Бесподобный Техас

Техасовец

- Хотите встретиться с ультраправым? Сделаем. У нас суперконсерваторов много. Так сказал мистер Микер, небрежно, одной рукой покручивая руль. За голубоватым противосолнечным стеклом «кадиллака» бежали навстречу лохматые, бородатые, похожие на сказочных разбойников пальмы. Мистер Микер - «мой» миллионер. Мой хозяин и чичероне в техасском городе Форт-Уэрт. Планируя поездку, я просил вашингтонских опекунов из Института правительственных дел познакомить меня с богатым техасским нефтепромышленником. И вот он передо мной - живой миллионер. Стройный черноволосый человек средних лет. Он встретил меня в зале ожидания форт-уэртского аэропорта.

- Ларри Микер, независимый нефтедобытчик, уайлд кэт (дикий кот), как говорим мы,- представился он.

Несмотря на возражения, подхватил мой чемодан: техасское гостеприимство не позволяет утруждать гостя!

Стеклянная дверь сама распахнулась перед нами. И снова, как тогда, когда вышел из самолета, ударила в лицо густая горячая волна раскаленного воздуха. Но мистер Микер быстрехонько открыл дверцу длинного блестящего лимузина - внутри прохладно, машина с кондиционированием воздуха.

Бросилось в глаза: на бетонном постаменте перед стеклянным зданием аэропорта распластал крылья бомбардировщик «летающая крепость» - огромный, серебристый, шестимоторный. Монумент процветающей здесь военной промышленности. Роль его выполняет настоящий самолет. Только модель, как говорят, устаревшая, давно снятая с конвейера,- В-36 -«миротворец».

Бородатые пальмы распластываются в стремительном полете, а Ларри Микер знай себе жмет на педаль акселератора. Стрелка спидометра ползет к ста. Сто миль в час!

- Мы в Техасе любим быструю езду,- говорит Микер, заметив мой взгляд.

Я это знаю. Знаю о техасской лихости, о том, что техасцы - это, как говорят американцы, «жесткие ребята». По Америке ходят анекдоты о их мужественности, гордости и гипертрофированном местном патриотизме.

Согласно шутливым преданиям, грейпфруты тут так велики, что девять штук составляют дюжину.

Комаров здесь ловят мышеловками.

Канарейки поют басом.

Мужчины настолько закалены, что спят, завернувшись в наждачную бумагу.

Влюбленные в свой штат жители не без гордости утверждают: Техас стоит на первом месте в стране по числу миллионеров, генералов и голов рогатого скота на квадратную милю площади!

Каких только чудес нет в экзотическом Техасе!

Саамая глубокая нефтяная скважина в мире!

Самые большие - «десятигаллонные» - шляпы!

Самые красивые девушки!

А разве можно умолчать о такой выдающейся местной достопримечательности, как искусство дрессировки блох! Тонкое искусство, процветавшее в средние века, а ныне утерянное человечеством всюду, за исключением этого штата, на знамени которого горит одна большая звезда и который гордые жители считают чем-то вроде государства в государстве.

Таков бесподобный Техас, «штат одинокой звезды».

В оправдание техасцев скажем: их самомнение имеет под собой кое-какие основания: размеры (Техас по территории превосходит Францию), богатейшие природные ресурсы, прежде всего нефть, оперативный простор молодого штата. Все эти материальные факторы штата-нувориша в сочетании с ковбойской привычкой «стрелять с бедра» создали определенный интеллектуально-психологический сплав - «тексас стайл» (Техасский стиль.), в котором сила предпочитается рассудку, смелая предприимчивость зачастую не подкрепляется здравым расчетом, а богатство не облагорожено культурой.

«Ту мач брон энд ту литтл брейнз» («Слишком много мускулов и слишком мало мозгов».),- говорят об этом штате злые языки на Севере.

Холодным огнем светится шкала спидометра. Стрелка закрепилась у отметки сто, а водитель не только следит за дорогой, но и краешком лихого зеленого глаза поглядывает на меня. Поглядывает, как петух на зерно, готовый клюнуть.

- Коммунист? - спрашивает он.

- Коммунист.

- А я воевал против коммунистов.

- Где?

