Алъбертас Лауринчукас. Горький хлеб

Унижающий другого унижает и меня.

Уолт Уитмен

Никакая нация не может достичь процветания, пока она не осознает, что пахать поле - такое же достойное занятие, как писать поэму.

Букер Вашингтон, американский общественный деятель

Министерство сельского хозяйства США в Вашингтоне расположено в грандиозном здании, где насчитывается 4844 комнаты, а протяженность коридоров - 13 километров.

В лабораториях этого министерства были разработаны способы, как лучше сохранять апельсиновый сок и выращивать грейпфруты, как добиться, чтобы ткани не садились при стирке, как получить дешевый пенициллин. Теперь ученые министерства заняты выведением такого вида растений, которые не потребляли бы азот, а наоборот, сами выделяли его в почву. Здесь делается немало важных и нужных дел.

В министерство плывут и десятки тысяч писем с самыми разнообразными вопросами: как лучше откармливать гусей, в какую почву сеять сорго, когда сажать фасоль,- да разве перечислишь все темы! Служащие специального отдела заняты тем, чтобы оперативно и по возможности исчерпывающе отвечать на эти вопросы.

Один служащий рассказал мне, что в министерство пришло письмо, автор которого просил сообщить ему, где можно подешевле приобрести надгробный камень, чтобы рассказать на нем о бедно прожитой жизни. И это письмо, право же, было не самым трагичным из всех...

В Белтсвиле, научно-исследовательском сельскохозяйственном центре США, который расположен неподалеку от Вашингтона, на стене одного из зданий высечены слова известного американского ученого Некса: "Если человек только слышит, он может усомниться, если он только видит, он еще может сомневаться, но если человек сделал что-то своими руками, он больше не сомневается".

Эти слова особенно значимы для тех, кто работает на земле, для кого вопросом жизни является при минимальной затрате труда получить максимальное количество продукции.

Мне несколько раз довелось посетить Айову - один из штатов с наиболее развитым сельским хозяйством.

Плодородная земля Айовы, прекрасный климат и трудолюбивые руки фермеров сделали этот штат центром производства зерна и мяса в США. Да и как могло быть иначе, объяснили мне патриоты своего штата, ведь на индейском языке слово "Айова" означает "благословенная земля".

В Айове около 3 миллионов жителей, но за год тут выращивают 20 миллионов голов свиней. На полях Айовы преобладает кукуруза, и ей оказываются поистине королевские почести. Не случайно здесь народные песни о кукурузе так же распространены, как в России- о березе, в Литве - о борзом коне, не случайно замечательный американский поэт Генри Лонгфелло в своей поэме "Песнь о Гайавате" назвал кукурузу "другом человека".

Фермеры, с которыми нам приходилось встречаться, охотно показывали свое хозяйство и подробно рассказывали, как им удалось добиться тех или иных успехов. Они гостеприимно угощали традиционной чашкой кофе, а иногда, если разговор затягивался, и обедом, причем надо сказать, что на фермах обеды куда вкуснее - из свежих, не пролежавших бог знает сколько в холодильнике мяса, яиц, масла...

Американцы - практичные люди не только в своем повседневном труде, но даже в приеме гостей. В большинстве случаев фермеры, которые угощали нас завтраками или обедами, организовывали прием так, что каждый сам шел в кухню и сам накладывал из стоящих на маленьком огне кастрюль то, что ему больше по вкусу. Это весьма разумно: чего не хочешь, не станешь есть, и отказываться не придется, да и хозяйку беспокоить не нужно. Каждый обед начинался традиционным стаканом холодной воды, в которой плавали кусочки льда, но это нисколько не охлаждало атмосферу.

Фермеры все, как один, жесточайшие враги шаблонного ведения хозяйства и борются с этим шаблоном ничуть не меньше, чем с сорняками на своих полях. Они категорически отрицают стандарт в ведении хозяйства и даже свою гордость - кукурузу сеют только там, где она безусловно дает хороший урожай и найдет сбыт. Один фермер говорил мне, что так наладил систему удобрения полей, что уже 17 лет выращивает на одном и том же поле кукурузу и постоянно снимает высокий урожай. А когда мы через несколько дней посетили другого фермера, который в этом же штате также выращивает кукурузу, мы услышали от него нечто совсем другое.

