3. "14 пунктов" Вильсона

Великая Октябрьская социалистическая революция, вырвавшая Россию из империалистической войны, заставила Вильсона поторопиться с формулированием своей мирной программы. Приготовления к ее выработке начались еще летом 1917 г. В августе того же года с санкции Лансинга при государственном департаменте было организовано специальное бюро для подготовки условий мира. Вильсон, вероятно не очень полагаясь на способность своего государственного секретаря справиться со столь ответственным делом, поручил Хаузу заняться составлением американской программы мирного урегулирования. "Я думаю, - писал президент своему советнику 2 сентября,- что мы должны систематически работать, дабы возможно полнее и точнее выяснить, чего наши партнеры в войне будут добиваться при окончательном мирном урегулировании, как мы можем сформулировать нашу собственную позицию для защиты или опровержения отдельных предложений и... какое влияние сможем использовать. Короче говоря, мы должны подготовить наши предложения с полным знанием позиций всех воюющих сторон" (58 Baker R. S. Op. cit., vol. 7, p. 254.).

Такова предыстория создания Хаузом Исследовательского бюро ("Инквайе"). К его работе было привлечено около 150 специалистов по различным областям знаний, в том числе профессора истории Дж. Шотуэлл, Ч. Сеймур, Р. Лорд, юристы Д. X. Миллер, Д. Скотт, экономист А. Юнг, издатель либерального журнала "Нью рипаблик" Г. Кроули и др. Директором бюро являлся президент одного из нью-йоркских колледжей, близкий родственник Хауза С. Мезес. Несколько позже его фактическим руководителем стал глава Американского географического общества И. Боумен. Он же был основным экспертом по территориальным вопросам. Функцию секретаря "Инквайе" выполнял видный журналист У. Липпман.

Первоначально Исследовательское бюро основное внимание уделяло выработке предложений по вопросам Центральной Европы и Ближнего Востока. Но вскоре ему пришлось заняться более серьезной проблемой. Социалистическая революция в России и ее мирная программа - вот что теперь было в центре внимания вильсоновского штаба экспертов.

Характерна первая реакция Вильсона на советский Декрет о мире и на благожелательные отклики на него в США. Выступая 12 ноября с речью на съезде Американской федерации труда, он обрушился с нападками на американцев, требовавших прекращения войны. Президент обвинил их в том, что они сеют смуту среди рабочих и создают помехи развитию военной промышленности в США. Касаясь предложения Советского правительства о мире, Вильсон назвал большевиков "фантазерами"

(59 Wilson W. War and Peace, vol. 1, p. 120.). в таком же духе он отозвался о переговорах Советской России с Германией по вопросу о перемирии (60 The Cabinet Diaries of Josehus Daniels. 1913-1921. Ed. Cronon E. D. Lincoln, 1963, p. 243.).

Идеи ленинского Декрета о мире быстро распространялись в воюющих странах, они овладевали умами и сердцами солдат на фронте и трудящихся в тылу. Вильсон понял, что дальше нельзя отделываться высокомерными и презрительными замечаниями о мирной политике Советского государства. В беседе со Спринг Райсом, состоявшейся 3 января 1918 г., он с беспокойством отмечал, что "в Италии несомненно, а в Англии и во франции вероятно обращение (Декрет о мире.- 3. Г.) оказывает воздействие. В Соединенных Штатах ведется активная агитация. Пока еще рано делать окончательные выводы об эффективности этой агитации. Но очевидным является то, что, если это обращение большевиков будет оставлено без ответа, если ничего не будет сделано для нейтрализации его действия, его влияние увеличится и будет возрастать" (61 The Letters and Friendships of Sir Cecil Spring Rise. A Record, vol. 2, p. 423.).

Стремясь ослабить влияние Декрета о мире на народы воюющих стран, президент США решил противопоставить ему свою мирную программу. Вильсон поручил Исследовательскому бюро представить свои соображения о будущем мире. В соответствии с этим указанием Мезес, Миллер и Липпман 2 января 1918 г. подготовили меморандум "Предложения о мирных целях". Тем временем в Белый дом стали поступать рекомендации, чтобы Вильсон ускорил свой ответ на советский Декрет о мире. Заявление президента, телеграфировал 3 января из Петрограда руководитель американской службы пропаганды в России Э. Сиссон, "должно содержать тысячу слов или меньше, краткие, почти как на плакате, абзацы, краткие изречения" (62 Russian-American Relations. March 1917-March 1920. Documents and Papers. Compiled and Ed. Cumming С. K., Pettit W. W. New York, 1920, p. 67.). Фрэнсис в телеграмме, непосредственно адресованной Вильсону, утверждал, что, если тот направит специальное обращение к русскому народу, это "произведет глубокое впечатление на чувства России" (63 F. R. 1918, Russia, vol. 1, p. 424.).