- В Корее.

Ларри Микер говорит, что в 51-м году он оставил Остинский университет и пошел добровольцем в армию. Поехал на Дальний Восток, чтобы «остановить коммунистов». Участвовал в Корейской войне, «защищал свободу и демократию».

Свои взгляды Ларри Микер высказывал резко, уверенно, без тени сомнения в своей правоте, в том, что чего-то он, может быть, не знает или не понимает. Между прочим, меня удивили его весьма критические замечания в адрес Вашингтона.

- Правительство вмешивается не в свои дела,- говорит он.- Ущемляет права штатов, посягает на святая святых «американского образа жизни» - независимость бизнеса, распустило левых...

- Левых? - удивился я.

- Вот именно! - подтвердил он.

- Может быть, вы тоже суперконсерватор? - полюбопытствовал я.

- Что вы! По нашим техасским оценкам, я умеренный демократ. Демократ джефферсоновского типа, как определил бы я сам.

Ларри Микеру нельзя было отказать в одном несомненном достоинстве - четкости и немалой для данного случая откровенности. Многое в характере и взглядах миллионера-политикана стало мне ясным через день-другой, когда довелось познакомиться с Микеромстаршим. Суровый старик с дремучими взглядами был образцом первобытного капиталиста почти вымершего в Европе типа. Он был буквально против всего, на что, лавируя, идет современный капитализм: государственного регулирования экономики, пособий по безработице, медицинской помощи престарелым.

Вспомнилась любопытная история, рассказанная некогда американским другом. Как-то «Уолл-стрит джорнэл», газета сугубо деловая, заполненная столбцами цифр и корреспонденция-ми с биржи, опубликовала редакционную статью о повести Хемингуэя «Старик и море». Газета отзывалась о книге в самых восторженных выражениях. Не потому, что прожженных волков из «денежной ямы» восхитили художественные достоинства хемингуэевского шедевра. Нет, волков растрогало другое.

- Смотрите,- говорила «Уолл-стрит джорнэл» американцам,- старый рыбак - мужественный человек, пример для подражания. Он не клянчит у правительства пособий, не требует бесплатной медицинской помощи, не просит приличного жилья с твердой квартплатой. Это настоящий человек!

Вспоминая те давние восторги читателей Хемингуэя с Уоллстрита, я ловлю себя на мысли, что одинокого, ни от кого не ждущего помощи старика Хемингуэя могли бы в чисто пропагандистских целях поднимать на щит и люди «команды Рейгана», администрации, так активно наступающей на социальные завоевания американцев... Могли бы... Но нувориши из Калифорнии, судя по всему, редко заглядывают в книги отечественных классиков и еще реже используют в своих публичных выступлениях художественные образы.

...Мистер Микер сбросил скорость. Впереди, за выпуклым ветровым стеклом, развертывались довольно узкие улицы города, В сгущавшихся сумерках проплывали неоновые вывески, освещенные окна магазинов. Мы подъехали к большому громоздкому зданию, над входом которого горели буквы «Отель Техас».

- Итак, завтра встреча с ультраправым!

- О'кэй.

- Гуд найт!

Ультра был совсем не страшным, не грозным, не зловещим. Скорее добродушным. Конечно, глупо было ожидать, что каннибальские мысли человека будут написаны на его физиономии. И все же...

- Джи Ар Маскардини,- представился один из встретивших меня в форт-уэртском клубе.

- Суперконсерватор, - пояснил мне на ухо Ларри Микер, хозяин кондитерской.

И похлопал кондитера по широкой спине:

- Отличные пирожные изготовляешь, старина!

От похвалы мистер Маскардини зарделся, как девица.

Он оказался человеком сугубо домашней внешности, этот ультраправый. Крупный мужчина с седыми висками, обладающий, как видно, отменным здоровьем. Упитанную фигуру облегал светло-серый костюм «с искрой», чересчур пижонистый для респектабельного американца. Было в нем что-то от провинциального дядюшки - доброго и несколько нескладного. Здороваясь, мистер Маскардини наступил мне на ногу и сильно стушевался.

Быстро и просто завязался разговор. Узнав, что мне приходилось немало писать о работе Организации Объединенных Наций, Маскардини заметил:

- Я тоже приглядываюсь к этой организации.