На одной и той же площади он сажает кукурузу только два года подряд, а на третий засевает поле люцерной. Когда она созревает, фермер выпускает на это хорошо огороженное поле индюков и подвозит птице концентрированные корма.

- Индюки, - похвастался он,- удобряют мои кукурузные поля, и на транспортировку удобрений я не трачу ни одного цента.

В штате Висконсин фермер Бис утверждал, что его бизнес по продаже яиц идет успешно потому, что он построил модернизированные компактные курятники, а его сосед доказывал, что простые и дешевые курятники, устроенные в старых коровниках, экономичнее и дешевле, чем строительство новых, модернизированных. И в данном случае оба фермера правы, потому что оба смотрят с точки зрения специфических условий своего хозяйства. В США каждая экономически крепкая и дающая прибыль ферма использует ту организацию труда и те агротехнические методы, которые ей наиболее подходят, в зависимости от местных климатических условии, структуры пашен, финансовых возможностей хозяина, профиля производства и конъюнктуры рынка.

Значительная роль в повышении урожайности принадлежит химии. Химические препараты помогают американским фермерам снижать себестоимость яиц, мяса, молока, выращивать более высокие урожаи. Широкое использование химии в садоводстве и огородничестве предохраняет деревья и растения от паразитов, а фрукты и овощи - от порчи.

Однако везде и всегда ли?

"Для людей, живущих на этой планете, весна всегда была возрождением природы, пением птиц и цветением?

трав. Но теперь в некоторых местах США весна стала таинственной и непонятно тихой: из-за безоглядного употребления химикалиев пропали певчие птицы. Яды, которые человек употребляет для борьбы с насекомыми- вредителями, убили и птиц в поднебесье, и рыбу в водах, заразили и землю, которая кормит нас..." Так начинается книга американки Рахиль Карсон, которая называется "Умолкшая весна". Автор книги, известный популяризатор естественных наук, много лет тщательно собирала материал об использовании химикатов в Америке и потом написала свою страшную книгу. Когда книга вышла, вокруг нее поднялась настоящая буря. Крупнейшие книжные издательства предлагали автору заключить повторные контракты на выход в свет ее работы. Одни хвалили ее за смелость, за то, что она не побоялась сказать правду вслух, другие осуждали и не верили. Но не оказалось никого, кто сумел бы опровергнуть факты.

Хвалили ее за то, что она посмела сказать вслух то, о чем уже давно думают многие. А ругали - будто бы за необъективность, тенденциозность, за то, что автор... "хочет остановить прогресс"...

Такие обвинения автора книги "Умолкшая весна" явно необоснованны, потому что она ничего не выдумала, она только защищала свой тезис - "человек не должен нарушать равновесия в природе". Все факты для своей книги она брала из жизни. Р. Карсон пишет: "Эту книгу я посвящаю А. Швейцеру, который сказал, что человек лишен возможности предвидеть будущее и контролировать свои действия, он погибнет вместе с разрушенной планетой..."

Можно удивляться столь безнадежному пессимизму писательницы, но надо учесть, что она - американка, что все факты для своей книги она брала из окружающего ее мира. Пессимизм писательницы не позволил ей увидеть и огромной пользы, которую приносит американцам химия и ее применение в жизни, особенно в области сельского хозяйства.

Мне пришлось быть при том, как один фермер, показывая свой склад удобрений и гербицидов, поспорил с сыном. Отец утверждал, что без применения химикатов урожаи уменьшились бы в два раза, а сын его доказывал - что в три раза. Разве этот пример не говорит о той роли, которую играет химия в сельском хозяйстве США, как она помогает фермерам увеличивать урожаи.

Хороших результатов добиваются американцы, применяя химические препараты в садоводстве, огородничестве, животноводстве.

Но, как убедительно доказывает Р. Карсон в своей книге, применение 'химии в сельском хозяйстве имеет и другую сторону. Автор книги утверждает: когда в производстве химикатов отсутствует контроль, когда в результате бешеной рекламы яды употребляются безрассудно, те же самые химикаты, которые могли бы при других обстоятельствах приносить пользу, становятся опасным и коварным врагом человека.