4 января Вильсон занялся выработкой программы США в отношении мирных условий. При этом он внимательно изучил меморандум экспертов, особенно их суждения относительно спорных территориальных вопросов. На следующий день президент приступил к составлению окончательного варианта американских мирных условий. По словам Сеймура, "положение в России являлось в некотором смысле главным "raison d'etre" (целеоправданием) мирной программы США" (64 Архив полковника Хауза, т. 3, с. 231.).

Глава правительства США стремился составить такую программу послевоенного устройства мира, которая, как он надеялся, смогла бы прославить его имя в веках. Но на роль знаменосца мира метил и Ллойд Джордж. 5 января 1918 г., выступая на конференции тред-юнионов, он изложил английские условия мира. Вильсон заколебался, не зная, стоит ли ему теперь представить на суд общественности свою позицию по этому вопросу. Однако вскоре он отбросил сомнения и 8 января обратился к конгрессу с посланием, содержавшим 14 пунктов мирного урегулирования. Этот документ воплотил в себе всю пропагандистскую ловкость Вильсона. Особенно отчетливо она проявилась в шестом пункте, где речь шла о политике США в отношении России. Характерно, что основой для выработки данного пункта служили не только предложения комиссии экспертов, но и суждения посла бывшего Временного правительства Б. А. Бахметьева. "Всякое уклонение союзников от решения вопроса о мире, - писал он Лансингу, - только усилит позицию большевиков и поможет им создать в России атмосферу, враждебную союзникам. Какой-либо формальный протест против политики Ленина или какие-либо угрозы будут иметь тот же самый эффект"

(65 АВПР. Ф. Российское посольство в Париже, 1917, д. 3537, л. 68.).

В шестом пункте вильсоновской программы говорилось об эвакуации германских войск с русской территории и предоставлении России возможности самостоятельно решать вопрос о своем политическом строе. "Отношение к России в грядущие месяцы со стороны сестер-наций послужит лучшей проверкой их доброй воли и понимания ими ее нужд, которые отличаются от собственных интересов этих наций, - проверкой их разумной и бескорыстной симпатии". Содержание этого пункта, как и имевшееся в послании Вильсона утверждение о том, что США являются "близкими друзьями всех правительств и народов, объединившихся для совместной борьбы с империалистами" (66 Wilson W. War and Peace, vol. 1, p. 159-160, 161.), особенно очевидно обнаруживает стремление президента США парализовать то огромное воздействие, которое оказали на весь мир Великая Октябрьская социалистическая революция и миролюбивая внешняя политика молодой Советской республики. Американский буржуазный историк Л. Фишер по этому поводу писал, что Вильсон "приемами доброго обхождения хотел ослабить большевизм" (67 Fischer L. The Soviets in World Affairs, vol. 1. Princeton, 1951, p. 174.).

Вильсоновская мирная программа призывала к установлению открытой дипломатии. Такой призыв, звучавший весьма демократично, пользовался большим успехом. Но хорошо известно, что буржуазная дипломатия по самой своей сущности не может быть открытой. Выдвигая данное положение, Вильсон стремился ввести в заблуждение мировую общественность. Такой пункт имел и чисто практическое значение: он был направлен против тайных договоров держав Антанты.

В "14 пунктах" шла речь об абсолютной свободе торгового судоходства как в мирное, так и в военное время. Реализация этого принципа означала бы ликвидацию английского преобладания на море и открытие всех морских коммуникаций для неограниченной американской торговли.

Мирная программа Вильсона предусматривала устранение таможенных барьеров, введение равных условий торговли между всеми странами и беспрепятственное разрешение всех колониальных споров. Смысл данных предложений сводился к тому, чтобы открыть доступ США к мировым рынкам сбыта и источникам сырья и обеспечить таким образом этой самой развитой в промышленном отношении капиталистической державе экономическое, а в итоге и политическое господство в мире. Эти предложения были направлены главным образом против Англии, доминировавшей тогда в мировой торговле и владевшей наибольшим числом колоний.