- Каково же ваше мнение?

- Дьявольская штуковина! США должны выйти из ООН и вышвырнуть эту шайку с наших берегов!

Это звучало как заклинание: «Гет аут оф ЮН, кик аут оф ЮЭсЭй» (Убраться из ООН, выгнать из США.).

Сам того не подозревая, я наступил на больную мозоль мистера Маскардини. Взбудораженный вопросом, словно боевой конь, почувствовавший укол шпор, он ринулся в атаку:

- Сборище безбожников! Шайка дикарей из Африки и Азии! Орудие коммунистов, стремящихся завоевать весь мир!

Заметив мой недоуменный взгляд, пояснил:

- Сорок лет назад под коммунистическим господством находилось двести миллионов человек. Сегодня - почти полтора миллиарда. Коммунисты подчинили себе еще около трех десятков стран! В то время как мы занимались болтовней в ООН.

Официант, красивый негр в белоснежном камзоле, поставил на стол тарелочки с салатом. Воцарилось молчание, словно в самой ООН перед началом Генеральной Ассамблеи. Мои хозяева переглянулись, смиренно потупили лбы. А Маскардини забормотал тихой скороговоркой:

- Благослови, господи, этот дом и эти плоды твои. Среди нас, смиренных рабов, сидит нечестивец-коммунист. Да откроются глаза его! Да познает он страшные заблуждения свои и избежит геенны огненной!

И снова бросился в бой. Основная мысль воинственного кондитера сводилась к следующему. Существует всемирный коммунистический заговор. Коварные, находчивые, фанатично преданные своему делу коммунисты - источник всех бед добропорядочной Америки. Забастовки, негритянские бунты, даже повышение налогов в США - дело их рук. Все «неприятные» события за рубежом: национально-освободительные движения, крушение колониализма, рост сил социалистических стран - также продукт козней коммунистов.

Откровенный ультра удивительно похож на быка, у которого кровью наливаются глаза при виде красной тряпки. А «красные» мерещатся ему повсюду. Они «манипулируют» антивоенным движением, «просочились» в негритянские организации, профсоюзы, университеты, Голливуд, Вашингтон.

- Вы хотите сказать, что в американских правительственных учреждениях есть коммунисты? - спросил я.

- Конечно. И на очень ответственных постах.

- Где?

В ответ посыпались имена известных всей стране политиков, причем отнюдь не «левых».

- Слишком. Это уж слишком,- недовольно заметил Дон Глэддэн. Депутат местного законодательного собрания, умеренный либерал, он был подключен к ультраправому, очевидно, для баланса. Большую часть времени Дон Глэддэн молчал, не осмеливаясь нарушить словоизлияния своего нетитулованного, но более агрессивного соседа. Наконец не выдержал и был наказан. Кондитер мгновенно развернул орудия на сто восемьдесят градусов.

- Вы их защищаете? - начал Маскардини, и в голосе его прозвучали нотки назревающего взрыва.- А знаете ли вы миссис Ннкербокер? Да, Фанни Никербокер из вашей организации демократов.

И вот он, короткий, но сокрушительный залп:

- Она коммунистка! Либерал сник и пригорюнился.

Он попал в сложное положение, этот, видимо, порядочный человек. Чересчур «радикальные» взгляды ультра ему претили.

'Мы хотим мира',- написал мальчик, который пришел к Белому дому вместе со своими сестренками и родителями

А между нами шел спор, и встать на сторону русского хоть в чем-то техасцу, даже самому свободомыслящему, противопоказано. Оставалось идти «третьим путем» - балансировать на канате. За столом форт-уэртского клуба разыгралась в миниатюре драма, известная миру под названием «Благие намерения, или Трагедия робкого либерала».

'Мой сын погиб во Вьетнаме напрасно',- заявляет эта мать, участница демонстрации у стен Пентагона

Отправляясь на обед, я опасался, что ультра будет дипломатничать. Ведь известно, что политический деятель в Америке не имеет права думать того, что говорит, и не должен говорить того, что думает. Маскардини не придерживался этой мудрой заповеди. Он пришел с твердой решимостью выложить «красному» всю ультраправую правду-матку. Мистера Маскардини несло:

- Во всем мире нам плюют в лицо. Громят посольства, сжигают библиотеки. Тэдди Рузвельт не потерпел бы этого. Помните его слова: «Я не требую, чтобы меня любили, но я хочу, чтобы меня боялись».