В штате Калифорния крупные садоводческие фермы очень широко применяют препарат органического фосфата парейшн. Только в этом одном штате его расходуют больше 3 миллионов килограммов в год. Этого количества было бы достаточно, чтобы отравить людей в десять раз больше, чем сейчас живет на всем земном шаре. Через некоторое время после обработки растений этим препаратом его ядовитость, как и других препаратов, уменьшается, но совсем не исчезает. В местности Риверсайд, в штате Калифорния, тяжело заболели и были отправлены в больницу 11 наемных работников, которые собирали урожай апельсинов. Заболевание было вызвано препаратом парейшн, которым за две недели до этого были обрызганы апельсиновые деревья. За-болевших лечат врачи, одетые в спецодежду, а наемные батраки собирают зараженные ядом фрукты голыми руками.

В Соединенных Штатах действует закон, запрещающий употреблять при производстве продуктов питания так называемые канцерогенные (стимулирующие раковую болезнь) химикалии. Ученые доказали, что синтетический стильбестроль, или так называемый "биологический динамит", вызывает раковые заболевания. Еще в 1947 году был принят закон, запрещающий употреблять стильбестроль в мясной промышленности. Но закон этот был сформулирован так, что всякий, кому это на руку, обходит его. И до сегодняшнего дня стильбестроль применяется для ускоренного откорма скота.

В США весьма распространена окраска продуктов питания. Некоторые краски вредны для здоровья человека. Но это менее всего волнует компанию "Юнайтед фрут", охватившую своими щупальцами почти весь американский континент. В погоне за прибылью плоды снимают недозрелыми, потом их закладывают в наполненные специальным газом камеры, где они три-четыре дня "доходят". После такой процедуры фрукты, разумеется, теряют свой натуральный цвет и аромат. Но после химической обработки они вновь обретают и свой "натуральный запах", и прелестные яркие краски. Плоды заворачиваются в пропитанную химикалиями бумагу, а во все краски и средства для консервирования входят как составная часть дифенил и другие ядовитые вещества, которые, как утверждают врачи, медленно, но весьма вредно действуют на печень, желчный пузырь и щитовидную железу.

Мукомольные компании используют так называемую химическую отбелку муки. От этого в муке пропадает витамин А и около 70 процентов витамина В.

Мичиганский университет находится в очаровательном уголке. Несколько лет назад над 185 акрами университетской земли еще звенели песни малиновок, раздавались трели соловья. Зоологи университета Д. Уоллес и Д. Менер, стремясь победить болезнь, поразившую голландский вяз, обрызгали деревья специальными химикалиями. Осенью листья, осыпавшиеся с деревьев на землю, достались на корм различным жукам и червям - обитателям садов. Склевав этих отравленных химикалиями насекомых, отравились все певчие птицы округи. Они погибли в тяжких конвульсиях.

"Умолкнувшие весны" приходят в США вовсе не потому, что был открыт ДДТ, не потому, что химия все шире входит в быт. Певчих птиц заставляют умолкнуть не химия и не человек, а капиталистический способ производства, который в погоне за прибылями не щадит ничего.

Профессор генетики в университете Северной Дакоты говорил:

- Мы хотим "поймать бога за бороду". И это нам удается!

На опытных полях и в лабораториях американские ученые уже добились больших успехов.

Во всех странах есть ученые-теоретики и ученые-практики. Одни творят в тиши своих кабинетов; они мало связаны с жизнью. Другие, как, например, профессор Висконсинского университета Нил, с которым я познакомился во время одной из поездок по стране,- противники такой кабинетной науки.

- У меня тоже превосходный кабинет. Его площадь- двадцать акров, и над ним нет крыши,-посмеялся он, усаживая нас в свою машину.- Скоро вы увидите мой кабинет.

Этот профессор-селекционер работает над выведением гибрида кукурузы. Он даже не читает лекций в университете, а занимается со студентами на своем опытном участке. Штат Висконсин - крупный поставщик сельскохозяйственных продуктов США.

Автомобиль остановился возле опытного поля, и профессор повел нас прямо в колышущееся море кукурузы. Стебли уже пожелтели, но листья все еще зеленые. Глаза невольно ищут золотые початки, но их не видно, потому что каждый обвязан белым бумажным мешком с какими-то цифрами и буквами.