В программе Вильсона говорилось о сокращении национальных вооруженных сил. Поскольку США, исключая период их участия в первой мировой войне, не имели большой армии, реализация данного предложения означала бы ослабление военной мощи континентальных европейских стран, в первую очередь Франции.

Объявив войну Австро-Венгрии только 7 декабря 1917 г., США не собирались ослаблять или перекраивать эту империю. Идея сохранения ее целостности нашла отражение в "14 пунктах". Вильсон заявлял, что народам Австро-Венгрии следует предоставить возможность автономного развития. Следовательно, президент США, рассчитывая сохранить целостность Австро-Венгерской империи, в то же время противился независимости народов, входивших в ее состав. Не удивительно, что реакционный режим Габсбургов положительно отнесся к мирной программе США. "Предложения президента Вильсона, - заявил 24 января 1918 г. министр иностранных дел О. Чернин,- значительно приближаются к австро-венгерской точке зрения", среди них имеются такие предложения, с которыми мы (австрийская сторона. - 3. Г.) с большим удовлетворением можем согласиться" (68 F. R. The World War, 1918, Supplement 1, vol. 1 Washington, 1933, p. 59.).

В пункте, касавшемся турецкого вопроса, обращают на себя внимание два момента: Вильсон считал необходимым сохранить Оттоманскую империю, предлагая только ввести автономию для подвластных ей народов, и добивался интернационализации Константинополя и проливов, что в перспективе должно было привести к значительному усилению американских позиций в этом исключительно важном стратегическом районе.

Тринадцатый пункт программы Вильсона был посвящен Польше: "Должно быть создано независимое польское государство, которое должно включать территории с бесспорно польским населением; Польше должен быть обеспечен свободный и надежный доступ к морю, а ее политическая и экономическая независимость и территориальная целостность должны быть гарантированы международным договором" (69 Wilson W. War and Peace, vol. 1, p. 161.). Ссылаясь на этот пункт, Вильсон, а вслед за ним американские буржуазные историки утверждали, что главнейшая роль в восстановлении Польши принадлежала США. Но такое утверждение искажает историческую правду. Решающее значение для создания независимой Польши имела Великая Октябрьская социалистическая революция.

В последнем пункте вильсоновской программы изложена идея создания Лиги наций. "По особому соглашению должна быть образована всеобщая ассоциация наций с целью предоставления взаимных и одинаковых гарантий политической независимости и территориальной целостности как больших, так и малых государств" (70 Ibidem.). Слова американского президента о Лиге наций и той спасительной роли, которую она должна была сыграть в жизни человечества, представляли собой прикрытие далеко идущих замыслов Соединенных Штатов.

В США давно раздавались призывы к первенствующей роли этой страны в мире. Об этом неоднократно говорил и Вильсон. Однако его последние выступления в определенном смысле отличались от предыдущих. Теперь его речь была специально посвящена узловым мировым проблемам и путям их решения. К тому же она была произнесена в высшем законодательном органе страны и одобрена им.

В "14 пунктах" Вильсона формально ничего не сказано о мировом лидерстве США. Между тем это положение является основным. ""Программа всеобщего мира", - заявлял американский президент, - является нашей программой, единственно возможной программой..." (71 Ibid., p. 159.). Такое категорическое утверждение имело целью доказать, что только США знают, как обеспечить подлинный мир на земле. Вильсон как бы говорил народам мира: действуйте вместе с США, следуя за ними. Но он добивался не только морального первенства. Краеугольным камнем его "14 пунктов" являлась идея установления экономической и политической гегемонии США в мире. Поэтому программу Вильсона нельзя рассматривать только под углом зрения непосредственных задач послевоенного урегулирования. Она носила долговременный характер. Ее конечная цель - и это следует еще раз подчеркнуть - руководящая роль США в мире. Важным инструментом достижения этой цели должна была служить Лига наций. "14 пунктов" Вильсона, делает вывод американский историк У. Вильяме, были предназначены "перестроить систему международных отношений в соответствии с американскими принципами и тем самым сделать возможной доминирующую роль Соединенных Штатов в политической и экономической жизни мира, не прибегая к большим войнам" (72 Williams W. A. Some Presidents. From Wilson to Nixon. New York, 1972, p. 31.).