- Вьетнам... Нас вышвырнули оттуда...

- Куба... Подумать только, коммунистическое государство в девяноста милях от нашего берега!

- Вы говорите, что альтернатива мирному сосуществованию - ядерная война? Пусть будет что будет! Сосуществование - это смерть!

Помимо идеологической непреклонности техасского пирожника отличали прекрасный аппетит и железные челюсти. Громя врагов Америки, он энергично расправлялся с сочным куском мяса, поданным в винном соусе с шампиньонами. Он кромсал бифштекс с упоением рыцаря, увлеченного битвой.

- Надо действовать! - взывал Маскардини.- Надо, р-раз! - Нож отхватывает кровоточащий кусок,- разорвать дипломатические отношения с социалистическими странами.

- Два! - Вилка отправляет кусок в рот,- объявить ультиматум Кубе.

- Три! - Тщательно пережевывая,- всех негров, евреев и либералов (официант задержался у стола, никак не уберет тарелки) вышвырнуть из Америки.

А коммунистов, этих заговорщиков, предателей, изменников (проклятый гриб, он ускользает от вилки, словно живой)... коммунистов, этих безбожников (потрясая пронзенным шампиньоном) - к стенке!

Мистер Маскардини промокнул салфеткой покрывшийся испариной лоб и застенчиво улыбнулся:

- Извините... Но я говорю то, что думаю.

В его остекленевших было глазах снова появилось осмысленное выражение. Он снова стал добродушным и немножко смешным в своей нескладности. Мелкий лавочник, ограниченный и невежественный, озверевший от налогов, профсоюзов, бунтующих негров, от всего этого шумного, беспокойного и непокорного мира.

Нескладен и смешон? Да. Но не казались ли смешными, эдакими чудаковатыми увальнями первые штурмовики, когда они стучали кружками в пивных Мюнхена?

Под вечер я вышел из отеля. После тяжелого, во всех отношениях тяжелого обеда хотелось пройтись, собраться с мыслями. Хотелось окунуться в голубую прохладу вечера. Но такой манящий за окнами вечер ударил мягкой духотой. Над городом, лениво всплескивая зарницами, собиралась гроза.

Было часов десять, не больше. Улицы безлюдные, тихие, темноватые. Только сверкают витрины магазинов, выставив напоказ какие-то уздечки, седла и прочие ковбойские «игрушки» - от миниатюрного револьверчика размером с зажигалку до здоровенного пистолета-пулемета.

Тихо, душно, тягостно.

Я вздрогнул. Что-то переползало дорогу. В свете витрины по асфальту довольно быстро шествовал паук размером с приличную лягушку. А вот снова ползет что-то темное. На этот раз здоровенный таракан. Таких и впрямь надо ловить мышеловками.

Я присмотрелся. По теплому асфальту шмыгали тени. Казалось, улицами города завладели в этот жаркий вечер полчища шестиногих - крупных и каких-то самоуверенных, поистине «текс ас стайл».

Вернувшись в номер, я долго не мог уснуть. Царская кровать с геральдическими завитушками на' широкой спинке казалась неудобной. Надоедливо гудел встроенный в окно кондиционер. Воспоминания дня теснились в голове. Румянощекий Маскарди-ни, яростно вонзающий вилку в шампиньоны, нахальные тараканы, сверкающие уздечки, револьверы... Все это сплеталось в какой-то зловещий хоровод.

Разбудил меня звонок. На столике у кровати заливался телефон.

- Гуд монинг!- услышал я в трубке бодрый голос мистера Микера.- Уже девять тридцать. Мы опаздываем. Мой отец, Микер-старший, ждет нас к завтраку.

Холл на первом этаже был залит солнцем. За стеклами - омытый ночным ливнем асфальт, свежая зелень платанов и удивительно яркое голубое небо.