В сельском хозяйстве США прогресс механизации и усовершенствования уборочных работ идет в двух направлениях. Техники все время создают все более совершенные машины, а на помощь им приходят селекционеры, добиваясь, чтобы и растения в свою очередь облегчали работу комбайнов. Так, например, в Калифорнии на опытных полях университета Беркли я видел комбайн для уборки помидоров.

В то время, когда инженеры работали, селекционеры стремились вывести вид, при котором помидоры на кусте созревали бы приблизительно в одно время, а стебли их легко и ровно лежали на земле.

Наука творит чудеса. Но у жизни свои законы. Профессор Нил работает, чтобы людям легче было жить, а созданные его руками "добрые духи" не в каждые закрома несут достаток. В капиталистическом обществе только тот, у кого есть деньги, может поставить на службу себе достижения науки. Выведенный Нилом новый гибрид кукурузы сделал богатых фермеров еще богаче. Но он нисколько не облегчил бедственного положения тех фермеров, которые уже стояли на пороге разорения.

Возвращаясь с опытного поля профессора Нила в университет, мы попросили его остановиться по пути, чтобы поговорить с мужчиной и женщиной, силосовавшими люцерну. У Фриды и Роберта Мейер 3 коровы, 200 голов птицы, и они поставили на откорм 30 телят. В хозяйстве управляются сами. У них есть трактор, а нею остальную технику берут взаймы у сына. Сейчас обоим уже за шестьдесят, но они не могут себе позволить перестать работать. Руки у них огрубелые, одежда жалкая, лица изможденные.

- Если мы не будем работать, мы лишимся земли,- сказал муж.

- Отдохнем после смерти,- утешала себя женщина.

- Работать надо много, а иметь мало, дабы не возгордиться.- Это муж прибег к помощи Библии.

Я не рискнул даже спросить у них, используют ли они последние достижения сельскохозяйственной пауки и техники. Ветхое жилище, развалившаяся силосная башня и побледневшее от усталости лицо Роберта Мейера достаточно выразительно говорили об обстоятельствах их жизни. Мы попрощались, пожелали им удачи, здоровья и не лишиться своей земли. Пожимая мне руку, жена фермера сказала:

- Не гневите бога, не посылайте человека на Луну. Я знаю, почему ваша коммунистическая страна первой послала человека в космос: разведать, где там обитает бог, и уничтожить его.

- Кто вам это сказал? - удивился я.

- А наш толкователь Библии. Он все знает...

Этот толкователь прекрасно понимает, что где нищета, там и темнота и, значит, легче добиться успеха. Когда видишь потухший взгляд семьи Мейер, когда слышишь их "философские" рассуждения, не возникает никаких сомнений, кто говорит их устами.

Во время поездок мне удалось познакомиться с работой шести университетов. Бросалась в глаза их тесная связь с сельскохозяйственной практикой. Университеты, готовящие сельскохозяйственные кадры, уделяют в своих программах особое внимание практическим занятиям. Студенты обязаны много работать в опытных хозяйствах. Если какой-либо университет не имеет возможности на практической работе проверить и подготовить специалиста в той или иной области, то студентов отправляют на год-два в другое учебное заведение, а потом они возвращаются в свой университет.

В штате Небраска мы посетили богатого фермера Глена Люса. Я обратил внимание на то, что у фермера удивительно мягкие и белые руки. Это мне показалось странным. У входа в дом Люса возвышалось врытое в землю древко, на котором развевался государственный флаг США. Несколько дальше виднелись стойла, из которых доносилось мычание. Хозяин встретил нас во дворе. В нескольких шагах за его спиной, вытянувшись, сидел в седле его слуга, готовый в любое мгновение выполнить малейшее приказание хозяина. Я не вытерпел и подошел к слуге. Он сказал, что доволен своей жизнью. Уже 25 лет этот человек - Ральф Кутез - служит своему хозяину. "Когда у меня была земля, были и заботы,- говорил он.- А теперь мне хорошо. Все мои заботы вместе с землей перешли моему хозяину". "Беззаботная жизнь" не позволила Ральфу Кутезу создать семью, руки его от непрерывной физической работы стали похожи на клещи, усталость согнула спину. А вот Глен Люс, который вместе с землей Кутеза приобрел все его заботы,- обладатель мягких рук и неограниченного права решать судьбу своего слуги.