В отличие от других империалистических держав, военные цели которых были более или менее обнажены, США в лице своего президента старательно затушевывали свои подлинные замыслы, прикрывая их фразами о мире, свободе и равенстве народов. В определенной мере Вильсону это удалось. У. Черчилль не зря констатировал, что выступления Вильсона "немало помогали заглушить разрушительную пацифистскую пропаганду во всех ее формах" (73 Черчилль В. Мировой кризис. М.-Л., 1932, с. 60.).

Американские правящие круги приветствовали "14 пунктов". Буржуазная печать превозносила их автора, называя его "великим борцом за мир", "глашатаем мира" и т. д. Даже Гарви, давно расставшийся с симпатиями к Вильсону, заявил, что "14 пунктов" были "подлинным шедевром" (74 Canfield L. Н. The Presidency of Woodrow Wilson. Prelude to a World in Crisis. Rutherford (New Jersey), 1966, p. 124.). Основательно потрудился над пропагандой "14 пунктов" Комитет общественной информации. Благодаря его стараниям они были переведены на многие языки и распространены в виде листовок и буклетов в Европе, Латинской Америке и на Дальнем Востоке общим тиражом свыше 6 млн. экземпляров.

Созданием мифа о Вильсоне как поборнике демократического мира усердно занялись социал-шовинисты и социал-центристы в США и странах Антанты. Вильсон стал их кумиром. Так, орган французской Социалистической партии газета "Юманите" 10 января 1918 г. писала, что, "слушая Вильсона, можно слышать голос Жореса". А три месяца спустя, 9 февраля, та же газета заявляла: "Сегодня мы по-прежнему на его (Вильсона. - 3. Г.) стороне, чтобы поддержать великодушную политику, искренним, настойчивым и упорным борцом за которую он является" (75 Noble G. B. Policies and Opinions at Paris, 1919. Wilsonian Diplomacy, the Versailles Peace, and the French Public Opinion. New York, 1935, p. 42.).

Буржуазия стран Антанты неоднозначно отнеслась к выступлению Вильсона в конгрессе. Отдавая себе отчет в том, что "14 пунктов" способны помочь довести войну до победного конца, она использовала этот документ в пропагандистских целях. Однако правящие круги "союзных" стран не могли не обнаружить серьезные расхождения между своими целями и тем, что провозглашалось в "апокалипсисе Вудро Вильсона" (так назвал "14 пунктов" английский дипломат Гарольд Никольсон) (76 Никольсон Г. Как делался мир в 1919 г. М., 1945, с. 159.). Отрицательная реакция не замедлила сказаться. Английские газеты "Тайме", "Вестминстер газетт", "Манчестер гардиан" и ряд других откровенно высказали свое критическое отношение к "14 пунктам". Бальфур отозвался о "14 пунктах" Вильсона как о "некоторых замечательных, но очень абстрактных принципах" (77 Там же, с. 50.) Ллойд Джордж не скрывал своих возражений против второго пункта послания Вильсона, содержавшего принцип "свободы морей". Недовольство "14 пунктами" выявилось и во Франции. Глава французского правительства Клемансо, поздравив английского премьера с его речью, произнесенной 5 января 1918 г., демонстративно воздержался от официальной оценки провозглашенных Вильсоном "14 пунктов". В Италии причиной недовольства явились девятый и десятый пункты программы Вильсона, противоречившие ее территориальным притязаниям.

"14 пунктов" подверглись критике со стороны правительств малых европейских стран, входивших в лагерь Антанты. Как сообщал с острова Корфу специальный дипломатический агент США П. Додж, послание Вильсона вызвало "уныние среди здешних сербов" (78 Mamatey V. S. The United States and East Central Europa 1914-1918. A Study in Wilsonian Diplomacy and Propaganda. Princeton, 1957, p. 209.), ибо оно свидетельствовало о нежелании американского правительства поддержать движение сербов к объединению с югославянами.

Т. Масарик, являвшийся председателем Чехословацкого национального совета, позднее заявлял: "В послании Вильсона конгрессу от 8 января 1918 г., содержавшем его "14 пунктов", высказывания относительно Австро-Венгрии по-прежнему носили проавсгрийский характер" (79 Masaryk Th. G. The Making of a State. Memoirs and Observations, 1914-1918. New York, 1927, p. 265.). Это же признавал другой видный чехословацкий буржуазный деятель - Э. Бенеш. Останавливаясь в своих воспоминаниях на "14 пунктах" Вильсона, он писал: "Не могло быть сомнений в том, что Вильсон не был сторонником уничтожения монархии (Габсбургов. - 3. Г.) и его план освобождения народов Авсгро-Венгрии предусматривал не создание независимых национальных государств, а только организацию самоуправления или нечто вроде федерации" (80 Benes E. Souvenirs des guerre et de revolution (1914-1918). La lutte pour l'independance des peuples, t. I. Paris, 1928, p. 550.).

