталкиваются с конкуренцией со стороны сенаторов Соединенных Штатов.

Современные газеты отличаются от газет 30-х годов XIX века и другими чертами. Изменилась форма подачи материалов, особенно это относится к рекламе. Возникли специальные разделы новостей, которые публикуются отдельно от остальных материалов. Светская хроника, страницы для женщин и гороскопы занимают значительную часть площади большинства ежедневных газет. Они могут быть и развлекательными. Однако в этом случае не оказывают большого влияния на воспитание и информирование общественности.

Право на свободу слова и печати существует только как неотъемлемая часть права на правду. Поскольку правда не может быть определена заранее, единственный практический подход состоит в том, чтобы позволить свободно говорить, писать и распространять то, что сказано и написано. По мере концентрации контроля над прессой все больше растет беспокойство как в самой прессе, так и среди общественности. Оно сводится к следующему: распространяет ли печать сведения именно о тех фактах, о которых она должна извещать, и излагает ли она альтернативы в тех случаях, когда возникают расхождения во мнениях.

Некоторые газеты поручили задачу выполнения критической оценки публикаций своим собственным редакторам и репортерам. Было создано несколько региональных журналистских советов по рецензированию, в настоящее время образованы и общенациональные объединения такого рода. Большинство представителей газет решительно высказались против учреждения особого органа, наделенного правом рецензирования. Особенно если бы в его составе оказались лица, не являющиеся профессиональными газетными работниками. Подобная позиция кажется разумной, хотя и вступает в противоречие с готовностью принимать различные награды за лучшие редакционные статьи, освещение событий и т. д. от организаций и лиц, не имеющих отношения к газетному цеху. Почему бы не согласиться с тем, чтобы такие или подобные им эксперты постоянно выражали свои суждения - что хорошо и что плохо в прессе?

Исследования показывают, что только небольшая часть населения Соединенных Штатов читает редакционные статьи и публикации обозревателей. Каким образом формируется общественное мнение, остается в известной мере загадкой. Однако все факты свидетельствуют о воздействии новостей в результате их преднамеренной или непреднамеренной редакторской обработки, тенденциозного изложения событий. И это воздействие оказывается значительно более сильным, чем влияние публикуемых в редакционном разделе газеты комментариев.

Существует еще и телевидение. Но прежде о радио. Оно вошло в категорию средств информации столь незаметно, что вызвало лишь незначительные, едва выявляемые изменения в обществе; они могли бы стать предметом изучения социологов и психологов. Сообщения по радио представляли собой зачитывание текста вслух, такими они, в сущности, остаются до сих пор. Некоторые специалисты, обследующие политические процессы, утверждают, что передававшийся по радио голос Франклина Д. Рузвельта во многом способствовал его политическому успеху. Находятся другие исследователи, по мнению которых при отсутствии телевидения Никсон оказался бы избранным на пост президента в 1960 году, и это не исключено. Достоверно, однако, что дополнение печатного слова радиосообщениями не привело к радикальному изменению реакции общественности на получаемую информацию. Люди привыкли слушать чтение вслух. Написанное и произнесенное слово не очень отличалось друг от друга. Однако озвученное слово известной личности вместе с ее визуальным изображением и осветительными эффектами телевидения - это нечто иное, особенно если такое выступление не прямая передача событий, а "постановка", их разыгрывание.

Маленькие дети, впервые увидев людей на экране телевизора, стараются обойти его, чтобы обнаружить их сзади. Члены одной семьи в процессе съемки ее повседневной жизни для телепередач, по мнению некоторых исследователей, уже не были уверены, являются ли они действительно семьей или группой актеров. В одном из стихотворений президент Никсон был описан следующим образом:

Как крепость Белый дом, и президент 
С седой щетиною уткнулся в телевизор. 
Накал страстей в болельщике пределен - 
Не может оторваться от экрана, где игроки 
Плетут узор нестройный. 
Весь в позе он боксера-джентльмена. 
"Гони! Шуруй!" Ведь школа выражений - достойных и уместных - за плечами. 
Внезапно вырывается: "Джентльмены, позвольте мне заявить, что..." - и молчанье. 
Он слишком долго за собой следил, 
Глаза его вращаются, как фрукты 
В окошке аттракциона-автомата...

Как отметил Джей Эпштейн в своей книге "Новости ниоткуда", телевизионные сообщения формируются определенными структурными, навязываемыми извне регламентациями: правительственным регулированием вещания, установленным единым порядком оценки и отфильтровки информации, а также принятия решений. Кроме того, имеет значение сложившаяся практика найма репортеров и телережиссеров, у которых свои представления о ценностях в их текущей работе.