Можно только удивляться лакейскому образу мыслей Ральфа Кутеза. Сейчас ему нравится быть зависимым и нищим, но ведь он не родился таким. Его сделала таким среда, в которой он живет, жестокая действительность, безжалостно ломающая человеческие судьбы.

Все земли средней части Соединенных Штатов Америки изрезаны бетонными лентами автострад и асфальтированными дорогами, которые делят посевные площади на почти правильные квадраты. Из окна самолета земля здесь кажется грандиозной шахматной доской, тесно заставленной фигурами - силосными башнями, комбайнами и другими машинами. Но если в шахматы играют двое и побеждает тот, чей мозг острее, то на шахматной доске, которую составляют фермерские поля Америки, царит только один игрок - господин Монополистический капитал. Он сам играет, сам побеждает. Все остальные - это только фигуры, которые он переставляет: кого хочет - поднимет, кого хочет - сбросит со счетов.

В штате Небраска мы посетили слет-выставку юных животноводов, которую устроила молодежная организация "4Н". Эта молодежная организация выбрала своей эмблемой четырехлистный клевер, а название составила из первых букв четырех слов: голова, сердце, рука и здоровье (все эти слова по-английски начинаются с буквы "Н").

Над выставкой полоскался в воздухе большой плакат со странной надписью: "Акс-ар-бен".

- Это название выставки,- объяснил наш гид, но смысла этого слова он тоже не знал. На помощь ему пришел паренек, продававший программы.

- Прочтите задом наперед,- посоветовал он нам.

Получилось слово "Небраска", то есть название штата, в котором проходила выставка. Кому и зачем пришло в голову таким образом назвать так хорошо организованное и полезное мероприятие - трудно сказать.

Девушки и юноши привезли на выставку выращенных ими быков, коров, овец, свиней и с нетерпением ждали оценок комиссии. Молодежь тут же мыла свиней, расчесывала специальными щетками шерсть на баранах, подрезала телятам копыта. Все мечтали о медалях... Получить медаль чрезвычайно важно, потому что цепа на премированный скот сразу поднимается. И надпись предупреждала: "Продавать животное можно только через час после вручения медали". Такие выставки и конкурсы вдохновляют молодежь на то, чтобы выбрать себе какую-нибудь сельскохозяйственную специальность.

Сельскохозяйственные выставки в Соединенных Штатах Америки организуются не для развлечения, а чтобы делать деньги. Все то, что демонстрируют, тут же стремятся продать. Такова основная цель организаторов выставки. И фермеры приезжают на выставку не для того, чтобы поглазеть, а для того, чтобы купить. Разглядывая новый комбайн, фермер подсчитывает, какую он ему может дать прибыль, сколько нужно будет взять взаймы у банка, чтобы приобрести его, сколько процентов надо будет платить по займу, какое количество рабочей силы сэкономит новая машина и сколько это ему даст в переводе на доллары. Никто так много не считает в США, как фермеры. Если бы они не считали, они бы погибли, хотя тысячи из них погибают, даже несмотря на самые тщательные подсчеты.

С выставки мы прошли за ограду, где должны были начаться соревнования лучших ковбоев США - родео. На площадку одновременно выпускают бычка и всадника. Последний должен с помощью лассо поймать бычка и, соскочив с коня, спутать ему ноги. Победил ковбой из Арканзаса, который произвел эту операцию, требующую высокого мастерства, за 10 секунд. Затем участники соревнования по очереди садились на лошадь, в подпругу которой вделаны острые наконечники и которая, естественно, изо всех сил старается сбросить всадника. Победил тот, кто больше продержался на лошади.

Глядя, как наездники слетают со спины взбешенного животного, я вдруг подумал, что нечто подобное происходит сейчас и в сельском хозяйстве США. Крупный капитал, как взбесившаяся лошадь, сбрасывает в пропасть одного за другим фермеров, как ни стремятся они удержаться в седле. Уцелеть суждено немногим.

Особенно трудно удержаться на земле тем, у кого черная кожа. Лишившись земли и крова, они пошли в батраки к своим более крепким соседям или превратились в бродячую рабочую силу.

На основании первой всеобщей переписи населения, которая проходила в 1790 году, 94,9 процента всего населения страны проживало в сельской местности. Сомнительно, чтобы кто-нибудь мог предположить тогда, что не пройдет и 200 лет, как все в корне изменится.