Своеобразный ответ на "14 пунктов" Вильсона дала Германия. Исходя из того что в Европе находился относительно небольшой контингент американских войск, германское военное командование решило нанести сокрушительное поражение армиям стран Антанты и тем самым выиграть войну. Собрав свои резервы, германская армия 21 марта 1918 г. предприняла крупное наступление в районе рек Сомма и Лис.

В создавшейся обстановке потребность в американской помощи приобрела первостепенное значение. Под командованием Першинга в то время находилось пять дивизий. Они-то и были переданы в распоряжение французской армии.

27 мая германская армия предприняла новое наступление на Западном фронте, в результате чего достигла Марны и оказалась в 70 км от французской столицы. Немецкая артиллерия начала обстрел Парижа.

В столь критический момент численность американских войск в Европе существенно возросла. В июне сюда прибыло 278 664, а в июле - 306 350 солдат и офицеров. Однако в военных операциях участвовала сравнительно небольшая часть войск США.

В то время как на Западном фронте шли упорные бои, значительная часть американских войск продолжала обучение. Клемансо возмущался тем, что Першинг, а он действовал на основе указаний верховного главнокомандующего Вильсона, "с фанатическим упорством... оттягивал прибытие звездно-полосатого флага на поле сражения" (81 Clemenceau G. Grandeurs et miseres d'une victoire. Paris, 1930, p. 59.). Преднамеренная пассивность американских войск дорого обошлась Франции и ее союзникам.

15 июля 47 германских дивизий форсировали Марну и нанесли удар в районе Реймса. Но вскоре их наступление было приостановлено. 18 июля французские войска перешли в контратаку и отбросили противника на прежние позиции. Эти события знаменовали собой начало конца кайзеровской Германии. Стратегическая инициатива перешла в руки Антанты. Благодаря американским подкреплениям ее войска располагали наконец численным превосходством над противником.

Перспектива поражения в войне Германии и ее союзников становилась реальностью. Одновременно в лагере центральных держав под влиянием Октябрьской социалистической революции ширилось революционное движение. В Австро-Венгрии революционная борьба трудящихся масс переплеталась с национально-освободительным движением угнетенных народов, стремившихся к ликвидации ненавистной империи Габсбургов и созданию собственных независимых государств.

Такой ход событий вынудил правительство США отказаться от поддержки Австро-Венгерской империи. Правительство Вильсона публично объявило, что оно выступает за "полное освобождение всех славянских народов от германского и австрийского господства" (82 F. R. The World War, 1918, Supplement 1, vol. 1, p. 816.). Однако это не означало, что Вильсон намеревался удовлетворить справедливые требования народов Восточной Европы.

Нежелание Вильсона согласиться на передачу Польше западных земель послужило причиной приезда в США осенью 1918 г. председателя Польского национального комитета, лидера буржуазной партии народных демократов Р. Дмовского. 13 сентября он в сопровождении представителя комитета в США известного пианиста И. Падеревского посетил Белый дом. Цель визита - добиться согласия США на предоставление Польше "свободного и безопасного" доступа к морю. Однако камнем преткновения для них явилась позиция Вильсона. Беседа, в сущности, кончилась ничем, если не считать того, что Вильсон предложил Дмовскому подготовить меморандум и карту Польши с обозначением тех границ, на которых настаивала возглавляемая им организация (83 Dmowski R. Polityka Polska i odbudowanie Panstwa. Warczawa, 1925, s. 402; Wandyez P. S. The United States and Poland. Cambridge (Massachusetts), 1980, p. 121.).

Дмовский вскоре после приезда в США узнал, что под руководством Хауза работает комиссия экспертов, подготавливавшая материалы для американской делегации на предстоящей мирной конференции. "Мы опасались, что наши дела в Америке обстоят неважно, - отмечал Дмовский, - но не подозревали, что они окажутся в таком плохом состоянии. Польская секция комиссии Хауза получила инструкции свыше, согласно которым она совершенно не должна была заниматься землями, находившимися под властью Пруссии. Это значит, что лица, от которых исходили инструкции, не имели ни малейшего намерения затрагивать на мирной конференции вопрос об отторжении от Германии земель, захваченных Пруссией, и надеялись, что этот вопрос вообще не будет там обсуждаться" (84 Dmowski R. Op. cit., s. 392.).