В зале пахнет кожей добротных чемоданов и мужским одеколоном «Ярдли». Стоят группками, беседуя, солидные джентльмены. У каждого в петлице бирка с именем. Я знаю - это участники открывающегося совещания скотоводов, «короли рогов и копыт», как говорил Отепри. Пропорхнули нарядные, сильно декольтированные девицы - участницы конкурса красоты. Послезавтра последний тур. Победительница получит серебряную корону и звание «Мисс Кэттл» - «Мисс Рогатый скот».

Подкатывают такси. Бесшумно и быстро работают грузчики-негры. У лифтов царствует величественный швейцар в ливрее с золотыми галунами.

- Гуд монинг, сэр! Как спалось?- снисходит он до моей особы.

- Спасибо, хорошо.

- У нас все довольны отелем,- горделиво говорит царственный привратник.- Сервис. А потом реклама. Отбоя нет от посетителей. После того дня. Двадцать второго ноября. После Далласа.

- После убийства Кеннеди?

- Да, после смерти президента. Последнюю-то ночь он у нас провел, в нашем отеле. Утром уезжал в Даллас. Хорошо помню. Молодой такой, веселый, в темно-синем костюме. Сел в открытый «континентл», улыбался, махал рукой. С ним была миссис Кеннеди, очень красивая леди. По этой дороге и уехали,

Мелкой дрожью вибрирует подлокотник кресла. За овальным окном-иллюминатором голубое небо без пятнышка или морщинки и розовая земля, по которой скользит фиолетовая тень большой птицы. Прощай, Техас! До новых встреч! Правда, на этот раз наше свидание было чересчур кратким и не очень дружественным. Но несомненно полезным, открывшим какие-то существенные грани американизма и даже американского стиля в политике.

До Айовы двухмоторному «конвэйру» четыре часа лету, да еще пересадка в Канзас-Сити. Просматриваю свежие газеты.. G броских страниц нет-нет да и проглянет мистер Маскардини.

Инглвуд (Колорадо):

«Следует ли обезглавленные трупы безбожников оставлять на дорогах или же их, как гниющие плоды, как знак кары господней, надо развешивать на деревьях?» - такую проблему рассматривает в своей новой книге преподобный Даллас Рокыомо..,:

Сапалпа (Оклахома):

«В местной школе были сожжены некоторые книги, в которых, по мнению женской гражданской группы, содержатся подрывные идеи...»

Нью-Йорк:

«Как стало известно, члены военизированной организации «Минитмен» собрались окончательно расквитаться с ООН, введя в вентиляционную систему штаб-квартиры этой международной организации цианистый калий».

Что это - бред сумасшедшего? Нет, газеты сообщают о практических проблемах, планах, делах, которыми заняты американские ультра - бэрчисты, минитмены, члены «христианского крестового похода», нацисты, куклуксклановцы. Сколько их сегодня в Америке, этих суперконсерваторов,- полмиллиона? Миллион? Десять миллионов?

Культ силы, насилие пронизывают 'американский образ жизни'. 'Власть белым!' - объявляют нацисты, митингующие в сквере у Белого дома

Возвращаясь самолетом из Техаса, я думал, что ультра - явление для Америки преимущественно периферийное. И вот приходится вносить поправки. Деятели крайне правого толка наводнили Вашингтон. Ультраконсерваторы и правые разных оттенков по-хозяйски разместились во многих правительственных кабинетах американской столицы. Это произошло после победы на президентских выборах 1980 года Рональда Рейгана. Они, конечно, еще не выполнили всей программы воинственного пирожника из Далласа - реальности жизни оказывают сдерживающее влияние даже на самых лихих авантюристов - но логике моего старого знакомого, несомненно, следуют. И в попытках начать «крестовый поход» против социалистических стран. И в усилиях по «закручиванию гаек» внутри самих Соединенных Штатов.

Массовая манифестация сторонников мира у здания штаб-квартиры ООН в Нью-Йорке

Но не все в Америке думают так. Это ультра из числа бывших участников войны во Вьетнаме. Они за новые военные авантюры

А вокруг правительственных учреждений расположились общественные представительства «борцов за возрождение Америки». Эти еще правее тех правых, что заседают в государственных учреждениях. Им мало миллиардов долларов, что уже выделены Пентагону. Им кажутся «слишком мягкими» антипрофсоюзные меры администрации. С их точки зрения Рейган «проявляет слабину», «предает идеалы консерватизма».