Разговоры о том, что американцам некуда девать излишки продовольственной продукции, звучат как свадебный танец, который вдруг заиграли на похоронах.

Как это ни странно, но в современных условиях США избыток сельскохозяйственной продукции тяжелым грузом давит на плечи налогоплательщиков, потому что излишки эти находятся не на кухнях у трудящихся, а гноятся на арендуемых правительством складах. Миллионы же американцев недоедают.

"Быть рабом и голодать в стране, где все голодны и носят оковы,- это одно. Но совсем иное - голодать и быть рабом в стране, которая на весь мир трубит о своем богатстве и свободе",- говорил американский писатель Джеймс Болдуин.

В Америке есть запущенные, не тронутые рукой человека земельные площади, на которых раньше выращивался урожай. По закону о "консервации земель" фермеры отдали эти площади земельному банку и теперь не имеют права не только сеять на них, но даже пасти там скот. И за эту "консервацию" они получают от банка соответствующее денежное вознаграждение.

Получается американский парадокс. Во имя благополучия фермеров проводится политика высоких цен, рабочие дорого платят еще дополнительные налоги для того, чтобы на складах организованным образом гнили горы зерна. Политика высоких цен нисколько не помогает мелким и средним фермерам. Сейчас в американском сельском хозяйстве растет и число обнищавших и число фермеров-миллионеров. Только растет неравномерно.

В самом центре Сакраменто, столицы Калифорнии, в окружении пышной зелени стоит Капитолий. В одном из залов дворца висит картина, на которой увековечено событие, совершившееся 10 мая 1868 года- день, когда в полотно вновь проложенной Трансконтинентальной железной дороги (от берегов Тихого до Атлантического океана) был забит последний костыль. Сделан он был из чистого золота. По окончании торжества возле золотого костыля была выставлена охрана. Конец всей этой истории оказался весьма печальным: через несколько дней охрану нашли мертвой, а золотой костыль бесследно исчез.

Кто совершил это преступление, так и не установили, но пошли упорные слухи, что костыль был тайно возвращен тем, кто его изготовил (надо полагать, за соответствующее вознаграждение).

Историю эту я вспомнил, слушая по радио бесконечные советы фермерам не впадать в панику от временных неудач, а в случае нехватки средств обращаться за помощью к банкам.

Инициаторы строительства Трансконтинентальной железной дороги, затевая комедию с золотым костылем, видимо, заранее знали, что он вернется обратно в их руки. Точно так же, предлагая попавшим в беду фермерам займы, банки твердо уверены, что затраченные средства тем или иным способом вернутся в их сейфы.

В стране дяди Сэма банки уже давно опутали своей сетью сельское хозяйство. Они не только дерут с кредиторов большие проценты, но диктуют им, какие и где приобретать сельскохозяйственные машины, кому продавать урожай. За послушание фермеры получают скидку, которая в конечном счете тоже оказывается выгодной банку. А когда наступает трагический момент и фермер уже не в состоянии продолжать платежи по своим обязательствам, представитель банка без всякого снисхождения трижды опускает на аукционе деревянный молоток, сразу внося абсолютную ясность в положение и без остатка развеивая иллюзии должника-идеалиста.

Мощность машин не случайно измеряют количеством лошадиных сил. Когда-то лошадь была основным источником энергии при любой работе. Фермеры штата Небраска даже создали комитет по сбору денег для установления памятника символической лошади, без которой вообще не существовало бы Соединенных Штатов Америки. И это не просто чудачество, а отражение истории. В 1850 году из всей энергии, использованной для нужд сельского хозяйства, на долю машин приходилось всего б процентов, на долю людей - 15 процентов, остальные 79 процентов работ выполняли лошади. В настоящее время на долю лошади приходится всего один процент затрачиваемой в сельском хозяйстве энергии, люди берут на себя 3 процента и 96 процентов энергии падает на долю машин. И все же не правы те, кто думает, будто в Соединенных Штатах лошадь можно увидеть только в цирке. Путешествуя по стране, я нередко встречал человека, шагающего за лошадьми (иногда за волом или мулом). Чаще всего это были люди, которые бились на крохотном кусочке еще уцелевшей у них земли, и руки этих людей, сжимавшие рукоятку плуга, были словно корневища - грубые, мозолистые, скрюченные.