Личность телевизионных дикторов приобретает особое значение. При опросах с целью выявления общественного мнения в стране Уолтер Кронкайт¹ обычно заслуживает доверия. Почему же это происходит? Потому ли, что он может воспринимать сигналы суфлера совершенно незаметно для зрителей? Потому ли, что людям нравится его голос? Или, по их мнению, он излагает сбалансированную программу новостей? Являются ли его передачи несколько более продуманными, нежели передаваемые другими телевизионными компаниями? Отличаются ли его выступления лучшей режиссурой? Чувствуют ли люди себя увереннее, когда в конце программы он говорит: "Ну, вот так обстоят дела..."?

¹ (У. Кронкайт - один из самых известных и популярных телекомментаторов в США)

Ричард Салант, президент "Си-би-эс ньюс", однажды заметил: "Наши репортеры освещают события не со своей, а с ничейной точки зрения". Но существует гораздо большая вероятность, что информация о новостях представляет собой отражение не столько "ничейной" точки зрения, сколько мнения данной корпорации или организации. Это может приводить к возрождению сфабрикованных новостей.

Другой характерной чертой телевизионного информирования является зависимость от правительства как результат существующей практики выдачи разрешений на вещание и правил функционирования передающих станций. Этот факт отмечен руководителем службы информации одной из телевизионных систем, он заявил следующее: "На журналиста, работающего в газете или журнале, когда он занят освещением последних событий, оказывают влияние главным образом традиционные каноны американского журнализма... Журналист, ведущий передачи... должен также учитывать, что он работает в органе информации, который в отличие от печатного функционирует в соответствии с федеральными установлениями, регламентирующими то, что подлежит распространению".

Для деятельности телевизионных служб особенно характерно чувство страха - страха перед падением своей популярности, введением новых правил, утратой разрешения на вещание. Наиболее очевидно различия между телевидением и прессой проявляются в реакции отдельных органов на президентские послания. На практике президент США ставит телевизионные компании в известность о необходимости прервать их регулярные передачи, поскольку он намеревается выступить в наиболее благоприятное для вещания время. Обычно компании идут на это и предоставляют ему то количество времени в эфире, которое он считает необходимым, причем президент использует своих собственных продюсеров и редакторов.

Существует и ряд других способов регулирования деятельности телевизионных и в меньшей степени радиовещательных станций. Обычно для обоснования правительственного вмешательства в их деятельность выдвигается довод, что они функционируют на основе выданных федеральной администрацией лицензий, и, соответственно, конституционные гарантии свободы самовыражения в этом случае недействительны. Данный аргумент кажется сомнительным. Более убедительным представляется утверждение о необходимости защиты личной независимости, поскольку теле- и радиопрограммы попадают в любой дом прежде, чем создается возможность оценить, что они собой представляют.

Вместе с тем контроль над передачами новостей и образовательными программами наряду с вопросом о распределении времени в эфире приводит к возникновению ряда серьезных проблем, связанных с осуществлением цензуры. Конечно, если должны существовать правила и контроль, они обязаны быть точными и ясными, а не косвенными, осуществляемыми в виде угрозы лишения лицензии на право вещания. До тех же пор, пока не удастся выявить последствия воздействия телевизионных передач, если не считать их чисто развлекательных функций, требуется предпринять попытки предоставить большую свободу при составлении программ. Либо, если опасность станет очевидной, как это было установлено в отношении рекламы сигарет и крепких спиртных напитков, следует совершенно отменить передачи новостей и комментариев или те из них, которые касаются областей, где они могут иметь наиболее серьезные последствия, то есть религии и политики.

В то же время владельцы станций должны иметь больше уверенности относительно продления выданных им лицензий, как и возможности получения новостей из различных источников.

Не составляет труда выражать возмущение существующим положением вещей, создавая некий искомый идеал. Нелегко, однако, выработать конкретные рекомендации о том, что должно быть предпринято для обеспечения полного и беспристрастного, свободного от субъективных оценок освещения событий и публикаций сбалансированных редакционных комментариев.

Самым надежным путем является обеспечение многообразия публикаций, форм владения средствами информации или контроля над ними и повышение профессионального уровня работников телевидения и газет. Противоречия, конфликты и распри, которые возникают в результате деятельности свободной прессы, представляют собой неизбежный риск в свободном обществе.