Кто же они, эти активисты «новой волны ультраправого радикализма» в ведущей стране капиталистического мира? Что их порождает? Каковы их программные установки?

499, Саут Кэпитол-стрит. Новое современное здание в пяти минутах ходьбы от американского конгресса. Светлое, просторное помещение на четвертом этаже, похожее на офис процветающей промышленной компании. На стене в прихожей бронзовая доска с выгравированным на ней характерным рисунком - распростерший крылья орел вцепился когтями в земной шар. «Американский совет безопасности»,- сообщает надпись, а рядом на пластмассовой пластинке: «Коалиция за мир с позиции силы».

- Боб Ричардсон, генерал Ричардсон,- представляется пожилой, гладко выбритый человек в мешковатом штатском костюме. В светлых глазах бывшего командира бомбардировочной авиации, а ныне заведующего отделом печати крайне правой организации - веселое любопытство к человеку из другого мира и откровенный вызов: «Сейчас я ему выложу все напрямик».

- Коалиция,- рубит Ричардсон,- организация тех, кто обеспокоен состоянием нашей обороны. Военные, представители промышленных компаний, сенаторы, конгрессмены, ученые... Самые решительные среди них... Мы считаем, что вопрос стоит о выживании США как свободной страны. Последние годы Вашингтон преступно пренебрегал интересами обороны. Заигрывал с идеей разоружения. Позволил втянуть себя в переговоры по ОСВ-2.А тем временем Советы наращивали свою военную мощь. Этому должен быть положен конец. Истинную безопасность можно обеспечить только силой, а не договорами.

В подкрепление своих слов он вручает мне стопку листовок. Глянцевитая бумага, броский шрифт, четкие диаграммы красной и синей краской. И все это кричит, доказывает, тщится убедить, что США «драматически отстали» от СССР. И по стра-тегическим ракетам, и по боевым кораблям, и по военным ассигнованиям. Подтасовка, передержки, данные, вырванные из контекста общего стратегического баланса. Тот случай, про который кем-то было сказано: «Есть просто ложь, а есть статистика».

История «Коалиции за мир с позиции силы» характерна для организаций реакционного, милитаристского толка, которые махровым цветом расцветают в последние годы на американской земле.

О своем рождении коалиция объявила шумным банкетом на Капитолийском холме, на который кроме сенаторов и конгрессменов-«ястребов» были приглашены такие ненавистники международной разрядки, как бывший начальник разведки Пентагона генерал-лейтенант Д. Грэхем, отставной адмирал Т. Мурер, уволенный за излишнюю воинственность с поста командующего американскими вооруженными силами в Южной Корее генерал-майор Дж. Синглоб.

Массовый марафонский забег

Это было осенью 1978 года. А до того, с середины 50-х годов, существовала неприметная «просветительская» организация - «Американский совет безопасности», созданная бывшим агентом ФБР, а затем членом совета директоров крупной торговой компании «Снэрс Роубак» Джоном Фишером,- своего рода клуб отставных полковников, оскандалившихся сыщиков, неудачливых дипломатов, объединенных неутоленной жаждой борьбы с коммунизмом. На нее-то, этот кристалл зла в насыщенном растворе антисоветизма, и наросло все то, что стало довольно широкой организацией «Коалиция за мир с позиции силы».

- Несколько лет назад мы были голосом вопиющего в пустыне,- признается Ричардсон.- И вдруг нас услышали. К нам потекли деньги, пошли люди. Уже больше двухсот тридцати сенаторов и конгрессменов присоединились к нам.

Происшедшее чудо отставной генерал объясняет изменением общественного климата в стране. Дескать, очнулись американцы, увидели грозящую им опасность, преисполнились желанием напрячь военные мускулы.