Возможно, в будущем какой-нибудь оригинал американец вздумает поставить памятник первому трактору, ставшему символом окончания эпохи непродуктивного ведения хозяйства. Может быть, но пусть тот, кто будет ставить памятник, не забудет, что именно с помощью трактора выросло на ниве американского сельского хозяйства древо монополистического капитала, которое, глубоко пустив корни, мешает теперь дальнейшему развитию этого же хозяйства.

На полях США трудится около 2 миллионов сезонных рабочих. Большая их часть не имеет постоянного места жительства. Весной они целыми семьями передвигаются с юга на север, продавая свою рабочую силу сначала на пахоте, потом на севе, позже на уборке. А затем, осенью, на дребезжащих, громыхающих предках современных автомобилей они возвращаются на юг, к теплу, чтобы с нового года начать новое "восхождение" на север. Дети таких бродяг не учатся в школе, они вообще не знают детства, с шести-семилетнего возраста становясь работниками, помощниками в тяжком, изнурительном труде. Не один из них родился буквально в борозде...

Этих обездоленных не защищают никакие законы. Для них не установлено минимума заработной платы, не существует определенной продолжительности рабочего дня, они не имеют права на пособие по безработице. На дорогах перед их глазами постоянно пестрит реклама, предлагающая апельсиновый сок, цветные телевизоры, усовершенствованные маникюрные приборы для собак, билеты на поездку в Гонолулу, но они даже не поднимают глаз на крикливые плакаты, хорошо зная, что это не для них. Их заработка едва хватает на хлеб насущный...

В течение всей поездки по долине реки Сакраменто я чувствовал себя так, будто попал в теплицу. На просторах долины выращиваются цитрусовые и другие нежные фрукты. Живительная влага поступает с помощью ирригационной системы со снежных вершин окружающих долину гор. Это истинный ран, но только для тех, у кого есть деньги. А вытягивать последние силы у того, кто трудится за кусок хлеба, и безжалостно эксплуатировать здесь умеют не хуже, чем в других местах страны.

Город Фресно жители называют "столицей изюма" (во Фресно и его окрестностях производится три четверти всего количества изюма США). В пригороде нам попалась навстречу группа молодых людей, устало тащившихся по каменистой дороге. Пылью пропиталось, кажется, не только их платье, но и каждая пора лица. Усталые, с погасшими глазами, они несли на спине все' свое имущество - тощие рюкзаки с привязанными к ним алюминиевыми кружками и мисками. Чтобы наполнить эти миски, молодые люди, - видимо, мексиканцы, так как между собой они разговаривали по-испански, - и плелись от хозяйства к хозяйству в поисках работы.

Мексиканские рабочие - "чиканос" - составляют в этих местах значительный процент всей наемной силы. Живется им настолько худо, что они соглашаются работать за гроши, чем, естественно, вызывают недовольство местных рабочих. Крупные хозяева, разумеется, спешат этим воспользоваться. Количество свободной рабочей силы настолько велико, что хозяева часто нанимают рабочих не на все время сева или уборки, а на почасовую оплату, что выгодно им и уменьшает и без того ничтожный заработок рабочего.

В столице штата Айова на одной из церквей вращается освещенный неоновыми лампами крест, маня путника переступить порог растворенных дверей. Еще совсем недавно слуги господа бога утверждали, что крест - символ незыблемости на земле, а в сегодняшней Америке он уже вращается. Глядя на этот крест, мистер Лестер, у которого раньше была своя ферма, а теперь работает в захудалом кафе, вспоминая прошлое, голосом куда более холодным, чем то мороженое, которое он подает, сказал: "Мне еще повезло: лишившись земли, я хоть получил работу - продаю мороженое, а мой сосед угодил в чикагскую богадельню для безработных. Жизнь не стоит на месте, она вертится, как тот крест".

Жизнь американских фермеров и вообще сельское хозяйство этой страны никак нельзя сравнить со светящимся крестом, спокойно вращающимся на вышке. "Вы хотите знать, что такое кризис для фермера? Если обычно мы ходим, затянув потуже пояса, то во время кризиса нам и затянуться нечем..."- писала газета "Ю. С. фарм ньюс".

1978