15 июня 1918 г. французский посол в США Ж. Жюссеран запросил Вашингтон о том, готов ли он признать Чехословацкий национальный совет. Уклончивый ответ последовал только через месяц. Тем временем Франция признала совет. В связи с этим 20 июля Масарик обратился к государственному департаменту США с просьбой признать этот орган в качестве будущего правительства Чехословацкой республики.

В руководящих кругах США этот вопрос взвешивался долго и тщательно. Вильсон только 30 августа принял окончательное решение. В тот же день Масарику был вручен документ о признании Чехословацкого национального совета со стороны США. Он гласил: "Правительство Соединенных Штатов признает, что существует состояние войны между чехословаками... и Германской и Австро-Венгерской империями. Оно также признает Чехословацкий национальный совет как де-факто воюющее правительство, облеченное должной властью руководить военными и политическими делами чехословаков. Правительство Соединенных Штатов далее заявляет, что оно готово вступить в формальные отношения с этим признанным им де-факто правительством с целью продолжения войны против общего врага, против Германской и Австро-Венгерской империй" (85 F. R. The World War, 1918, Supplement 1, vol. 1, p. 825.).

Таковой явилась вильсоновская формула признания Чехословакии. В ней главный упор делался на участие этой страны в войне против Германии и Австро-Венгрии. Что касается вопроса о границах Чехословакии, то он преднамеренно был обойден.

Среди проблем, связанных с послевоенными делами, президент США особое внимание уделял Лиге наций. Он считал, что она призвана сыграть ту же роль, что и доктрина Монро, только в мировом масштабе. То, что президент Вильсон ставил знак равенства между Лигой наций и доктриной Монро, симптоматично. Это подтверждает его намерение превратить Лигу наций в послушное орудие политики США для достижения их доминирующей роли в мире. Так обстоит дело с основополагающей идеей Вильсона в отношении Лиги наций.

8 августа 1918 г. войска Антанты предприняли крупное наступление на фронте. Тогдашний генерал-квартирмейстер германского генерального штаба Э. Людендорф позднее писал, что это был "самый черный день германской армии в истории мировой войны" (86 Людендорф Э. Мои воспоминания о войне 1914-1918 гг., т. 2. М., 1924, с. 237.). Два дня спустя была организована 1-я американская армия, которая под командованием Першинга приняла участие в наступлении. Немцы сдавали одну позицию за другой. "Именно в этот период, естественно, появилось стремление ускорить приготовления к тому, чтобы наилучшим образом собрать плоды грядущей военной победы" (87 Архив полковника Хауза, т. 4. М., 1944, с. 1.) - эти слова Сеймура относятся прежде всего к президенту США.

27 сентября, на следующий день после начала генерального наступления войск Антанты и США на германском фронте, Вильсон выступил в Метрополитэн - опера в Нью-Йорке с большой речью, имевшей внешнеполитическое значение. Он изложил пять принципов мирного урегулирования:

1) "беспристрастная справедливость" ко всем странам, в том числе и к противнику; 2) никакое государство и никакая группа государств не должны вступать в соглашения, которые пойдут вразрез с интересами других государств; 3) внутри Лиги наций не должны быть какие-либо другие союзы, особые договоры или соглашения; 4) внутри Лиги наций также не должны быть какие-либо экономические комбинации, как и не должен быть экономический бойкот; 5) никаких тайных договоров или соглашений. Вильсон предложил главам правительств "союзных" стран изложить в ближайшее время свои взгляды по вопросу о мире и высказаться по поводу американских условий. Подчеркивая важность сохранения единства целей и суждений для достижения победы в войне, президент США призвал партнеров по войне принять его предложения.

Принципы мирного урегулирования, объявленные Вильсоном в Нью-Йорке, явились дополнением к "14 пунктам". Своим острием они были направлены против интересов держав Антанты. Вильсон не зря говорил своему секретарю, что его речь "не понравится... империалистам Великобритании, Франции и Италии" (88 Tumulty J. P. Op. cit., p. 301.).

Так оно и случилось.

Руководители стран Антанты, не намеревавшиеся заменить свои планы мирного урегулирования американскими, не откликнулись на призыв президента США. В этом смысле Вильсон не добился своей цели. Тем не менее ключ к решению проблем, связанных с окончанием войны, оказался в его руках.