В действительности все было по-иному. Американцы все больше убеждались в преимуществах разрядки, все настойчивее высказывались за расширение советско-американского диалога. Это-то и вызвало резкую активизацию наиболее реакционной, агрессивной части правящих кругов США. Любой ценой, не жалея денег и сил, старались они повернуть вспять неблагоприятное с их точки зрения развитие событий. Примечательная деталь: «коалиция» появилась на свет в то время, когда в политических кругах США разгорелось противоборство вокруг переговоров по ОСВ-2. Собственно говоря, этой цели «разбомбить» еще не родившийся договор на слушаниях в конгрессе и была посвящена первая крупная операция генерала Ричардсона и его команды.

На стене в прихожей я увидел почетный список тех, кто оказал наибольшую материальную помощь в создании Вашингтонского отделения этой ультраправой организации. Плечом к плечу маршировали в нем отставные генералы и адмиралы, заместители министра обороны, бывшие послы-антисоветчики, профессора-антикоммунисты. А рядом - «корпоративные члены», целые организации: прославившаяся причастностью к перевороту в Чили транснациональная компания «АТТ», оружейный концерн «Фейерчайлдс индстрпз», объединение религиозных фанатиков «Моральное большинство». Прямо-таки парад врагов разрядки, тех, кто отравляет сегодня атмосферу в Соединенных Штатах, кто тянет страну назад к временам маккартизма и холодной войны!

Вернувшись в гостиницу, я включил телевизор. С экрана к слушателям обращался человек с лицом откровенного пройдохи и уверенными замашками бизнесмена.

- Америка еще слишком молода, чтобы умереть,- взывал человек.- Наша борьба - это священная война. Мы искореним вес, что противно воле божьей.

Телепроповедник бичевал падение нравов в стране, распад семей, аборты, отмену утренней молитвы в государственных школах и, не переводя духа, призывал похоронить «этот сатанинский договор» об ограничении стратегических вооружений и изгнать из конгресса США всех «предателей-либералов». Передача закончилась призывом присылать денежные пожертвования организации «Моральное большинство». Это был знаменитый электронный проповедник Джерри Фолуэлл, предводитель организации «Моральное большинство».

Если ультрареакционные организации типа «Коалиции за мир с позиции силы» носят «элитарный» характер, ориентируются прежде всего на политически активных горожан, то объединения вроде «Морального большинства» («религиозные правые» по классификации американской прессы) работают среди «простого парода» - жителей сельской местности, маленьких городков, среди наименее образованной части населения. И политическую линию свою - против международной разрядки, за ликвидацию демократических завоеваний трудящихся - ведут иначе, отталкиваясь от недовольства людей проявлениями кризиса «американского образа жизни» - разгулом преступности, ростом бюрократизма, повышением налогов.

Ультраправые, профашистские и расистские организации вро-де «общества Джона Бэрча», ку-клукс-клана, «минитменов» существуют па американской земле издавна. В политической структуре США они выполняют роль своего рода резервных подразделений буржуазной демократии. В отличие от своих прародителей «новые правые» постарались избавиться от отягощающего клейма «бешеных». Они сумели значительно расширить свои ряды, как бы выйти из темных закоулков заговорщической деятельности и сомкнуться с респектабельными «правыми», прежде всего в рядах республиканской партии.

Рост ультраправых организаций и группировок в США, особенно «популистских», вроде «Морального большинства», питается растерянностью американца, особенно мелкого собственника, в усложнившихся условиях жизни. Но только отчасти. Идеология и практическая деятельность «новых правых» формируются при самом активном политическом и финансовом участии наиболее реакционных кругов большого бизнеса и политического «истэблишмента», прежде всего военно-промышленного комплекса. Все последние годы в вашингтонских коридорах власти наблюдалось противоборство двух тенденций - резко агрессивной и реалистической. «Новые правые» и «неоконсерваторы» -это выражение наиболее агрессивной реакции па обострение внутренних противоречий в США, на ослабление позиций американского империализма в мире.

...Рассекая ладонью воздух, отставной генерал авиации швырял в меня фразы-бомбы:

- Заставить мир снова уважать Америку!

- Добиться полного военного превосходства США!

- Не бояться ничего, даже ядерной войны!

Его светлые навыкате глаза, казалось, выключились, обратились внутрь себя. Это были слепые глаза фанатика. Знакомые глаза. Те, что я впервые увидел в Техасе. Но теперь было совсем не смешно.